Студопедия — Глазами жертвы
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глазами жертвы

Милюков П.Н. Воспоминания (1859-1917). Под ред. М.М. Карповича и Б.И. Элькина. Т.1-2. Нью-Йорк 1955.

Использованная литература

1. Будницкий О.В. Маклаков и Милюков: Два взгляда на русский либерализм //Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., 1999.

2. Грязнова Т.Е. Первая русская революция в концепции П.Н. Милюкова //Вопросы истории и литературы. Омск, 1995.

3. Гуржнева А.Г., Крикун В.Г. Милюков: превращение исторических знаний в политические //Российский исторический журнал. 1996. №4.

4. Думова Н. Г. Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П. Н. Милюкова. Ч.1. М., 1983.

5. Дякин В.С. Милюков П.Н.: либерал перед лицом революции //Звезда. 1994. №6

6. Жданова И.А. Оценка П.Н. Милюковым послефевральского политического процесса 1917г. // П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы междунар. науч. конф., 26-27 мая 1999 г. М., 2000.

7. Нарский И.В., Ровный Б.И. Утопии русского либерализма (Размышления над «Воспоминаниями П.Н. Милюкова») //Вестник Челябинского ун-та, сер. История. 1991. №2.

8. Нильсен Й.П. Теория контраста П.Н. Милюкова и русская революция //Россия, 1917: взгляд сквозь годы. Архангельск, 1998.

9. Покровский М.Н. Противоречия г-на Милюкова // Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. М.Л., 1933.


[1] Милюков П.Н. Воспоминания (1859-1917). Под ред. М.М. Карповича и Б.И. Элькина. Нью-Йорк 1955. Т.1. С. 235.

[2] Гуржнева А.Г., Крикун В.Г. Милюков: превращение исторических знаний в политические//Российский исторический журнал. 1996. №4. С. 6.

[3] Нильсен Й.П. Теория контраста П.Н. Милюкова и русская революция //Россия, 1917: взгляд сквозь годы. Архангельск, 1998. С. 21.

[4] Будницкий О.В. Маклаков и Милюков: Два взгляда на русский либерализм //Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., 1999.

[5] Дякин В.С. Милюков П.Н.: либерал перед лицом революции //Звезда. 1994. №6. С. 162.

[6] Грязнова Т.Е. Первая русская революция в концепции П.Н. Милюкова //Вопросы истории и литературы. Омск, 1995.

[7] Грязнова Т.Е. Указ.соч. С. 37.

[8] Жданова И.А. Оценка П.Н. Милюковым послефевральского политического процесса 1917г. //П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы междунар. науч. конф., 26-27 мая 1999 г. М., 2000. С. 316.

[9] Думова Н. Г. Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П. Н. Милюкова. Ч.1. М., 1983. С. 196.

[10] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 94-96.

[11] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 97.

[12] Там же.

[13] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 99.

[14] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 134.

[15] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 158.

[16] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 165.

[17] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 194.

[18] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 196.

[19] Савинков Б.В. - революционер, террорист, русский политический деятель — один из лидеров партии эсеров.

[20] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 194.

[21] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 203.

[22] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 204.

[23] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 288.

[24] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 224.

[25] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 242.

[26] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 240.

[27] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 217.

[28] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 259.

[29] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 264.

[30] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 258.

[31] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 239.

[32] Думова Н.Г. Указ.соч. С.203.

[33] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 274.

[34] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 271.

[35] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 272.

[36] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 346.

[37] Будницкий О.В. Указ.соч. С. 418.

[38] Грязнова Т.Е. Указ.соч. С. 33.

[39] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 259.

[40] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 284.

[41] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 350.

[42] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 260.

[43] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 292.

[44] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 294.

[45] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 310.

[46] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 311.

[47] Будницкий О.В. Указ.соч. С. 418.

[48] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 328.

[49] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 316.

[50] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 361.

[51] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 410.

[52] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 438.

[53] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 163.

[54] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 388.

[55] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 388.

[56] Милюков. Указ.соч. Т.2. С. 90.

[57] Милюков. Указ.соч. Т.2. С. 223.

[58] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 389.

[59] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 284.

[60] Жданова И.А. Указ.соч. С. 307.

[61] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 453.

[62] Дякин В.С. Указ.соч. С. 162.

[63] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 276-277.

[64] Дякин В.С. Указ.соч. С. 162.

[65] Милюков. Указ.соч. Т.1. С. 281.

[66] Милюков. Указ.соч. Т.2. С. 337.

[67] Милюков. Указ.соч. Т.2. С. 323.

Глазами жертвы

Любовь Кошкина

«Когда-то давно я считала свою жизнь невыносимо унылой и пресной. Казалось, все вокруг, кроме меня, живут ярко, дышат полной грудью, переживают удивительные приключения. Моя жизнь представлялась мне забытой, заброшенной комнатой, полной пыльных книг. У меня были друзья, интересная работа, и свидания, и шопинг, и поэтические вечера. Как я могла считать, что мне чего-то не хватает? Чего? Приключений? Адреналина? Как глупа я была тогда. Глупа, наивна и неблагодарна. Не берегла, не ценила то, что дарила мне жизнь. Мне хотелось ещё, всего сразу и много. Знаете, как это называется? Дефицит внимания. Я была известна и даже немного популярна в узких кругах, но мне нужна была слава и признание больших масштабов. Может, шумиха в прессе и чтобы меня узнавали на улицах, просили автограф и восхищались. Что может быть глупее, чем шелуха популярности и корона славы, которая становится тяжёлой и причиняет боль, словно терновый венец».

Из книги Мойры Хадсон «Глазами жертвы».

 

 

Игривое майское солнышко швыряло в прохожих пригоршни солнечных зайчиков, норовило проникнуть сквозь тёмные стёкла солнцезащитных очков. Люди уворачивались, щурились, спеша по своим делам ровным, разноцветным потоком. Некоторые сворачивали со своего пути, чтобы окунуться в уютную прохладу кафе «Лилия». Приглушённый шум голосов, шкворчание масла на кухне. Запахи кофе, сосисок и свежего хлеба. Чудесное, по-домашнему уютное место. Эдвард любил здесь бывать. Он приходил, заказывал кофе и булочку с джемом и, неспешно потягивая напиток, слушал чужие разговоры, наблюдал за людьми. Хотелось понять, кто они и что ими движет во время тех или иных поступков.

Например, почему хозяйка кафе, толстая миссис Кроу всех мужчин старше неё называет «малыш», а младше «зайка»? Когда она подходила к нему со своим неизменным – «Всё в порядке, ты доволен, зайка?» – он невольно закрывал глаза, представляя, что это мама. Только у неё голос, наверное, был ещё ласковее. А ещё интересно, почему официантка Сэлли каждые пять минут норовит подлить ему кофе и всячески угодить, а другая, Лора, обходит стороной, опасливо косясь.

Он привык, что производит на женщин противоречивое впечатление. Одни его боялись, но большинство таяли, словно масло на тёплой сковороде, стоило ему улыбнуться. Эдвард не понимал этого, но вовсю пользовался. А улыбка его и в самом деле была подарком богов – широкая, искренняя, обладающая просто дьявольским обаянием и харизмой. Она преображала его обычно угрюмое лицо до неузнаваемости и располагала людей, убеждая, что обладателю подобной улыбки можно доверять сразу и безоговорочно.

– Ещё кофе? – застенчиво спросила Сэлли, материализуясь возле его столика.

Эдвард с готовностью кивнул, пододвинул кружку и улыбнулся. Сэлли задрожала и едва не пролила кофе. Извинившись, она на нетвёрдых ногах ретировалась обратно за свою стойку. Его забавляла эта глупенькая замухрышка с её трогательной, робкой страстью, но на такой он никогда бы не женился. Эдварду нужна была особенная, совершенная женщина.

Он глотнул кофе и обвёл скучающим взглядом помещение. Дверь негромко звякнула, пропуская двух хорошеньких женщин, блондинку и рыженькую. Окинув оценивающим взглядом рыжую, Эдвард презрительно отвёл взгляд. Тощая, узкобёдрая и чересчур умная на вид. Наверняка из тех оголтелых феминисток, что отвергают традиции, носят брюки и пропагандируют аборты. Отвратительно.

На блондинку смотреть было приятнее. Такая женственная в своём лёгком, летнем платье. Может, чересчур легкомысленном, но, по крайней мере, это были не брюки. Поймав взгляд девушки, он улыбнулся. Блондинка с готовностью ответила, обнажив ровные, белые зубы, и состроила глазки. Шлюха.

– Грейс! – Рыжая, кажется, была шокирована, заметив их флирт.

Блондинка засмеялась и потянула подругу за ближайший столик. Они сделали заказ и углубились в беседу. Эдвард прислушался.

– Я не хочу говорить об этом, – отнекивалась рыжая. – Это слишком неприятно.

– Брось, Мори, – уговаривала Грейс, – ты отличный писатель. Твои детективы…

– Каждый раз критики разносят в пух и прах, – с горечью перебила Мори и, явно цитируя кого-то, продолжила: – Новый детективный роман Мойры Хадсон настолько убог, что даже не попал в рейтинг худших романов года. Предлагается учредить специальный рейтинг «Туалетный бестселлер», где романы мисс Хадсон смогут занять достойное место между инструкцией к освежителю воздуха и позавчерашней газетой.

– Ужас, – сочувственно сказала Грейс, когда подруга замолчала. – Но ведь ты отлично пишешь. Не обращай внимания на этих стервятников.

Мойра как-то по-детски шмыгнула носом и сказала:

– Нет, Грейси, в чём-то они правы. Я действительно поисписалась. Нет того огонька, с которым я начинала, нет идей. Я пишу и сама понимаю, что чушь. Не понимаю, что хотят мои герои. Что заставляет отважного детектива ловить убийцу, а того убивать. Что ими движет? Что движет им?

Мойра выхватила из сумочки газету и так шваркнула о стол, что на них начали оглядываться, а из подсобки выглянула толстая миссис Кроу.

– Тише, милая. – Грейс погладила подругу по руке и взяла газету. О, Эдвард знал, что там было написано.

 

«Вот уже несколько месяцев люди в панике из-за действий серийного убийцы, убивающего молодых женщин. Весь округ охвачен ужасом. Полицейские патрули днём и ночью курсируют по городу и окрестностям, но убийца настоящий невидимка. Полицейское управление отказывается давать какие-либо комментарии, ссылаясь на тайну следствия, но, возможно, этим они просто прикрывают собственную некомпетентность. Общественность хочет знать все подробности этого дела».

Лонгмонт Ньюс.

Убийца. Он ненавидел это слово. Убийцы сидят в тюрьме и поделом им. А он… просто не хотел больше быть один против всех. Всегда один, с тех самых пор, как поднял на нож папочку и дядюшку. Не убил, нет, это была самооборона. Оба живы и почти здоровы. Пока. Когда-нибудь он вернётся и тогда… Его мысли перебила Мойра, снова начавшая говорить лихорадочным шёпотом:

– Как бы я хотела поговорить с ним, попытаться понять его. Он может быть кем угодно, понимаешь? Даже может прямо сейчас сидеть в этом кафе и пить кофе. Он не монстр, просто человек, с которым что-то случилось, что изменило его раз и навсегда. Может, он очень одинок и просто хочет, чтоб о нём узнали и поняли его…

Эдвард сидел как громом поражённый. Эта рыжая стерва права, как ни странно. Он непонятая жертва, всегда, всю жизнь. Кто-то пытался понять, что им движет, узнать его желания и мечты? Нет! Только и слышно отовсюду «убийца», «убийца». Люди должны снять шоры со своих глаз, перестать обвинять того, кто изо всех сил пытается найти своё счастье и стать таким же добропорядочным членом общества, как и все они. И он заставит всех увидеть его истинное лицо.

 

«Мы приходим домой, запираем двери, опускаем жалюзи или тяжёлые, плотные шторы, включаем сигнализацию и чувствуем себя в безопасности. Это всё ложь. С самого рождения, сделав первый глоток воздуха, мы находимся на вражеской территории. Мы должны лавировать, уворачиваться и всегда быть настороже.

Дом – это место, где можно укрыться от чужих глаз и зализать нанесённые в течение дня раны, но прятать клыки и расслабляться нельзя и тут. Вместе с ночью приходят хищники, выбирая момент, когда ты наиболее расслаблен, поддавшись ложному чувству безопасности. Взявшего след хищника не остановит ни стальная дверь, ни плотные шторы, ни новейшая сигнализация. Ты ничего не почувствуешь, пока он не встанет у тебя за спиной».

Из книги Мойры Хадсон «Глазами жертвы».

 

Городской шум за окном постепенно стихал, Лонгмонт готовился ко сну. Ровное бормотание города изредка прерывалось пронзительной полицейской сиреной, гудками клаксонов или воем автомобильной сигнализации. Но всё это было там, снаружи. Мойра вышла из ванной, завернулась в халат и подошла к открытому окну. Прохладный ветерок приятно овевал разгорячённое после душа тело. Тишина квартиры окутывала, словно привычное, уютное одеяло, мысли текли неспешно и лениво.

С полок смотрели романы в дешёвых, мягких обложках. Романы, что она написала. Их взгляды казались укоризненными. Мойре стало грустно. Она знала, что способна на большее, нежели простенький бульварный романчик, но не знала, как раскрыть это в себе. В двадцать восемь лет рано чувствовать себя никчёмной и старой, но вот накатило.

Мойра закрыла окно, прижалась носом к стеклу и стала смотреть на улицу. Под одиноким, чудом уцелевшим фонарём, прохаживалась проститутка в крохотной, латексной юбчонке и розовой жилетке из искусственного меха. Невдалеке мусолил косяк её сутенёр. Да, район был не самый благополучный.

Мойра вдруг почувствовала родство с этой уличной девкой. Тоже продалась с потрохами ради невзыскательных вкусов читателя. Вместо того чтобы посвятить себя написанию настоящей книги, она штампует свои дешёвенькие романчики. А её агент, словно тот сутенёр, всё время ищет, кому бы подороже продать мисс Хадсон и её новый «туалетный бестселлер». Проститутка трахается без оргазма, а мисс Хадсон пишет без души, но обе получают за это деньги.

От таких мыслей стало совсем тошно. Мойра отодвинулась от окна и тут вдруг остро почувствовала чьё-то присутствие за спиной, а мгновением позже увидела тёмный силуэт в мутном отражении оконного стекла. Сердце сделало кульбит и ухнуло в пропасть. Схватив цветочный горшок с узамбарской фиалкой, Мойра швырнула его в стоящего посреди комнаты мужчину.

Эдвард быстро пригнулся. Цветочный горшок врезался в стену, по спине заколотили срикошетившие осколки. Эдвард игриво погрозил пальцем и двинулся наперехват. Мойра хотела закричать, но горло сжал такой сильный спазм, что она смогла издать только придушенный клёкот. Яркой вспышкой мелькнула мысль о стойке с кухонными ножами. Мойра кинулась к кухне, стараясь поднырнуть под раскинутые руки незнакомца, но поняла, что не успевает. Сокрушительная затрещина отправила её на пол. Женщина тотчас перекатилась на живот и вскочила, но комната заплясала перед глазами в безумном танце, снова отправив несчастную на пол.

Голова гудела, словно церковный колокол, перед глазами роились разноцветные круги, и чувствовался чужой, незнакомый запах. Это было последнее, что запомнила Мойра перед тем, как потерять сознание. Его запах – мыло и железо, «Old Spice» и ментоловая жевательная резинка.

 

«Четвёртый день продолжаются поиски мисс Мойры Хадсон, писательницы детективных романов. Заявление в полицию поступило от подруги пропавшей Грейс Уинслоу. Предположительно мисс Хадсон исчезла из собственной квартиры в пятницу вечером. Требований от похитителей пока не поступало. Полицейское управление, как обычно, категорически отказывается давать какую-либо информацию общественности».

Лонгмонт Ньюс.

 

Было так холодно и неудобно. На грудь давило что-то жёсткое, не давая сделать полноценный вдох. Мойре казалось, что её похоронили заживо и без гроба, и это давят метры холодного грунта. Немного придя в себя, она проморгалась, и мир стремительно перевернулся. Оказалось, сверху ничего не давит, а это она лежит лицом вниз на холодном полу. Женщина подобрала руки-ноги и медленно, осторожно села. Виски немедленно запульсировали болью, при каждом движении что-то негромко позвякивало за спиной.

Когда вернулась возможность адекватно воспринимать реальность, Мойра пожалела, что не находится по-прежнему в беспамятстве. Помещение, в котором она находилась, больше всего напоминало заброшенный офис. У одной стены стояли открытые шкафы с остатками документации, у другой пара письменных столов. Под одним валялся на боку разбитый, древний компьютерный монитор-головастик. Под потолком светила тусклая, засиженная мухами лампочка.

Покрытый растрескавшимся линолеумом пол неприятно холодил обнажённую кожу. Мойра была абсолютно нага, если не считать ошейника из толстой, прочной кожи. Ощупав его дрожащими руками, женщина обнаружила широкое, металлическое кольцо, от которого тянулась к стене цепь. Несколько мгновений Мойра сидела в отупении, не в силах принять и осознать случившееся. Такого просто не могло быть. Где-то там жизнь шла своим чередом, люди свободно перемещались, делали, что хотели. А она сидела здесь на цепи, прикованная к стене, абсолютно голая. Мойра неоднократно слышала и читала, да что там греха таить – и писала тоже, о похищениях. Такое бывало, да. Но не с ней! С кем угодно, но только не с ней.

 

«Я помню нашу первую встречу так, словно это было пять минут назад. Никогда в жизни я не боялась никому смотреть в глаза, но только не ему. Мне казалось – один взгляд и сердце моё немедленно остановится. А он, словно зная о моих страхах, смотрел мне прямо в глаза. Я думала, что увижу в них безумие, но взгляд этого человека был спокоен и безмятежен. Даже когда он кричал на меня, выражение его глаз не менялось ни на йоту. Это был взгляд сфинкса. А может именно так смотрят безумцы? Глядят на человека и ничего не чувствуют. Не знаю. До встречи с ним я никогда не видела ни одного по-настоящему безумного человека».

Из книги Мойры Хадсон «Глазами жертвы».

 

В тягостном молчании прошло нескончаемое количество времени. Несколько раз Мойра порывалась позвать на помощь, но боялась привлечь внимание возможного агрессора. Он её сюда притащил, значит, логично предположить, что похититель где-то неподалёку. И так же логичным будет его недовольство. Неопределённость давила. Несколько раз Мойра пыталась разорвать ошейник и разогнуть звенья цепи – безрезультатно.

За дверью вдруг послышались шаги. Мойра отползла, насколько позволила цепь, и забилась в узкое пространство между шкафом и стеной. Шаги то приближались, то отдалялись, скрипел мелкий мусор под подошвами. Наконец, они замерли у двери и приятный мужской голос спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Мойра съёжилась ещё сильнее и промолчала, глядя широко открытыми глазами на дверь. Время стало тягучим, словно черничный кисель. Невыносимо медленно повернулась круглая дверная ручка, с неторопливым, бьющим по нервам скрипом распахнулась дверь.

– Отвечай, когда я спрашиваю, – наставительно сказал Эдвард, входя в комнату.

Мойра, не отрываясь, смотрела на его ботинки, заляпанные красным. Ещё свежим, медленно стекающим на пол, таким ярким и знакомым, ужасающе красным. Она зажмурилась и закричала. Вопила так, как не вопила никогда. Ни тогда, в четвёртом классе, когда Билли Мэйсон разбил ей голову камнем. Ни когда её полумёртвую от боли и ужаса везли на операцию по удалению аппендикса. Даже когда её бросил Сэм, она не кричала так отчаянно и страшно. Эдвард, кажется, тоже что-то кричал, но Мойра не слышала, пока хлёсткая пощёчина не заставила её умолкнуть.

– Заткнись! Заткнись, сука! – орал Эдвард, нависая над женщиной. Лицо его побагровело, вены на лбу вздулись, рот сводило судорогой. Он был страшен. Мойра спрятала лицо в колени, тихонько завывая от ужаса, но не смея больше повышать голос.

– Хорошо, – нормальным голосом, словно ничего не произошло, сказал Эдвард. – Ненавижу, когда кричат. Здесь всё равно никого нет на много миль вокруг. Верь мне, детка, тебя никто не услыши-ит.

Он присел рядом на корточки и заботливо убрал спутанные волосы с лица Мойры.

– Ну, хватит слёз. Ты ведь хотела узнать меня поближе, верно? Я решил дать тебе эту уникальную возможность.

Он улыбался и слегка покачивал головой, словно удивляясь непостоянству женского характера. И тут Мойра вспомнила и связала, наконец, тот недавний разговор в кафе и сегодняшнее похищение.

– Что вам… – Голос её сорвался, горло свело судорогой. Мойра кашлянула и хрипло прошептала: – Чего вы хотите?

Эдвард раздражённо вздохнул, лицо снова стало злым, брови сдвинулись. Несколько ужасно долгих секунд он молчал, прожигая взглядом помертвевшую от ужаса женщину. Потом заговорил, постепенно распаляясь:

– Не будь дурой, Мойра. Ты так хотела написать обо мне, что кричала на всё кафе. Ты ведь знала, что я сижу неподалёку. Ты хотела, чтобы я сделал это, ты сама подтолкнула меня!

Мойра закрыла голову руками и заскулила монотонно, словно мантру: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Эдвард подскочил и заметался по помещению, в ярости колотя по стенам, шкафам, столу. Над головой с треском взорвалась лампочка, пыльный, заброшенный офис погрузился в темноту.

 

«Поиски пропавшей мисс Хадсон продолжаются. Усилиями мисс Уинслоу было сформировано несколько поисковых отрядов, состоящих из добровольцев. Особенно хотелось бы отметить самоотверженность одного из граждан нашего города и его искренние усилия найти несчастную женщину. Мистер Эдвард Глускин возглавил один из поисковых отрядов и осмотрел несколько отдалённых ферм. Когда люди разошлись по домам, он в одиночку продолжил поиски в районе заброшенной фабрики удобрений, но, к сожалению, безрезультатно. Мистер Глускин уверяет, что является фанатом творчества мисс Хадсон и приложит все усилия, чтобы вернуть её друзьям и близким. Прекрасно, когда в городе есть подобные люди, свято верящие в свой гражданский долг, а вот полицейское управление по-прежнему отказывается как-то комментировать это ужасное происшествие. Общественность негодует».

Лонгмонт Ньюс.

 

Мойра казалась самой себе туго затянутым узлом, который невозможно ни развязать, ни разрезать. Она пропустила момент, когда Эдвард поменял лампочку, не видела и не слышала, как он входит в комнату и выходит из неё. Шея под ремнём ошейника зверски чесалась, ноги замёрзли, хотелось писать, но женщина по-прежнему сидела в узком пространстве между шкафом и стеной и прикрывала голову руками. Эдвард не трогал её. Он скрылся в соседнем помещении, и сквозь приоткрытую дверь вскоре донёсся стрёкот швейной машинки. Но из ступора Мойру вывел совсем другой звук. Это был голос её мучителя. Эдвард пел:

– Когда я был мальчишкой,

Мать молвила: «Сынишка,

Как подрастёшь – женись

И счастьем насладись».

Завет я помнил крепко,

Принёс мечту из детства,

Надеялся найти

Ту девушку,

Что станет мне невестой

И спутницей на жизненном пути.

 

«Я не раз читала о том, что психопаты обладают изрядной долей обаяния и редкостным даром убеждения. Не знаю, относится ли это ко всем психопатам без исключения, но он вил из меня верёвки без особых усилий. Я со всеми своими страхами была для него открытой книгой, в то время как мне приходилось подолгу раздумывать над каждым поступком и словом, чтобы понять его. Но это понимание не давало мне ровным счётом ничего, ибо влиять на ситуацию было не в моих силах в любом случае. Он отнял у меня всё, в том числе достоинство и самоуважение. Растоптал, размазал тонким слоем, пока Мойра Хадсон не превратилась в горстку праха под ногами. А потом из этого праха проклюнулись ростки чего-то совершенно иного».

Из книги Мойры Хадсон «Глазами жертвы».

 

Эдвард вошёл в комнату и без лишних церемоний ухватил цепь и выволок свою жертву из её убежища. Поставил рядом небольшое пластиковое ведро и сделал приглашающий жест. Мойра смотрела испуганно и непонимающе.

– Это туалет, – раздражённый её тупоумием сказал Эдвард. – Не хочу, чтобы ты тут всё завоняла. Давай, действуй, тебе давно пора облегчиться.

Мойра послушно поднялась с пола, неловко прикрываясь руками, и присела на ведро. Эдвард сел на край письменного стола и ждал со скучающим выражением на лице.

– Я не могу, – с тихим отчаянием проговорила женщина. – Пожалуйста, выйди отсюда.

Эдвард вскочил и со всего маху пнул стол, на котором только что сидел. Ветхое сооружение жалобно заскрипело, одна ножка подломилась, и стол с грохотом рухнул на пол, взметнув небольшое пылевое торнадо.

– Мне надоели твои капризы, стерва! – рявкнул Эдвард в бешенстве.

Мойра сжалась и до крови закусила кулак, чтобы не зарыдать в голос. В ведре зажурчало.

– Ну вот, – по своему обыкновению мгновенно успокоившись, сказал психопат и протянул ей клочок туалетной бумаги. – А говорила, не можешь. К чему был этот идиотский выпендрёж.

После Эдвард вынес ведро и вернулся с толстой тетрадью и карандашом. Протянул всё это Мойре и сказал:

– Можешь приступать.

Она взяла письменные принадлежности и растеряно осмотрелась, соображая, куда их пристроить. В итоге расположилась прямо на полу. Эдвард смотрел, как она записывает в оглавлении своё имя и фамилию, ставит дату. Закончив, Мойра подняла на него заискивающий взгляд.

– Я не знаю, что писать дальше. Мне даже имя ваше неизвестно.

– Ну, конечно, детка, – ласково ответил Эдвард. – Именно поэтому ты тут и оказалась – чтобы узнать меня поближе.

Несчастную женщину снова затрясло. Ласка в голосе психопата пугала больше, чем его приступы бешенства. Сейчас Эдвард напоминал удава, который медленно, но верно стягивает кольца вокруг глупого кролика. Холодного, невозмутимого, безразличного удава. Мойра поспешно опустила голову и торопливо зачеркала карандашом в тетрадке, лишь бы не смотреть в эти гипнотизирующие глаза и не видеть его холодную улыбку.

– Меня зовут Эдвард Глускин. Я родился в 1967 году, в городе Маунт-Крик, штат Колорадо…

 

«Полицейское управление, наконец, предоставило средствам массовой информации некоторые соображения по поводу дела мисс Мойры Хадсон. Детектив Колин Харт считает, что существует прямая связь между похищением мисс Хадсон и серийным убийцей, которого в народе уже зовут не иначе как Жених из-за пристрастия к недавно обручившимся девушкам. Предположения детектива Харта не выдерживают никакой критики, поскольку достоверно известно, что мисс Хадсон ни с кем не была обручена, следовательно, интереса для маньяка не представляет. Полиция в очередной раз доказала свою некомпетентность».

Лонгмонт Ньюс.

 

Речь Эдварда лилась спокойно и неторопливо, но Мойра едва успевала записывать. Пальцы ломило с непривычки, – дома она всегда набирала текст на компьютере – но жаловаться или просить передышку женщина не рискнула. Эдвард рассказывал о своих родителях, учёбе в школе и колледже. Интонации голоса были полны тепла и восторга, но изредка проскальзывала в них фальшь. Да и жизнь у него выходила какая-то ослепительно идеальная, безоблачная и невероятно счастливая.

Мойра уставилась в неровные строчки, пытаясь понять, что не так. Ей вдруг взбрело в голову выкинуть из текста все те цветистые эпитеты, которыми сыпал Эдвард, описывая свою жизнь, и настроение рассказа резко сменилось с плюса на минус. «Дорогой папочка» стал смутной, но угрожающей тенью, «любимая матушка» превратилась в доброе, но бессловесное существо, а сам Эдвард сильно напоминал её саму в нынешний момент. Та же беспомощность и одиночество, то же ощущение смертельной ловушки и страх загнанного зверя. Всё это прямо вопило между строк. Не зря ведь каждый толковый психолог будет искать корень проблемы в детстве, когда психика только формируется и впитывает окружающий мир, как губка. Мойра с ужасом почувствовала, как в душе вспыхнула искра сочувствия к этому монстру.

Эдвард давно замолчал и, кажется, даже ушёл, а она всё сидела, глядя перед собой остановившимся взглядом. Когда она очнулась, то обнаружила рядом на полу картонную тарелку, на которой лежал сэндвич, и маленькую бутылку воды. В углу появилось пластиковое ведро и рулон туалетной бумаги. Странно, но вид этих вещей вселял море оптимизма. Беззащитной и голой, как младенец, Мойре эти отголоски цивилизации казалась добрыми предзнаменованиями, говорящими – Эй, жизнь налаживается! Всё будет хорошо.

 

«Удивительно, но я стала привыкать к своему положению. Жизнь способна войти в колею при любых условиях, а человек, очевидно, привыкает со временем к чему угодно. Меня немного удивляло, что он не использует меня как женщину, ведь я щеголяла перед ним изо дня в день в одном только ошейнике. Каждый раз при взгляде не него я боялась уловить в его глазах искру мужского интереса, но он оставался неизменно холоден и безразличен. В конце концов, я с облегчением решила, что он гей или импотент».

Из книги Мойры Хадсон «Глазами жертвы».

 

Однообразные дни взаперти складывались в недели, а те в месяцы. Мойра уже не могла с уверенностью сказать, сколько прошло времени. Эдвард иногда не появлялся, казалось, по неделе. Мойра кричала и звала на помощь до хрипоты – ответом неизменно была тишина. Зато когда Эдвард, наконец, появлялся, Мойра встречала его как спасителя. Он приносил еду и воду, убирал воняющее ведро.

Стокгольмский синдром начал расцветать в Мойре пышным цветом. Она часами просиживала на полу, натянув цепь, и напряжённо вслушивалась в тишину. Каждый раз при звуке его шагов сердце скакало в груди, словно восторженный щенок, а по телу разливалось тепло. Мойра жадно ловила каждое его слово, и даже ругань звучала теперь как ласка и больше не пугала.

В тот день Мойра сидела и, томясь, наблюдала за жирной мухой, которая билась в дверь офиса. Насекомое сердито гудело, словно небольшой вертолёт, с громким стуком о дверь и падало на пол. Потом муха опять взлетала, и всё начиналось сызнова. Удивительно глупая тварь. Глаза слипались. Мойра легла на пол, но тут же вскинулась снова. За дверью раздались медленные, шаркающие шаги, словно Эдвард волок что-то тяжёлое.

Раздался тихий стон, металлическое звяканье. Потом дверь распахнулась, впуская Эдварда. Он был необычайно оживлён, глаза возбуждённо сверкали. Не говоря ни слова, Эдвард разомкнул хитрый механизм на ошейнике Мойры и отстегнул цепь. После зажал в кулак волосы на затылке своей пленницы и потащил за собой. Соседнее помещение Мойра увидела только мельком, так больше была занята сохранением равновесия. В памяти отложилось множество письменных столов, совершенно пустых. Только на самом дальнем у стены горела настольная лампа и стояла швейная машинка.

Эдвард быстрым шагом пересёк помещение и пинком открыл следующую дверь. Мойра невольно сбилась с шага и чуть не упала. Комнату, куда они пришли, была абсолютно пуста, только в центре стоял длинный стол для заседаний, оборудованный четырьмя ремёнными наручниками, вроде её ошейника. В них были крепко затянуты руки и ноги незнакомой светловолосой девушки.

 

«В полицию поступило заявление об исчезновении Лорейн Пибоди, местной учительницы. В прошлом выпуске нашей газеты было опубликовано объявление о помолвке мисс Пибоди с Джоном МакКеем. Всё указывает на то, что серийный убийца по прозвищу Жених снова вышел на охоту. Просим жителей города сохранять спокойствие и быть бдительными».

Лонгмонт Ньюс

 

Закрыв руками рот, Мойра с ужасом смотрела на неподвижное лицо девушки. Сначала Мойра решила, что та умерла, но потом рассмотрела, как шевелится в такт дыханию грудь под простенькой, белой футболкой. Эдвард повёл в воздухе рукой, словно дирижировал невидимым оркестром, и торжественно произнёс:

– Познакомься с крошкой Лорейн.

Словно услышав его слова, девушка вздрогнула и открыла глаза. Мойра заворожено смотрела, как мутный поначалу взгляд пленницы проясняется и наполняется осознанием действительности. Хриплый, пронзительный вопль заметался в ограниченном пространстве комнаты. Эдвард наклонился над пленницей и закричал ей в лицо, передразнивая. Лорейн зажмурилась и умолкла, тяжело, со всхлипами дыша.

– Тебе никто не поможет, Лори, – пропел Эдвард торжествующе и кивнул на Мойру. – Вот она знает.

Лорейн метнула на безучастно стоящую женщину взгляд, полный паники, и снова открыла рот закричать. Эдвард со всего маху вонзил в стол нож совсем рядом с её головой. Несколько отрезанных светлых прядей бесшумно упали на пол. Мойра отшатнулась к стене и закусила кулак – кричать она больше не смела.

– Крошка Лорейн, – громко провозгласил Эдвард и выдернул нож из столешницы, – надумала выскочить замуж за отличного парня Джонни.

Взмах острого лезвия, треск ткани и белая футболка Лорейн падает на пол. Эдвард небрежно отшвырнул тряпку в сторону. Мойра проводила её алчным взглядом. Казалось, женщину не особо волнуют мучения жертвы и всё, что она хочет – эта небрежно разрезанная футболка. А может, так оно и было.

– Но крошка Лорейн не рассказала Джонни свой маленький секрет.

Эдвард аккуратно и последовательно вспорол джинсы пленницы, сначала одну штанину, потом вторую. Джинсы отправились в угол вслед за футболкой.

– Давай, Лори, облегчи душу, расскажи нам свой секрет, исповедуйся.

Лорейн больше не кричала, только плакала жалобно и безысходно, но Эдвард был неумолим, а Мойра не могла отвести жадный взгляд от кучки испорченной одежды в углу. В голове бешено вертелась, словно ошпаренная змея, только одна мысль – позволит ли ей Эдвард, когда всё закончится, забрать и надеть эти вещи.

– Я… ничего не было, правда! – горячо залепетала Лорейн, не сводя взгляда с ножа. – Это всё Ник, мой… бывший. Он сказал, что выпьет отбеливатель, если я не приду в тот мотель. Ничего не было, клянусь. Отпустите меня, пожалуйста-а…

Захлёбываясь слезами, она вновь закричала. Эдвард стоял рядом, поигрывая ножом, и с любопытством наблюдал. Что заставляет этих шлюх вести себя столь бесстыдно, думал он. Они дают клятвы, потом нарушают их, снова и снова. И не боятся ни гнева Божьего, ни геенны огненной, ни Дьявола, чей пенис, наверное, огромен и покрыт острыми шипами, а семя холодно, как лёд. Эдварду было жаль этих глупых шлюх. Он любил женщин и не хотел, чтобы их души трахал мерзкий князь тьмы. Было бы здорово, если бы мир населяли только женщины, нежные, верные, целомудренные, прекрасные и лицом, и мыслью. Надо просто вырезать из человечества эти мерзкие раковые опухоли, этих шалав, что толкают честных женщин к разврату и блуду. Эдвард мечтал сделать этот мир лучше.

Он оглянулся на ту, которая, как он надеялся, сможет донести миру то, что он хотел сделать. Мойра стояла в углу, безвольно свесив руки вдоль тела, и смотрела в другую сторону. Она как-то некрасиво сгорбилась, груди обвисли, и сейчас женщина производила отталкивающее впечатление, она была похожа на престарелую обезьяну. Эдварду захотелось её ударить.

– Иди сюда! – властно окликнул он и, видя, что она колеблется, зарычал: – Я! Сказал! Подойди!

Не смея больше испытывать его терпение, Мойра подошла. Эдвард не стал её бить, хоть удержаться и стоило больших усилий, но он всегда гордился своей выдержкой. Схватив женщину за руку, Эдвард вложил в её ладонь свой нож.

– У тебя есть две возможности, дорогуша, – ласково сказал он, – или ты убиваешь эту шлюху, или я убиваю вас обеих. Подумай, детка, хорошо подумай. О своей книге и фанатах, которые будут горевать о тебе. Я тоже буду горевать.

Мойра стояла, тупо глядя на нож. Потом подняла глаза и поймала взгляд Лорейн. Он сразу приковал всё внимание. «У тебя есть третья возможность, – казалось, говорил этот отчаянный взгляд. – Ты убиваешь этого психа, освобождаешь меня, и мы вместе идём пить «Маргариту»».

– Ты или эта лживая дрянь. Думай, дорогуша, думай. Ты хотела узнать, что у меня в голове – вот твой шанс.

«Ты такая же, как я – жертва. Взгляни на меня, посмотри, как мне страшно и больно. Сейчас ты убьёшь меня, а завтра он убьёт тебя. Будь умнее. Убей его. Прямо сейчас».

– Убей её, дорогуша, прямо сейчас.

Мойра почувствовала, как что-то щекочет щёку, дотронулась и поняла, что по лицу ползут слёзы. Она попятилась, но Эдвард не оставил ей шанса. Рёбра охватила безжалостная рука, а вторая цепко сжала её кулак, не давая выронить нож. Мойра закричала, отчаянно брыкаясь, но Эдвард подтащил её к столу и с размахом вонзил лезвие в распростёртое тело. Тугая, горячая, тёмно-красная струя окатила грудь Мойры, заструилась по животу, закапала на пол, скапливаясь под ногами в скользкую лужу. А Эд




<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Временное правительство | О Михаиле Дымове, авторе книги «Дети пишут Богу», вспоминает его сын

Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 369. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Логические цифровые микросхемы Более сложные элементы цифровой схемотехники (триггеры, мультиплексоры, декодеры и т.д.) не имеют...

Случайной величины Плотностью распределения вероятностей непрерывной случайной величины Х называют функцию f(x) – первую производную от функции распределения F(x): Понятие плотность распределения вероятностей случайной величины Х для дискретной величины неприменима...

Схема рефлекторной дуги условного слюноотделительного рефлекса При неоднократном сочетании действия предупреждающего сигнала и безусловного пищевого раздражителя формируются...

Уравнение волны. Уравнение плоской гармонической волны. Волновое уравнение. Уравнение сферической волны Уравнением упругой волны называют функцию , которая определяет смещение любой частицы среды с координатами относительно своего положения равновесия в произвольный момент времени t...

Постинъекционные осложнения, оказать необходимую помощь пациенту I.ОСЛОЖНЕНИЕ: Инфильтрат (уплотнение). II.ПРИЗНАКИ ОСЛОЖНЕНИЯ: Уплотнение...

Приготовление дезинфицирующего рабочего раствора хлорамина Задача: рассчитать необходимое количество порошка хлорамина для приготовления 5-ти литров 3% раствора...

Дезинфекция предметов ухода, инструментов однократного и многократного использования   Дезинфекция изделий медицинского назначения проводится с целью уничтожения патогенных и условно-патогенных микроорганизмов - вирусов (в т...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.016 сек.) русская версия | украинская версия