Казенные поручения и ответственность за их исполнение.

Земская казенная служба состояла в том, что тяглые общества сами обязаны были ставить казне агентов для исполнения казенных поручений, для которых она не имела своих специальных ис­полнительных органов. Несмотря на чрезвычайное разнообразие этих казенных поручений, их можно свести в три разряда.

1) Сбор даней и пошлин, т.е. прямых и косвенных налогов.

2) Надзор за исполнением натуральных казенных повинностей, каковыми были: ямская гоньба, постройка и ремонт городских укреплений, эксплуатация казенных угодий по наряду — напри­мер, рыбной ловли, казенных лугов и т.п.

3) Ведение казенных торгово-промышленных предприятий.
Например, продажа нитей, составлявшая казенную монополию; казенное добывание и продажа соли; казенная разработка рудни­ков в XVII веке; продажа дорогих мехов, поступавших в казну вме­сто подати с населения, занимавшегося звероловством; казенная закупка хлеба и т.д. до бесконечности.

Все эти казенные поручения были, как вы видите, или мест­ные повинности, или казенные промышленные операции. По этому двойственному характеру они и носили название либо государе­ва дела, либо дела земского. Центральным и областным корон­ным учреждениям — приказам, наместникам XVI в. и воеводам XVII — принадлежал только высший надзор и руководство все­ми этими финансовыми операциями. Но непосредственное веде­ние дела, вся черная работа падала на агентов, которых обязаны были ставить из своей среды тяглые миры. Эта казенная земская служба отличалась от службы приказной одной существенной чертой. Приказное управление требовало от управляемых пови­новения, и потому главным условием его успеха был личный ав­торитет управителя. Напротив, казенная служба направлена была к получению наибольшей прибыли для казны, и потому глав­ным условием ее успешности должна была служить строгая иму­щественная ответственность со стороны агентов.

Главные обеспечения ответственности. Так как эта служба была безвозмездная, то казна требовала двоякого обеспечения ответ­ственности земского агента — нравственного и материального.

Вера. Нравственным обеспечением служила вера, присяга, которой земский агент обязывался, умело и добросовестно вести казенное поручение. Поэтому агенты и их помощники, на которых под присягой возлагались сборы косвенных налогов и ведение торгово-промышленных операций казны, носили название вер­ных голов и целовальников. Голова — главный агент, целоваль­ники — его подчиненные помощники.

Доверие. Материальной гарантией ответственности служило доверие казны земскому агенту, как опытному и состоятельному торговцу, либо промышленнику, который доказал свою коммер­ческую опытность хорошим ведением собственных дел и состоя­ние которого при необходимости могло бы вознаградить казну за причиненный ей агентом ущерб. Поэтому правительство требо­вало, чтобы тяглые миры выбирали по казенному поручению «лю­дей добрых, которые были бы душою прямы и животом прожиточ­ны и которым в сборе государевой казны можно было бы верить».

Круговая порука. Если мир не выбирал такого надежного человека, имущественная ответственность за казенные убытки переносилась на самих избирателей, которые в таком случае были обязываемы круговой порукой за своего выборного. Так вырабо­талось основное правило присяжной или целовальной службы по казенным поручениям, которое можно выразить такой формулой: земская присяжная служба по личному доверию или по мир­ской поруке. Прошу вас различать обе эти гарантии, которыми казна старалась обеспечить успешность и исправность мирской службы — личное доверие и мирскую поруку.

Основное правило присяжной земской службы и основание чиновнего деления высшего столичного купечества. Выборная ка­зенная служба по личному доверию, но не по мирской поруке, и была источником высших чинов тяглой иерархии. На богатейших и на­дежнейших купцов в звании голов казна возлагала самые трудные и ценные, следовательно, наиболее ответственные поручения. Напри­мер, сбор таможенной пошлины на больших ярмарках в Архангель­ске или Астрахани, продажу дорогих казенных мехов. Эти богатей­шие купцы получали чин гостей. Купцы менее значительные и надежные, которым поручались менее важные дела или которые на­значались целовальниками, помощниками к гостям, возводились в звание торговых людей гостиной либо суконной сотен.

Следы такого разделения высшего купечества становятся за­метны в Москве еще в конце удельного времени и мы уже в XIV ве­ке рядом с гостями встречаем суконников в составе московского купечества со значением одного из высших разрядов. Степень ка­зенного доверия, какой удостаивались более или менее важные поручения, соразмерялась с оборотным капиталом уполномочи­ваемого агента. О размере этого капитала можно судить по сви­детельству Котошихина о гостях его времени. Это были торговцы, ежегодный оборот которых простирался от 20 до 100 тысяч тог­дашних московских рублей¹. А так как рубль середины XVII века равнялся 17-и нынешним, то этот оборот можно оценить суммой от 340 000 до 1 700 000 рублей на наши деньги. Но чин гостя или торговца высшей сотни, гостиной или суконной, приобретался не размером ежегодного оборота, а самой службой по казенному по­ручению, успешным исполнением последней. Как бы ни был ве­лик торговый оборот купца, он не получал звания гостя, если еще не отправил ни одной службы. Котошихин замечает о тех же гос­тях: «А бывают они гостиным именем пожалованы, как бывают у царских дел в верных головах и в целовальниках, у соболиные каз­ны и в таможнях, и на кружечных дворех(т.е. в казенных кабаках)».

Гости, торговцы гостиной и суконной сотен в тяглой финансо­вой иерархии были то же самое, что столичные служилые чины — стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы — в иерар­хии военно-правительственной. Как те, так и другие были припи­саны к столице и обязаны были в Москве иметь постоянное мес­тожительство, где бы ни находились поместья и вотчины одних, торговые и промышленные предприятия других. Как московские дворяне рассылались из столицы по областям «для всяких дел» — править городами, командовать полками и их частями в звании воевод и голов, руководить провинциальным дворянством — так точно и московских гостей и торговцев гостиной и суконной сотен рассылали из столицы по областным городам в звании голов и целовальников направлять казенные операции.

Московское купечество высших чинов вообще служило бли­жайшим орудием правительства в управлении провинциальным торгово-промышленным населением и стояло к последнему в от-

¹ Имеется в виду конец ХIХ века.

 

ношении полномочного руководителя. Так, московских гостей по­сылали в областные города верстать местных посадских людей податными окладами. Им иногда поручали назначать торговых лю­дей провинциальных городов на должности местных кабацких и таможенных голов — знак, что казна верила им больше, чем по­садским провинциальным обществам. Это был, если можно так выразиться, финансовый штаб московского государя. Наконец, са­мый состав этих чинов близко напоминал список столичных слу­жилых людей. Гостей и торговцев обеих высших сотен никогда не бывало много. При царе Федоре Ивановиче гостей и людей гос­тиной сотни числилось 350, в суконной сотне — всего 250. Смут­ное время и сопровождавший его упадок торговли и промышлен­ности страшно опустошили ряды высшего столичного купечества. В 1649 г. гостей оставалось только 13 человек. В гостиной сотне считалось 158, но надежных и годных к службе было так мало, что им приходилось получать казенные поручения через год. В сукон­ной сотне из 116 человек только 42 были в состоянии служить, а так как из них ежегодно назначалось на службу по 18 человек, то некоторым приходилось по очереди ходить в службу также через год. Службы были годовые. Это вызывало потребность в частом пополнении состава высших тяглых чинов. И как ряды москов­ской боярской молодежи постоянно пополнялись лучшими слу­жилыми силами, поднимавшимися из глубины провинциального дворянства, так в сжимавшийся круг высшего московского купе­чества постоянно приливали лучшие промышленные дельцы из столичных черных сотен, из дворцовых и даже церковных слобод и из областного посадского купечества. «Гости, гостиная и сукон­ная сотни полнятся всеми городами и слободами лучшими людь­ми». Так говорили в XVII в.

В одном документе 1649 г. приведена подробная ведомость пополнения высших купеческих разрядов за первую половину XVII в. Может быть, вы найдете нелишним рассмотреть эту ведо­мость. Я передам ее в такой форме. В 1621 г. в гостиную сотню по наряду дано из черных московских сотен и слобод 12 человек, в суконную — 50. В 1625 г. в гостиную из областных городов — 34. В 1630 г. — в ту же сотню из других областных городов — 34, в суконную из областных городов — 19. В 1635 г. в гостиную сот­ню из патриарших и монастырских богатых крестьян — 44, в су- конную из того же класса — 11. В 1642 г. в гостиную из дворцо­вых слобод — 12, в суконную оттуда же — 9. В 1644 г. в гости­ную из богатой московской дворцовой слободы Кадашей (т.е. по­ставщиков полотен столового белья во дворец) — 24. В 1646 г. в суконную из разных слобод — 36. В 1647 г. в гостиную сотню из московских черных сотен и слобод — 104, в суконную из тех же сотен и слобод — 81.

Эта таблица укажет вам размеры потребности в постоянном пополнении высших служилых разрядов купечества. Это были на­стоящие рекрутские наборы купечества в казенную службу, наи­более тяжелую и ответственную. Новобранцы из низшего купе­чества назначались в высшие торгово-служилые чины по казенному наряду против их воли, единственно по расчету на их хозяйственную или личную благонадежность, на прибыль, какую они могли доставить казне своей опытностью, или, по крайней мере, на зажиточность, которая давала казне возможность воз­наградить себя за убыток, ими причиненный.

Итак, основанием чиновного деления высшего столичного ку­печества была присяжная казенная служба по личному доверию. Источником чиновного расчленения областного тяглого населе­ния служила другая государственная обязанность, на него падав­шая — государственное податное тягло.