Глава 3. Последние секунды перед отделением посадочного контейнера я затрачиваю на окончательную проверку боевых

 

Последние секунды перед отделением посадочного контейнера я затрачиваю на окончательную проверку боевых, силовых, навигационных, сенсорных систем. Докладываю в командный пункт, что все системы работают в нормальном режиме. Внешние судовые сенсоры воспроизводят изображение поверхности цели. Красноватая планета, подернутая белым и охрой, частично освещенная, теперь видна всего в 500 километрах. «Наследие» рассчитало вектор сближения, по которому я сяду на ночной стороне, но ближе к утренней заре. Дис в кольцах, раздутый, сплюснутый у полюсов, поднимается над изогнутым горизонтом своего самого большого спутника.

— Четвертый полк, первый батальон, доложите готовность! — звучит по каналам связи.

— «Непобедимый» готов.

— «Устрашающий» готов. Очередь второго батальона.

— Второй батальон, доложите готовность!

— «Виктор» готов, — отвечаю я.

— «Отважный» готов.

— Третий батальон, доложите готовность!

— «Ужасный» готов.

— «Сильный» готов.

В небе появляются звезды, которых не было видно из-за яркого солнечного света…

Страйкер пропустил Карлу Рамирес и шагнул за ней через люк, привычно пригнувшись — роста он был высокого. От стен помещения, в которое они вошли, исходил мягкий рассеянный свет, в центре удобный кольцевой диван окружал углубление коммуникационной ямы.

Никаких панелей инструментов. Неспециалисту это показалось бы удивительным.

Техники ВР выдали вошедшим офицерам настроенные шлемы. Майор Дилан Кинг, полковой тактический офицер, уже восседал на диване, следя за огоньками боевой командной сети. Здесь же находились три командира батальонов со своими штабами.

Страйкер сел. Шлем ВР создавал ощущение присутствия здесь всего необходимого персонала. Рамирес и Кинг, пилот судна, сотрудники штаба Моберли на борту флагмана: нервные мысли шести командиров боевых единиц и трех командиров батальонов и всех других. Процесс назывался распределенной командной процедурой, сокращенно РКП, и особенно хорошо подходил, как показала практика, для крупных и сложных операций, подобных развертывающейся сейчас при их участии.

Ощущалось также присутствие шести мощных мыслительных потоков, виртуальных Боло 4-го полка.

Подключившись к сети, Страйкер смог увидеть картину, раскрывавшуюся перед наружными визуальными сенсорами «Наследия».

Разукрашенный маскировкой корпус корабля нависал сверху плоским дюралоевым козырьком. Темный шар Церна выгибался внизу и впереди. «Наследие» шло в тени планеты Дерн. Оба солнца, Саллос А и Саллос В, и Дис, планета мира-спутника, оказались ниже медленно выпрямляющейся линии горизонта. Сторона Церна, постоянно отвернутая от Диса, была местом мрачным и холодным, с немногими поселениями и без целей хоть какого-то военного значения. Сейчас здесь была ночь, темноту нарушали лишь свет звезд да сполохи полярных сияний — бледные зеленые, красные и желтые пятна.

Страйкер заметил оранжевые и красные точки действующих вулканов на ночной стороне, раскаленная лава которых подсвечивала размазанные облака дыма и пепла. Призрачно мерцал вечный лед, покрывавышй почти всю территорию полушария. Даже во время длинного пятидесятидвухчасового дня температура на обратной Дису стороне Церна никогда не поднималась выше минус 10 градусов по Цельсию. На таком значительном расстоянии от сверкающих Саллосов, почти в 5 астрономических единиц, температура любой свободной планеты не поднималась бы выше нуля, но Дис своим тепловым излучением и приливными деформациями попеременным растяжением и сжатием — разогревал обращенную к нему сторону до температуры, неприемлемой для человеческого организма. Главные поселения и военные объекты лежали по берегам Цепочки морей, опоясывающих Церн от полюса до полюса и обратно, между областями огня и льда. Это должно было упростить наступательную операцию.

Флоту Конфедерации предстояло овладеть не всей поверхностью в 220 миллионов квадратных километров, а лишь десятью процентами ее, половину которых к тому же занимали моря.

И все же площадь эта была очень велика. Ударная сила должна была направиться на ключевые цели: города, военные склады и базы, центры связи, астропорты. Законспирированные члены торговых делегаций снабдили Флот всей информацией, которую смогли получить. Нужна была бомбардировка.

— Дайте тактическую вводную! — потребовал Страйкер, и на вид планеты наложилась сетка букв, цифр и значков.

Впереди боевым строем заходили на орбиту эсминцы, их обозначения позволяли определить, где «Катеран», где «Дельфис», а где «Трителади». Они начинали бомбардировку. Выстрелов их «Хеллборов» с такого расстояния нельзя было заметить, но данные указывали углы наведения, первичные и вторичные цели, вспышку и распространение ударной волны каждого выстрела. Грендилфену достанется, подумал Страйкер. Главный калибр эсминцев, 200 сантиметров, тот же, что и у Марк XXXIII его полка. Выход их — пять мегатонн в секунду на ствол. После их атаки трудно будет что-нибудь восстановить.

Ему не хотелось думать о разрушениях, которые в эти минуты происходят на поверхности. Насмотрелся на Аристотеле…

«Черт, мне надо было принять одну перед тем, как идти сюда», — думал он. Он почему-то не задумывался о том, что именно будет происходить на Церне.

— Командная капсула, приготовиться к сбросу, — прошептал голос в ухе.

— Поехали, — сказал Кинг. — Надеюсь, наши шпионы знали, о чем сообщали, когда объявили эту местность чистой.

— А что? — спросил майор Бесвин, командир первого батальона.

— Я чувствую себя голым в этой спасательной шлюпке.

Страйкер хмыкнул:

— Радуйся, что ты уже здесь, Дилан. Если плохие парни начнут отстреливаться, то корабль — цель пожирнее и полегче, а ты уже сидишь в шлюпке, не надо будет к ней спешно бежать.

Конечно же, командная капсула была значительно больше и комфортнее, чем любая спасательная шлюпка. Но Страйкер понимал ощущения майора Кинга. «Наследие» — судно громадное. Трудно представить, что ты в гораздо большей безопасности в крохотной скорлупке, в летающем блюдце диаметром в полсотни метров, чем в космическом левиафане.

— Сброс командной капсулы, обратный счет: пять… четыре… три… два… один… сброс!

Инерционные поля не позволили находившимся в командной капсуле ощутить никаких изменений, но звук отсоединившихся захватов создал у всех иллюзию резкого толчка. Громадная поверхность корпуса «Наследия» отдалилась, и по мере стабилизации и ориентирования в пространстве летающего блюдца всем показалось, что это «Наследие» отсоединилось и понеслось в сторону.

Одновременно у бортов громадного судна зароились, как мелкая рыбешка у боков громадной акулы, другие командные капсулы, ложные цели и постановщики помех.

Для ядерных истребителей-перехватчиков и охотников такое судно, как «Наследие», представляло собой желанную добычу. Никакие боевые экраны не устояли бы против ядерного взрыва у самого борта, который сделал бы громадный корабль беззащитным, а залп мог разнести его на атомы. РКП была призвана обеспечить выживание по возможности большего числа боевых командиров при массированных атаках и полномасштабном ядерном ударе.

Но даже Страйкер признался себе, что ощущение одиночества и неприкаянности одолевало его вне пределов громадного корабля.

«Наследие» маневрировало, сбрасывая скорость и высоту, приближаясь к планете. С помощью собственных сенсоров и через общую сеть группы можно было следить за его снижением в темноту припланетного пространства Церна.

Другие корабли выполняли аналогичные маневры, снижаясь неподалеку от линии утренней зари с темной стороны. «Ванглед» с 3-м полком севернее, «Калахад» с 1-м — южнее. Страйкер поймал себя на том, что затаил дыхание, и заставил себя расслабиться. Если у врага были скрытые резервы, не замеченные шпионами Конфедерации, то наступил момент для их наиболее эффективного использования. Десантные контейнеры наиболее уязвимы для зенитного огня, Боло еще не могут применить свою ужасающую мощь.

Они переключились на изображение, поступавшее с одного из беспилотных наблюдателей, сброшенных «Наследием». Горизонт выпрямлялся в мягкую, окаймленную золотистым сиянием дугу. Главный десантный люк открыт, скорость убавляется до скорости вращения Церна, до зависания. И вот из люка показался первый десантный контейнер.

Каждый из них был намного больше командной капсулы, но терялся на фоне громадного космического судна. Контейнеры выходили по два, затем отделялись от своего носителя и друг от друга. Наблюдавшие не замечали выхлопа двигателей, но информация об их ускорении поступала по ВР-каналам. Контейнеры направлялись книзу, к поверхности Церна.

Мы покидаем носитель по двое. Сначала выходит первый батальон, «Непобедимый» и «Устрашающий», затем я и «Отважный», за нами третий батальон. Контейнеры отдаляются и маневрируют, включив двигатели.

При помощи сенсоров проверяю координаты и вектор. Корабль сбросил нас, приблизительно согласовав свое движение с вращением Церна, горизонтальная скорость которого около 69,7 метра в секунду. Такая низкая величина редко встречается среди небесных тел, обычно для планет она в три-пять раз выше. Но Церн совершает оборот по окружности в 26 288,8 километра за 4 суток, 8 часов, 46 минут и 6,86 секунды.

При латеральной составляющей вектора снижения, соответствующей горизонтальной составляющей вектора вращения планеты, я, по сути, сброшен над точкой приземления на высоте 127,3 километра. Двигатели контейнера наберут скорость 1500 километров в час, приземление произойдет через 5 минут и 4,8 секунды.

У меня, однако, появились другие заботы. Враг, несмотря на ущерб, нанесенный бомбардировкой, открыл интенсивный зенитный противовоздушный и противокосмический огонь.

Небо вокруг заполнилось светом, жаром и жестким излучением…

— Это ожидание изматывает, — пожаловался офицер штаба капитан Мейерс.

Лейтенант Келли Тайлер не могла не согласиться, хотя, как всегда, про себя. Пока что она и остальной командный персонал 4-го полка могли лишь сидеть вокруг коммуникационного колодца и выжидать, следя при помощи своих шлемов за приближением контейнеров к поверхности. И поверхность взорвалась навстречу контейнерам вспышками плазменных зарядов, раскаленными кинетическими болванками, выхлопами противовоздушных ракет.

Трудно было осознать, что они находились на расстоянии шестисот километров от поверхности, а не в гуще разрывов, — такой убедительной была картина, представленная им ВР-каналами. Келли почувствовала резкую боль в ладонях и поняла, что вонзила в них ногти.

Она сосредоточилась на своем персональном канале связи с «Виктором». Она чувствовала его мысли, как будто он находился здесь, в командной капсуле, или она попала в его пункт управления.

— Как дела, «Вик»?

— Все системы функционируют нормально, мой командир, — последовал бесстрастный ответ Боло. Может быть, в нем слышался затаенный упрек, предложение заткнуться и не мешать?

«Ну, я преувеличиваю. „Вик“, конечно, понимает меня… — подумала она. — Милый „Вик“…»

Келли сознавала свои трудности в общении с людьми, особенно с мужчинами. Она знала мнение других о себе как о робкой, тихой, замкнутой особе. Они принимали ее, потому что она хорошо понимала Боло, особенно «Виктора», с которым работала в течение вот уже целого стандартного года.

Единственные существа, единственные «люди», с которыми она чувствовала себя легко и свободно, были Боло. Такие, как «Виктор». Он не входил ночью в ее комнату, пьяный, как ее отец, не бил ее и не «развлекался» с ней. «Виктор» не орал на нее, как Вэйн, не бил и не унижал, как Фред. Он был спокоен и исполнен уверенности, силы, мужественности, не имеющей ничего общего с сексом. Он принимал ее и уважал, и это чувствовалось в его лаконичной речи, в обращении «мой командир».

Для Келли он был воплощением силы, совершенной, сбалансированной и контролируемой. Иногда она притворялась сама перед собой, что влюблена в «Виктора», в то же время понимая, что это лишь ее тайная игра, фантазия. Как правило.

На высоте 90 километров они вошли в разреженные верхние слои атмосферы Церна. Нагрев корпуса, рост атмосферного давления… Ослепительная вспышка, контейнер швырнуло… Зарегистрирован мощный электромагнитный импульс, потоки термоизлучения и радиации. Келли казалось, что она плечами ощутила удар, обрушенный на контейнер волной близкого взрыва.

Значит, Трикси все-таки использовали ядерное оружие. Это не было неожиданностью. «Курбал» зарегистрировал использование его против ОТГ-74.

Но некоторые штабисты считали, что вблизи от своего мира Трикси все же воздержатся от его использования.

Келли вспомнила, что Страйкер не дал себя убедить и при планировании операции добился, чтобы возможность применения противником атомных зарядов была учтена, а силы вторжения максимально рассредоточены. Он предугадал ситуацию. В достаточной ли мере?

Поверхность под ними искрилась, силы вторжения били по вновь появившимся целям, уничтожая наземные батареи и опорные пункты. «Хеллборы» дырявили поверхность, взметая тучи раскаленного пара, плавя скалы, выделяя мегатонны чистой термической энергии. Оба артиллерийских корабля эскадры, «Ахесеррас» и «Валиденте», обратив свои километровые пушки-направляющие к поверхности Церна, крушили оборону врага сверхскоростными снарядами. Казалось, ничто не может устоять против такого сокрушительного удара…

Продвигаясь по туннелю, ЛКН 8737938 чувствовал, как планета сотрясалась от ударов по поверхности. Лабиринт подземных туннелей, которые люди называли Безднами Церна, замысловатой сетью опутал планету в глубине ее коры, соединяя города людей с глубоко скрытыми гнездами пришельцев. Он многократно бывал в туннелях с момента своего появления на свет из инкубатора два с половиной года Диса назад. Но в его памяти туннели запечатлелись как громадные подземные трубы с высокими арочными стенами, теряющимися во тьме наверху. Для его теперешних органов чувств, неразрывно связанных с дюралоевым корпусом Боло Марк XXXII, туннели были ярко освещены, по крайней мере в инфракрасной части спектра, очень низки и узки.

Боги заверили, что туннели достаточно глубоки, чтобы не опасаться никаких средств бомбардировки, но ЛКН не мог подавить страх. Если бы у него было сердце, оно билось бы быстро-быстро.

Сотрясения коры усилились и участились, корабли врага обрабатывали поверхность плазменными ударами, не уступавшими по интенсивности ударной волны и тепловыделения крупным ядерным боеголовкам.

Элкен подумал о своей семье. Живы ли они? Паймос, конечно же, на одном из первых мест в списке целей врага.

Твоя семья в безопасности. (Уверенность.) Почти все гражданское население эвакуировано в подземные туннели еще до подхода врага.

— Спасибо. Можно их увидеть? Может быть, поговорить?

Не сейчас. (Сожаление.) Ты должен сосредоточиться на своей задаче и нашей миссии.

Ну и ладно. Что бы сказали обе его подруги, увидев его в теперешнем обличье? Особенно Дженне с ее невротическим неприятием пластичности Пути Богов, изменчивости их внешних проявлений.

Его родители тоже, конечно, расстроятся, хотя его связь с ними никогда не была слишком тесной. Удаленный из материнского тела вскоре после зачатия, он развился в инкубаторах, родился и вырос в тепле и уюте Паймосского Детского Центра 4937, встретив родителей лишь в возрасте полгода (по Дису). Им нечего было делить, их ничто фактически не объединяло.

Но они навестили его перед операцией. Он видел их озабоченность и не хотел расстраивать.

Впереди туннель разветвлялся, левый ход вел наверх, правый — вниз. Вправо, приказал бог. Переждешь бомбардировку в Тролвасе.

— Тролвас — это что? Город? Я такого названия не слышал.

Это одно из наших… специальных мест в коре Церна. Город богов.

В мозгу Элкена завибрировало боязливое предвкушение, радость новизны. Он, конечно, слышал об этих сказочных пещерах Бездны, о сокровищах богов; местах их размышлений и развлечений. Но он не ожидал попасть туда раньше смерти своего тела.

Туннель вел вниз, глубже в кору планеты. Интересно, на какой он сейчас глубине? Температура и давление здесь поддерживались искусственно, по этим параметрам судить невозможно. Конечно, глубина измерялась километрами. Это можно было понять по отзвукам взрывов и сотрясению стен туннеля.

До каких глубин простирался лабиринт? Лишь боги знали это. Предания Темных Веков гласили, что начало системе туннелей положили люди в поисках полезных ископаемых. Но попытки людей были, разумеется, ничтожными в сравнении с мощью богов.

Гром наверху усилился, разносясь по лабиринту. Что же творится на поверхности, подумал Элкен. Что осталось от городов, ферм, прудов дромы, питомников хаба, золотых парящих храмов его родного мира?

ЛКН 8737938 продвигался вперед и вниз. Он еще не привык к изменению своего облика, но одно он усвоил твердо. Враг поплатится за осквернение священных мест богов, и поплатится жестоко.

Вокруг взрываются ядерные заряды от полу килотонных противовоздушных до 5-мегатонных, предназначенных в основном для вывода из строя электроники кораблей. Нo боевые экраны пока выдерживают, и, хотя корпус контейнера уже опасно нагрет, мои системы функционируют нормально.

Нагреву корпуса контейнера способствует и сгущение атмосферы. Я постоянно контролирую параметры как свои, так и контейнера. Пока отклонений от нормы не наблюдается.

Падаю сквозь облако отражателей, рассеянных эжекторами внешнего корпуса контейнера. Они служат экраном против радиолокационного и оптического обнаружения контейнера с поверхности Церна и, соответственно, ухудшают возможности обзора поверхности сверху. Примерно в 10 километрах ниже меня взрываются три ядерные боеголовки; очевидно, противник пытается, «рассеять» облако пассивных помех ударной волной и тепловым излучением.

Я прошел область пассивных помех в свободном падении, ощущаю замедление из-за сопротивления воздуха. Внешние слои контейнера аблативные, перегретые фрагменты отделяются, отводя тепло и увеличивая эффективную поверхность отражения. Огненный шар, окружающий контейнер, ионизирует атмосферу. Моя связь со штабом прервана. Продолжаю падение, еще 158,4 секунды, и ионизация уменьшается настолько, что связь полностью восстанавливается.

Ощущаю импульсы вражеских радаров и лазеров поиска и наведения. Я становлюсь центром сложной игры. Каждый нащупывающий меня радар выдает излучением свою позицию, и на него обрушивается удар с кораблей. Поэтому враг использует удаленные друг от друга позиции, облучая меня с разных направлений, чтобы усложнить задачу судовых станций противорадиолокационной службы.

Тем не менее с каждой миллисекундой вражеских сенсоров становится все меньше, работа уцелевших осложнена интенсивным электронным и визуальным подавлением с кораблей и мерами противодействия самого контейнера.

Противник, однако, далеко не беспомощен. Прямо подо мной зарегистрирован ядерный взрыв, облака на высоте 10 000 метров вспыхнули, взрывная волна швырнула мой контейнер, но он сам, своим ограниченным мозгом, справился с восстановлением стабильности спуска.

Замер один из каналов внутриполковой связи. Боло 837989 «Устрашающий», по кличке «Страх», не отвечает. Можно предположить, что последний ядерный взрыв был достаточно близким, чтобы вывести его из строя.

Следует констатировать, что сопротивление гораздо активнее и яростнее, нежели прогнозировалось. Во что это может вылиться при столкновении с противником?..

— Черт! — нарушил молчание майор Бесвин. — «Страх» пропал!

Страйкер услышал щелчок в канале первого батальона и сразу понял, что он означает. Конечно, оставалась возможность, что вышла из строя только аппаратура связи, но… Страйкер видел вспышку взрыва и по телеметрии получил расстояние от нее до контейнера «Устрашающего». Менее сотни метров.

Не укладывается в воображении, что такую мощную систему, как Боло Марк XXXIII, можно уничтожить. Но почти прямое попадание ядерного заряда на высоте 25 километров, конечно же, на это способно.

— Спокойно, — негромко сказал Страйкер. — Мы знали, что такая возможность не исключена.

— Д-да, сэр…

— Лейтенант Баклин!

Джейми Баклин был командиром «Страха» и был с ним очень близок.

— Да, сэр, — упавшим голосом откликнулся командир погибшей машины.

— Не вешать нос. Вы мне нужны в полковом резерве.

— Да, сэр. Я в порядке, сэр.

Черта с два ты в порядке, сынок. Командиры машин и батальонов срастались со своими гигантскими подопечными и всегда тяжело переживали потерю.

Страйкеру тоже было тяжело. «Страх» ему полюбился за то недолгое время, которое им довелось работать вместе. Но на нем лежала ответственность за пять оставшихся Боло полка, падавших сквозь огонь.

Космическая эскадра двигалась по орбите над зоной высадки, приближаясь к линии восхода. Местное солнце осветило дугу горизонта Церна, сначала заблестевшего тонкой линией, постепенно расширившегося в узкий серп.

Внизу на поверхности еще царила ночь, но уже достаточно освещенная утренней зарей, чтобы можно было различить горы, покрытые снежными шапками, скрытые облаками или мерцающие лавой. Тихие темные моря окаймлены сложным узором дюн, черными скалистыми утесами и извивами рек.

Города горели, в их геометрической структуре выделялись мигающие сияющие точки, над каждой целью висело облако дыма, подсвеченное изнутри и снизу. Пожары были видны и вне городов, на месте аэрокосмических баз или центров связи военной инфраструктуры Этрикса.

Силы вторжения постарались по возможности щадить население Церна, хотя почти в каждом городе находился какой-либо военный объект Трикси.

Бомбардировке подверглись все главные цели и большинство второстепенных; эсминцы продолжали прощупывать местность в поисках мелких целей, затерявшихся в горах и каньонах. Сине-белая пульсация говорила о бомбардировке обнаруженного центра слежения в горах над Йотуном.

Сопротивление врага оказалось неожиданно ожесточенным. Стало очевидно, что наземная оборона была намного сильнее ожидаемой. Большинство обнаруженных и пораженных целей отсутствовали в имевшемся у них перед вторжением списке.

Что ж, не впервые в военной истории разведка не смогла дать точной своевременной информации.

Оставалось надеяться, что этот провал разведки не повлечет за собой тяжелых последствий, ибо в противном случае Боло там, внизу, окажутся в ловушке, из которой невозможно выбраться.

Снизился до уровня 15 000 метров. Местность подо мной закрыта плотным дымом от горящих целей, прямое наблюдение невозможно.

Отмечаю наличие многих вражеских позиций на местности, не совпадающих с отмеченными в моих данных. Некоторые объекты глубоко погружены в грунт, сильно укреплены, хорошо защищены, имеют мощное вооружение. Ими надо будет заниматься отдельно.

Но для этого нужно сначала успешно приземлиться, не разделив судьбу Боло 837989. Лазерные и корпускулярные лучи сканируют небо, их путь прослеживается по вспышкам на парящем в загаженной атмосфере мусоре.

Достигнута высота 12 000 метров. Здесь начинается сброс скорости, маневр, который наверняка привлечет внимание противника.

— Теперь прошу повнимательнее! — предупредил Страйкер.

Они следили за ВР-изображением снижения пяти контейнеров Боло. Каждый

начал резкое торможение с пятнадцатью G, чтобы погасить скорость падения.

Наведение вражеского огня становилось более точным из-за падения скорости и выхода из облаков пассивных помех.

Каждый из контейнеров выдвинул, а затем развернул хвостовой стабилизатор, продолжая маневр для ухода от вражеского огня. Одновременно телеметрия показала, что контейнеры развернули дельтовидные крылья с мощными воздушными тормозами. Они начали выход из падения, борясь с инерцией вертикального нырка в 2 маха.

Перегрузок отрицательного ускорения, развиваемого контейнерами, не выдержал бы ни один человеческий организм, пилот мгновенно потерял бы сознание и, возможно, погиб. Боло не состояли из плоти и крови, не угрожали перегрузки и искусственному интеллекту контейнеров. Данные поступали в командные центры с минимальными потерями, вызванными помехами. Огонь с земли ослабевал; снижаясь, контейнеры выходили из радиуса поражения удаленных позиций. В то же время возрастала опасность со стороны тактических систем лазерного и корпускулярного оружия, подвижных огневых точек на морских и воздушных судах, со стороны наземных средств.

Страйкер краешком глаза заметил время. Еще две минуты…

Уровни… вибрации… возрастают… с выходом… контейнера… из падения…

Системы замедления на максимуме…

Ускорение минус 50G…

Контейнер идет по дуге, ускорение падает. 20G… 15…

Маневр сложный, позволяет выйти из падения с двойной скоростью звука. Его можно было бы заменить инерциалъными амортизаторами, но это чересчур громоздко и требует затраты слишком большой энергии для одноразового десантного контейнера. Мне такие перегрузки неопасны, но крылья контейнера, системы с изменяемой геометрией, вызывают у меня опасения. Они сейчас выдерживают напряжения, близкие к предельно допустимым.

В любом случае худшее позади. Горизонтальный полет над темной поверхностью моря па высоте 1200 метров со скоростью 436 метров в секунду, примерно 1,5 маха для данных высоты и давления воздуха. Контейнер сопровождают несколько ложных целей, маневрирующих независимо от него.

Электромагнитная маскировка делает эффективную отражающую поверхность контейнера равной примерно 5 квадратным сантиметрам. Ложные цели выглядят намного большими, к тому же более активно маневрируют, отвлекая внимание от основной цели. От меня.

Впереди небо светится. Частично это следствие восхода светила, но спектральный анализ показывает, что в основном свечение обусловлено городскими пожарами вследствие бомбардировок и огня «Хеллборов».

Начинается сброс высоты.

ЛКН 8737938 вошел в пещеру, которую боги называли Тролвасом. Так глубоко находилась эта пещера, что, когда он пересекал ведущий к ней мост, внизу, в глубокой расщелине, бурлила река расплавленного камня под черной застывшей и снова трескавшейся коркой. Раскаленные стены пещеры слегка светились, в воздухе висели клубы сернистых дымов, весь потолок был покрыт серными отложениями.

Гром бомбардировки доносился и сюда, но настолько ослабленный, что почти не воспринимался, перекрывался звуками работающих энергетических и производственных комплексов богов.

На обширной плоской поверхности перед черными и коричневыми зданиями богов прибытия Элкена ожидали сорок таких же, как он, машин.

Громадные бронированные массы, каждая с башней 200-сантиметрового «Хеллбора» Дженерал Полидайнэмикс.

И тут… он понял, что встретил знакомых. Он уловил привычный ход мыслей за грубыми броневыми плитами. Здесь был ВБР 9383733, друг по Детскому Центру. А вот НГК 2225344 из Паймоса, знакомый родителей. Он думал, что они давно в Садах Богов.

И еще он услышал мысленный голос СНД 9008988. Она несколько циклов назад вызвалась на операцию. Это была ее заявка на бессмертие.

Он настолько забылся, узнав старых знакомых, что мысленно потянулся к люку, чтобы выйти и направиться к ним… и очнулся, осознав, что он не сидит в вездеходе, ползущем по пещерам, а сам является таким «вездеходом», мощным боевым монстром с человеческим мозгом. И он испугался. Что станет с ними? Что станет с ним?

Все будет в порядке. (Уверенность.) Все произойдет так, как должно произойти.

— Привет, Элкен! — окликнул Боло, которого Элкен каким-то образом распознал как ПЛТ 94635469, совсем еще юнец, лишь несколько дневных циклов назад переселившийся в город из Детского Центра. — Смотри, что я умею!

Боло подался назад и подпрыгнул на антигравитации, высоко задрав нос.

Какое-то неопределенное мгновение Элкен созерцал 21 000-тонную махину, стоящую на заднем изгибе гусениц и удерживающую баланс их движением под углом около 60 градусов к поверхности.

— Да? — До Элкена донеслось, как Палет реагирует на какую-то слышную лишь ему одному команду. Боло с грузным толчком, отозвавшимся в гусеницах и торсионах Элкена, восстановил сцепление с поверхностью. — Извините…

Многие твои товарищи еще осваиваются со своим новым обликом. Но это несложно. Теперь направляйся на свое место… в первом ряду.

ЛКН продвинулся к строю Боло и остановился рядом с СНД 9008988. Он почувствовал теплые приветственные мысли Синди.

— Элкен! Я так тебе рада! Ты решился…

— Я… этого я не ожидал. Я думал, новое тело будет человеческим. Или, по крайней мере, в нем останется что-то человеческое, как у Специалов.

— Мы и есть Специалы. Самые-пресамые Специалы, какие только могут быть на свете.

— К этому надо привыкнуть…

Внимание, дети мои. (Серьезность.) Понятно, что многие из вас удивлены своими новыми телами, удивлены выбранным для вас богами первым шагом на пути к золотому бессмертию. Поверьте, мы рады были бы приветствовать вас в рядах бессмертных сразу, без промежуточных шагов. Развитие событий требует, однако, неотложных мер, усилий всех, кто пребывает в этом мире, как богов, так и людей. Смотрите…

В мозгу Элкена сформировался образ, поражавший своей реалистичностью, поражавший еще и потому, что в космосе Элкен не бывал.

Казалось, он висел в космическом пространстве высоко над линией утренней зари. Он узнал свою планету, Церн, он видел все это в новостях и в Детском Центре: Церн, Дис, восход Саллосов. Но теперь над Церном висела армада чужих боевых кораблей, и на его поверхности, на ночной стороне от линии восхода, вспыхивали многочисленные мощные взрывы.

Он подумал, что картина эта, должно быть, сымитирована, ибо как могли боги попасть в середину чужой эскадры? Хотя, с другой стороны, чего не могут боги?

Картина поверхности приблизилась, стали видны детали, горизонт почти выпрямился. Элкен увидел, что целые города лежат в руинах, горят, в небе над ними поднимаются столбы дыма и пепла, как при извержении вулкана.

Город Леделефен. (Глубокая скорбь.)

Леделефен? Это на юге, недалеко от Паймоса. Элкен бывал там в Историческом Куполе, еще будучи монахом Братства. Он хорошо помнил город. Эти пылающие, плавящиеся руины не были Леделефеном… Но вот Башня Знаний, чудом уцелевшая посреди выжженного круга, бывшего еще недавно парком Божественного Откровения…

Во имя всех богов!..

Небесные Демоны опустошают наш мир садов. (Праведный гнев.) Они уничтожают наши города, детские, учебные и научные центры. Они готовы на

все, чтобы покорить нас, богов и людей. Но выбранная демонами безумная стратегия обернется против них самих. Им придется понять, что дикость, варварство и предательство не смогут сломить дух цивилизованных людей, живущих в гармонии со своими богами.

И вы призваны послужить богам и народу. Вы собрались в теплых глубинах Тролваса. Армада Небесных Демонов приближается. Скоро бомбардировка прекратится, и они высадятся.

И тогда вы ударите по ним и сотрете их с лица нашей планеты.