Георгий Васильевич Чичерин 8 страницав таком устройстве заключается в том, чтобы власть считалась должностью, а не собственностью. 3. Третья теория основывает государство на договоре. Это-воззрение самое распространенное. Мы находим его у Гроция, Гоббеса, Руссо, у Канта, у Фихте, за которыми следует множество других мыслителей. До сих пор еще можно встретить его следы. Поэтому на нем нельзя не остановиться. Нет сомнения, что сборище людей, не связанных никакими учреждениями. может поселиться на новом месте и общим согласием соединиться в политическое тело и установить государственное устройство. Примеры тому представляют новые колонии. Так, английские пуритане, при первом поселении в Северной Америке, сделали следующее постановление: "Мы, нижеподписавшиеся, которые для славы Божией, для развития христианской веры и для чести нашего отечества предприняли основать первую колонию на этих отдаленных берегах, постановляем настоящим актом, по взаимному торжественному соглашению и перед Богом, устроиться в политическое тело, с целью управляться и работать для исполнения наших целей, и в силу этого договора, мы соглашаемся издавать законы, акты и предписания, и учредить, смотря по надобности, общественные власти, которым мы обещаем подчинение и послушание". Вопрос заключается в том, насколько подобный акт можно назвать договором. Чтобы решить его, мы должны сравнить существо этого акта со свойствами договоров, которыми образуются частные товарищества. Во первых, заключение договора совершенно зависит от свободной воли лиц. Никто не может быть принужден к вступлению в договор. Здесь, напротив, существует обязанность вступить в юридический союз. Люди не могут жить вместе в бесправном состоянии; это противоречит нравственной природе человека. Естественный закон обязывает его блюсти вечные законы правды, уважать чужие права, а потому подчиняться общественной власти, охраняющей юридический порядок. В силу этого начала, несогласные могут быть принуждены или подчиниться установленной власти или образовать отдельный союз. Это принуждение совершается во имя естественного закона, который они отказываются исполнить. Во-вторых, форма договора также вытекает из свободной воли лиц. В нем необходимы участие и согласие всех тех, на кого распространяются его сила и действие. Без единогласия договор не может состояться. Здесь же форма акта определяется идеею политического союза. В нем участвуют только те, которые по своей природе способны быть представителями государственных начал, и решение их обязательно для остальных. Поэтому исключаются женщины, которые участвуют в гражданских договорах. Поэтому не требуется и единогласие; как сказано выше, несогласные могут быть принуждены подчиниться общей власти или образовать отдельный союз. Говоря о политических правах, мы заметили, что большинство не имеет права принуждать меньшинство иначе, как в силу высшего, связующего их закона. При возникновении государств, за недостатком положительного закона, может действовать только закон естественный. Но последний не обязывает человека вступить в тот или другой союз. Поэтому, у меньшинства не может быть отнято право образовать отдельное юридическое общество, лишь бы оно было совместно с правами других. В третьих, содержание договора тоже определяется свободною волею лиц, причем условия могут быть весьма разнообразны. Здесь напротив, каковы бы ни были разности в частностях, существенное содержание договора определяется идеею политического союза. В этом отношении, акт, которым установляется государство, имеет сходство с брачным договором. Последним также установляется союз, вытекающий из самой природы человека, а потому условия его определяются не волею лиц, а идеею союза. Нельзя, например, заключить брак на известный срок, ибо это противоречит идее брака. Такой союз есть не брак, а конкубинат. Точно также из идеи государства вытекают условия, которые противоречат понятию о договоре. Они выясняются следующими пунктами. В четвертых, договор, исходя из свободной воли лиц, оставляет лица свободными и самостоятельными; они связываются только взаимными правами и обязанностями. Договор о рабстве не есть, в сущности, договор; это - акт подчинения отдельному лицу, вследствие чего, с высшим развитием права, он воспрещается не только нравственным, но и юридическим законом. Но политический союз требует именно такого безусловного подчинения целому. Полное отчуждение свободы в гражданской области составляет единственное содержание так называемого общественного договора. Заслуга Руссо состоит в том, что он это понял. Но он хотел соединить безусловное повиновение государству с первоначальною свободой лиц, а это невозможно. Отсюда все его противоречия и несообразности. В пятых, договор, касающийся личных, а не имущественных отношений, обязателен только для лиц, его заключающих; он не распространяется на потомство. Отдача себя в потомственное рабство еще менее допустимо, нежели личная кабала. Вследствие этого, последователи теории договора логически выводили, что договор должен возобновляться беспрестанно, с каждым новым поколением. Но это противоречит существу государственного союза, который представляет народное единство не только в данную минуту, но и во все следующие друг за другом времена. Поэтому акт, которым образуется государство, заключается на вечные времена и обязателен для всех последующих поколений. Родясь и живя в государственном союзе, человек тем самым уже становится его членом и принимает на себя все сопряженные с этим обязанности. Из всего этого ясно, что если в этом акте первоначальное соглашение, также как в договоре, истекает из свободной воли лиц, то установляемые им отношения не суть договорные. Это не отношения самостоятельных воль, связанных взаимными правами и обязанностями, а единение воль, подчиняющее отдельные лица целому. Поэтому и самый акт, по своему содержанию, является не договором отдельных лиц между собою, а постановлением соединенных воль, которые, образуя единое самостоятельное целое, определяемое идеею государства, составляют народ, облеченный верховною властью. Существо этого постановления мы разберем ниже; здесь нужно было только указать отличие его от договора. 4. Четвертая теория происхождения государства есть теория теократическая. Государство представляется установлением божественным. Здесь надобно различить две школы: одна выводит божественное установление из естественного закона, другая из известного религиозного учения. Что касается до первой, то она подрывается тем, что она не может указать непосредственного действия Божества в устроении политических союзов, а потому принуждена прибегать к чисто человеческим началам, из которых делается уже заключение о воле Божией. Так например, некоторые писатели утверждали, что Бог первоначально вручает власть народу, который затем уже переносит ее на те или другие лица по своему изволению; следовательно, народовластие признается единственным правомерным устройством по естественному закону. Другие видят волю Божию в покорении слабых сильными. Можно думать, что и соединение слабых для защиты против сильных точно также входит в намерения Провидения. Во всяком случае, так как Бог непосредственно не вмешивается в дела человеческие, то и происхождение государств не может быть основано на этом начале. Несравненно значительнее другая теократическая теория, которая производит государство из непосредственного божественного откровения, выраженного в известном религиозном учении. Эта теория занимает важное место в истории человечества. На ней созидалось множество государств. Она не только содействовала развитию государственного сознания в народах, но можно сказать, что она воспитала это сознание. Философское понятие о государстве приходит поздно. Человеку, который руководится более представлениями и чувством, нежели мыслью, нужно, чтобы закон являлся ему как предписании свыше. Тогда только он постигает его непреложность. Государство, как высший порядок, владычествующий над лицами, будет ему непонятно, если оно не представляется ему божественным установлением. А в этом состоянии находится огромное большинство человеческого рода и большая часть граждан в каждом государстве. Поэтому, эта теория служит значительным практическим пособием для утверждения государственной власти. Однако, оставляя даже в стороне истину разнообразных учений, на которых строятся теократические государства, на этой теории нельзя остановиться. Она имеет значение только для верующих в данное учение; следовательно, она может объяснить только происхождение государств, в которых оно господствует. Но в мире возникают и существуют множество других государств, в которых господствуют совершенно другие учения, или которые даже вовсе не основаны на каком-либо религиозном учении. Все они остаются необъясненными. На них эта теория не распространяется, ибо она имеет значение положительное, а не философское; она исходит от данного ограниченного факта, а не от общего закона. Существо государства во всяком случае остается здесь в стороне; оно извне получает свое значение. Таким образом, все эти учения оказываются недостаточными. Но каждое из них содержит в себе известную долю истины, и это может служить основанием для вывода правильной теории, объясняющей все явления. Вглядываясь в историю и точно определив понятие о государстве, не трудно обозначить ее черты. Первоначально государства образуются или из других союзов, или свободным актом человеческой воли. Кроме того, государства могут образоваться из других государств. Первые способы можно назвать первоначальными, вторые производными. Что же нужно для того, чтобы государство образовалось из других союзов? Нужно, чтобы власть патриархальная, гражданская или религиозная, превратилась в государственную. А это совершается развитием политического сознания, возникновением идеи государства, в силу которой существующая законная власть установляет организацию, сообразную с этою идеей, и тем самым становится государственною. Возникновение же идеи государства может произойти: 1) вследствие завоевания: владычество над покоренными может развить высшее сознание власти; 2) вследствие религиозного учения. Так учение христианской церкви о происхождении всякой власти от Бога значительно содействовало развитию государственных понятий. В других религиях, где связь между государством и церковью еще теснее, новое религиозное учение непосредственно переходит в государственное устройство. Пример представляют магометанские государства. Иногда это сопровождается и завоеванием. 3) Государственная идея возникает вследствие постепенного развития общественной жизни и ее потребностей. Так произошли новые государства из средневекового порядка. Формы частного права мало по-малу сменялись государственными, и долго еще сохранялось смешение тех и других. И тут дело не обходится без борьбы: новые идеи встречают отпор в старых правах. Но государство, как высшее начало, должно окончательно победить. Таким образом, во всех этих способах, законная власть, патриархальная, гражданская или религиозная, установляет новый порядок во имя высшей идеи. Но есть и другой способ происхождения, государств, способ, который можно назвать свободным. Он состоит в том, что в неустроенном обществе, актом народной воли, возникает государственная власть. Это бывает, когда люди, отрешившись от прежних связей, никому не подчиненные, образуют из себя государство. Пример мы видели выше, при поселении колоний на новую почву. Тоже самое происходит при отпадении областей от существующего государства, когда отторгающаяся область не имеет самостоятельного государственного устройства. Мы не входим здесь в разбор оснований отпадения; вопрос состоит в том: каким юридическим способом возникает новое государство, когда нет предшествующего устройства, на которое оно может опираться? Надобно заметить, что и в этом случае элементы не совершенно первоначальные. Люди, которые образуют новое государство, не упали с неба. Если у них нет даже правильной организации, все же они вышли из данных отношений и носят в себе сознание этих отношений, хотя и разорвали юридическую связь с своим прошлым. Это разлитое в народе политическое сознание и служит исходною точкой для образования нового государства. Из него вытекает воля составит единое целое. Эта общая воля составляет источник права. Выражение ее должно совершаться сообразно с идеею государства. Если нет положительных законов, определяющих право выбора и устройство власти, то остается руководствоваться законом естественным. Поэтому, к участию в решении должны быть призваны все естественно способные к политической деятельности, то есть, взрослые мужчины. Большинство должно иметь решающий голос, обязательный для всех; иначе не образуется единая воля. Составленное таким образом собрание есть уже государственная власть, имеющая право повелевать и установлять законы, обязательные для потомства. Таким образом, свободное образование государств совершается актом народной воли, которая, за отсутствием положительного закона, основывается на законе естественном. В предыдущих способах, государственное сознание вытекало из существующей власти; здесь, напротив, государственное сознание возникает в отдельных лицах, которые, соединяясь, образуют верховную власть и установляют закон. Но можно сказать, что последний способ происхождения государств составляет исключение. В обыкновенном порядке, государства образуются постепенно или разом, но применяясь уже к данным жизненным формам. Разорвать все связи с прошедшим и установить совершенно новый порядок может быть только делом людей, находящихся в исключительном положении. Замечу, что здесь вопрос идет об образовании новых государств, а не о перемене правлений. Переходим к способам производным. Они состоят -либо в соединении нескольких самостоятельных государств в одно целое, -либо в разделении государства вследствие отпадения той или другой части. Примеры того и другого представляют Соединенные Штаты, которые отпали от Англии и образовали новый единый союз. Когда соединение совершается по добровольному согласию, то здесь возникает вопрос: что это за акт, договор или постановление? По форме он более приближается к договору, нежели когда соединяются отдельные лица. Каждое государство составляет уже самостоятельное, державное целое, руководимое началами права; обязанности соединяться нет никакой. Поэтому, здесь большинство не может обязывать меньшинство. Для того чтобы акт состоялся, необходимо единогласие, что и было в Соединенных Штатах. В продолжении нескольких лет один штат за другим примыкал к союзу. Не смотря на то, если происходит полное слияние соединяющихся государств, акт соединения нельзя назвать иначе как постановлением, а выражение согласия отдельными членами-актами подчинения. Дело в том, что в договорах каждая сторона остается самостоятельною и сохраняет свою отдельную волю; здесь же части отказываются от своей самостоятельности и образуется единая воля, постановляющая общее решение. Вопрос становится затруднительным, только когда члены не вполне подчиняются союзной власти, а сохраняют известную степень самостоятельности, что и было в Соединенных Штатах. Можно сказать, что здесь вопрос юридически не разрешим. Поэтому, в юриспруденции Соединенных Штатов.постоянно существовали две противоположные теории. Одни утверждали, что союзный акт есть постановление, ссылаясь при этом на собственные слова федеральной конституции, где сказано: "народ Соединенных Штатов постановляет"; другая партия, напротив, опираясь на самостоятельность штатов и на добровольно выраженное ими согласие на вступление в союз, стояла на том, что союзный акт есть не более как договор. Отсюда южные штаты выводили право свободного выхода из союза, как скоро они считали дальнейшее пребывание в нем несогласным с своими интересами. Вопрос разрешился войною и победою северных штатов над южными. Добровольное согласие уступило место насильственному подчинению. Право государств соединяться в одно целое ограничивается международными отношениями, существующими трактатами и интересами других держав. Усиление одного государства на счет других не есть только собственное его дело; оно изменяет отношение сил в международном союзе, а потому составляет дело общее. Поэтому, для окончательного утверждения вновь образовавшегося государства, необходимо признание других. Какими началами руководствуются тут правительства, какую силу имеют трактаты и каким образом они могут изменяться действительными фактами и согласием держав, все это вопросы, которые выходят из области государственного права и относятся к праву международному. Они составляют один из живейших интересов современной эпохи и обсуждаются с весьма различных точек зрения. Кроме свободного соединения государств, есть и соединение насильственное, путем завоевания. Это один из самых обыкновенных способов образования новых государств или увеличения старых. На чем же основана юридическая его сила? Она заключается в державном праве государства. Как державный союз, не имеющий над собою высшей власти, государство имеет право войны и мира; а война влечет за собою покорение других. Сила не может быть источником права для частного лица, ибо это-беззаконие; но употребление силы правомерно для державного союза, который представляет высшее принудительное начало и сам себе дает закон, а потому здесь оно может быть основанием права. При этом нет возможности юридически различать войну справедливую и несправедливую, как пытался делать Гуго Гроций. который правомерность завоевания основывал на справедливой войне. В международных отношениях нет высшего органа, постановляющего приговоры о правомерности; судьею своих требований остается само державное государство. Право войны принадлежит ему безусловно. Оно находит себе предел только в отношениях к другим державам. И здесь право силы получает юридическое освящение признанием других государств. Что касается до предъявляемого в новейшего время требования согласия покоряемых, то пока оно остается лишь смутным чаянием, не имеющим юридического значения. От победителя зависит опираться лишь на собственную свою мощь или оказать уважение свободе, признав права побежденных. Наконец, новые государства образуются распадением старых. Это приводит нас к вопросу о разрушении государств. Государства разрушаются -либо действием внешних сил, либо внутренним распадением. Первое совершается обыкновенно войною,. в силу международного права, как уже объяснено выше. Если война ведется между организованными государствами, то разрушенное государство становится частью другого или нескольких других. Но иногда и без войны происходит разделение слабого государства могущественными соседями, что мы видим на примере Польши. Тут уже действует голое право силы, которое узаконяется международными отношениями. Наконец, если государство разрушается вторжением диких народов, то разрушение его окончательное. Так пала Римская Империя. Внутреннее распадение также почти всегда составляет для государства насильственное событие. Как вечный общественный организм, государство, по юридическому существу своему, неделимо. Когда мы встречаем деление владений между детьми умирающего князя, как это делалось в средние века, то это означает господство частного права. Так делятся вотчины, а не государства. Однако в истории бывали примеры подобного разделения настоящих государств. Вследствие завоеваний может образоваться искусственное тело, которого части трудно удержать вместе. Так Феодосий Великий разделил Римскую Империю между двумя сыновьями, Аркадием и Гонорием. Подобный пример представляет в новое время разделение Бразилии и Португалии. Государства могут делиться и актом воли народной, чему примеры представляет дарование самостоятельного политического устройства колониям. В Англии это дело обычное. В настоящее время идет вопрос об отделении Ирландии от Великобритании законодательным актом, дарующим Ирландии полное внутреннее самоуправление, следовательно возводящим ее относительно внутренних дел на степень самостоятельного государства. Но вообще, подобные примеры составляют исключение. Обыкновенно внутреннее распадение государств совершается насильственным отторжением частей. Здесь возникает вопрос: имеет ли какая-нибудь часть государства право отказать в повиновении целому? Надобно при этом различать два случая: когда отторгающаяся область составляет уже самостоятельное целое, только в некоторых отношениях подчиненное другому, или когда она вполне входит в состав общего союза. В первом случае права владычествующего государства ограничены. Оно не может требовать безусловного повиновения. Следовательно, при нарушении прав подчиненной страны, последняя может законным образом объявить союз расторгнутым. Это именно и произошло при отторжении Соединенных Штатов от Англии. Английское правительство наложило на колонию незаконный налог, и Соединенные Штаты воспользовались этим, чтоб объявить себя независимыми. Но одно нарушение интересов не оправдывает юридически отторжения. Подчиненное политическое тело не может быть единственным судьею своих интересов. Единение состоит именно в том, что интерес части подчиняется интересу целого. Область настолько сохраняет самостоятельности, насколько она сохраняет прав. Поэтому, пока права ее не нарушены, она должна подчиняться общей воле. С этой точки зрения, попытка отторжения южных штатов Северной Америки не может быть юридически оправдана. Юридический вопрос состоит в том: были ли нарушены конгрессом права южных штатов? На этот вопрос следует отвечать отрицательно. Отмена невольничества только угрожала впереди, а южные штаты схватились за оружие, не дожидаясь положительных постановлений. Война решила вопрос не в их пользу, Еще менее можно признать право отторжения за областями, находящимися в полном единении с целым. Отдельная область не имеет державных прав и не может быть судьею собственного дела. Права ее зависят от воли целого. Если бы, например, Рязанская или Нижегородская губерния захотела отторгнуться от России, то нет сомнения, что это было бы противозаконное восстание, которое русское правительство обязано было бы подавить силою. Часть должна подчиняться целому, также как отдельное лице должно подчиняться государству. Однако и здесь надобно повторить сказанное выше: могут быть случаи, когда отпадение оправдывается, если не юридически, то нравственно и политически. Цель государства-общее благо. Если частные цели должны подчиняться общей государственной цели, то с другой стороны, самая эта общая цель состоит в благосостоянии всех частей. Если же, вместо заботы о благосостоянии подчиненной области, владычествующее государство употребляет свою силу для притеснения, то оно уклоняется от своей цели и нарушает свои обязанности. Хотя юридически угнетенная область не может быть судьею в собственном деле, однако нет сомнения, что могут существовать невыносимые притеснения, при невозможности законного исхода. В таком крайнем случае остается только употребление силы. Это-право нуждъг, которое оправдывается крайними обстоятельствами. И точно, мы видим, что подобные отторжения не только оправдывались, но и поддерживались великими европейскими державами. Это именно случилось при отторжении Греции от Оттоманской Империи, когда Франция, Англия и Россия содействовали ее освобождению. Подобное отторжение произошло в конце XVI века, когда Голландия освободилась от испанского владычества. В тридцатых годах нынешнего столетия точно также Бельгия отторглась от Голландии, и Европа узаконила это восстание. В последним случае невыносимых притеснений не было, но самое соединение Бельгии с Голландией было чисто искусственным актом европейской дипломатии, который противоречил стремлениям и интересам участвующих сторон и возбуждал только постоянные неудовольствия. Во всяком случае, при подобном отторжении отпадающая область должна доказать возможность самостоятельного существования. Это она может сделать, организовав у себя правительство и отстаивая свою независимость. Через это, она фактически становится самостоятельным государством. Затем признание других дает ему юридическое освящение и место в ряду самостоятельных держав.
Книга вторая. Государственное устройство
Глава I. Образы правления
Государственное устройство определяется строением верховной власти, которая является владычествующим элементом в государстве. Различное строение верховной власти составляет различие образов правления. Это первый и основной вопрос государственного права. Мы уже коснулись его выше. Здесь мы должны остановиться на нем подробнее. Посмотрим прежде всего, как он решается политическими писателями. Древние оставили нам несколько разделений образов правления. Главное принадлежит Аристотелю, за которым следуют Полибий и Цицерон. Оно в существенных чертах признается и доселе. Это разделение основано на количестве лиц, которым присвоивается верховная власть. В монархии она принадлежит одному, в аристократии-нескольким, в демократии-всем. Против этого разделения возражают, что оно опирается на поверхностное количественное различие, которое имеет второстепенное значение и не исчерпывает предмета. Есть монархии, которые нисколько друг на друга не похожи, а между тем, они относятся к одному разряду. Но уже Аристотель заметил, что это количественное различие соответствует внутреннему различию элементов государства. Мы видели уже, что монархия выражает единство власти, аристократия сознание закона, демократия начало свободы. Мы видели также, что кроме чистых форм, существуют и смешанные, в которых выражается идея государства, представляющая сочетание различных его элементов. Это признавалось уже древними, которые смешанные формы ставили даже выше других. Эти смешанные формы, в свою очередь, могут быть разделены на несколько видов. Их может быть столько, сколько возможно различных сочетаний чистых форм. Однако все их можно подвести под две главные категории: 1) Смешение аристократии с демократией мы можем назвать смешанною республикой, или, по примеру Аристотеля, политией. Такое устройство мы находим в древней Греции и в Риме. 2) Монархия может сочетаться с аристократией, с демократией или с обеими вместе. Все эти формы мы назовем ограниченною монархией. Мы встречаем ее уже в древности; но особенное развитие она получила в новом мире, где она сложилась в своеобразную систему учреждений, которая носит название конституционной монархии. Кроме трех правильных образов правления, Аристотель принимает еще извращенные. Это разделение основано на различии целей: в одних цель составляет общее благо, в, других частная польза правителей.. Извращение монархии есть тирания, извращение аристократии олигархия- демократию же Аристотель признает извращением политии. Полибий, следуя тому же разделению, считает извращением демократии охлократию, название, которое осталось в науке. Однако извращенные образы правления нельзя признать особенными формами государственного устройства. Всякое правление может быть Хорошо или дурно, смотря по тому, как оно действует; чаще всего оно представляет смесь хороших и дурных качеств. Но пока учреждения остаются те же, пока субъект верховной власти не меняется, образ правления остается тот же. Начала для разделения
|
