Я больно трусь животом, грудью и щекой о поверхность стола, вытянув руки и вцепившись пальцами в его края.
- Ох, мать твою, - вырывается у меня.
- Получай, сучонок, - штаны моего соседа и его яйца со шлепками проходятся по моим. Его ладонь лежит на моем затылке, прижимая меня к столу.
- Да получаю, засранец, - отвечаю я.
Убрав руку с моей шеи, он сильно ударяет меня ею по заднице.
- Ублюдок. - Я чуть не кончил ему в кулак.
Он толкается в меня все быстрее, и я понимаю, что он скоро выстрелит. По какой-то причине сегодня он возбуждён больше обычного. Но я совсем не против.
- О черт, - стонет он, напрягаясь, и изливается в меня, двигая при этом бедрами в рваном ритме.
Мой словарный запас сокращается до небольших вариаций на тему «ох, блядь». Рука соседа быстро скользит по моему члену, и я кончаю, выплескиваясь в его ладонь, вцепившись в стол с такой силой, что на поверхности наверняка потом останутся вмятины.
Тяжело дыша, сосед падает на меня. Как и всегда после оргазма я некоторое время чувствую себя совершенно обессилевшим, поэтому с минуту не обращаю внимания на то, что на мне лежит такое же ослабевшее тело.
Но не больше.
- Слезь с меня, - бурчу я.
- Через минуту.
- Сейчас. - Я выпрямляюсь на дрожащих ногах.
Сосед отстраняется и выбрасывает презерватив в мусорку под раковиной. У нас новый рекорд – эту неделю он приходит ко мне каждый день.
Он натягивает штаны и выглядывает из окна.
- Черт, - говорит он, поспешно застегивая ремень. - Джилли дома. Дай мне стакан молока или чего-нибудь еще.
Я не могу сдержать легкой улыбки.
- Стакан молока?
Застегивая рубашку, он бросает на меня раздраженный взгляд.
- Или яйца.
Я открываю холодильник и достаю коробку с тремя яйцами. Сосед полощет горло. Я бы тоже не стал целоваться со своей девушкой, будь у меня рот полон спермы. Он выплевывает воду, берет яйца и, жадно поцеловав меня, направляется к двери. Я скрещиваю на груди руки.
- Эй, - зову я. Он оборачивается. - Что у меня есть такого, чего нет у нее?
Он открывает рот, но не отвечает. Я смотрю, как сосед перепрыгивает через посаженные мной кусты и ныряет в заднюю дверь своего дома. Он встречает Джилли страстным поцелуем, тем, которым обычно начинает любовную прелюдию – я вижу это по тому, как его подружка роняет сумочку и обвивает руками его шею. Он целует ее и смотрит на меня в окно, затем показывает мне средний палец. Физиономия у меня в этот момент, скорее всего, весьма самодовольная, потому что я знаю, что этому ублюдку придется попотеть, заметая свои следы, если он не прекратит заявляться ко мне каждый чертов день.
Я поднимаюсь наверх, чтобы немного попечатать: завтра надо сдавать статью, а у меня еще только половина работы сделана. И задница ноет.
Мой трахальщик из города расстраивается из-за того, что я больше к нему не захожу, но он сам, черт возьми, виноват в том, что считал себя единственным парнем, размахивающим передо мной своим членом. К тому же, даже у моей задницы есть предел прочности.
В следующий раз сосед заявляется ко мне только в субботу. Я все еще сплю, потому что прошлой ночью встречался со своим старым трахальщиком – мне все-таки стало жаль парня. Голова кружится, и горят ягодицы. Меня вчера что, отшлепали?
Сосед танцующей походкой входит ко мне в спальню, как к себе домой, и зависает надо мной.
- Джилли уехала по делам, - говорит он вместо приветствия.
- Плевать я хотел на дела Джилли, - бормочу я в подушку. У меня похмелье, и я пытаюсь вспомнить, связывали ли меня вчера. Это бы объяснило, откуда на моих запястьях покраснения.
Сосед засовывает руку под мое плечо и переворачивает меня на спину, затем тянет мою голову к своему паху. Нахальный ублюдок успел даже штаны спустить.
- Хочу минет.
- Найди себе шлюху, засранец.
- Ты лучше, - отвечает он, шлепая мне по губам своим членом. Я высовываю навстречу ему язык – ну ничего не могу с собой поделать. Он уже истекает смазкой. Я распахиваю глаза.
- Открой свой роскошный ротик, - уговаривает сосед, слегка вращая бедрами.
- Трахай себя сам, - говорю я, но послушно открываю рот, и он толкается внутрь.
У него обалденный член – толстый, с чётко прорисовывающимися венами, гладкий под моими губами, влажный под языком, твердый в руке. Сосед стоит, запрокинув голову, и, зарывшись пальцами в мои волосы, задает мне ритм. Я люблю его вкус, люблю его смазку на своем языке.
Я выпускаю член изо рта и притягиваю к себе его бедра, утыкаясь носом в яички. Вбираю одно из них в рот и перекатываю его, пробую на вкус, продолжая двигать рукой по его члену. Жду, пока он не скажет: «О, черт, как приятно» и повторяю то же самое с другим яичком.
Сосед отталкивает мою голову и, отбросив покрывало, забирается на кровать и надевает презерватив.
- Я с бодуна, - жалобно скулю я.
- Мне абсолютно на это насрать. Подложи под голову подушку, - отрывисто отвечает он.
Он кладет мои ноги на свои плечи и быстро смазывает меня. Я проклинаю тот день, когда показал ему, что лежит в моей прикроватной тумбочке.
Он вынимает из меня пальцы и наклоняется ко мне, задевая задницу членом.
- Сделай это сам, - приказывает он.
Мои руки неуклюже обхватывают этого бога среди членов и направляют его.
- Давай же, мать твою, - говорю я.
Он толкается вперед, головка преодолевает кольцо мышц, и мои ноги соскальзывают с его плеч. У меня вырывается стон.
- Черт, ты такой классный, - выдыхает он, целуя меня.
Он не двигается, а только сплетается своим языком с моим, и я начинаю крутить бедрами сам.
- Прекращай, мать твою, свои телячьи нежности, - рявкаю я.
Он начинает двигаться, медленными толчками, каждый раз задевая простату.
- Знаешь, ты как сучка в течке.
- А ты просто обаяшка, - саркастично отвечаю я, но мое прерывистое дыхание, черт его побери, сводит всю эффектность фразы на нет.
Он подкладывает мне под голову подушку, и я вцепляюсь ему в плечи. Теперь он вколачивается в меня так отчаянно, словно не кончит, если не оттрахает меня до потери сознания.
Я не могу говорить. У меня такое ощущение, что его член сейчас выйдет у меня через горло. Каждый раз как я открываю рот, новый неистовый толчок срывает с моих губ стон. Издаваемые мной звуки похожи на фон какого-то второсортного порно-фильма, я с трудом дышу и с каждым рывком ударяюсь головой об изголовье кровати, на которое сосед подложил подушку. На мое лицо капает его пот.
- Черт, - говорит он надо мной, его мускулы напрягаются. - Черт, да.
Я чувствую пятками, как его ягодицы сжимаются, и выгибаюсь ему навстречу, смыкая пальцы на его сосках. Он прижимается ко мне всем телом, мой член трется о него, и я молча благодарю своего тренера по пилатесу. Удовольствие становится почти невыносимым.
Он снова целует меня, и этот поцелуй почему-то ощущается совсем по-другому, поэтому на этот раз я ему отвечаю. Его бедра не перестают двигаться ни на секунду, он меняет угол проникновения, чтобы с каждым толчком идеально задевать мое самое чувствительное место.
- О боже. - Я закатываю глаза и кончаю, бурно кончаю, заливая наши животы липкой спермой.
Сосед начинает трахать меня еще жестче, его член словно чертов таран. Кончая, он громко стонет и впивается зубами в мое плечо - это больно и приятно одновременно.
- Ты чертов жеребец, - говорю я ему, как только восстанавливаю дыхание. - Ты трахал меня целую вечность.
- Иди ты, - отвечает он, все еще впившись в мое плечо.
До крови небось прикусил. Чертов вампир.
- Я с бодуна, - напоминаю я ему. Мне немедленно нужен аспирин. И сон.
Он снова целует меня, тем же необычным поцелуем, и отстраняется.
- Увидимся позже, - довольно говорит он. - Все равно, Джилли уже вернулась.
Если бы я не знал его, то подумал бы, что он хочет быть пойманным.
Я отворачиваюсь от него, не дожидаясь, когда он встанет с кровати.
- Вали отсюда, - говорю я в подушку.
Он набрасывает на меня покрывало и уходит.
В воскресенье у меня священный день отдохновения, но наступает понедельник, и вместе с ним все возвращается на круги своя, включая и ежедневный трах. Сосед имеет меня где угодно – в кровати, за моим компьютером, в кухне, однажды даже на заднем дворе – он приходит, нагибает меня то так то сяк, и затрахивает до полубессознательного состояния.
Сейчас он прижимает меня к дальней стене моего кабинета, мои ноги болтаются у него на предплечьях, и он ожесточенно долбится в меня в неистовом ритме. Лбом он утыкается в мою шею, и просунув между нами руки, я остервенело себе дрочу. Я мог бы заниматься этим вечно.
Приоткрыв глаза, я вижу Джилли, стоящую с открытым ртом и смотрящую на меня из окна своего кабинета. Я забыл закрыть чертовы занавески. И я слишком близок к разрядке, чтобы мне не было на это плевать.
Позже этим же днем раздается звонок в дверь. Я открываю ее, чтобы увидеть на пороге своего соседа с его обычной самодовольной улыбочкой на лице.
- Что? - раздраженно спрашиваю я.
- Джилли вышвырнула меня из дома, - беззаботно отвечает он.
На самом деле она не может вышвырнуть его из дома, потому что это его дом. Я тут же подозрительно спрашиваю:
- И?..
- Я переезжаю к тебе, пока она не найдет себе другое место.
- Нет, не переезжаешь.
- Я уже привел Ангуса на задний двор. Позже принесу кое-какие вещи.
- Забудь об этом, мать твою.
- Да ладно тебе, не будь таким жестоким, - говорит он, шаркая ножкой.
Это выглядит довольно мило, но я не хочу лицезреть его тут у себя целыми днями. Я с ним никакой работы не сделаю.
- Я трахаюсь с парнем, который без всякой на то причины изменяет своей подружке. Я не могу тебе доверять.
- Твоя задница – очень достойная причина. - Он приподнимает бровь. - К тому же, ты тоже трахаешься не только со мной.
Значит, он все-таки заметил. Я скрещиваю на груди руки и прислоняюсь к дверному косяку.
- Мы уживемся, - упрашивает он.
- Не уживемся, - качаю я головой.
- Ну хотя бы до того, как Джилли съедет.
Я закатываю глаза.
- Мало того, что ты чертов идиот, так на тебя еще и ярлык гомика навесят, - говорю я ему.
Он широко улыбается и, пихнув меня в дом, закрывает за собой дверь.
