Butterfly mess

ПЕРЕСТРОЙКА — официальный курс развития страны, провозглашенный правящей верхушкой СССР во главе с М. Горбачевым в 1985 г.

Совокупность действий партийно государственного руководства страны, спровоцировавших масштабный кризис, приведший к распаду государственности, развалу экономической системы страны и упадку социально-духовной сферы. Один из самых драматичных периодов отечественной истории, который закончился ликвидацией целого государства и открыл эпоху глубочайшего системного кризиса, охватившего все без исключения сферы российской жизни, последствия которого в стране еще долго будут сказываться. Хронологические рамки перестройки — 1985–91 гг.

Перестройка Горбачева - вторая крупномасштабная сознательная попытка реформировать общественный отрой в СССР, предпринятая по инициативе Генерального секретаря ЦК КПСС М. Горбачева после смерти К. Черненко в 1985 г. По своему существу это - определенная система мер революционного и реформистского характера, осуществленных М. Горбачевым (апрель 1985 - август 1991) и задуманных в целях "обновления социализма", придания ему "второго дыхания". Демократизировав общество, широко введя свободу печати и гласность, идейный и политический плюрализм, разрешив многопартийность и провозгласив необходимость экономических реформ, перестройка не достигла своей цели. Инициированные ею процессы в 1991 г. трансформировались в антитоталитарную, посткоммунистическую, демократическую революцию, уже не нуждавшуюся в Горбачёве, продолжающуюся и сегодня.

непосредственным стимулятором перестройки Горбачева стало определившееся отставание СССР в гонке вооружений (на фоне американской программы СОИ), быстрый упадок производства, отчетливо обнаруживший себя в 80-е гг. Начавшаяся в апреле 1985 г. как "ускорение социально-экономического развития" перестройка Горбачева не сумела обновить социализм по объективной причине: социализма в Советском Союзе, где средства производства и политическая власть были отчуждены от трудящихся, никогда не существовало, а потому "обновлять" было нечего. Имелись и субъективные причины неудачи перестройки: инициатор перестройки неверно оценил состояние советского общества (налицо был не экономический кризис, а социально-экономический тупик, что требует совсем иных способов врачевания в сравнении с теми, которые применяются при экономическом кризисе).

Chapter I – Bloodmug

Butterfly mess

Грязный мужчина с черной запутанной бородой плелся по шумной улице. Он кашлял и утирал слюни широким рукавом серой куртки. Его звали Глен Борроу, и он был зол и разбит, любя мир за то, что он многообразен и ненавидя за недоступность большинства его красот.

«-Твоя семья слишком бедна, Глен, мы не можем быть связаны какими-то узами, тем более – узами брака.

-Но Мари!

-Иди к черту, грязная крыса, ты недостоин моей дочери!

Холодное лицо девушки, красное и трясущееся лицо старика». Эта сцена преследовала его уже второй год пьянства, не прерывающегося даже за станком. Вот оно, наказание за нарушение священного обета церковникам и Ему. Дьявол провел мимо крепостных стен аббатства красотку, которая кинула взгляд на монаха и улыбнулась, и слуга Бога тут же убежал вслед за призраком из родной кельи. Либо Бог, либо сладкая жизнь. Либо жизнь, подобная этой.

Толпа веселящихся юношей и девушек, которых наверняка утащили бы в подворотню в паре кварталов от этой улицы ради недолгих утех, резвые торгаши, снующие и кричащие тут и там. Пара моряков, привёзших десять бочек заграничного рома в бордель…

Глен побрел в бордель мимо этих морских волков. Продажные девки танцевали канкан на сцене, но ни на одну из них, даже самую толстую и с гнилыми зубами у Глена денег не было. Только дешевый эль мог успокоить его за гроши в кармане. Хозяин трактира налил в большую деревянную кружку до самого верха холодного эля, и Глен выпил его. Потом еще и еще. В тряпичном свертке оставалось еще немного, и дрожащая рука Глена уже протянулась к руке бармена, но тут к нему подсел человек в доспехах стражника:

- Кажется, жизнь у такого бродяги не очень веселая. Хочешь чего-то нового?

- Хочу девушку своей мечты с большой грудью и милым личиком. И денег. Вот чего я хочу. Ты мне это дать можешь?

¾ Конечно. Только подпиши этот документ.

Пришелец протянул Глену пергамент, тот глянул на него, но, несмотря на грамотность, прочесть ничего не смог из-за алкоголя.

¾ Ты кто к черту такой? – пробурчал Глен, решая, ударить этого торгаша жизнью, или нет.

¾ Просто незнакомец, желающий помочь за определенную плату…

¾ Какую еще?

¾ Ты продаешь душу…

¾ Душу? Хах, я ее тебе уже давно отдал.

¾ Просто подпиши и будешь как сыр в масле.

Глен выхватил перо из рук незнакомца и размашисто подписался под пергаментом.

¾ Так то! Давай мне женщин и золото.

¾ Утром все у тебя будет.

¾ Договорились… - Глен рухнул на стол, резко уходя в сон. Единственное, что он помнил дальше – как незнакомец растворился в воздухе.

Наутро голова у пьяницы раскалывалась от принятого вчера эля, будто семена, из которых тот сварен, решили прорости в мозгах. Глен потянулся за стаканом на тумбочке у кровати, но там его не было. Не было ни тумбочки, ни даже кровати - а была подстилка из парусины с соломой внутри. На голову свалился холодный водяной поток.

¾ Вставай! Солнце еще высоко, рекрут.

Удар в бок тяжелым сапогом.

¾ Долбанный господь, мать Христа за ногу, что тут кто о себе возомнил? – Глен Борроу встал на корточки, пытаясь поднять свое туловище в позу молодого тополя. Но получалась только ива. Удар в бок сделался еще более болезненным, и внутри что-то хрустнуло.

¾ Я твой командир, блохастая сука!

Глен упал и застонал. По бедру хлестнули прутом и жгучая боль в боку немного оттенилась такой же болью в ноге.

¾ Вставай, если хочешь прожить хоть немного!

Через прорези между век Глен рассмотрел окружавшую обстановку. Он лежал в палатке на полу, а на него сверху вниз смотрел крепкий мужчина в кольчуге с кожаной курткой внизу. Дьявол снова надул монаха-идиота. На поясе у мужчины висел меч, и одна рука уже натирала его рукоять, готовая отрубить им конечности пьянице. Поникнув головой перед своим страхом, Глен распрямился и поклонился своему командиру.

¾ Так-то лучше, псинка. За мной.

Мужчина направился к выходу из палатки, поглаживая рукоять своего меча и насвистывая незатейливый мотивчик. Глен вытер пыль с лица, прокряхтел и поплелся за ним.

¾ Понятно, где эти звонари народ набирают. По мешочку золотых за пьяную рожу. А нам потом расхлебывать… ¾ ворчал себе под нос командир.

Похмелье перестало отравлять взор и теперь Глен смог разглядеть его получше. Коричневая щетина, короткие волосы, не мешающие обзору во время сражения, ушибы и ссадины на лице, но ни одного шрама. Видимо, он был опытным еще до начала завоеваний. Грубые черты лица выдавали в нем внебрачного сына кого-то из лордов. Они вышли на свет, и командир отправил Глена к строю таких же солдат поневоле, кинув за шиворот. От неуклюжих попыток Глена удержаться после столь мощного броска с земли взлетели тучи пыли.

¾ Слушайте меня, - командир начал ходить взад и вперед, посматривая на солдат. – Честно говоря, вам тут не место. Половину из вас собрали на этой неделе из скотовников, где вы валялись со свиньями в одной луже грязи. И на большее, чем бежать в авангарде, создавая препятствие из трупов для врагов, вы пока не годитесь. Вам вообще сильно повезет, если хоть треть выживет сегодня. Но лучше я потеряю треть мало обученных бойцов сегодня, чем буду получать такую кучу пьянчуг каждый день, когда от вас воняет помоями хуже, чем от меня, не способного принять ванну уже месяц похода. Так что вам придется побыть на грани смерти еще до битвы. Иначе будет снова та же вонь, только от другого сброда. Утром следующего дня – битва. Будьте готовы умереть. А теперь за мной. Иначе я вас сам убью.

¾ Как нам вас называть? – спросил кто-то хриплым голосом из толпы.

¾ Командир. А вы – первая центурия авангарда. Мое имя большинству из вас не понадобится.

Командир направился к грязным траншеям с кольями и водой, текущей ручьем из ближайшего леса. Сам лагерь был в поле, которое рассекала пополам усыпанная галькой дорога, уходящая в еле виднеющуюся деревню. С той стороны дул холодный ветер, пробирающий до костей лютой дрожью. Он колыхал высокие травы поля, разнося пыльцу на фоне серого, готовящегося лить дождь неба.

У траншей стояли повозки с продовольствием и мечами разной масти. В одной лежало деревянное оружие. Его-то командир и начал раздавать грязному сброду, среди которого был Глен. Копья, мечи, настоящие щиты… Один из мечей командир воткнул где-то посреди толпы.

¾ А теперь у вас задача – разбрестись в разные стороны. И ни один не должен заступать за линию, которую начертит этот меч. Вы, - он вытащил из ножен свой меч и махнул им вправо. Люди шарахнулись от лезвия, и командир довольно кивнул, а потом повел лезвием в другую сторону, разогнав людей и разбив центурию надвое. – Так вот, вы будете внутри траншей. Не дайте этим, - командир снова махнул влево, - до вас добраться и засесть. А ваша задача, - командир покачал мечом, будто измеряя его баланс, - завалить на землю всех, кто прячется за баррикадами. И так и быть, если кто-то выполнит свою задачу верно, он получит эль.

По двум группам прошел бодрый ропот. Каждый думал, что сможет завоевать свой эль деревянными мечами.

¾ За траншеи, быстро! – зарычал командир и обе группы помчались туда.

¾ Идиоты! Только та группа, кто защищается! Жирный кот ловит мышей лучше, чем вы понимаете слова.

Ватага атакующих остановилась.

¾ И никто не смеет двинуться с места, пока я не скажу! Вам понятно?

Толпа закивала.

Командир медленно перевел взгляд на людей за баррикадами. Смотря на них несколько мгновений, он щурился, сглатывая слюну, а потом он вскинул меч вверх и закричал:

¾ Начали!

Глен Борроу оказался в команде нападающих. Держа щит и меч в руках и дрожа от холода и страха, он постарался отойти как можно дальше от основной толпы. Но как только прозвучал крик командира, волна людей хлынула на траншеи, унося Глена с собой. Впереди были колья, окропленные кровью в некоторых местах, и водяной поток, который, уже унес много крови с собой. Один грубый мужик вырвался вперед, испуская свой последний боевой клич, перед тем как споткнуться и налететь на острые колья грудью. Даже через брызги был слышен хруст костей и свист выходящего из легких воздуха. Следующую жертву столкнули туда же ударом длинного копья. Смотря на свои потери, нападавшие замедлили бег, начиная медленно карабкаться через подводные камни и грозные ряды пик. Щиты выставились вперед, как разведчики, высовываясь из-за угла в ожидании атаки. Глен крался в центре этой безумной охоты друг на друга. Он поворачивался то вправо, то влево, прикрывался щитом и все, что он видел, это окровавленные пики, изодранные о них спины соратников, грязь и темно-серые грозовые облака. Он не представлял, в какой уголок империи его успели забросить во время забытья.

Ноги скользили по мокрой грязи, балансировать было очень сложно, но все шли вперед. И они уже шли не за элем – страх перед мечом командира гнал их маленькими шагами вперед.

¾ Эй, - молодой парень толкнул в бок соседа Глена, - Встань спиной ко мне, вплотную, так у нас больше шансов выжить. Быстрее!

Сосед, не высокий и не низкий мужчина с рыжими косами и тяжелым подбородком, кивнул, перехватил меч поудобнее и встал спиной к парню.

¾ Мальчик дело говорит! – подхватил шепотом мужчина со следами укусов на одежде.

Он пристроился сзади к другому, в черной твердой кожаной куртке, и его примеру последовали еще несколько человек с синяками на лицах, опухшими губами и кровоподтеками по всему телу. Глен встал третьим к парню и рыжеволосому и приготовил оружие и щит.

¾ Ты чего? – удивился парень.

¾ У Бога в свите три ангела, а они-то понимают, как надо драться, - вспомнил Глен цитату из журнала Архангела.

Парень пожал плечами, и они медленно пошли в наступление через лес пик и валунов.

Рыжеволосый облизнул губы:

¾ Дождь сейчас будет…

¾ Верно, тебе стоило большого труда это понять, - хмыкнул мужик из группы, что шла рядом.

Этот мужик имел очень густую бороду, тоже черную, как и Борроу, но длиннее и больше.

Рыжеволосый зло посмотрел на него:

¾ В дождь легче сбить врага с ног, тупица.

¾ А… - густобородый замолчал.

Из-за груды пик выскочил человек с мечом и резко ударил по руке напарника густобородого. Запястье вмиг опухло, а меч выпал из рук. Жертва загнулась и упала на землю, ворочаясь и убаюкивая руку. Густобородый с криком обрушил удар щитом по лицу нападавшего, и тот налетел на пики, проткнув руку. В воздух брызнула теплая алая кровь.

Видя, как люди калечат друг друга, Глен начал закипать от злобы. Им было сказано: повалите их, но потерявшие половину разума от страха, и половину от многих лет пьянства, эти животные с памятью людей решили истребить друг друга.

¾ Скорей бы этот чертов дождь… - прошипел себе под нос Борроу.

На крики раненого оборонявшегося прибежало еще четверо. Они бросились на густобородого, но Глен, который окончательно потерял ощущение чего либо, кроме гнева, бросился им наперерез.

¾ Да не прервется род наш! – прорычал бывший монах еще одну цитату и ударил под колено одного из нападавших. Тот скорчился и упал на землю, издавая гортанный крик.

За теми тремя бежали еще люди. Рыжеволосый, густобородый, молодой парень, все схлестнулись между ловушек, торчащих из земли. Звон металла на щите, треск поломанных мечей, крики и стоны. Они крушили черепа друг друга, сбивали на землю, царапались, кусались, как свора диких собак, подхвативших бешенство. На это помешательство уже невозможно было смотреть, и Глен отступил назад. Ему казалось, это никогда не закончится. «Дерись, как подобает ангелу, маленький монах, - Глену померещился силуэт того стражника, - дерись и убивай этих чертей, пока они не убили остальных». Борроу снова начал наступать, медленно и тяжело передвигая ногами к волнующейся толпе. «Нет-нет-нет, не убивай, - вкрадчиво залился речью голос в голове, - Просто останови это все. Завтра они умрут, а вот тебе уходить с размытой водой земли еще рано. Покажи, как ты силен на самом деле». Будто кто-то коснулся его плеча и легонько подтолкнул вперед. Глен Борроу стиснул зубы и ухватился за плечо стоящего ближе всего к нему мужчины. Глухой удар щит о щит прозвучал как гонг, и Глен откинул на землю того, кого держал. За ним, уже сам, по инерции, полетел еще один воин. Глен злобно глянул на лежащих, те не посмели встать снова. Монахов когда-то учили воевать за веру. Глен выставил щит вперед, уперся плечом и толкнул людей впереди. Где-то среди них был рыжеволосый, который своей огромной тушей придавил двоих. Глен шел дальше, его рука опрокинула ударом в нос какого-то щуплого старика. Что он тут делал вообще, и как старик мог попасть в армию… никто не знал. Да и Глена сейчас это волновало в последнюю очередь. На кулаке он снова почувствовал эту мягкую теплую и липкую субстанцию – свежую кровь.

Впереди. Прямо перед носом, выскочил парень, остервенело крича и размахивая мечом перед носами врагов. Его щеки тряслись, крик доносился сквозь стиснутые зубы. Его короткие волосы были мокрыми то ли от пота, то ли от еле-еле моросящего дождя, который… тут же рухнул сильным потоком с небес. Быть может, он капал так уже давно, но среди вонючих, столпившихся и перемешивающихся друг с другом тел капли были незаметны как грязь под ногами. Крики парня прорывались сквозь гул дождя и резали слух, который вчерашняя выпивка все еще не хотела отпускать. Вибрации отдавались по ушам глубоко в череп и звенели там. Теперь глаза Глена застилала не только ярость, не только дождь, но и боль от этого резкого и отвратительного человеческого голоса. Ему стало совершенно плевать, что парень сражался вместе с ним, стало плевать, что, возможно, благодаря ему они выдержали нападение гораздо лучше. Но быстрые и пустые движения, к которым привлекал внимание мерзко звенящий в голове крик, казалось, могли вывести из себя даже Белого бога, зашившего себе рот, чтобы не оскорбить смертных тварей. Глен зарычал повторно и пнул парня в толпу. Крик прервался сразу после удара – старый сапог выбил воздух из груди юноши. Он упал на людей, потом на землю, и тем самым пошатнул не стройные ряды. Множество снова попадало.

Но Борроу уже заметили, и люди кинулись на него как на заклятого врага. Решительность снова пропала, струсив и убежав от гнева толпы. Он забился в пространство между двумя пиками и выставил щит вперед. Щит загораживал обзор и не прикрывал тело полностью, так что тяжелый удар по коленям свалил его на землю, прикрываемого щитом. Несколько ударов поочередно громыхнули по щиту, его даже пытались вытащить из-за пик, вытянуть за ноги, за края щита, за торчащие куски одежды, но Борроу сопротивлялся как мог.

¾ Стоп! - послышался голос командира. – Встать в строй всем!

Громкий и решительный, он перекрыл звук битвы, а вместе с тем и раж, в который вошли вчерашние пьяницы от страха и боли. Под твердыми каплями плотного дождя они кое-как встали в длинную линию между пик. Многие потеряли либо меч, либо щит, многие кровоточили и держались за подбитые конечности. Несколько человек лежало на земле со сломанными ногами. И по всему полю с ловушками было разбросано около десятка мертвых тел: проткнутые пиками груди, свернутые шеи и искореженные от пресса толпы тела. Кровь, кровь и страдания. Страдания запуганного и измученного жизнью народа.
¾ Среди вас нет дисциплины, нет порядка, - командир плюнул под ноги рекрутам. - Вы забываете, зачем деретесь, и как это следует делать. Вы ничтожны, и вам нет здесь места! Будь моя воля, я бы отправил вас туда, откуда вас забрали, в дешевые кабаки.

Капли разбивались вдребезги о голову командира. Его лицо было маской, высеченной из камня, и по нему тоже текла вода.

¾ И потому вы не выполняли приказ. Умирали, ломали кости, именно потому. Здесь мой приказ – это закон! – командир грозно осмотрел стоящих перед ним людей. – Теперь ты. Да, ты, который решил, что один в поле воин.

Он подошел к Глену и вытащил за плече из шеренги.

¾ Ты помнил приказ. Да, но ты слишком слаб для войны против всех. И потому, не оценивая ситуацию правильно, ты никому не нужен. Ты не сильнее и не слабее, - говорил громко командир почти в ухо Борроу. – Ты даже не солдат, ты еще рекрут. Который только выбрался из-за стола с мокрыми губами. Ты ничтожен. Ты ничего не можешь решать.

Сильная рука кинула Глена на землю. Борода окунулась в грязь, испачкавшись окончательно. Откуда-то из горла по всему телу прокатилась злость она заполнила сердце, стала бить фонтаном в крышку черепа, чуть не срывая ее. Злость забилась вторым сердцем. Но она не смогла заставить ноги разогнуться, а кулак смять кожу на лице командира. Потому что у него был меч и многолетняя сноровка.

¾ Запомни свое место в этом мире, отрепье.

¾ Запомню. – прошипел себе под нос Глен. В его зрачках полыхнул огонек и затих, затаился в черной преисподней зеркал души.

¾ А теперь обратно в строй! Меняйтесь командами, теперь вы защищаетесь. И никто не должен умирать, иначе я отправлюсь за вами в ад и закопаю в его пылающие земли! Понятно?

Центурия снова кивнула. Гулкое «да» слилось с шелестом дождя.

¾ Пошли!

От самого рассвета до заката их гоняли по лабиринту из пик и траншей. Из земли вылезли черви после дождя, и приходилось падать прямо на них. Резкие тяжелые шаги – и брызги легкой вязкой грязи летели прямо на лицо. Перекореженные от множества ощущений лица мужчин, несущихся друг на друга с деревянными мечами и щитами, острые, касающиеся небес пики… все это тянулось до сумерек, когда поле и пики начали выглядеть зловеще.

¾ Хватит с вас, - устало промолвил командир, воткнув последний деревянный меч в землю и оперевшись на него. – Завтра с утра мы пойдем на ту деревню. Прибудет конница и пара центурий с севера. Будет сам король, так что покажитесь хоть ему хорошими воинами. А потом никто не заметит, что вы умерли – даже хорошие воины погибают. После победы вам поставят тут большое надгробие со словами: «Пали за корону, храбро защищав ее», или что-то вроде этого. Получше, чем сгнить в городской канаве, не так ли?

Он криво усмехнулся и тряхнул головой.

¾ Идите в койки, может чистота разума спасет вам завтра жизнь.

Он направился к своей палатке, поглаживая рукоять своего меча.

¾ А как же эль, командир? – спросил рыжеволосый, расправив плечи.

¾ Ты хочешь завтра подохнуть под копытами коней, рекрут?

Командир повернулся и сверкнул глазами.

Рыжеволосый сглотнул, потер подбородок и рассудительно сказал:

¾ Подохнуть я, скорее всего, и так смогу. А вот без последнего стакана эля перед смертью совсем грустно будет.

¾ Умен, - усмехнулся командир, стоя на фоне узкой полоски заката, - За моим шатром стоит бочка отличного эля. Она моя, но вы можете ее опустошить наполовину, если захотите. Мне нравится твоя прямота и остроумие.

Командир снова пошел к палатке, и почти уже у самого ее полога повернулся и сказал:

¾ Жаль только, что такие люди умирают и напиваются.

Статная фигура воина скрылась в командирском шатре.

А рекруты дружно двинулись за бочкой, которую следом притащили к разгорающемуся костру. Они расселись на поваленные вкруг бревна и разлили по кружкам эль. Ветки потрескивали от жара, искры отлетали от извивающихся огненных язычков.

¾ Я не смогу сегодня заснуть, - сказал парень, глядя в костер и держа деревянную кружку в руке. – Знаю, что завтра умру.

¾ Почему ты вообще здесь? – спросил густобородый. Они вместе очень много времени сражались вместе, спина к спине.

¾ Вам интересно знать? Что ж… - начал он, не дождавшись ответа. Однако, все и так закивали. – Я подписал эту бумагу сгоряча. Мне отказала красивая такая девушка… Я не чаял души в ней. Такой розовый цветок, такой мак, чье молоко тянет попробовать…

¾ Ах, ну бабы, как всегда! – вставил коренастый мужчина с двумя черными косичками в бороде. Он сидел рядом с парнем и толкнул его в бок.

¾ Тогда хотел отдать жизнь если не ей, то короне. Сейчас мне кажется, что все это моей жизни не стоит.

¾ Точно, – кивнул рыжеволосый.

¾ Даже моей… - проговорил юноша и влил в себя хмельной напиток.

¾ Была у меня похожая история, - зевнул один из мужчин, с пепельными волосами. – Пухлой была стерва, доброй, такой что прямо ух. А я был пацаном еще, молоко с губ не обсохло. Пришел я к ней со шкурой зажаренной на ужин овцы, стою перед воротами к дому и улыбаюсь в предвкушении ее милости. Выходит, у нее ребенок на руках малой, уставилась на меня и спрашивает, чего ж мне надо. Тебя, милая, надо, говорю. Ночи не сплю, о тебе думаю. Эх, красавицей она была… А она говорит, что у нее муж безногий с армии вернулся и она его ребенка сейчас на руках держит, так что мне нужно скорей убираться подобру-поздорову. Иначе, сказала, изобьет меня и мужу покажет. Ну а я то знал? Любил я ее сильно тогда. Решил прыгнуть с моста в реку, утопиться ко всем чертям подводным. Только присмотрелся я в воду, и вижу, что там такие черти страшные… Меня до сих пор передергивает, как вспоминаю их. Эти выпученные пустые глаза с блеском как у рыб, широкий рот – они меня заставили убежать от озера далеко, в трактир, чтобы забыть это с вином. Что ж, мне дало оно немного отдыха от кошмаров. Я снова принялся за работу, но пять лет все валилось буквально из рук, волки пожрали овец а шкуры оставшихся были так потрепаны, что на рынок с ними просто не попускала стража. «Не занимай лотки», - сказали они. Если бы не выпивка и добрый стражник, предложивший служить в армии, я бы уже подох, наверное. А Корона дала мне шанс жить.

¾ За Корону! – сказал рыжеволосый, подняв кружку в воздух.

¾ Да здравствует король! – произнес, поднимая кружку следом, Борроу.

¾ Да здравствует король! – вторили ему люди у костра.

¾ Только ваш король не защитит вас от того, что ходит по болотам за камнями. – произнес старик со сломанным носом. - Монстры из жижи выходят в сумерках, храбрые мужи, и покидают леса только к восходу. Никому не справиться с ними. Никому не побороть хлюпающих зверей.

¾ Страшные сказки у костра, старик? – спросил Глен, отхлебнув эля.

¾ Не сказки, отступивший монах, а забытая в городах правда старины. Была долгая война с этими тварями несколько тысяч лет назад. Они поднимались, и чем больше их было, тем жиже становилась земля под ногами. Они утаскивали младенцев и малых детей по ночам, а на утро матери обнаруживали лишь мокрые и вонючие постели. Эти твари боятся только огня, но воды болота тушили его. Газовые струи, выходящие посреди хлюпающей жижи, можно было воспламенить, и тогда можно было различить шарахающиеся широкие тени на деревьях. Так говорила еще моя прабабка. – Этот старик наводил ужас своим скрипучим голосом и выпученными глазами.

¾ Заткнись, старый черт! – закричал в испуге пепельноволосый и пнул поленья в сторону старика. – Такое лицо, почти такое видел я в воде. Чуть растянуть да побелить – и вот он, черт из холодной и мокрой стороны ада. Уйди к своему хозяину, ползи назад в воды, тебе нас не запугать!

¾ Все старики похожи на чертей, мальчик, потому что нас жизнь коптила и заставляла гнить множество раз, как и черти гниют и коптятся в своих землях. – изрек ядовито старик и пнул назад полено.

Люди у костра замолкли и тишина надела зловещую маску на безликую голову. Уже потрескивание не было таким, как прежде, и искры улетали не ввысь, а в темное лоно ночи.

¾ Так как осушили те болота? – спросил Глен, втаптывая ногой пыль обратно в землю.

Он побоялся спросить, как старик узнал о его прошлом. Может, он и правда черт с седой бородой, выползший из реки?

¾ Люди нашли Кровавого Бога. И он пустил своих слуг по болотам, распространяя пламя вместе с ними. Его пламенный шаг – и вода горячим паром уходит из болот, топи превращаются в каменные чаны с прахом, а торф внизу начинает выгорать. И в конце остается только пепел.

¾ Кровавый Бог ложен! – сказал рыжеволосый. – Это демон, которого запер в клеть Истинный тысячелетия назад. И никого он не мог послать.

Старик встал и метнулся к рыжеволосому, как паук по паутине:

¾ Может он и ложен, - зашипел старик рядом с лицом рыжеволосого, - Только это по его прихоти ты и твои предки носите такой цвет волос. И по его же прихоти, все Ювы исчезли из истории на сотню лет.

Рыжеволосый сжал челюсти и вытаращил глаза на старика.

¾ Так то, грозный скептик.

Старик вернулся на свое место и закутался в серый балахон. Он начал покачиваться взад и вперед и приговаривать:

¾ А тут то болота до сих пор хлюпают… Свист, свист, свист!...

¾ Старик, лучше отойди от костра, - сказал Борроу. – Твои сказки тут никому не нужны.

Его голос немного дрожал, но никто не заметил этого, все глядели на полоумного старика.

¾ Нет-нет, я не уйду от костра! Там твари, там твари!

¾ Тогда заткнись! И сиди с нами. Но, заклинаю тебя, не произноси ни слова! – Борроу встал.

¾ Кто ты такой, чтобы решать это? – ехидно спросил старик.

¾ Никто. Но пусть встанет тот, кто со мной не согласен.

Все остались сидеть на своих местах.

Глен сел тоже сел и потер бороду, устало глядя на пламя. Оно начало потухать. Медленно заглатывая древесину, огню становилось все тяжелее найти пищу.

¾ Я найду что-нибудь для подкормки костра, - произнес Глен, снова вставая.

¾ Берегись… Болота рядом… - старик поднял на него выпуклые глаза.

¾ Заткнись, - спокойно сказал Глен, направив руку с указательным пальцем на старика.

Тот больше не проронил ни слова. Глен Борроу провел рукой по бороде и отправился в лес, захватив с собой факел.

Лес уже начинался с густых зарослей. Кусты с волчьими ягодами и бузиной были насквозь мокрыми от дождя. На земле что-то искать было бесполезно. Глен вздохнул и побрел дальше. Темная ночь становилась темнее с каждым шагом через густые заросли, и свет пламени мало спасал. Что-то скользнуло по ноге, что-то зацепило рукав… Уханье совы прокатилось по лесу, как бочка с призраком. Трава и мох под ногами издавали тихое сопение и шуршание от шагов. Низенькое дерево, похожее на дуб, встретилось на пути Глена. Он остановился и осмотрел его. Ветки были достаточно толстыми, чтобы оставаться сущими в сердцевине. Борроу согнул одну из веток, и та треснула, но отделилась не до конца. Он рванул за нее снова, и она опять треснула. Через пару попыток, он оторвал ее окончательно, положил под мышку и принялся ломать вторую. Хруст и треск. Рвущиеся волокна древесины. Готово.

Борроу осмотрелся. Двух веток хватило бы еще на два часа. Но до рассвета оставалось около пяти часов, может боле, а подходящих деревьев рядом не было. Глен посмотрел в ту сторону, где темнота сгущалась еще сильнее. А что, если полоумный старик, этот седой черт, что если он прав?

Глен, с нашептывающим на ухо ужасы страхом, шаг за шагом продвигался в гущу леса. Послышалось хлюпанье, и он направил факел в ту сторону. Никого. Лишь погнутые ветки трухлявых деревьев с стволами в руку толщиной. Глен посмотрел на факел и пошел дальше, надеясь на помощь пламени. Лес редел, и звук становился все яснее. Пройдя еще несколько метров, Глен увидел топи. Они простирались далеко, но никаких признаков жизни тут не было. Только луна светила на поверхность хлюпающей жижи.

Глен Борроу направился назад, освещая факелом путь. Теперь тьма его так не пугала. Топи были пусты, а значит и монстров из жижи нет. Лишь миф и голове у старика. Глен вернулся в лагерь и вывалил ветки перед костром.

¾ Ломайте. Этого вам должно хватить.

Он уселся на бревно и глотнул эля.

Так шли часы до рассвета. Их наполняли ужасы ночи, пугавшие свернувшихся в палатках и пытавшихся заснуть, остатки эля на дне кружки и редкие истории новообращенных солдат. Некоторые просто молчали и слушали, глядя на лица, а потом в костер. Некоторые допивали свою долю и им больше ничего не оставалось, кроме как вспоминать свою красочную жизнь. Среди них были беспризорники, видевшие лица сточных канав многих городов.

¾ Помню я, ребята, - говорил мужчина с татуировкой в половину лица, - помню, как лицо моей матери исказилось от страданий и ужасав тот момент. Я не мог узнать ее. Растрепанные волосы, как у ведьмы перекошенное лицо… А еще она как-то дико закричала. Когда этот ублюдок вставил ей в зад, она завопила и задергалась еще сильнее. Рука хрустнула и вывернулась. И из нее кровь так им захлестала.

¾ А что было дальше?

¾ Смерть дальше, что. Клогк пришел за мамой.

В тот момент черная татуировка проявилась еще четче. Наверное, мужчина побледнел.

Наконец зарево рассвета поднялось в небо над деревней. Сизое небо, проявившиеся сквозь тьму пики в стороне от лагеря. На месте костра тлели угли, но те, кто не ушел в свои палатки, так и смотрели в потухший костер.

¾ Король едет! - закричал кто-то.

Из неприметной башни в лесу побежали солдаты в легких доспехах и встали в две шеренги по двум сторонам дороги. Из палатки вышел командир буквально через минуту. Он крикнул на рекрутов, чтобы те становились так же, как это сделали солдаты, а сам встал посреди дороги, заложил руки за спину и поднял голову вверх. Толпа людей, которые уяснили немного о дисциплине за прошлый день, построилась следом, но беспорядок все еще чувствовался.

Командир покачал головой, но ничего не сказал, лишь пошевелил губами.

Забили барабаны. Топот тысяч ног повторял каждый их удар эхом. Послышалось цоканье копыт и звон сбруи. Симфония войны начиналась с увертюры. По дороге из леса шли три коня, за которыми виднелась надвигающаяся армия. Король, его главный генерал и его старший сын.

Три белых лошади, три полководца. В центре – в позолоченной броне, с немного оплывшими закаленным в боях лицом и короткой серой бородой – король. Справа – главнокомандующий, в кольчуге из вороненой стали, закаленной где-то за океаном. Слева – старший сын, главный рыцарь всего королевства с броней, украшенной серебром.

Король Фридрих Таран Третий. Завоеватель. Он был движем идеей мирового господства, черного меча, который дал его семье Истинный. Когда-то давно, на заре веков. Все знали эту легенду, которую рассказывали матери и бабки своим детям и внукам, укладывая их в постель. Три тысячи лет назад на народы, жившие вокруг Голубых гор и разделенных двадцатью реками, оттуда стекавшими, надвинулись полчища Охровых людей. Армии на конях тех завоевателей были бесчисленны и сметали неповиновавшихся как море замки из песка. Тогда в маленьком поселении в горах случился потоп. Никто не выжил, кроме одного мальчика. И этим мальчиком был первый Таран. Под обломками деревни, пытаясь найти свою мать и отца, он нашел проход в катакомбы. Сколько им было лет никто так и не знает. Единственная надпись: «Любая случайность – мое повеление, которое приведет вас к победе». И белая статуя, на которую падал свет, она держала в руках черный обоюдоострый меч. Будто предлагал взять. И мальчик послушал этот зов, схватил клинок и спустился с гор. Там, внизу, он жил и кормился с меча несколько лет, пока руки не окрепли от охоты, а мысли от постоянного одиночества. И тогда король-пророк и Охровое войско встретились в одной деревне… Которую тот отбил с местными людьми. Они пошли на север и на восток, вокруг горы, собирая в войско оставшиеся племена, и ведя жестокую борьбу с завоевателями. И каждая победа была чудом… принесенным, по легенде, черным клинком. Никто не считал трупы и пинты крови, принесенные той войной. Но после нее люди с Охровой Кожей ушли… А двадцать племен стали одним королевством, во главе которого стоял Серий Таран. Первый Таран в истории.

… Войско шло через долину. Они выстраивались большими отрядами: один у правого края леса, другой у левого… И так восемь отрядов. Король и его приближенные гарцевали перед отрядами, и командир махнул мечем перед центурией, чтобы они следовали за ним. Он раздал им тяжелые железные мечи и щиты, вскочил на лошадь и шагом направился в центр. Солдаты из башни шли позади рекрутов, как-бы подгоняя их. За центурией двигалась конница. Лошади ржали и мотали головами, вонь от их брюх и задов разносилась попутным ветром через центурию и дальше. Наконец, люди и лошади заполнили пустоту меж восьми отрядов. Король выехал в центр, ближе к воинам, и в лучах восходящего солнца заблестел его короноподобный шлем: луч разрезала изящная золотая зазубрина, и тот стал нимбом. Этот нимб слепил, и лицо короля, который был в нескольких метрах от Глена, скрывала тень.

¾ Мои воины! - раздался низкий и глубокий голос короля. – Вы идете за мной уже давно. Кто-то присоединился позже, кто-то был с самого начала, но вы и я живы и едины лишь благодаря тому, для чего мы сражаемся! Мы несем свет Истинного, спасая души и жизни. Война света идет не только здесь, но и в его доме. Чем сильнее наша вера, тем сильнее ангелы, рубящие ложных богов. Принесем же свет!

Он поднял коня на дыбы, и проревел, обернувшись к войску:

¾ Вперед!

Меч правителя блеснул в воздухе, следом мечи командиров, и волна из людей погнала вперед, через холмики, навстречу неизвестному врагу. Борроу бежал по траве, еле способный удержать оружие как следует. Ноги запутывались от полу-шага, полу-бега по холмам и высокой траве. Взобравшись на вершину одного из холмов, Глен увидел плоское поле, посреди которого стояла деревня, а перед ней еще одно войско… Командир, ехавший впереди на лошади, притормозил и пропустил свою центурию вперед, на блестящие пики и щиты воинов в желтоватых доспехах. Блеск от них слепил глаза. Толпа сзади толкала вперед, щитами и мечами, подгоняя пушечное мясо. Сто метров до смерти. Жесткие удары и воняющие потом доспехи. Сердце колотилось как в припадке от страха потерять самое ценное, данное Бо