Социально–организационная специфика обучения в вузе

Попадая в вуз, студент невольно сравнивает его со школой. Для студента возникает непростая ситуация, требующая от него готовности к перестройке своей учебной деятельности. Особенно сложно это бывает для тех, кто в общеобразовательной школе сумел найти эффективные способы получения «отличных» оценок, способы построения взаимоотношений с преподавателями и т. п. По сравнению с обучением в школе вуз имеет следующие важные социально–организационные особенности:

1. С самого начала студент становится представителем («репрезентантом») особой социальной группы — студенчества. Заметим, что в большинстве случаев он к этому себя заранее готовит морально и вполне осознает свой новый социальный статус. Студент фактически осваивает не только «учебно–профессиональную деятельность», но и весь образ жизни (и образ мысли) студентов, какими они представляются на уровне общественного сознания. Естественно, по мере своего обучения в вузе и пребывания в студенческой среде студент постепенно меняет свое представление об «образе студента», одновременно меняя представление и о самом себе в качестве «настоящего» или «не настоящего» студента.

В так называемых престижных вузах на этой основе может формироваться некоторое «студенческое» (а затем — и «профессиональное») высокомерие, которое особенно нежелательно для представителей гуманитарных профессий, ведь им реально потом придется общаться с самыми разными людьми из разных (не только психолого–педагогических) профессиональных групп.

По отношению к студенту и администрация вуза, и преподаватели, и сокурсники, и даже родственники выдвигают определенные требования, которые студенту приходится выполнять, чаще с удовольствием, но иногда без особой радости. Правда, со временем студенту все это постепенно надоедает и ему все больше хочется быть «просто человеком», а не «стереотипизированным студентом». Но кому–то очень нравится роль «настоящего студента» и он продолжает ее исполнять даже после окончания обучения, сам того в полной мере не осознавая и не рефлексируя. Как говорится, у каждого свой выбор и каждый имеет даже право «застрять» в своем развитии… Правда, кто–то из студентов, наоборот, стремится поскорее почувствовать себя «уже настоящим психологом», немного раздражая своих сокурсников и радуя (а иногда и «веселя») некоторых преподавателей. Но и здесь студент имеет право на свое понимание профессионального развития.

2. Вузовское обучение имеет более прагматическую направленность, приближенную к предстоящей практической, производственной деятельности (включая и производство новых знаний в работе психолога–исследователя).

В школе «прагматизм» часто выражается в подготовке к поступлению в вуз, хотя в действительно хороших школах это может быть и формирование готовности учащегося сориентироваться в окружающем мире, и в мире будущего профессионального труда (формирование «смысловой картины мира» — по А. Г. Асмолову), что и позволяет выпускнику школы лучше сориентироваться в этом мире. Заметим, что реально далеко не все выпускники школ, ставшие студентами–психологами, по–настоящему сориентировались в окружающем социальном мире, поэтому процесс построения своего видения «смысловой картины мира» продолжается и в вузе …

Замечено, что более определенная профессиональная перспектива сформирована у студента (чем лучше он представляет, «зачем» и «как могут понадобиться ему знания для будущей работы»), тем лучше он учится. И. А. Зимняя[60] отмечает в связи с этим: «Результаты исследований свидетельствуют о том, что уровень представления студента о профессии (адекватно — неадекватно) непосредственно соотносится с уровнем его отношения к учебе: чем меньше студент знает о профессии, тем ниже у него положительное отношение к учебе» (Зимняя, 1997. — С. 239).

3. Важное отличие вузовского образования от обучения в школе — менее жесткий, нем в школе, внешний контроль за тем, на что расходуется время. Речь идет не о том, что у студента больше «свободного» времени (старательному студенту реально приходится трудиться ничуть не меньше старшеклассника), но о времени, не контролируемом со стороны различных педагогов, воспитателей и, тем более, родителей. В ряде высших учебных заведений — хотя сейчас таких немного — принято даже так называемое «свободное» посещение занятий, когда студент сам выбирает, какие проходящие по расписанию занятия и насколько регулярно посещать (предполагается, что к хорошему преподавателю студенты будут ходить, несмотря ни на что). У студента в такой ситуации появляется реальный «соблазн» использовать это время совсем не в учебных целях и даже не в целях личностного развития. В условиях «рыночной жизни» все это усугубляется для некоторых студентов необходимостью серьезно «подрабатывать» на стороне, затрачивая на это немалую часть своих душевных сил и талантов. Поэтому умение планировать свое время, а также планировать свои душевные и физические «затраты» становится важнейшим условием успешной учебно–профессиональной деятельности студента–психолога. Отметим, что особую проблему это составляет для тех, кто избрал форму заочного и тем более дистанционного образования, когда основная нагрузка падает именно на самостоятельную работу. Добавим, что вопросы обязательности или необязательности посещения занятий, форм контроля, возможности индивидуального подхода в плане форм отработки занятий и т. д. решаются конкретным вузом; в ряде случаев это фиксируется в договоре между студентом и высшим учебным заведением.

4. Нередко для студента возникает проблема «карманных денег» для того, чтобы органично включиться во многие студенческие «забавы» и приобщиться к традиционным молодежным «радостям жизни». Возникает даже парадоксальная ситуация, когда объективно денег у студента становится больше, нему старшеклассника, но субъективно (а в психологическом плане это гораздо важнее!) денег «вечно не хватает». Естественно, мизерная студенческая стипендия здесь никак не спасает. Можно, конечно, помечтать и вообразить, что «хороший» научный руководитель или кто–то из влиятельных доброжелателей студента предложит ему «честно» самому заработать деньги, участвуя в различных исследованиях, перспективных проектах (например, по научным «грантам»), но везет таким образом далеко не каждому. В итоге студенту приходится делать серьезный выбор, что для него важнее, стать специалистом и на какое–то время отказаться от многих «радостей студенческой жизни», или же не обманывать себя и относиться к учебе как к «временному неудобству». В каком–то смысле — это своеобразная проверка воли будущего специалиста, поскольку и в реальной работе (а не только в учебной деятельности) умение пересиливать свои «страсти», «влечения» и «капризы» будет важнейшим условием и профессионального, и жизненного успеха.

5. Важнейшей особенностью обучения в психологическом вузе является возможность (и даже необходимость) самостоятельно выбирать и посещать некоторые курсы и спецкурсы («по выбору»). Главная опасность для студента–психолога ориентироваться на внешне яркие и модные названия курсов (или на «модные» фамилии преподавателей), отказываясь иногда от менее эффектных, но более глубоких и полезных для будущего курсов и спецкурсов. Хотя для формирования профессионального самосознания, самоуважения и общей ориентировки в психологической проблематике следует посещать и «модные», и внешне эффектные занятия «ярких» преподавателей.

Например, просто глупо не использовать возможность посещать лекции уважаемого, да еще и мастерски читающего лекции специалиста.

6. Важнейшей организационной особенностью обучения в психологическом вузе является «пестрота» и многоплановость всей студенческой жизни, когда параллельно приходится посещать лекции, самостоятельно работать над литературой (читать материал, который может и не пригодится в ближайшее время), пытаться освоить дисциплины, которые также могут и не понадобиться при сдаче экзаменов, и при этом активно участвовать в студенческой жизни, влюбляться, страдать («дело молодое» и всем «известное»), вести так называемую «культурную жизнь» (театры, концерты, музей…) и т. п. Важно при этом не «запутаться», не «разбрасываться», не допустить, чтобы голова от всего этого «кругом не пошла». И вновь мы возвращаемся к идее выделения главных, приоритетных направлений, в основе которых лежит значительная цель или идея, которой должно подчиняться все остальное. Для студента–психолога ситуация может осложниться тем, что он еще находится в поиске такой идеи или смысла. Но, как известно, «процесс поиска смысла уже сам по себе является смыслом», тем более что и в дальнейшем психологу постоянно переосмысливать то, что недавно казалось таким ясным и понятным (о «кризисах разочарования» уже много говорилось в Части II, Главе 1).

7. Обучение в психолого–педагогическом вузе имеет весьма интересную и одновременно весьма сложную для понимания (со стороны студентов) особенность. Нередко студент, прослушав лекции преподавателей о том, как «надо преподавать» и как «надо контролировать знания», вдруг обнаруживает, что эти же преподаватели все это делают совсем не столь замечательно, как сами рекомендуют на лекциях, а иногда в противоречии с декларируемыми принципами. Это может стать поводом для недоумений, а для впечатлительных натур — причиной морального шока. Но и к этому мы советуем относиться спокойнее. Во–первых, преподаватель все это не сам придумал, он просто излагает то, что должен знать студент. Во–вторых, далеко не все зависит от конкретных преподавателей и даже от конкретных администраторов (есть в системе образования и более влиятельные инстанции). Наконец, «хорошо преподавать» и «эффективно контролировать знания» может далеко не каждый преподаватель, и вообще о «хорошем» и «правильном» гораздо проще говорить, чем все это самому исполнять… Если бы все было так просто, то система образования и в России, и во всем цивилизованном мире давно была бы совсем иной. А студенту как будущему специалисту–психологу надо учиться быть терпимее.

8. Особенность вузовского обучения предполагает существенное переструктурирование всей мыслительной деятельности студента. В частности, специалисты, изучающие учебную деятельность студентов, отмечают: «Полученные исследователями школы Б. Г. Ананьева данные свидетельствуют о том, что студенческий возраст — это пора сложнейшего структурирования интеллекта, которое очень индивидуально и вариативно. Мнемологическое «ядро» интеллекта человека этого возраста характеризуется постоянным чередованием «пиков» или «оптимумов» то одной, то другой из входящих в это ядро функций. Это означает, что учебные задания всегда одновременно направлены как на понимание, осмысление, так и на запоминание и структурирование в памяти студента усваиваемого материала, его сохранение и целенаправленную актуализацию» (см. Зимняя, 1997. — С. 240).

9. Для части студентов возникает непростая проблема проживания в студенческом общежитии или проблема проживания в снимаемой квартире (комнате). Для многих студентов во всем мире это нормальное явление. Главное здесь сохранение чувства собственного достоинства, а в основе такого чувства — увлеченность любимым делом, увлеченность психологией вообще и какой–то более близкой для студента психологической проблемой в частности. Увлеченный человек всегда вызывает уважение даже у людей, далеких от культуры. И наоборот, легкой «добычей» всяких проходимцев и искусителей всегда становятся люди, которые сами не знают, чего хотят…

С. И. Гессен выделил также следующие основные «свойства университета»:

1) «Целокупность реализованного в нем научного знания», ведь именно системность и «полнота представленного в университете знания отличает университет от всех других высших школ», что и делает его «подлинно научной школой» (Гессен, 1995. — С. 313—314);

2) «Свобода преподавания и учения», что предполагает не только право преподавателя читать свои «индивидуальные» (авторские) курсы, «не совпадающие ни со специализацией, ни с энциклопедичностью», но и права для студента «выбирать из массы ежегодно предлагаемых университетом курсов те, которые, независимо от предписанности учебными планами, отвечают его научному интересу». «Наличие нескольких преподавателей одной и той же науки и свободный выбор учащимися учителя характеризует дух университетского учения… ничто не противоречит больше идее университета, как система бюрократического управления и опеки со стороны государства», — писал С. И. Гессен (там же. С. 315—322).

При этом «свобода высшего преподавания заключается не в праве каждого открывать школы, в которых нарушалась бы свобода исследования и учения..», и «свобода высшего образования состоит не в том, что наряду с государственными университетами будут еще университеты католические, православные, антропософские, социалистические, а в том, чтобы университет, кем бы он ни был основан и содержим, оставался прежде всего научным», — поясняет свою мысль С. И. Гессен (там же. С. 325).

3) «Самоуправление и самопополнение». «Сюда входят не только право самоуправления в узком смысле (определение предметов преподавания, учебных планов, основания учебно–вспомогательных учреждений, избрание органов управления), но и право самопополнения (избрание профессоров и преподавателей, наделение учебными степенями)», — отмечал С. И. Гессен (там же. С. 316).

Примечательно, что в Средневековой Европе факультеты присуждали ученые степени, «факт приобретения которых оценивался в духе ученичества и рыцарского воспитания», а в царской России ученые степени и звания соотносились с «Табелью о рангах» и профессора имели нередко «генеральские чины». «Порой выпускников, подобно рыцарям, венчали громкими титулами типа граф права, — пишет А. Н. Джуринский, — В ученой степени магистр нетрудно угадать звание, которое получал ученик ремесленника» (Джуринский, 1999. — С. 118).

4. Особенности построения взаимоотношений студента–психолога с преподавателями и администрацией вуза

При построении взаимоотношений преподавателей со студентами–психологами в реальных современных условиях самим студентам важно понять главную идею — не ждать, пока преподаватели сначала «понравятся» студентам, а потом сами «предложат что–нибудь интересное» и «организуют совместную деятельность». Если серьезно, то, конечно, преподаватели должны все это сделать, сделать «первый шаг» навстречу студенту. Но не все преподаватели готовы на такой «первый шаг», и тогда сами студенты должны постепенно взять инициативу в этом вопросе на себя. Для будущих психологов очень важно научиться, не ждать, что их кто–то будет «развлекать» или «организовывать», а самим проявлять инициативу.

В каком–то смысле, получается «замкнутый круг»: студенты поступили на психологический факультет с надеждой, что их всему этому научат, а здесь предлагается «не ждать» и самим показывать свои «организаторские» и «коммуникативные» способности. Это один из парадоксов подготовки студентов–психологов. В конце концов, студенты ведь пришли именно в психологический вуз, значит, какая–то внутренняя готовность к работе с людьми у них уже должна иметься… Хотя, как мы уже отметили, формально (официально) именно преподаватели и администрация вуза должны выступать «инициатором» построения взаимоотношений со студентами, но мы пытаемся посмотреть на ситуацию реально, а не с бюрократических и официальных позиций.

Давно уже нет — или почти нет — студенческих «картошек» и субботников, где преподаватели и студенты вместе выполняли нелепые с точки зрения обучения специалистов работы, но зато выстраивали удивительные неформальные отношения. Из–за вечной нехватки времени (по причине необходимости постоянно зарабатывать деньги) стало намного меньше студенческих вечеров творчества, в которых активно участвовали и преподаватели, и т. п. Все это требует поиска новых подходов в организации реальных (а не формальных) взаимоотношений студентов–психологов со своими преподавателями.

Можно выделить следующие проблемные моменты, возникающие при построении таких взаимоотношений:

1. Проблема смешения ролей преподавателя, когда он может восприниматься студентами в разных своих «ипостасях», что порождает путаницу и некоторую неопределенность во взаимоотношениях. Можно выделить примерно следующие такие ролевые позиции («ипостаси») преподавателя психологии:

1) «Преподаватель — специалист в своей области». Здесь нежелательна крайняя позиция, не допускающая никакого неформального (человеческого) общения. Хотя пообщаться с настоящим специалистом для любого студента было бы очень полезно.

2) «Преподаватель — верный друг». Здесь может возникнуть проблема чрезмерного сокращения социальной дистанции между учителем и учеником, когда преподавателя вообще перестанут воспринимать как «специалиста», что, например, случается в некоторых семьях психологов, врачей и педагогов: родные их не воспринимают как «профессионалов» (по этой причине лечить или консультировать родных и близких не рекомендуется…). Хотя студент–психолог так нуждается в доброжелательном и «все понимающем» старшем друге…

3) «Преподаватель–психотерапевт». Некоторые студенты полагают, что раз преподаватель владеет техникой психотерапевтической помощи, значит он «обязан» решать их молодежные проблемы или проблемы их знакомых. Иногда преподаватель сам соглашается взять на себя такую роль, но часто потом жалеет об этом. Хотя некоторым студентам психотерапевтическая помощь преподавателей иногда помогает, но задача преподавателя — иная, быть может, даже более сложная, чем традиционно понимаемая психотерапия…

4) «Преподаватель — пример для подражания во всем». Это не худшая ролевая позиция, было бы с чего брать пример. Но студент очень сильно переживает, когда вдруг обнаруживает, что любимый и почитаемый им преподаватель в чем–то несовершенен, а то и порочен… Это может стать причиной очередного «кризиса разочарования» в профессиональном развитии впечатлительного студента и неизвестно чем такой кризис может закончиться. На самого преподавателя это налагает особую ответственность, ведь очень трудно быть «идеальным» и «образцовым», да еще когда за тобой пристально наблюдают «обожающие» и такие «доверчивые» глаза студента (или студентки). В студенческих аудиториях такое «обожание» обычно не остается незамеченным, что может стать причиной различных сплетен и подозрений. Для самого преподавателя это довольно опасные игры, но в данном случае речь о студенте — о возможной переоценке преподавателя как личности и соответствующих сложностях.

5) «Преподаватель — объект насмешек», И школьники, и студенты часто находят удовольствие в том, что «перемывают косточки» своим учителям и преподавателям. Это нормальное явление. Это одна из форм осмысления того, действительно ли «настоящая личность» проводит с ними занятия. А для самоопределяющегося молодого человека, как мы уже не раз отмечали, очень важен личностный пример старшего человека (учителя). Другое дело, что иногда такие обсуждения своих преподавателей принимают грубую форму и даже переносятся в реальное общение с таким преподавателем. Педагогами замечено, что грубые насмешки и придирки обычно обращены к преподавателям, которые этого хотя бы отчасти заслуживают (злые, некомпетентные, позволяющие себе приходить на занятия «навеселе» и т. п.). И наоборот, к преподавателям, которые по–своему любят студентов и знают свой предмет, отношение обычно самое хорошее, даже несмотря на их явные недостатки поведения или одежды. Примечательно, что так называемые «студенческие анекдоты о преподавателях» воспринимаются многими преподавателями без особых обид и даже с благодарностью («раз про меня анекдот придумали, значит я вошел в историю факультета или института»). Но самое презрительное отношение у студентов (и у школьников) к преподавателям, о которых можно сказать, что они «никакие» (им не интересны ни студенты с их проблемами, ни читаемый курс, они сами себе не интересны).

6) «Преподаватель–полицейский». Студентам с их неорганизованным свободным временем иногда требуется строгий старший товарищ (особенно когда студент живет в общежитии и его некому контролировать). Но студент все–таки уже взрослый человек, и самое главное для него — поскорее научиться быть настоящим взрослым, а при постоянном контроле и опеке это сделать очень сложно. И тем не менее, некоторые студенты с радостью воспринимают таких «преподавателей–полицейских».

Для самого преподавателя здесь возникает опасная в педагогическом плане ситуация, когда он вместо того, чтобы способствовать формированию подлинного «субъекта учебной деятельности», упрощает для себя задачу и фактически превращает студента в «объект» излишней опеки и контроля. По отношению к будущему профессионалу–психологу — это явно «медвежья услуга». Но если даже студент осознает нежелательность такого к себе отношения (чрезмерной опеки), то ему совсем не обязательно идти на открытый конфликт с преподавателем. Как будущий специалист (в том числе, как будущий мастер урегулирования конфликтных ситуаций), он должен воспринимать все спокойно и даже «терапевтично», а с «преподавтелем–полицейским» держаться с достоинством, одновременно в чем–то даже подыгрывая ему. Главное, чтобы студент осознал ситуацию и контролировал ее. Как писала известный психотерапевт Э. Шостром, свободный от чьей–либо манипуляции человек («актуализатор») «позволяет руководить собою там, где он должен быть чувствительным к человеческому одобрению», но «источник его действий — всегда внутреннее руководство» (Шостром, 1992. С. 63).

2. Проблема несогласия с преподавателем. Вполне возможны ситуации, когда студент считает, что преподаватель «не прав», высказывая на своих лекциях какие–то мысли.

Во–первых, каждый, в том числе и преподаватель вуза, имеет право на свою точку зрения, даже если эта точка зрения не совпадает с мнением некоторых его коллег–психологов или даже с точкой зрения официальной пропаганды на острые общественные проблемы.

Во–вторых студент как самостоятельно мыслящий «субъект учебной деятельности» также может иметь свою научную или мировоззренческую позицию.

В–третьих, у преподавателя все–таки имеется фактическое преимущество: именно он ведет занятия, поэтому ему и принадлежит «право первого голоса». Но если преподаватель — корректный специалист, то он все–таки должен дать несогласному с ним студенту хотя бы кратко обозначить свою точку зрения или сам заявить перед аудиторией иную позицию студента. Но делать это лучше либо на перерыве, либо на отдельном семинаре (тогда появится счастливая возможность сравнить и обсудить разные позиции), либо на другом занятии, предварительно подготовившись к ответной реакции на замечания студента.

К сожалению, главным часто становится не содержание обсуждаемой проблемы, а различные сопутствующие моменты (так называемая «эстетика» занятия). Заметим, что само по себе остроумие преподавателя (или студента), а также различные декоративно–эстетические моменты оформления лекции должны приветствоваться, но не доминировать над содержанием и смыслом самого высшего образования, самого «освоения метода научного познания» — этой главной цели университетского курса (по С. И. Гессену).

3. Проблема равноправной дискуссии студента с преподавателем. Вполне возможны ситуации, когда студент в каких–то вопросам разбирается лучше своего преподавателя–учителя. Поэтому совершенно естественны и взаимно полезны и дискуссии, и острые споры. Но главное правило здесь — предварительная подготовка к таким спорам и дискуссиям. Научный спор, в отличие от «миленькой болтовни» или спора невежд, должен проходить только на основе логически выстроенных и проверенных аргументов, а также на основе взаимоуважения спорящих. Одной из форм подготовки студента к такому спору является «внутренний диалог» с преподавателем (ранее уже говорилось о возможности организации с преподавателем «внутреннего диалога», когда студент с ним не согласен — см. Часть III, главу 2). Началом корректного спора студента с преподавателем является грамотно сформулированный вопрос к преподавателю, а также четко обозначенная собственная позиция студента, чтобы было ясно, что студент понял точку зрения преподавателя и сам знает, в чем именно он с ним не согласен.

4. Проблема поиска студентом научного руководителя. Иногда поиск хорошего руководителя может стать основой будущей успешной научной карьеры студента, но часто надежды на это не оправдываются (даже «хороший» научный руководитель не в состоянии «пристроить» всех своих учеников). Часто студент делает в этом поиске следующие основные ошибки:

1) ориентация только на модных и популярных преподавателей (проблема в том, что у них достаточно много желающих стать их учениками и у них просто не хватает времени, чтобы по–настоящему «возиться» со всеми; кроме того, такие популярные преподаватели нередко становятся слишком заносчивыми и сами начинают определять для себя «любимчиков» и «бесперспективных», а то и просто «отверженных»);

2) ориентация на «хороших» и «приятных в общении» преподавателей, а не на тех, кто высоко компетентен в данном вопросе (в теме дипломника); удачно, если то и другое совпадает, но так бывает не всегда.

3) ориентация на преподавателей, сильно поглощенных своими научными проблемами и мало внимания уделяющих заботам и проблемам самих студентов; правда, если студент — достаточно самостоятельный начинающий исследователь, то ему будет найти взаимопонимание с таким преподавателем намного проще, и преподаватель будет уделять время хотя бы на обсуждение содержательных проблемных вопросов диплома, а вопросы, связанные с оформлением и прочими «бюрократическими» формальностями, студент должен уже решать сам;

4) выбор научного руководителя как возможного «психотерапевта» и «няньки» — в большинстве случаев преподаватели это не любят, хотя иногда студент находит то, что ищет; к сожалению, в этом случае из студента, «опекаемого» таким «руководителем», скорее всего, не получится настоящий самостоятельный исследователь.

5. Проблема смешения формальных и неформальных отношений между преподавателями и студентами. В отношениях «студент — преподаватель» чрезвычайно важно удерживание дистанции. Мы не имеем в виду, что общение между ними должно ограничиваться официальным общением на учебных занятиях — напротив, студент вправе видеть в преподавателе человека, относящегося к нему личностно, неформально, с готовностью помочь — и не только в учебном плане. Вместе с тем складывающиеся между студентом и преподавателем добрые человеческие отношения не должны вмешиваться в их отношения в учебном процессе, например, не должны влиять на требовательность преподавателя в отношении критериев оценки учебной работы этого студента, а это, в свою очередь, не должно вызывать у студента обиды. Это — разные пространства общения; как два человека, студент и преподаватель общаются на межличностном уровне, а собственно как студент и преподаватель — на межгрупповом (т.е. они выступают как представители разных групп, у каждой из которых свои задачи).

6. Проблема «наведения порядка» в вузе со стороны студентов в их взаимоотношениях с администрацией. Во взаимоотношениях студента с администрацией основные проблемы сводятся к лучшей организации учебного процесса. Студент может высказывать свои претензии по поводу неудачно составленного расписания, «плохих» преподавателей, устаревшего исследовательского оборудования и технических средств обучения (ТСО), по поводу отвлечения студентов на не относящиеся к учебе работы (раньше это были субботники и «картошка») и т. п. Часто такие претензии студентов, да еще в виде коллективных жалоб и выступлений, выливаются в настоящие конфликты.

Иногда претензии студентов к администрации и учебной части именно психологического вуза могут быть связаны с тем, что студент, воспринимающий психологию как науку об «астральных материях» и т. п., не удовлетворяет своих экзотических интересов. Об этом специально приходится говорить, поскольку некоторые наиболее «настойчивые» студенты не хотят мириться с тем, что их весьма неординарные интересы не находят понимания со стороны преподавателей, что может даже послужить причиной отсева таких студентов.

Поэтому главная проблема для студента, выясняющего свои отношения с администрацией вуза, — это понять для себя, что важнее — навести «порядки» в вузе (с учетом того, что это «вечная» проблема) или же получить качественное образование (приобщиться к научному методу познания) и получить диплом (формальная, но очень важная для будущего профессионала цель). Впрочем, студент, несомненно, имеет право на то, чтобы обсудить с администрацией существующее положение вещей, но это должно быть конструктивно, а не огульно–критически, что часто происходит.

Стоит помнить при этом, что в условиях современной России, когда на нужды высшего образования нынешние правители обращают явно недостаточное внимание, многие претензии к руководству психологических вузов могут быть просто несправедливыми. Все это требует и от студентов, и от преподавателей стремления к взаимопониманию и выявлению реальных возможностей позитивного изменения ситуации.

7. Проблема учебной дисциплины и этикета (правил поведения) в конкретном психологическом вузе. Студент обычно сравнивает свое учебное заведение с другими вузами, особенно его волнуют реальные правила взаимоотношений, складывающиеся между самими преподавателями, между преподавателями и администрацией, между преподавателями и студентами, наконец, отношения между самими студентами. Осмысливающий эти правила студент нередко обнаруживает, что в чем–то в его «родном» заведении взаимоотношения «хуже», чем в других вузах (об этом студенты узнают от других студентов или из средств массовой информации). На формирование профессионального самосознания и просто на представление о себе как о студенте «хорошего» вуза все это оказывает отрицательное воздействие.

В частности, это может касаться вопросов учебной дисциплины. Ряд вузов исповедует так называемое «свободное посещение», весьма популярное среди студентов; в других придерживаются правил обязательного посещения всех занятий (кроме, разумеется, отсутствия по уважительным причинам). Второе среди студентов, как можно ожидать, менее популярно.

Как же целесообразно студенту, с нашей точки зрения, к этому относиться? Разумеется, работа на учебных занятиях — серьезный труд. Много привлекательнее ходить на те занятия, которые студенту представляются более интересными и нужными. Стоит помнить, однако, что учебные планы разрабатываются профессионалами, и имеет смысл довериться им в отношении подбора учебных дисциплин — сам студент по большому счету к таким оценкам не готов, он поневоле субъективен. Кроме того, как показывает практика, далеко не все студенты используют время, высвобождающееся при «свободном посещении», для самостоятельной работы — слишком уж много соблазнов заняться чем–то еще более привлекательным, чем учеба. (Разумеется, речь не обо всех). Поскольку любой вуз ставит задачу качественной подготовки профессионала (а совсем не изгнания нерадивых студентов), обязательное посещение в отношении многих учащихся оказывается важной мерой, позволяющей эту подготовку вести. Конечно, есть студенты, способные к самостоятельной работе; если такая деятельность оказывается более продуктивной, они могут поставить вопрос об индивидуальном плане занятий (что не означает возможности не посещать занятия вообще: к примеру, лабораторные занятия, которые в домашних условиях не воспроизводимы, для посещения и отработки обязательны). Иногда студенты мотивируют свое отсутствие на занятиях того или иного преподавателя тем, что он «скучно» преподносит материал. Разумеется, преподаватели бывают разные, и это, несомненно, может быть поводом для обсуждения; однако стоит различать содержательность материала и занимательность его преподнесения — случается, что второе реализуется за счет первого.

8. Проблема меры взаимной ответственности студентов и администрации за поддержание элементарного порядка в вузе, за более эстетическое оформление учебных аудиторий и различных помещений и т. п. К сожалению, сейчас иногда можно встретить такие высказывания: школьники (и студенты) в школе должны учиться, а не заниматься различными хозяйственными работами (уборкой и ремонтом помещений, следить за порядком на прилегающих территориях и т. п.). В итоге часто можно наблюдать, как после занятий в аудиториях много мусора, хотя на следующей «паре» (на следующем по расписанию занятии) в этой же аудитории будет заниматься другая группа и т. п. А уборщиц явно не хватает или они делают уборку помещений лишь в конце дня… Иногда грязь и беспорядок, царящие в российских вузах, просто изумляют иностранных гостей… А ведь это тоже элемент чувства собственного достоинства, которое в этом плане у студентов часто не формируется.

Чтобы показать, что такое настоящее достоинство людей, считающих себя истинными аристократами и интеллигентами, мы приведем известный пример. В книге О. С. Муравьевой «Как воспитывали русского дворянина» приводится одна маленькая история, связанная с ситуацией, весьма далекой от быта великосветских салонов и престижных вузов, но тем не менее красноречиво свидетельствующая о сущности подлинного аристократизма.

В конце 1940–х годов на одной из постоянных баз геологов был исключительно грязный общественный туалет. В состав одной из экспедиций на базу должен был приехать потомок древнего княжеского рода. «Мы–то ладно, потерпим, — шутили геологи, — но что будет делать Его светлость?!». Его светлость, приехав, сделал то, что многих обескуражило: спокойно взял ведро с водой, швабру и аккуратно вымыл загаженную уборную.

Это и был поступок истинного аристократа, твердо знающего, что убирать грязь не стыдно, стыдно жить в грязи (цит. по Вульфову, Иванову, 1997. — С. 271).

5. Особенности построения отношений студентов друг с другом

В немалой степени взаимоотношения в студенческой среде определяются общим культурно–историческим (и социально–экономическим) фоном общественной жизни. Взаимоотношения студентов как бы отражают сложившуюся культуру отношений между людьми в самом обществе. Поэтому трудно задавать какие–то готовые «образцы» таких отношений. Часто их диктует сама жизнь. И все это приходится грамотно учитывать или тактично (ненавязчиво) корректировать в своих собственных взаимоотношениях с реальными людьми и в реальную эпоху, переживаемую страной.

Кроме того, взаимоотношения студентов постепенно начинают копировать и отношения, складывающиеся среди их преподавателей и научных руководителей, о чем уже много говорилось выше. Поэтому все–таки остается надежда, что будущие психологи–профессионалы смогут взять все лучшее в этих взаимоотношениях своих учителей, а не только будут зависеть от стереотипов поведения, пропагандируемых средствами массовой информации и создаваемых обычными обывательскими примерами.

Условно можно выделить следующие проблемы, возникающие во взаимоотношениях студентов друг с другом:

1. Проблема взаимоотношений между студентами разных курсов. Как таковой «студенческой дедовщины» во многих психолого–педагогических вузах нет, хотя некоторое высокомерие и «покровительственность» со стороны старших студентов по отношению к студентам младших курсов иногда наблюдать приходится. Это может провоцироваться и проявляться в несколько больших «льготах» старшекурсникам при расселении их в более «привилегированные» номера общежития, в предоставлении им больших возможностей при пользовании библиотекой, в проведении собственных исследований, в большем внимании к ним со стороны популярных и «модных» преподавателей и т. п. Хотя реально такая «дедовщин