Фрейдизм

Зигмунд Фрейд (1856-1939) как ученый начинал с работ в области физиологии и анатомии головного мозга. Приобрел известность благодаря работам о детском церебральном параличе и афазии. Затем он вместе с И. Брейером разрабатывает метод терапии неврозов («катарсический метод»). Далее Фрейд выдвигает гипотезу об исключительной роли сексуальности в этиологии неврозов, использует гипноз, заменяет его методом свободных ассоциаций толкований сновидений, разрабатывает учение о бессознательном. В 1902 г. в доме Фрейда собирался небольшой кружок единомышленников, затем образовалось Венское психоаналитиче­ское общество. Психоаналитическое движение распространяется в ряде стран. Первая половина XX в. характеризовалась всеобщим увлечением психоанализом. В 60-70-е гг. престиж его несколько падает. Но до настоящего времени идеи Фрей­да продолжают быть популярными во всем мире.

Фрейд развил не только оригинальную психологическую, но и философскую концепцию (хотя сам он неоднократно говорил, что его учение не философское, а научное). Взгляды Фрейда относятся не только к психологии, их ареал значи­тельно шире — это представления о структуре человеческой психики, движущих мотивах деятельности людей, нравственных основаниях личности, культурных и социальных факторах бытия человека. Все это дает основание считать Фрейда ав­тором своеобразного философского учения, которое иногда называют метапсихологической философией.

Фрейд в принципе исходит из реальности внешнего мира. «Загадки мира толь­ко медленно раскрываются перед нашим исследованием, наука в настоящее время еще не может ответить на множество вопросов. Но для нас научная работа являет­ся единственным путем, который может привести к пониманию реальности внеш­него мира» («Будущность одной иллюзии»). Фрейд скептически относится к ме­тафизике, к любым философским построениям, не опирающимся на науку.

В отличие от тех философов, которые ставят своей задачей изучение внешнего мира, Фрейд смещает акцент исследования на «малый» мир, на человека.

Принимая положение, что жизненное поведение личности объясняется взаи­модействием организации и «судьбы», «внутренних и внешних сил», Фрейд счи­тает необходимым осмыслить прежде всего внутренний мир человека, выявить те движущие силы, которые изнутри задают человеческое развитие. Этими движу­щими силами являются влечения человека.

Структура психики. Фрейд считает, что «влечения, а не внешние раздражения яв­ляются настоящим двигателем прогресса», что «раздражение влечения исходит не из внешнего мира, а изнутри организма». Существует бессознательная область че­ловеческой психики, в которой происходит особая жизнь, еще недостаточно изу­ченная и осмысленная, но реально значимая и отличающаяся от сферы сознания. И Фрейд стремится раскрыть характеристики бессознательного, выявить его про­цессы. Восприятие бессознательного требует особых процедур и навыков, особого умения истолковывать воспринимаемые явления.

При разработке психоанализа Фрейд основывался на двух идеях.

1. Все наиболее существенные психические процессы являются бессознательными. Нужно отметить, что идеи о бессознательном высказывались до Фрейда рядом философов, психологов, физиологов. Поэтому было бы неверно считать его первооткрывателем бессознательного. Но его заслуга — в оценке роли бессо­знательного в психике человека.

2. Первостепенную роль в жизнедеятельности человека играют сексуальные вле­чения. С психоаналитической трактовкой роли сексуальных влечений в жизни человека тесно связан постулат об извечно присущем ему «эдиповом комплек­се», согласно которому мальчик постоянно испытывает влечение к матери и видит в отце своего соперника. (Для девочек характерен «комплекс Электры», согласно которому девочка испытывает влечение к отцу и в матери видит со­перницу.)

Фрейд выдвинул оригинальную идею о структуре человеческой психики. «По нашему мнению, в душевном аппарате человека имеется две мыслеобразующие инстанции, из которых вторая обладает тем преимуществом, что ее продукты на­ходят доступ в сферу сознания открытым; деятельность же первой инстанции бессознательна и достигает сознания только через посредство второй. На границе обеих инстанций, на месте перехода от первой ко второй, находится цензура, кото­рая пропускает лишь угодное ей, а остальное задерживает».

Сексуальные влечения принимают участие в творчестве высших культурных, художест­венных и социальных ценностей человече­ского духа, внося в на­шу жизнь такие вкла­ды, которые следует достойным образом оценить. 3. Фрейд

Фрейд считает, что всякий душевный процесс существует сначала в бессозна­тельном и только потом может оказаться в сфере сознания. Переход в сознание вовсе не обязателен. Он сравнивает сферу бессознательного с большой передней, в которой находятся все душевные движения, а сознание — с примыкающим к ней салоном. На пороге между передней и салоном стоит «страж» («цензура»), «который тщательно разглядывает каждое душевное движение в отдельности» и решает во­прос о том, пропускать ли его из одной комнаты в другую или нет. Но даже это еще не означает, что оно тем самым становится сознательным. Душевное движение становит­ся сознательным только тогда, когда привлекает к себе внимание сознания, находящегося в конце салона. Таким образом, передняя комната — обитель бессознательного, салон — вместилище предсознательного и лишь в конце салона находится сознание. Таково одно из пространственных («топических») представлений Фрейда о бессо­знательном и сознании.

Позднее, в 20-е гг., Фрейд дает следующее описание структуры человеческой психики. Эта структура трехчленна, в нее входят:

♦ бессознательное Оно, унаследованный человеком глубинный слой, в котором находятся скрытые душевные движения, безотчетные влечения человека;

♦ сознательное Я, посредник между Оно и внешним миром;

♦ Сверх-Я, некая инстанция, включающая императивы долженствования, запре­ты морального, социокультурного и семейного происхождения.

Оно руководствуется принципом удовлетворения, Я — принципом реально­сти, Сверх-Я — принципом долженствования.

Для понимания отношений этих компонентов Фрейд прибегает к образным сравнениям. Оно и Я — это лошадь и всадник. Я пытается подчинить себе Оно, по­добно тому как всадник предпринимает усилия по обузданию лошади. Если всад­ник идет на поводу у неукрощенной лошади, то Я фактически подчиняется воле Оно, лишь по видимости будучи его руководителем. В общем, говорит Фрейд, «Я олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противо­положность Оно, содержащему страсти».

Сверх-Я — двойственно по своей сути; одно его лицо — долженствование, дру­гое — запреты. Сверх-Я может властвовать над Я, выступая в роли совести или бессознательного чувства вины. В итоге «Я является несчастным существом, ко­торое служит трем господам и вследствие этого подвержено троякой угрозе: со стороны внешнего мира, со стороны вожделений Оно и со стороны строгости Сверх-Я» («Я и Оно»). Я зависит и от бессознательных влечений человека, и от тре­бований культуры с ее нравственными предписаниями и социальными запретами.

Фрейд стремится развенчать представления о человеке как внутренне непро­тиворечивом существе. Он говорит, что в ходе развития научной мысли были нанесены два удара по человеческой самовлюбленности: «космологический», нанесенный Коперником, сокрушивший превратные представления о Земле как цент­ре мира, и «биологический», нанесенный Дарвином, доказавшим, что человек яв­ляется лишь ступенькой в эволюции животного мира.

Но наиболее ощутимым должен стать удар «психологический». «Третье, и са­мое чувствительное огорчение, — пишет Фрейд, — причинит человеческому бреду величия психологическое исследование, желающее доказать Я, что оно не являет­ся господином даже в собственном доме и вынуждено довольствоваться лишь не­достаточными сведениями о том, что бессознательно происходит в его душевной жизни».

Фрейдовские размышления о «несчастном Я» многими были восприняты и истолкованы в плане подрыва веры в сознание, в разум человека, в открытии про­стора для иррациональных, в том числе сексуальных, влечений, в этике вседозво­ленности. Но это не соответствует взглядам Фрейда, который ставит перед собой задачу исследования внутренних коллизий в глубинах человеческой психики, вы­явления в ней защитных механизмов по отношению к внешнему миру. Конфлик­ты должны быть разрешены. «Там, где было Оно, должно стать Я».

Фрейд считал, что в нашей психике сформировались следующие механизмы для снятия конфликта между сознательным и бессознательным:

♦ вытеснение — неосознанное подавление, исключение из сознания импульсов, возбуждающих напряжение и тревогу;

♦ образование противоположной реакции — изменение неприемлемой для со­знания реакции на противоположную. Внешнее проявление такой реакции — чрезмерная подчеркнутость (например, если человек слишком сильно против чего-то протестует, это означает, что в подсознании человек с этим согласен);

♦ проекция — бессознательная попытка избавиться от навязчивой тенденции, приписав ее другому лицу;

♦ вымещение — бессознательная переориентация импульса или чувства на другой, более доступный объект;

♦ рационализация — самообман, бессознательная попытка рационально обосновать абсурдный импульс или идею;

♦ сублимация — превращение социально неприемлемого сексуального импульса в социально приемлемый, переадресовка энергии из одного канала в другой.

«Принцип удовольствия» и «принцип реальности». В основе деятельности чело­века, по Фрейду, лежат «принцип удовольствия» и «принцип реальности». «В пси­хоаналитической теории мы без колебания принимаем положение, что течение психических процессов автоматически регулируется принципом удовольствия... возбуждаясь каждый раз связанным с неудовольствием напряжением и принимая затем направление, совпадающее в конечном счете с уменьшением этого напряжения, другими словами, с устранением неудовольствия... или получением удовольствия». Фрейд высказывает предположение, что «психический аппарат обладает тен­денцией удерживать имеющееся в нем количество возбуждения на возможно более низком или по меньшей мере на постоянном уровне». «Принцип удовольствия» — это бессознательные влечения, которые автоматически направляются на получе­ние максимального удовольствия.

«Принцип реальности» — это защитные механизмы по отношению к внешней реальности; он задает такие пути достижения целей, которые страховали бы чело­века от различных потрясений и перегрузок, связанных с невозможностью сию­минутного удовлетворения влечений. «Принцип реальности» заставляет человека считаться с внешней необходимостью. Но бессознательные влечения оказывают сопротивление реальному миру, противятся налагаемым извне ограничениям. Тем самым создается почва для возникновения внутрипсихических конфликтов. Правда, «страж», «цензура», пропускает в сознание лишь некоторые представле­ния о желаниях и вытесняет в бессознательное все социально неприемлемые по­рывы. Но вытесненные в бессознательное желания могут в любой момент вы­рваться наружу, став причиной человеческой драмы, невротических заболеваний. А уход от неудовлетворяющей действительности может принять форму «бегства в болезнь».

Фрейд считает, что лучший выход из положения — мобилизация человеком всех своих сил с целью сознательного, а не бессознательного разрушения возникающих в жизни конфликтов. Для этого нужно осознать свои бессознательные влечения. Психоанализ как раз должен оказать помощь в переводе бессознатель­ного в сознание.

Для бессознательных процессов «критерий реальности не имеет никакого зна­чения». Фантазии, грезы, иллюзии — все это значимая для человека реальность. Если в сфере сознания действует «принцип реальности», то в мире грез, сновиде­ний, фантазии — «принцип удовольствия». Но если человек в своих фантазиях, грезах, сновидениях обретает свободу действий, значит ли это, что в бессознательном царит произвол и случайность? Нет, — говорит Фрейд, — все психические явления детерминированы. «Непреднамеренные на вид отправления оказываются, будучи подвергнуты психоаналитическому исследованию, вполне мотивированными и детерминированными, скрытыми от сознания мотивами». «То, что в пси­хической жизни мы считаем произволом, подчиняется законам, о которых, правда, в настоящее время мы имеет лишь смутное представление». «Кажущаяся непра­вильность функционирования разрешается в виде своеобразной интерференции двух или более чисел правильных актов». Внутренняя детерминация бессозна­тельных процессов — важный аспект исследовательской деятельности Фрейда.

Каковы пути и возможности познания бессознательного? Фрейд считает, что бессознательное может быть познано посредством превращения его в сознательное. Для этого предлагается следующая последовательность: перевод «вытесненного» бессознательного в предсознательное (для чего есть специальные психоаналитиче­ские приемы), а затем анализ выражений предсознательного в языковой форме.

Пояснение смысла бессознательных мотивов, влечений и побуждений осуще­ствляется разными способами. В этом отношении очень важен анализ слов. Любое слово, по Фрейду, в конечном счете есть «остаток воспоминаний услышанного». Познание бессознательного может идти на основе припоминания, восстановле­ния в памяти ранее существовавшего знания. Это знание может проявиться в слу­чайных оговорках, забывании каких-то слов, ошибочных действиях. Бессозна­тельное также проявляется в снах, в невротических явлениях (навязчивых идеях, мании и т. п.), которые сказываются на поведении, но при этом (в отличие от пси­хозов) не разрушается личность в целом. В психоанализе полагается, что за внешней абсурдностью скрывается глубинное знание. В общем получается, что есть противоречия между тем, что человек на уровне сознания знает о себе, и действи­тельным, бессознательным значением его мыслей и позывов. Фрейд предприни­мает попытку составить своего рода словарь для перевода с языка бессознательно­го на язык обыденного сознания (например, образы сновидений переводятся на обычный язык, причем у Фрейда образы сновидений, как правило, связываются с сексуальным подтекстом).

Фрейд считает, что корни бессознательного, истоки бессознательных желаний уходят в прошлое, в детство отдельного человека и человечества в целом.

Эрос и Танатос. В 20-е гг., учитывая опыт лечения участников Первой мировой войны, Фрейд вводит в свою систему понятие «инстинкта смерти», разрушения (Танатос). Фрейд приходит к выводу, что у человека есть скрытое, «дурное» начало. В бессознательном «содержится все зло человеческой души»; «склонность к агрессии является самой существенной инстинктивной диспозицией в человеке»; существует «природный агрессивный инстинкт человека, враждебность каждого против всех и всех против каждого».

С другой стороны, моральные требования общества направлены на сдержива­ние агрессивных склонностей людей, человек согласовывает свое поведение с тре­бованиями морали. Однако «бесконечное множество культурных людей, которые отшатнулись бы от факта убийства или инцеста, не отказываются от удовлетворе­ния своей жадности, агрессивности, своих сексуальных желаний, не упуская слу­чая, чтобы повредить другим путем лжи, обмана, клеветы, если только это пройдет для них безнаказанно, и так, вероятно, было всегда, в течение бесчисленных ве­ков» («Будущее одной иллюзии»). «Свободное от всяких этических уз Я легко идет навстречу любому капризу полового влечения, — даже такому, которое давно отвергнуто нашим эстетическим воспитанием или противоречит нравственным требованиям» («Лекции по введению в психоанализ»).

Фрейд признает и «добрые» начала в человеке, но особое внимание обращает именно на «дурные». «Мы подчеркиваем все злое в человеке только потому, что другие это отрицают, благодаря чему душевная жизнь человека, хотя и не стано­вится лучше, но зато делается понятной. Если же мы откажемся от односторонней этической оценки, то, несомненно, сможем определить форму взаимоотношений доброго и злого начала в человеческой природе».

То низменное и животное, что обнаруживается в сновидениях, является компен­сацией неудовлетворенных желаний индивида в реальной жизни, где ему прихо­диться считаться с моральными требованиями общества. Человек в своих сновиде­ниях, грезах и мечтаниях мысленно отдается власти бессознательных влечений, своему «дурному» началу, в то время как в реальности он стремится вести себя пристойно, так как неприкрытое проявление природной агрессивности или сексу­альности вызывает социальное порицание.

Фрейд идет дальше: врожденные инстинкты (либидозный и агрессивный) являются основой не только индивидуального, но и исторического развития общества. Само общество, по Фрейду, возникло лишь в силу необходимости ограничения и подавления разрушительных по своей природе инстинктов человека, поскольку человек не может справиться с ними в одиночку. Но это, в свою очередь, привело к противоречию между человеком и обществом, ибо человек стремится к полной свободе и удовлетворению своих желаний, а общество его ограничивает.

Развитие культуры рассматривается Фрейдом с точки зрения непрекращаю­щейся борьбы между Эросом и Танатосом, обуздания агрессивных наклонностей человека. Фрейд подчеркивает, что для здорового развития культуры недостаточ­но материальных благ; важное значение имеют психические факторы.

По Фрейду, каждый человек является противником культуры, так как культура основана на отказе людей от бессознательных влечений и на принуждении к труду.

Фрейд не ограничивается констатацией конфликта человека с культурой. Нужно найти путь к «счастливому будущему». Для этого необходимо видоизменить влечения — ослабить негативные и усилить позитивные (например, уничтожить определенные формы детской эротики и развить чистоплотность, стремление к порядку и т. п.). Наивысшее достижение, до которого может возвыситься человек в видоизменении влечений, — выработка способности «всеобъемлющей любви к человечеству и миру».

Наконец Фрейд в качестве пути к «счастливому будущему» предлагает интеллектуализацию психики: возрастание роли Я, самосознания в регуляции влечений; определенную перестройку конструкции человека. В итоге перестройка общества должна идти через психические способы преодоления конфликта между челове­ком и обществом, а не через социальные преобразования.

Продолжатели Фрейда, так называемые неофрейдисты, видоизменяют некоторые концепции Фрейда, смягчают биологизаторские мотивы.

Карл Густав Юнг (1875-1961) считает, что психика человека включает три уровня: сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное. Последнее образуется из следов памяти, оставленных всем прошлым опытом человечества; оно состоит из разных уровней и определяется национальным, расовым и общечеловеческим наследием. Коллективное бессознательное оказывает влияние на человека и предопределяет его поведение с момента рождения. Коллективное бессознательное проявляется у отдельных людей в виде архетипов.

Индивидуальное бессознательное, говорит Юнг, состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили свой сознательный характер из-за забывания или подавления. Коллективное бессознательное — это общечело­веческий опыт (скрытые следы памяти человеческого прошлого, а также дочеловеческого животного состояния). Коллективное бессознательное проявляется в мифологии, религии, у современных людей выходит на поверхность в сновидениях.

Архетипы. Коллективное бессознательное состоит из архетипов. «Под архетипа­ми я понимаю коллективные по своей природе формы и образцы, встречающиеся практически по всей земле как составные элементы мифов и в то же время являю­щиеся автономными индивидуальными продуктами бессознательного происхож­дения. Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических образов в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиций и мигра­ций, но также с помощью наследственности. Эта гипотеза необходима, так как даже самые сложные архетипические образцы могут спонтанно возродиться без какой-либо традиции. Прообраз или архетип является сформулированным ито­гом огромного технического опыта бесчисленного ряда предков — это, так сказать, психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же типа».К архетипам относятся, например, некие образы матери и отца, которые напол­няются чувствами и наглядным содержанием собственных матери или отца.

Юнг говорит, что в мифологии, преданиях, традициях, касающихся рождения, смерти, сексуальных отношений и т. п., обнаруживаются архетипы. В общем архетипы — это образы добра или зла (в виде «мессии-спасителя» или «дьявола-искусителя»), воспроизводимые в общественном сознании.

Ученик Фрейда Альфред Адлер (1870-1937) утверждал, что основное в челове­ке — не его природные инстинкты, а общественное чувство — «чувство общности». Оно врожденно, но должно быть сознательно развито. Вместо принципа удовольст­вия, по мнению Адлера, в роли руководящего и направляющего начала выступает «воля к власти».

Динамика развития личности — между «комплексом неполноценности», иду­щим из опыта неудачных жизненных проблем, и желанием во что бы то ни стало добиться личных успехов, свидетельствующих о силе. В детстве любой человек переживает чувство неполноценности по отношению к родителям, братьям и сест­рам, окружающим. Это порождает у ребенка тревогу, жажду деятельности, стрем­ление к физическому и психическому совершенствованию. Стремление к превос­ходству становится компенсацией чувства неполноценности. Это стремление яв­ляется творческой силой, способной привести личность к высшим достижениям.

Чувство неполноценности может быть очень сильным, часто оно является ре­зультатом невнимания родителей к ребенку, слишком большой опеки со стороны старших, болезни какого-то органа и др. Тогда компенсация может выражаться в негативных формах — резко возрастает стремление к власти, личность становится склонной к конфликтам, непомерно тщеславной; возможен уход в болезнь.

Развивая так называемую теорию «компенсации», Адлер говорил, что люди, страдающие какими-то недостатками, стремятся компенсировать их гипертрофиро­ванной активностью, настойчивостью, целеустремленностью; они нередко бесприн­ципны, неразборчивы в выборе средств для достижения власти, успехов в карьере.

Адлер говорил, что для объяснения поведения людей необходимо знать конеч­ную цель устремлений человека, «бессознательный жизненный план». Когда ин­дивид из-за несовершенства человеческой природы, телесных органов испытыва­ет чувство неполноценности или малоценности, то у него усиливается творческий потенциал («сверхкомпенсация»). На этой основе вырастают крупные личности. Например, Наполеон компенсировал свой низкий рост успехами в политической карьере.

Карен Хорни (1885-1952) основным побудительным мотивом человеческой деятельности считала стремление к безопасности, постоянно рождающееся из состояния боязни и страха. Чувство тревоги и беспокойства вызывается враждеб­ной атмосферой, подавлением со стороны власти и т. д.

Крупной фигурой в неофрейдизме был Эрих Фромм (1904-1980). (Его обычно относят к франкфуртской школе.). Фромм ведет конструктивную критику некоторых моментов концепции Фрейда, особенно ее биологизаторских мотивов. Фромм также выступает против метафизических спекуляций при характеристике человеческого существования. Нужно исходить из реальных условий существования «реального живого человека», раскрывать сущность человека через существование человеческого рода.

Сопоставляя человеческий род с животными, Фромм указывает на наличие у обоих общего вида агрессии: это «филогенетически заложенный импульс к атаке (или к бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни». Это «оборонительная», «доброкачественная» агрессия. Но человеку свойственна и «злокачествен­ная» агрессия.

Фромм говорит, что человек рождается тогда, когда он разрывает первобытные связи с природой. Но он становится одиноким. Чувство изоляции заставляет его выбрать один из двух путей: 1) подчиниться власти (человека, государства, института, божества) — это мазохизм, или 2) попытаться подчинить других — это садизм. И то и другое — патологические формы человеческого поведения. Фромм говорит, что человек — единственный представитель приматов, который «мучит и убивает своих соплеменников и еще находит в этом удовлетворение». Что же ле­жит в основе «злокачественной» агрессии?

Есть две позиции в объяснении поведения человека: одни апеллируют к врож­денным инстинктам, другие — к воздействию среды. «Согласно представлениям инстинктивистов, человек живет прошлым своего рода, бихевиористы же полагают, что человек живет сегодняшним днем своего общества. Первый — это машина, в которую заложены только унаследованные модели прошлого, последний — машина, способная воспроизводить только социальные модели современности». Фромм считает, что оба эти подхода не учитывают личность самого действующего человека с ее особой структурой и специфическими законами. Для объективного подхода к деятельности человека Фромм предлагает «эволюционный социобиологический принцип историзма».

Возвращаясь к вопросу об агрессивности, Фромм говорит, что у животных она часто возникает в условиях ограничения площади обитания и увеличения числа животных на определенной площади. В определенной степени это утверждение можно отнести и к человеку. Но «не высокая плотность населения сама по себе яв­ляется причиной человеческой агрессивности, а ущербность социальной структу­ры, утрата настоящих человеческих связей и жизненных интересов».

Специфические условия социальной среды мобилизуют у человека механиз­мы оборонительной агрессии. Так, человеку присущ врожденный импульс борьбы за свободу. Ограничение свободы вызывает оборонительную агрессию (она наи­более ярко выражена у детей).

В отличие от Фрейда, который считал, что в сфере бессознательного всегда су­ществует дихотомия Эроса и Танатоса, Фромм полагает, что биологически нор­мальное явление — биофилия: любовь к жизни и живому, ориентация на добро и т. д. В отличие от биофилии, некрофилия — феномен психической патологии. Некрофилия — это влечение к мертвому, больному, разлагающемуся, «страстное желание превратить все живое в неживое, страсть к разрушению ради разруше­ния, а также интерес ко всему чисто механическому (небиологическому). Плюс к этому страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей».

Фромм полагает, что злокачественная агрессия может исчезнуть только с из­менением социальных условий, устранением возможности господства одного клас­са над другим, одной группы над другой, когда исчезнет атмосфера черствости и духовной глухоты, наступит правовой порядок, изменится социальный статус семьи и сам человек достигнет удобного состояния равновесия: без чувства стра­ха, с гуманистическими ценностными ориентациями.