ОТСТУПЛЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ АРМИИ

(март — апрель 1926 года)

Телеграфным приказом штаба армии Ли Мин-чжун был отозван из Пекина и начальником гарнизона был йазначен Лу Чжун-лин.

С первых же дней вступления в должность генерал Лу Чжун-лин стал готовиться к борьбе с президентом.

Его гвардейцы занимали все новые и новые страте­гические посты в городе, незаметно укрепляли их и ста­вили пулеметы на домах и башнях, господствовавших над президентским дворцом. В городе было неспокойно и чувствовалась скрытая, тревога.

Но президент еще был нужен Национальной армии. Решено было отступать за Нанькоу. Армия должна бы­ла уйти с позиций и отойти в порядке. Важно было со­хранить бодрый дух в войсках.

Поэтому был отдан приказ о наступлении на всех участках фронта. Войска имели успех и в сражении под Чанчжоу и на реке Луанхэ. Возле Баодина они значи­тельно продвинулись. Настроение полков было бодрое и боевое.

В разгар этих успешных операций к Тяньцзиню были поданы эшелоны поездов. В беседе с президентом Лу Чжун-лин дал ему понять, что пришло время издать оче­редной декрет о мире.

Эти декреты президент издавал приблизительно раз в месяц. В них он приглашал воюющих милитаристов прекратить междоусобную войну, которая разоряет Ки­тай, и мирно жить в своих провинциях. Обычно на дек­реты никто не обращал внимания, и пресса помещала их на вторых страницах, а генералы продолжали воевать.

Но судьба этого декрета была иная. Когда он был издан, командование Национальной армии издало при­каз по армии, в котором сообщало текст декрета и при­бавляло: «Так как президент требует мира, то мы, не­смотря на наш успех на всех фронтах (следовало не-речисление занятых пунктов), решили прекратить на­ступление и вернуться.в наши провинции, где и жить в мире. Мы предлагаем мир нашим врагам, согласно воле президента, а если им мир неугоден, мы отказываемся от наступательной войны и уходим за Западные горы, где и. будем обороняться, чтобы весь народ понял, что мы не милитаристы, а только люди, вынужденные к обо­роне».

Следовали указания о порядке отхода частей.

Части, сражавшиеся в Чжили, быстро отошли к Тянь­цзиню. Спустившийся из Жэхз на юг конный корпус при­крыл их отход ш занял позиции по реке Луаихэ. Пехота грузилась в эшелоны в Тяньцзине.

Маневр был выполнен с известным риском: энергич­ный противник мог бы вцепиться в отходящие войска и нанести им ряд поражений. Но Чжан Цзо-лин был по­ражен таким оборотом дела. Он решил, что его надува­ют, что Национальная армия задумала какой-то зло­дейский план и заманивает его к Тяньцзиню. В течение семи дней он пытался разгадать хитрость и кончил тем, что сам себя перехитрил: он потерял время для пресле­дования и дал возможность Национальной армии отойти К Тяньцзиню, погрузиться в эшелоны и уехать за Запад­ные горы с сознанием своей боевой силы и в добром на­строении. Когда он перешел в наступление от Маньчжу­рии и от Шаньдуна, на фронте были только кавалерий­ские разъезды, которые, отстреливаясь, стали уходить на Пекин.

Видя такой успех этой хитрости, Лу Чжун-лин решил ее продолжить. Он по секрету сообщил десятку коррес­пондентов, что он решил заманить Чжан Цзо-лина к Пе­кину и здесь его разгромить, пользуясь превосходной конницей.

Скрытая цель этой хитрости была в том, чтобы сдать город двум армиям — Чжан Цзо-лину и У Пэй-фу,— рассорить двух тигров по ппимеру Бянь Чжуана (анек­дот, рассказанный Фэн Юй-сяном).

Секретный план Лу Чжун-лина был разглашен кор­респондентами газет. Некоторые из них были посажены в тюрьму за раскрытие военной тайны. Это оказало свое действие: Чжан Цзо-лин снова стал медлить в наступле­нии и приглашал У Пэй-фу действовать энергично, что­бы вместе атаковать Национальную армию у Пекина и взять столицу.

Когда обе армии приблизились к столице, когда пе­хота заняла Нанькоуские позиции, а возле Пекина оста вался конный корпус генерала Суна, Лу Чжун-лин сде­лал последний ход, продиктованный Фэн Юй-сяном: он выгнал из Пекина Дуань Ци-жуя и выпустил из тюрьмы Цао Куня (бывший президент, ставленник У Пэй-фу). После этого он оставил город, сдав столицу разом двум гарнизонам и двум президентам.

Командование Национальной армии показало себя весьма слабым в большой политике — оно ничего не сде­лало с властью, которая была в его руках в течение че­тырех месяцев, — и, наоборот, оказалось настоящим ма­стером в мелком китайском политиканстве.

Оно успело также показать, что оно — не революцион­ное, командование и отличается'от других китайских ми­литаристов только некоторым налетом христианского ли­берализма.