Легко ли всегда говорить правду

 

Закончился первый тайм товарищеского матча Россия – Болгария, который в августе 2010 года проводился в Санкт‑Петербурге. Позади было откровенное везение на стартовых минутах, когда единственный (как потом выяснилось – за всю игру!) острый момент у ворот противника завершился голом. Позади была серия неприятных эпизодов с участием Александра Анюкова, часть из которых мы описали выше.

Игроки собираются в раздевалке, где предстоит первый, предварительный разбор полетов, который готовится провести свеженазначенный Дик Адвокат. Точнее, назначен он уже почти полгода назад. Но это его первая игра. И позади первые 45 минут. Как вы думаете, с чего началось общение в раздевалке? С анализа ошибок? С установки на второй тайм? Вы ни за что не догадаетесь.

Анюков, входя в раздевалку, бросает тренеру:

– Коуч, заменяй меня. Не могу играть больше с этими «конями».

Игрок до сих пор не мог отойти от эмоций, вызванных столкновением с Акинфеевым в собственной штрафной площадке. И фраза произносится не публично, не среди болельщиков и журналистов. Если в такой форме в стане сборной принято общаться – это, в конце концов, личное дело игроков сборной. От Анюкова мы уже давно иной стилистики и не ждем.

Но что происходит дальше? Тренер философски понимает, что надо дать остыть игрокам, и пропускает ультимативное требование Анюкова мимо ушей? Или делает питерскому капитану хотя бы внушение? Отнюдь нет! Он действительно сажает Анюкова на скамейку. То есть ультиматум футболиста – достаточное основание для того, чтобы выполнить все его требования?

Сама по себе история эта для меня лишь подтвердила справедливость и без того имеющихся подозрений, что в сборной существует серьезный водораздел между питерскими и непитерскими футболистами. Точно также еще раз стало понятно, за кем в сборной последнее слово. Отнюдь не тренер ставит финальную точку в спорных ситуациях.

Но уж больно карикатурно выглядел весь этот разговор в раздевалке. Страшно хотелось изложить его уже наутро в прямом радиоэфире. Но не стал, чтобы не подставить тех игроков, кто это мне «слил». Сегодня это уже не новая история, она давно вырвалась наружу, стала достоянием общественности помимо моей воли. Но в тот момент я озвучивать ее не стал. У журналиста тоже есть такие понятия, как реноме и репутация. Если ты честен, если ты работаешь без «подстав», если ты готов работать на грани, но ни в коем случае не за гранью, то ты не скатишься никогда в желтизну, не потеряешь своего лица, не дашь никому повода относиться к тебе как к человеку, для которого нет принципов. Мне верят – потому доверяют информацию, которую, может быть, от других попридержат. И мне, не скрою, очень ценна и важна порой поддержка не только болельщиков, но и известных футболистов, когда они звонят или говорят при встрече: «А ведь вы говорите ровно все так, как есть». Андрей Тихонов, ныне тренер «Спартака», в игроцкую бытность признавался мне:

– Еду, слушаю «Теорию заговора». Даже позвонить хочется иногда, рассказать какую‑то историю в подтверждение ваших слов.

В различных вопросах на интернет‑конференциях, в звонках в студию часто звучит одна и та же тема: а не страшно ли вам говорить правду? И почему другие не говорят того же, что и вы? Почему другие боятся?

Мое глубочайшее убеждение состоит в том, что самая страшная цензура не та, что насаждается сверху (властями, контролирующими органами или владельцами того или иного медийного бизнеса), а та, что существует внутри тебя самого. Банальная самоцензура. Она опасна тем, что подкрадывается незаметно. Но, проникнув в твою душу, начинает медленно и верно грызть тебя изнутри. Причем спортивные журналисты, как это ни парадоксально, подвержены в нашей стране этой самоцензуре куда сильнее, чем даже журналисты политические. А я, поверьте, знаю, о чем говорю (автор работает одновременно в нескольких радиоформатах: в качестве главного редактора – на «Радио Спорт», на общественно‑политической радиостанции «Говорит Москва» и на музыкальном «Главном радио». – Прим. ред.).

Почему спортивная журналистика подвержена такой эрозии? Все довольно тривиально. Очень многие с удовольствием принимают приглашение клуба, сборной, федерации отправиться с ними на выезд, в загранкомандировку или на иной серьезный турнир типа чемпионата мира или чемпионата континента. Кто ж, как говорится, от халявы откажется? И тебе вроде бы не ставят условий: напиши про нас только так или только эдак. Иногда вообще ни о чем не просят впрямую. Но это подразумевается. Если ты раскритикуешь команду и ее результаты в пух и прах, то в следующий раз тебя просто с собой не позовут. Желающие занять вакантное место найдутся.

Я знаю тех, кто пьет с футболистами в полете после матча, но потом в эфире рассказывает о высоком моральном климате, который царит в команде, и о том, что случаи неспортивного поведения ему неизвестны. Я знаю огромное количество талантливых, зубастых, умелых спортивных журналистов, которые искренне верили, что ничуть не наступят на горло собственной песне, если вот только здесь и только тут не расскажут обо всем. Но все в мире взаимосвязано: один факт пересекается с другим, тот – с третьим. И ты начинаешь одергивать себя уже везде и во всем. И на моих глазах, с течением лет, эти прекрасные журналисты, яркие и креативные, постепенно превращались в серую безликую массу. Массу, за которую даже не стыдно. Потому что стыдиться можно только того, что тебе дорого, того, что тебя каким‑то образом касается. А от серости лучше держаться подальше.

По поводу страха. Во‑первых, я не озвучиваю в эфире сомнительные «сливы». Я говорю только то, что вижу сам. Делаю выводы и анализирую. Если я вижу, что принято дурацкое решение, я честно говорю о том, что оно дурацкое.

Я никого не называю вором. Потому что вором (равно, как и любым другим преступником) человека может назвать только суд. Но если я вижу в чьих‑то действиях некую потенциальную, скажем так, коррупционноемкую составляющую, я именно в таких выражениях и говорю об этом в эфире. И я не кривлю душой.

Да, мне угрожают. Иные звонки и иные эсэмэски в принципе дают повод обратиться в правоохранительные органы. Но много чести будет судиться с теми, кто просто озлоблен. Года полтора назад непонятно кого представляющая организация, именующая себя «Всероссийское объединение болельщиков» и занятая преимущественно распределением «вкусных» билетов на футбольные матчи, назвала меня в специально распространенном пресс‑релизе аж «врагом российской сборной». Это было самое начало знаменитой «кальянной истории». «Радио Спорт» эту тему раскрутило, потом ее подхватила печатная пресса и телевидение. Но мы не побоялись рассказать об этом первыми. И что же? Мне теперь испуганно прятать голову в песок? Если сборная не играет только потому, что я ее критикую, я готов бросить ее очернение моментально. Но ведь играть‑то все равно не станет.

А сильные мира сего… Они живут в иной плоскости, в иной реальности. У них все хорошо настолько, что на комариные укусы «какой‑то прессы» можно не обращать внимания вообще.

 

30. Унылая осень‑2010: как заканчивался последний сезон «весна – осень»

 

Когда окончательно отлетела последняя листва, установились первые морозцы, производители мячей красного цвета (для удобства игры на снегу) радостно стали потирать руки (родилась даже шутка, что это они пролоббировали переход на систему «осень – весна»). Вплотную подступил финиш российского футбольного первенства‑2010.

Финишировали российские чемпионаты последних лет по различным сценариям. Были годы, когда интрига сохранялась вплоть до финиша. Случались и предсказуемые окончания первенств. Но сложно вспомнить сезон, когда иные, очень даже сомнительные предположения, возникающие на старте сезона или по его ходу, не просто реализовывались на сто процентов, но это даже не вызывало никакого внутреннего (что уж говорить про внешний?) протеста.

Про чемпионство «Зенита» почти с самого начала сезона, с первых весенних луж не говорил разве что ленивый. Парадокс в том, что и по набору исполнителей, и по уровню мотивации эта команда и так превосходит на голову всех остальных участников турнира (кроме разве что – с отдельными оговорками – ЦСКА). Зачем же в иных случаях создавать ей тепличные условия, эдакий режим наибольшего благоприятствования? Наши слушатели даже всерьез предлагали законодательно закрепить за питерской командой первую строчку в чемпионате (вне зависимости от количества набранных очков), чтобы ни у кого не возникало желания дополнительно, неоправданно, без опоры на спортивный принцип ее тянуть наверх. Пусть выходят на поле, пусть играют в свое удовольствие. Они всегда первые, а остальные пускай разыгрывают места со 2‑го по 16‑е.

Но если команде оказывается режим тепличный ежедневно, ежетурно, то это и будет приводить все чаще к тем обидным оплеухам, которые команда получила, например, прошлым летом от французского «Осера».

Ладно уж первые строчки… Выше строчка – серьезней бизнес. Но у нас и подвал турнирной таблицы вообще не вызывает вопросов. Еще в начале осени я озвучил в эфире инсайдерскую информацию о том, как будет развиваться скандал вокруг договорного матча «Амкара» с «Ростовом». Разбирательств не будет (тут провидцем быть не надо – их у нас никогда не случается), но решено назначить виноватого простыми грубыми методами: решено попросту топить «Амкар». Над нашей прямотой в ту пору смеялись, на нас показывали пальцем, говоря, что это уже математически маловероятно, мол, у самарских «Крыльев» на шесть очков больше, чем у пермяков, но посмотрите на результаты трех осенних месяцев: «Амкару» действительно очки не просто стали даваться с трудом, они и в прямом смысле слова больше почти не давались. И лишь неудачи «Алании» и «Волги» спасли пермяков.

У нас второй год новые футбольные власти. И что мы имеем? Показные пляски вокруг Кодекса чести или созданного, но не работающего Комитета по этике. Декларации о чемпионстве‑2018.

Решим ли мы проблему интриги в чемпионате переходом на систему «осень – весна», вопрос скорее риторический. Конечно, лучше сделать что‑то и потом об этом жалеть, чем не делать ничего и жалеть, что так ничего и не сделал. Но как это ни парадоксально, любые реформы внутреннего футбольного хозяйства только законсервируют существующие проблемы. Ведь в таком случае любые скандалы можно будет объяснять банальными проблемами роста и снова отмахиваться. Что, мол, пристали со своими «договорняками», со своими квотами, со своим высасыванием из пальца скандалов? Мы же готовимся стать чемпионами в 2018‑м! Отойдите, не мешайте работать…

Я никогда не забуду, как кипели в тот день страсти в нашей эфирной студии. Я уже почти сорвал голос, выплеснул все эмоции за время нашего многочасового, без перерывов, глобального информационного канала «Цюрих – Москва», где мы рассказывали о ходе представления заявок и о голосовании членов исполкома ФИФА при выборе страны – хозяйки чемпионата мира‑2018. Зеппу Блаттеру пора распечатывать конверт, читать столь желаемую нами надпись «Russia». А он все тянет, тянет. Мы кричим в студии: «Давай, давай! Не тяни! Вскрывай!..»

Будто это может ускорить неизменный ритуал… И вот, наконец, долгожданный миг!

Я, скажу честно, хоть человек относительной молодой, все равно не думал, что когда‑то при своей жизни увижу главное спортивное первенство планеты (а в моем понимании чемпионат мира по футболу куда круче Олимпиады) у себя дома. Мы вчетвером кричим в студии какие‑то слова, мы гордимся за свою страну, которой выписали столь щедрый аванс. И в этот момент мне не так важно, честно или нет, с подарками или без оных. Это все забудется, а чемпионат мира останется навсегда. Я не знаю, где буду в 2018 году, где буду жить и чем буду заниматься. Но это все меркнет по сравнению с той победой, которую мы уже одержали.

И сколь же сильным было мое удивление (человека, работающего в спортивной журналистике, а значит, привыкшего к изрядной степени цинизма – не из‑за собственных взглядов на жизнь, а из‑за взглядов тех, с кем доводится общаться), когда уже на следующее утро я стал читать и слышать не просто бравурные комментарии тех, кто к этой победе был причастен. Складывалось ощущение, что они просто приватизировали эту победу.

Это не мы добыли победу, а они ее нам обеспечили. Разница существенная, не так ли? Это не выписали нам щедрый АВАНС, а мы УЖЕ ходим в шелках и золоте. Виталий Мутко всерьез рассуждает в интервью печатным изданиям о том, как и что он будет делать в Оргкомитете вплоть до самого 2018 года, как будто ему министерский пост на ближайшие семь лет гарантирован уже сам по себе. Просто по определению гарантирован. То есть не важно, что и как будет происходить, – я тут навеки‑вечные.

И не в спортивном министре дело. Это вообще наш чиновничий тренд. А вспомните Сергея Фурсенко, который годом ранее заявил про чемпионство‑2018. Ведь в знаменателе всех этих речовок, которые на первый взгляд кому‑то покажутся романтическими, одна банальная циничная вещь: я работаю на победу, меня трогать нельзя! Какие такие договорные матчи? Ах, оставьте, я работаю на 2018 год. Какая проблема коррупции? Ну зачем так гадить собственной стране такими измышлениями? Посмотрите, мол, как англичане сами себе нагадили.

А выходит‑то все совсем не так. Выходит, что англичане очень даже молодцы. Ведь лучше иметь чистый футбол, но не получить чемпионат мира, чем иметь такой, как у нас, но получить турнир. А я – искренне говорю! – очень боюсь, что у нас сейчас даже сами разговоры о договорняках окажутся под запретом… Ведь через 8 лет чемпионат мира, и российский футбол должен быть чист. Сделать его чистым реально невозможно, значит, надо сделать чистым с точки зрения видимости!

Про другой вариант: нам дан карт‑бланш, у нас уже есть чемпионат‑2018, у нас уже есть как минимум участие в нем, у нас есть уже очень многое. Так почему бы за эти семь с половиной лет (срок и большой, и вместе с тем ну о‑о‑очень короткий!) не использовать шанс очистить свой футбол и от коррупции, и от договорной составляющей, и от хамства на трибунах, и от многих других неприглядных сторон. Подчеркну еще раз: нам выписан АВАНС. Это еще не признание, что все проблемы уже решены. Если кто‑то по каким‑то причинам считал, что вытаскивать грязное белье до голосования неправильно, так как это повредит шансам России на успех, то теперь им уже ничего повредить не может. А вот подойти к чемпионату мира‑2018 с весьма специфическим лейблом «здесь играют тотальные договорняки» очень нежелательно. Все это мы и должны в ближайшие годы делать не вопреки, а с оглядкой как раз на мундиаль.

Я думаю, что мы с вами, журналисты с болельщиками, конечно, к этому готовы. Впрочем, готовы ли к этому наши чиновники? Ведь сложно ремонтировать пол, на котором сам же стоишь… Хотя… хочется смотреть в будущее с оптимизмом. Не всегда получается, но ведь так хочется! Приведу пример из творчества наших слушателей. Они у нас талантливые и креативные. Целое стихотворение строк на 20–30 умудряются прислать на редакционный номер эсэмэской. Под Новый 2011 год пришло:

 

Любим мы Новый год.

Это с детства, и это не ново.

Он надежду несет,

как бы ни было нынче хреново.

Мы поднимем бокал

за успехи семьи и отчизны!

И футбол процветал,

и была от него радость в жизни!

Чтобы клубы у нас

были честны, сильны и богаты,

и Игру никогда

не поганили матом фанаты.

Чтобы матчам всегда

доставало борьбы и интриги,

И любая звезда

чтоб мечтала играть в нашей лиге!

Ах, как годы спешат!

8 лет пролетят очень быстро.

Можно завтраков съесть

даже больше любого министра!

Пусть в футболе у нас

все пока что довольно убого,

мы поедем в Саранск

посмотреть матч Австралия – Того!