Пролог. Лекция 1.Физиология женской репродуктивной системы (В.А

Литература …………………………………………………………………………………………………..66

Пролог.

Время, не спеша, перевалило за полдень. За окном автомобиля проносились пшеничные поля и лавандовые луга. Казалось, что они простилаются золотистым ковром до самой линии горизонта. Но коснуться небесной глади золотом не решались. И раскаленный солнечный диск сияет в полную силу, ослепляя своей безграничной силой и поражая своим могуществом, заставляя меня в который раз содрогнуться от одной лишь мысли, что сила эта — единственная, способная меня погубить, уничтожить и превратить в горстку пыли. Чтобы отогнать подобные мысли, я опускаю глаза на изысканный кулон с лазуритом висящий на моей шее вот уже долгие годы, — именно он оберегает меня от силы солнечного света, — и, для полного успокоения, сжимаю его в кулаке, тем самым напоминая себе, что пока кулон на мне — я под защитой. Это действительно помогает. Дает возможность отрешиться от реальности, пускай и не на долго. Почувствовать себя более свободной. Не связанной цепями возможностей своей сущности.

«Меня зовут Сицилия Аддерли. Я родилась в 1473 году, а умерла — в 1489-м.»

Я повторяю это, временами, чтобы окончательно не раствориться во временной петле. Мне хочется сохранить, как можно больше. Но каждый год жизни отбирает мои воспоминания. Одно, за другим, оставляя лишь имя и две ненавистные даты. Все остальное, осталось за границей, рассыпаясь песком в той самой пустыне. Мне страшно. Иногда кажется, что одним утром, очнувшись, я не вспомню даже этого.

«Я — вампир.»

Существо, которое, по сути, представляет собой мёртвого человека, оживлённого духом умершего. Не мертвая нежить. Это не плохо. Многие считают, что быть нежитью полный отстой, — как выражается современная молодежь, — по-настоящему все не так. Далеко не так. Конечно, имеются минусы, но у такой жизни есть масса положительных сторон.
Пусть, мертвый, но ты чувствуешь, что можешь сделать всё, что угодно. Быть кем угодно. Красивые вещи выглядят ещё более красивыми. Все чувства усиливаются, жизнь становится более интенсивной, любовь более сильной. Гнев превращается в ярость. Когда же тебе грустно, ты впадаешь в отчаяние. Не лучшее состояние для клыкастого, но от этого никуда не денешься.
Чтобы стать вампиром, человек или другое существо должны умереть, употребив при этом кровь другого вампира. Как человек умрёт не имеет особого значения, но его тело не должно быть серьёзно повреждено, чтобы после смерти вампир мог свободно двигаться. Однако кровь вампира имеет исцеляющие свойства, поэтому просто тяжёлое ранение может и не привести к тому, что человек превратится в вампира. После физической смерти и воскрешения юному вампиру необходимо в течение 24 часов выпить человеческой крови, чтобы завершить процесс. В противном случае он умрёт вторично и окончательно.
Старейшие вампиры способны обратить одним лишь укусом. (Старейшие — три великих вампира, ведающих о нашем мире и о нашей клыкастой сущности.) Но, это большая редкость. Собственными глазами подобное зрелище видела только раз. Человек должен еще заслужить подобное снисхождение. Старейшие считают вампиризм вознаграждением, которое не каждому дано познать.

«У клыкастых есть пороки. И самый главный из них — кровь.»

Кровь является главным веществом, которое вампиры употребляют, чтобы поддерживать свои силы. Сытый вампир, дополнительно напитавшийся кровью, может усиливать свои способности. Вампиры могут пить кровь людей, животных, а также своих собратьев вампиров. В последнем случае, клыкастый может перенять способности вампира, чью кровь выпил. Однако, это зависит от количества выпитой алой жидкости. Если вампир долгое время не употребляет кровь, то он становится слабым, его физические и сверхъестественные силы уменьшаются, кожа высыхает, и наконец тело вампира становится неподвижной мумией. Чем дольше вампир сидит на "диете", тем он становится агрессивнее, пока не потеряет всё спокойствие и способность рационально мыслить из-за жажды крови. Часто подобными мерами предводители кланов пытаются повлиять на своих подчиненных. Однажды, и мне пришлось посидеть на этой «диете». Это было более, чем ужасно. Нет слов, чтобы описать свое состояние в те мгновения.
Клыкастые имеют отличительные особенности: отрастающие клыки и наливающиеся кровью глаза. Это происходит, когда приходится испытать сильные чувства или эмоции: голод, страх, ярость, злость. Один укус способен разодрать плоть человека или животного.
Мы вынуждены жить среди людей, так как те являются основой нашего рациона питания. По большей части мы стараемся не выделяться среди них и являемся частью их общества. Отношение вампиров к людям варьируется от сострадания к ним до того, чтобы считать их игрушками в своих руках. Очень мало людей знают о существовании вампиров. В основном, мы открываемся тем, кто готов ради денег прикрывать нашу деятельность.

На самом деле, я давно осознала, что цена у вечности завышенная. Но, это компенсируется положительными возможностями. Силы и способности усиливаются с возрастом вампира, — мне уже пятьсот сорок два года… ясное дело, насколько я сильна! — и после потребления человеческой крови. Например, для сравнения, клыкастый питающийся кровью животных всегда слабее того, который питается человеческой кровью. Это факт.

Прелести вампирской жизни имеют много сторон: во-первых — огромная сила; во-вторых — высокая скорость, с помощью которой можем двигаться так быстро, что становимся невидимыми для человеческого глаза! В-третьих — высокая ловкость. В-четвертых, контроль эмоций — мы спокойно можем контролировать и управлять своими эмоциями и эмоциями людей, как бы включая и выключая их. Например, многие не чувствуют вины за то, что убивают людей. В-пятых, замедленное падение, очень эпичное зрелище, ведь прыгая с высоты, вампир движется плавно, почти левитируя, что позволяет ему приземлиться без травм. В-шестых, обострённые чувства — все чувства после обращения становятся намного сильнее, чем у человека. Именно поэтому мы легко ориентируются в темноте, можем услышать разговор шёпотом в соседнем здании и чувствовать запах крови на большом расстоянии. В-седьмых, манипуляция подсознанием — вампиры могут контролировать сны и подсознание людей, что даёт им возможность изменять мечты людей и навевать осознанные сны. Пожалуй, о бессмертии, высокой живучести и склонности к высокой регенерации стоит промолчать. Это давно перестало быть секретом благодаря современным бестселлерах о клыкастых. XXI век меня поражает своей странностью и нелогичностью.

Однако, есть кое-что еще.

Некоторые клыкастые, могут обладать дополнительными способностями. Например, как моя матушка, со своими эмоциональными фокусами. У меня также есть дар. Я — заклинатель крови. Правда, еще совсем хилый. Но, я честно стараюсь! Основа этого дара состоит в том, что испробовав крови противника, я получаю возможность управлять его телом. Не совсем в хорошем смысле. Управление не в механическом плане, а в физическом. Я могу остановить биение сердца или, даже, развернуть ток крови по венам в обратную сторону. Страшная сила.
Вампиры не нуждаются в воздухе. Но, дышать приходится, чтобы раствориться в толпе. Но, — я сбилась со счету, но да ладно, в отличие от солнца, это не смертельно — клыкастые спят, вернее, впадают в спячку. Многие из нас решили сменить режим дня на ночь, чтобы не подвергаться лишнему риску. Еще, — смехотворная деталь, — у вампира не бьется сердце, именно поэтому распространенная чушь о том, что если нам воткнуть кол в сердечко, то мы умрем — бред собаки на сеновале. Мы сами распространили этот слух, чтобы сбить с толку охотников.
Для справки. Клыкастые отображаются в зеркалах, но вот с чесноком беда… его мы не боимся, но и не особо любим. Печет чуток. А на счет так называемых «святых предметов» … спихну в сторону «кол-в-сердце-убьет-любого-вампира». И вампиры не умеют менять свой облик. Вероятно, этот миф произошёл из-за восприятия вампиров и оборотней как одних существ, а может быть от того, что вампиры могут накладывать иллюзии на человеческое подсознание.
Но, как говорится, у любой медали — две стороны. У клыкастых она также есть. Например, любой вампир знает, что внешнее воздействие вербены оставляет ожоги на теле вампира, а внутренне - ослабляет его. Вампир не может войти в жилое помещение без приглашения их владельца. Клыкастые подвержены магии, в том числе магическим предметам. Вампиры не могут нормально существовать без крови. При длительном воздержании вампир впадает в коматозное состояние. Не лучшее зрелище. И, конечно, клыкастые воспламеняются на солнце, как факелы. Только, это смертельно...

Мы едим уже больше часа, и это начинает сводить меня с ума. Мир полон противоречий. Да, в реальности вампиры обжигаются о солнечный свет, словно об огонь, — это еще в лучшем случае! — или того хуже, сгорают дотла. В клане, в котором я жила вместе с мамой последние несколько лет, использовали силу солнца в качестве наказания за не подчинение правилам. Очень многие были убиты. Скорее всего, именно это послужило основной причиной нашего уезда из города. Мы решили разорвать все связи с кланом и начать жить с чистого, не замызганного кровью невинных, листа. Ох, и о чем я только думаю?!

В салоне заиграла расслабляющая мелодия, окутывая нас своей славной гаммой звуков. Видимо, матушка заметила то, с каким напряжением я глядела на дорогу.

— Бейкон Хиллс — прекрасный город на востоке Калифорнии. Тебе там должно понравиться! У меня хорошее предчувствие. Здесь все будет иначе. — У нее приятный голос. Словно шелковый, касающийся самой сути, способный проникнуть в глубь души и, в одно время, способный обратить одно чувство в противоположное — это безумие превращающее страх в силу. Как сейчас. Однако, за пятьсот лет жизни в бегах, я сумела выработать иммунитет к ее дару (бездарных вампиров в кланы не приглашают — устои древнего общества клыкастых!).

Что за дар? Матушка способна управлять эмоциями окружающих ее существ. Очень опасный дар. Чтобы научиться ему противостоять нужны долгие годы практики и огромный запас терпения. Я и сама не до конца понимаю, как ей удается с такой легкостью и поразительной незаметностью заставлять людей, либо любые другие существа, выполнять свои прихоти. Да так ловко, что после — жертва действительно будет считать, что сделанное было по его собственной воле. Даже не верится, что это именно я, поддавшись эгоистичному нежеланию отпускать матушку из своей жизни навсегда, обратила ее в вампира. Я об этом никогда не жалела, но иногда задумывалась о том, что было бы останься она обычной смертной. Жалеет ли она, что обрела вечность? К сожалению, даже, если так, матушка никогда не признает этого. Слишком поздно, да и бесполезно, пытаться нарушить законы мира за границей реальности.

— Ты так каждый раз говоришь, а на деле твоя интуиция берет отпуск. — У меня голос тихий, подобный бархатному звону крохотных колокольчиков. — В последний раз мы даже законных десять лет в одном городе не прожили. — Я с незамысловатым выдохом, сцепив руки в замок, опустила их на колени и отвела взгляд от окна. Воспоминания прошедшего года стремительно заполонили пустоту в моем сознании. Старые друзья и, казавшиеся на тот момент сильными, клановые узы. Всего этого мне будет не хватать. — Мне нравился Техас. — Внезапно, даже для самой себя, призналась я. — Даже не смотря на то, что это родина самой ужасной в мире музыки! Я чувствовала себя там, как дома. Не понимаю, зачем нам было так скоро уезжать оттуда? Все же было замечательно!

— В этом городе все будет иначе. Куда лучше, и спокойнее, чем в Техасе. Я обещаю, что в Бейкон Хиллс мы проживем все законные десять лет. — Матушка будто оправдывалась перед мною, хватаясь за слова, как за последнюю связывающую нас нить. — Пойми, так будет правильнее. Я хочу, чтобы хоть где-то ты жила, как обычная девушка.

— За пятьсот лет жизни мне еще не удавалось прожить в спокойствии времени больше, чем отведенном для сна. — Хохотнула я, краем глаза взглянув на матушку. — С чего ты взяла, что что-то может измениться?

Матушка крепче вцепилась отточенными коготками в руль, концентрируя свое внимание лишь на дороге. Ее бесстрастное выражение лица, порой, пугающее своим надменным спокойствием, сейчас отличалось особым холодом. Поджав губы, она втянула ненужный для себя воздух с такой прытью, словно хотела заполнить им все тело, либо ту пустоту, скрывающуюся в груди рядом с сердцем, остановившимся давным-давно.

— Я могу с уверенностью заявить, что в Бейкон Хиллс нет ни одного вампира. — На мгновение в салоне повисла тишина. Даже тихо игравшая из магнитолы мелодия, отыграв последние ноты, остановилась, погружая пассажиров автомобиля в полный мрак. На короткое мгновение мысли, пораженные шоком, словно одичалым током, закружились в голове с такой скоростью, будто те самые картинки в стремительном калейдоскопе. Медленно повернув голову, я обрушила на матушку, самый тяжелый, из всех имеющихся в моем арсенале, вопросительный взгляд. В ответ, Розалия Аддерли, лишь небрежно повела плечом и продолжила тоном, не терпящим пререканий: — Ты не вернешься в Техас. Не после всего того, через что тебе, и мне, пришлось пройти! Эти Старейшины… — Ее безупречная маска безграничного спокойствия, казалось бы, вот-вот треснет и рассыпается осколками полными сожаления и боли, которые она так умело скрывает от чужого взгляда. С виду хрупкая женщина, но внутри нее бушует истинный океан. — Когда-нибудь они поплатятся за все те мучения, что принесли нам и нашим братьям! — Стиснув зубы с такой пугающей жестокостью, что послышался тихий скрежет, и вцепившись в руль тонкими пальцами раз в десять сильнее, матушка упрятала все распахнувшиеся с внезапностью чувства под маску и, уже будучи более спокойной, продолжила: — Мы не должны позволять так легко расправляться с собой. Пусть, Старейшины разы в сто древнее и опытнее нас. Мы должны дать им понять, что уже давно независимы от их гнусного мнения!.. — Остальную часть ее пламенной речи, я благополучно пропустила мимо ушей. Я слышала это каждый день. Матушка даже, когда просто взволнована, начинает злиться и нести праведные речи о клане, его устоях и правилах, а также о Старейших вампирах.

Вступив в Клан ты хочешь ни хочешь, но подчиниться им должен. Иначе убьют, не успеешь ты и клыки выпустить. Я отношусь к этому, как к неизбежному. В конце концов, что мы можем против них? Разве, что станцевать или спеть — этого они точно не умеют. По крайней мере, видеть подобное мне не приходилось и уже не придется.

Не забыв кивнуть матушке в знак согласия с ее мнением, как всегда делала, когда хотела показать, что нахожусь во внимании и слушаю ее бормотание, я потянулась к магнитоле намереваясь увеличить звук. Честно говоря, мне не хотелось вспоминать весь тот ужас, который приходилось совершать, чтобы получить пакет с кровью не только для себя, но и для матушки. Нужно оставить это в прошлом и двигаться дальше. Единственное, что не радует это то, что оставить нужно не только воспоминания. Это не то, чтобы не радует, скорее заставляет задуматься о том, что было бы будь все иначе. Сделай бы я выбор в пользу Клана, например. Как обстояли бы дела в таком случае? Что стало бы с матушкой? Простила бы она меня? Эти вопросы не покидали мою голову ни на секунду, в совокупности, делая мое состояние на данный момент просто — невыносимым. Словно рой пчел поселившийся в сознании не мог найти себе покой, блуждая в Лабиринтах моего разума. Сказать честно? Я ничего не знаю. Да и смысл? Нужно прекратить испытывать собственное терпение и отдаться воле обстоятельств.

Салон заполнился музыкой, лаская слух приятной мелодией. Название композиции я не знала, но это вовсе не мешало мне насладиться ее звучанием. Откинувшись на спинку сидения, я вернулась к тому, чтобы молча разглядывать возникающие в окне пейзажи. Широкие поля сменили густые леса, заполоненные вековыми деревьями.

— Вот и Бейкон Хиллс! — уже пребывая в хорошем настроении, пропела матушка, на короткое мгновение окинув меня изучающим взглядом, словно ожидая моей реакции, когда мы пронеслись мимо таблички, объявляющей въезд на территорию города, в котором мне предстояло прожить долгие десять лет. Я постаралась сохранить бесстрастное выражение лица и тихо слушала музыку, пытаясь разобраться со своими чувствами. Не было внезапно нахлынувшей радости или ожидаемого разочарования. Ощущения медленно расползались по всему телу, словно желая внедриться в каждую клеточку под самую кожу. Только вот к чему отнести эти чувства я не знала. Они были смешанными. Словно игла, вырисовывающая узор алой нитью на ткани. Матушка, будто теряя остатки надежды, умоляюще смотрит на меня: — Скажи хоть что-нибудь.

Судорожно втянув воздух ртом, впервые за всю поездку начиная от самого логова, я напомнила себе о том, как на самом деле, приятно дышать. Вместе с притоком на удивление чистого воздуха, я ощутила нечто интригующее своей гаммой запахов. Это был какой-то медово-солнечный аромат. Он совмещал в себе сотню других тонких запахов, переплетающихся между собой, будто нити в паучьей сети. Тогда, что-то глубоко внутри, заставило меня пересмотреть мое изначальное безразличие ко всему происходящему. Проще, принять это, как неизбежное, чем пытаться разобраться в чувствах, больше походящих на спутавшиеся в тугой клубок нитки. Смогу ли я сшить ими что-то еще? Или это мой предел — моя граница, ставшая высокой каменной стеной за которой, кажется, таится лишь пустыня, наполненная песком. Этот песок, когда-то, был моими воспоминаниями. Вот, что осталось.

— Мне нравится. — Улыбнулась матушке так, словно действительно была счастлива видеть живописные края города на востоке Калифорнии. — Здесь красиво.

— О! — радостно воскликнула матушка, с сияющими глазами, цвета кофейных зерен. Ее полные уста растянулись в широкой улыбке, а голос приобрел теплые тона. — Ты еще наш новый дом не видела! Вот, где истинная красота!

— Поверю на слово! — хохотнула я, вновь вернувшись к тому, чтобы изучать картинки, возникающие за окном автомобиля. Вскоре высокие кроны деревьев сменили статные дома и чистые, зеленые газоны. Почему-то, увиденное вызвало у меня улыбку.

— Почти приехали! — объявила матушка и заговорщицки подмигнула мне, плавно поворачивая руль авто. Машина с легкостью подчинилась, заворачивая за поворот. Я нетерпеливо оглядывала представшие взору, миловидные, домики, пытаясь угадать какой из них предназначен нам. С виду они все были чем-то похожи. И одновременно, совершенно отличались друг от друга.

Наконец, автомобиль остановился. От начала улицы наш дом был пятым. Матушка молчаливо глядела на меня, пока я, с бесстрастным выражением лица оглядывала наше новое логово.

Дом был самым обычным и ничем не примечательным, никакого хвастовства и пафоса. Двухэтажный особняк, с аккуратным заборчиком, несколькими деревьями и искусственным ручейком, выглядел именно так, как и было запланировано - неприметно, но симпатично.

— Когда ты это все успела? — в недоумении, спросила я, не забыв добавить улыбку.

Матушка от души расхохоталась. Сейчас она, как никогда, казалась живой и настоящей. За все время наших постоянных переездов, мне прежде не приходилось наблюдать на ее лице такую лучезарную улыбку:

— Это еще не все! — с готовностью ответила матушка. — Но, не все сразу. Давай, для начала, заселимся в дом. Остальное я расскажу по ходу дела.

— Ты меня заинтриговала! — призналась я, мысленно пытаясь вспомнить, когда в последний раз жила в полноценном доме. Видите ли, наш Клан предпочитал скрываться дальше от человеческого глаза. Мы жили в пещере горной гряды не страшась того, что сами можем потерять остатки своей человечности. Почему-то тогда мне вовсе не казалось, что это сумасшествие.

Распахнув дверцу, я не спеша втянула свежего воздуха, и, отодравшись от сидения, вылезла из салона автомобиля. Еще раз взглянув на дом, я ощутила какой-то неимоверный прилив сил. Что-то знакомое расцвело в душе цветком наполненным надеждой — возможно, если я поверю, все действительно изменится.

Закрыв за собой дверцу, я сладко потянулась руками в высь, словно хотела коснуться небесной глади, а потом резко хлопнув в ладоши, принялась помогать матушке с разгрузкой машины. Нам предстоит еще много дел.

I.

Н-да, если снаружи дом был самым обычным, то внутри, этим и не пахло. Дорогая мебель, антиквариат, навороченная техника, ну все как заведено у вампиров.

Все мои вещи мы перенесли наверх за один заход. Розалия отдала мне западную спальню с окнами во двор.

Матушка, как никто другой, отлично знала мои вкусовые особенности. Стоило мне переступить порог моей новой комнаты, как я сразу поняла, почему именно она досталась мне. Это была спальня в викторианском стиле — уютная и легкая. Эту легкость не портит даже массивная деревянная кровать. Полог из воздушных тканей, ажурный туалетный столик с резными деталями, светлая отделка с растительным узором, красивый текстиль на окнах и постели вносят гармонию и умиротворенность в атмосфере спальни. Массивный письменный стол из красного дерева и кресло с высокой спинкой. Изысканный и вместительный шкаф-купе, но не с зеркальными панелями, а со стеклянными. На матовом стекле двустворчатой двери, словно рукой настоящего творца, нанесен узор из красивых, переплетающихся между собой цветов сакуры. Это потрясающе!

Ванная одна на два этажа, так что придется делить ее с матушкой. Кажется, я уже начинаю привыкать к своей новой жизни.

Одно из лучших качеств моей матери — своевременное понимание, когда следует оставить в покое, поэтому, когда мы совместными усилиями подняли мои сумки, Розалия оставила меня наедине с моими мыслями. Мне нужно было время и тишина. Матушка отлично это понимала.

Сказать, что мы были разными - промолчать в тряпочку. Словно две стихии, вода и огонь, мне всегда было, где погреться, а ей - остыть. Она хоть и вспыльчивая натура, но лишний раз на рожон не полезет, да и за меня вечно заступалась, палец в рот не клади. Всегда было, о чем поговорить и открыть что-то новое друг в друге.

Внешне мы тоже отличались, даже и не скажешь, что мать и дочь, - если я была самой обычной девчонкой, то Розалия Аддерли блистала в прямом смысле слова: красивые зеленые глаза, как у кошки, пухлые губки, кучерявые каштановые волосы до пояса, стройная аккуратная фигурка. Вампиризм ей только на пользу пошел.

Выложив одежду, с надлежащей аккуратностью, на кровать, я достала туалетные принадлежности и пошла мыться.

Проскользнув в ванную, и стянув с себя одежду, наконец-то залезла под душ. Теплая вода маленькими струйками уносила с собой всю грязь, а с ней и воспоминания о прошлом.

В отличие от матушки, меня превращение в вампира изменило слишком резко, будто мой не названный создатель был в душе прекрасным художником, или скульптором. Он переступил границу возможного, достигнув чего-то воистину поразительного. Скорее всего, это как-то связано с тем, что я не помню кто и как именно меня обратил. Помню только, как очнулась посреди леса до ужаса чем-то напуганная и, что еще хуже, в рваной одежде. Даже думать тошно о том, что могло приключиться со мной. И, — ах да! — я отчетливо помню свою реакцию на перемены в себе.

Я выбежала из душевой кабинки, запрыгивая на ходу в домашние тапочки с мордочками зайчика, и мигом понеслась к зеркалу над умывальником.

Да, я отлично помню, как картина увиденного повергла в шок. Как сейчас помню. Это было, словно… отражение совершенно незнакомой девушки! Красивая, до безумия, она смотрела на меня из зеркала. Если до превращения я была обычной, ничем не примечательной девушкой, то после — ситуация в корне изменилась. С трудом, но помнится, раньше меня воспринимали заурядной мышкой с серыми глазами, каштановыми волосами и курносым носиком. Кровь вампира преобразила меня. И вот с той самой, злополучной, ночи из отражения на меня смотрела обладательница черных глаз, сияющих, словно озера, на белой, почти как снег, коже, обрамленные густыми ресницами, они эффектно хлопали, как крылья бабочки. Алые, будто кровь губы напоминали о природе хищника, таившегося во мне. Но еще больше поразили волосы, точнее их цвет - белый, похожий на молоко, даже немного серебристый. Вообще-то, все это очень радовало - тратиться на косметику больше не нужно было. Но, что пугало, как объяснять все перемены? В тот момент, мне хотелось только одного. Я чуть, было, не заплакала от безысходности, одновременно чувствуя, как сильно нравились мне эти изменения.

Собрав вещи, и плетясь по коридору обратно в комнату, я вспоминала былые дни, когда даже не представляла, как все это можно было объяснять людям, и единственное, что знала точно - моя жизнь уже не будет прежней. Сейчас все намного проще. За годы тренировок, у меня появились два ответа, которые помогают в любом городе. Всегда! Когда у меня спрашивают, — почему-то всегда одно и тоже! — о дивном цвете волос, я отвечаю — «выкрасила», а если о глазах — «ношу линзы, и вам советую». Невозможного нет, есть лишь слабые, сломанные страхом души и сильные, готовые стоять даже в жуткую непогоду.

Так, что — да! Я полностью солидарна с мнением Старейших вампиров о вампиризме. Это действительно дар.

Тихо прошмыгнув в комнату, стараясь не шуметь, — матушка с кем-то увлеченно беседовала по телефону, я точно отчетливо слышала ее кокетливый тон… и когда она только успевает заводить знакомства?! — я сняла уютный банный халат и оделась в черную футболку с надписью: «Я фея! Могу фейкануть, а могу и отфеячить», и в свои излюбленные темно-синие джинсы. Хотелось поскорее узнать, с кем так любезничает моя матушка. Присев за аккуратный туалетный столик, я расчесала спутавшиеся волосы, цвета того самого чистого молока, — за долгое время, они не потускнели ни на тон, — и еще несколько долгих минут смотрела в свое отражение, словно пыталась отыскать там что-то новое, чего раньше не замечала. Изначально зная, что поиск безуспешный, я вглядывалась в эти черные, сияющие словно бездонные озера, глаза, понимая, что за столько лет до сих пор не нашла для них лучшего сравнения. Их холод пронзает, а красота — поражает. Распахнув алые уста, выпустила острые, словно иглы, клыки. За короткое мгновение, и так темные очи залились кровью, заставляя почернеть вены под глазами. Природа хищника завопила в груди, заполоняя тело обжигающим чувством голода. Словно завороженная, я глядела в зеркало не в силах отвести глаза. Пришлось встряхнуть головой так, будто хотела выкинуть из разума лишние мысли. Дивное видение исчезло, вместе с клыками, олицетворяющими опасность, оставляя в девушке из отражения только бьющее в груди и голове чувство голода.

На кухне, мило щебеча, словно та самая птичка, за стойкой сидела матушка. Я не решилась сразу переступить порог, поэтому задержалась у входа.

— Да-да. Большое спасибо, мистер Хорстон! — хихикала Розалия, водя тонкими пальцами по столу. Хмыкнув, я навострила уши, собираясь бесцеремонно подслушать ее разговор.

— «Что вы, миссис Фаррел! Это вам большое спасибо!» — Эмм… что? Миссис Фаррел? Я подавила рвущееся наружу возмущение, и продолжила начатое дело. Обычно я таким не занимаюсь, но сейчас интерес уж больно бьет. — «Когда ваша дочь будет готова приступить к обучению?» — Э-э-э! Что за обучение? Какого черта! Ничего не понимаю. — «У нас хорошая школа с отличной базой и влиятельными спонсорами. Поверьте, лучше школы, чем наша, в городе нет!»

— Отлично! В таком случае, уже с завтрашнего дня. Сицилия занесет вам документы утром.

— «Договорились!» — С нотками радости отметил мужчина, словно заключил какую-то очень хорошую сделку. — «Буду ждать!»

— До свидание, мистер Хорстон! — промурлыкала матушка, заставляя мое лицо почти машинально скривиться в гримасе отвращения. Буэ! На этом разговор закончился. Клацнув по телефону, Розалия, явно удовлетворенная исходом, блаженно вздохнула.

— Какая, к черту, школа?! — раздраженная, выпалила я, все-таки переступив этот порог. — И почему ты мне раньше не сказала?

— Я же сказала — не все сразу! — возмущенно отозвалась матушка, даже не удостоив меня взглядом.

— Да… но о ТАКИХ новостях нужно говорить заранее! — за считанные секунды, пользуясь своей супер скоростью, я присела за стол напротив матушки, чтобы видеть ее лицо, когда она начнет оправдываться. — Ты хоть представляешь меня, пятьсот-летнего вампира, в школе?! Сидящей за партой и с умным видом слушающую учителя?! Да я там сто лет, как не училась!

— Вот именно! Я хочу, чтобы ты обновила свою базу знаний. Всего-то. — Розалия, невинно хлопая ресницами, пожала плечами. — Ты и так слишком много для нас сделала. Только благодаря твоей силе, мы выстояли в Клане. Теперь, позволь мне защитить тебя. Мы будем жить, как обычные люди! Работать, учиться и заводить новые знакомства.

— Не будет никаких знакомств. Мне не нужны друзья, — покачав головой, тут же отсеяла бредовую мысль. — Школа еще куда ни шло. Но вот общение… — я вздрогнула, от одной лишь мысли, что буду пытаться подружиться с человеческими отпрысками. — Разве не ты меня учила, что с едой порядочные леди не играют. И, уж тем более беседы не ведут. — Я скрестила руки на груди, кидая раздраженный взгляд на мать.

— Сицилия! — с таким возмущением, словно ей крови в стакан не долили, обратилась ко мне матушка. — Что за вздор? Мы не пьем кровь людей!

— Да? А чья, тогда, кровь томится у нас в холодильнике? — сузив глаза, я громко фыркнула.

— Это совершенно другое! Она донорская! — ответила так, словно я оскорбила ее честь. Чем интересно? Правдой? Это же смешно. — Хотя бы попытайся влиться в общество. Я уверена, ты быстро войдешь во вкус! Завтра ты пойдёшь в школу. Занятия начинаются в восемь утра. Распланируй так, чтобы до начала занятий занести бумаги директору, мистеру Хорстону. Надеюсь, тебе все ясно? Потому что я повторять не стану. — Тоном, не подлежащим возражению, закончила матушка и поднявшись со своего места, окинула меня изучающим взглядом. — Я все сказала. И это больше не обсуждается. — Стоило ей отвернуться, как я сразу принялась корчить разные гримасы, словно таким образом, копируя пафосные речи матери. Будто ощутив что-то спиной, она обернулась ко мне лицом и вопросительно выгнула тонкую бровь. — Что ты делаешь?

— Уже начинаю практиковать жизнь тинэйджера двадцать первого века. — Тут же нашлась я, и широко улыбнулась, демонстрируя длинные клыки. — Думаю, у меня отлично получится влиться в общество социопатов. Ну, или шизофреников. Это ведь тоже исключение из общественных норм. — Вслух рассуждала я с таким видом, будто решала проблемы глобального масштаба. — А вообще, я и с ролью грязной маньячки справлюсь.

— Ты невыносима! — возмущенно закатив глаза, ответила матушка, и снисходительно покачала головой, словно не знала, как со мной справиться. Тихо фыркнув, я проследила за ней взглядом и, не удержалась от того, чтобы не ляпнуть очередную гнусность:

— Ты тоже отлично справляешься с ролью грозной мамочки! — хохотнула ей в спину. На мгновение остановившись, она тихо вздохнула и исчезла из комнаты так, словно растворилась в воздухе. Вампиризм сделал свое дело.

Шутки шутками, но я уже ощущаю, что завтрашний день будет ужасным. Не весело улыбнувшись, я встала из-за стола, чтобы наконец-то сделать то, зачем сюда пришла. Ох, как же я голодна! Выпила бы целого человека.

Открыв морозильную камеру, я отыскала нужный ящик, набитый ароматной кровью, запах которой был способен свести с ума не одного клыкастого. Потянув на себя ящик, я неторопливо вытащила пакетик с кровью, предварительно убедившись, что группа вторая. Я не привередничаю. Дело в том, что вампир предпочитает питаться той группой крови, которой обладал когда-то сам. У меня была вторая, вот я и люблю квасить вторую группу. Она особенно сладкая, когда свежая. С таким сказочным, кисло-сладким привкусом — пальчики оближешь! Втянув устами приятный, кровавый, аромат, я провела языком по губам, предвкушая ее обжигающий глотку привкус.

— Ммм, — сладостно протянула я, уже готовая разодрать пакет машинально выпущенными клыками. Но, мои манеры такого сделать мне не позволят, поэтому вместо того, чтобы разом осушить пакет, я просто задвинула ящик на его законное место.

Захлопнув дверцу морозильной камеры, я отыскала чистый стакан в верхнем шкафу и максимально осторожно перелила в него кровь. На короткое мгновение, показалось, словно я утратила способность дышать, наблюдая, как кровь плавно заполонила стакан.

Швырнув пакет в мусорную урну, я преспокойно вернулась на свое место за стол. Пользуясь случаем, решила осмотреть кухню. Это классика. Британский стиль отменно вписавшийся в необъятной, своим размером, комнате, был особенно холодным с присущей в нем грацией и силой английского духа. Массивная мебель своей грубостью могла с легкостью рассказать о своих предыдущих хозяевах, которые, скорее всего, были коренными англичанами, с особым достатком и богатой фантазией. Но, не смотря на громоздкие столы, шкафы и, даже, технику, здесь было вполне уютно. Особенно за столом, который красовался в самом центре.

Улыбнувшись своим мыслям, я поднесла стакан к губам вдыхая столь приторный аромат алой жидкости. В груди завопила сущность опасного хищника. Глоток, за глотком, заставляет тело трепетать, обогащаясь силой. Обжигающий, до невозможности сладкий вкус заполоняет пустоту. Медленно подступающее к глотке рычание с легкостью подавляется с очередным глотком. Насыщение плавно окутывает голод, сдерживая его волю стальными цепями. Последняя капля, упавшая на язык, заполонила чашу жуткой боли в глотке и груди, делая ее почти не заметной. Тыльной стороной ладони, я вытерла рот и блаженно улыбнулась. Наконец, я могла сделать глубокий вдох, наполненный какой-то дикой свободой и не ощутить это ужасное, прожигающее, клокочущее в груди чувство жажды.

Поднявшись из-за стола, я вымыла стакан и оставила его в сушке. Так, теперь нужно подготовиться к завтрашнему дню.
Ох, а ведь я не имею ни малейшее представление о том, что сейчас школьники берут с собой в школу. В мое время образование получали с помощью репетиторов. Интересно, а мне одной тетради и ручки хватит? Или туда с собой нужно тонну тетрадок? Ой, все. Я встряхнула головой, желая поскорее избавиться от надоедливых мыслей. Одной тетрадки вполне хватит.
И всё-таки, это будет ужасный день. Новые знакомства, полные лжи и притворства слова, которыми я буду так ловко раскидываться, прямо, как мячом в футболе. И, что еще хуже: постоянное желание кого-нибудь убить будет шаг за шагом поедать остатки моей, с таким трудом сохраненной, человечности. Матушка даже не задумывается о том, что возможно сейчас она совершила самую роковую в своей жизни ошибку. Я знаю себя и знаю свои возможности. Придется трудно. А, что если в моем классе будет человек со второй группой, - а он обязательно будет! – что в таком случае? Я ведь буду сидеть и мечтать о том, как в темном переулке вскрою ему вены. Даже возможно, что действительно вскрою. Мне будет плевать «где» и «как». Я просто убью его, а моя совесть даже пискнуть не успеет, когда я буду вонзать клыки в его шею. Это будет такая жалость, что после я еще буду корить себя за такую несдержанность. Н-да.

С такими вот позитивным настроем и радужными мыслями, я поднялась в свою комнату, желая поскорее забыться сном.