-- Рэтти, -- сказал Крот однажды ясным летним утром, -- я хочу тебя очем-то попросить, можно? Дядюшка Рэт сидел на берегу реки и напевал песенку. Он только что еесам сочинил, и она, надо сказать, очень ему нравилась. Он не обращалвнимания ни на Крота, ни на кого бы то ни было вообще. Он с раннего утрадосыта наплавался в реке вместе со своими друзьями утками. Когда вдруг уткинеожиданно становились в воде вниз головой, как это свойственно уткам, онтут же нырял и щекотал им шейки, как раз в том месте, где мог оказатьсяподбородок, если бы он у них был, до тех пор щекотал, пока им не приходилосьторопливо выныривать на поверхность. Они выныривали, разбрызгивая воду,сердясь и топорща свои перышки, потому что невозможно сказать все, что ты оком-то думаешь, когда у тебя голова под водой. Под конец они уже простовзмолились и попросили его заняться своими собственными делами и оставить ихв покое. Ну вот, дядюшка Рэт и отстал от них, и уселся на бережку насолнышке, и сочинил про них песенку, которую он назвал УТИНЫЕ ПРИПЕВКИ В тихой, сонной заводи -- Гляньте, просто смех! -- Наши утки плавают Хвостиками вверх. Белых хвостиков -- не счесть, Желтых лапок -- вдвое, Где же клювы? Тоже есть, Но только под водою! -- Там, где заросли густы, Где шустрят плотвички, Мы всегда запас еды Держим по привычке То, что любишь, делай ты, Мы же в свой черед Любим вверх держать хвосты, А клюв -- наоборот. С криком кружатся стрижи В небе без помех, Мы ныряем от души Хвостиками вверх! -- Мне что-то не очень, Рэтти, -- заметил Крот осторожно. Сам он не былпоэтом, стихи ему были как-то безразличны, он этого не скрывал и говорилвсегда искренне. -- И уткам тоже не очень, -- бодро заметил дядюшка Рэт. -- Они говорят:"И почему это нельзя оставить других в покое, чтобы они делали как хотят,что хотят и когда хотят, а надо вместо того рассиживать на берегах, иотпускать всякие там замечания, и сочинять про них разные стишки, и всетакое прочее? Это довольно-таки глупо". Вот что говорят утки. -- Так оно и есть, так оно и есть! -- горячо поддержал уток Крот. -- Вот как раз и нет! -- возмутился дядюшка Рэт. -- Ну, нет так нет, -- примирительно отозвался Крот. -- Я вот о чемхотел тебя попросить: не сходим ли мы с тобою в Тоуд-Холл? Я столько слышал:"Жаба -- мистер Тоуд -- то, да мистер Тоуд -- се", а до сих пор с ним непознакомился. -- Ну, разумеется, -- тут же согласился добрый дядюшка Рэт и выкинул насегодня поэзию из головы. -- Выводи лодку, и мы туда быстренько доплюхаем. Кнему когда ни появись, все будет вовремя. Утром ли, вечером ли, он всегдаодинаковый. Всегда в хорошем настроении, всегда рад тебя видеть, и каждыйраз ему жаль тебя отпускать. -- Мистер Тоуд, наверно, очень хороший зверь, -- заметил Крот, садясь влодку и берясь за весла, в то время как дядюшка Рэт устраивался поудобнее накорме. -- Он действительно просто замечательный зверь, -- ответил дядюшка Рэт.-- Такой простой и привязчивый и с хорошим характером. Ну может, он не такуж умен, но все же не могут быть гениями, и, правда, он немножечко хвастун изазнайка. Но все равно у него много превосходных качеств, у нашего мистераТоуда, в самом деле, много превосходных качеств. Миновав излучину, они увидели красивый и внушительный, построенный изярко-красного кирпича старинный дом, окруженный хорошо ухоженными лужайками,спускающимися к самой реке. -- Вот и Тоуд-Холл, -- сказал дядюшка Рэт. -- Видишь слева бухточку,где на столбике объявление: "Частная собственность. Не чалиться", там какраз его лодочный сарай, там мы и оставим свою лодку. Справа -- конюшни. Аэто, куда ты смотришь, банкетный зал. Самое старое строение из всех. МистерТоуд довольно богат, и у него, пожалуй, самый хороший дом в наших краях,Только мы при нем это особенно не подчеркиваем. Легко скользя, лодка пересекла бухту, и в следующий момент Крот сталсушить весла, потому что они уже въезжали в тень большого лодочного сарая. Всарае было много хорошеньких лодочек, подвешенных к поперечным балкам припомощи канатов или поднятых на стапеля. Ни одной лодки не было спущено наводу, и вообще здесь все выглядело как-то заброшенно и неуютно, и казалось,что сюда уже давно никто не заглядывал. Дядюшка Рэт поглядел вокруг. -- Понимаю, -- сказал он. -- С лодочным спортом покончено. Ему надоело,он наигрался. Интересно, какая новая причуда теперь им овладела? Пошлипоищем, где он. Очень скоро мы сами все это услышим, не беспокойся. Они сошли на берег и двинулись наискосок через веселые цветущие лужайкина поиски хозяина, на которого вскорости и наткнулись, найдя его сидящим вплетеном кресле с очень сосредоточенным выражением лица. Огромная карта быларасстелена у него на коленях. -- Ура! -- закричал он, вскакивая, лишь только завидел их. -- Этозамечательно! Он горячо пожал лапы обоим, не дожидаясь, пока ему представят Крота. -- Как это мило с вашей стороны! -- выплясывал он возле гостей. -- Ятолько что собирался послать кого-нибудь в лодке за тобой, Рэтти, и датьстрогий наказ немедленно тебя привезти, как бы ты там ни был занят. Вы мнеочень нужны оба. Ну, чем вас угостить? Войдите в дом, перекусите немножечко.Вы даже не представляете себе, как здорово, что вы появились именно сейчас! -- Давай-ка посидим тихонько хоть минутку, Тоуд, -- сказал дядюшка Рэт,усаживаясь в кресло, в то время как Крот занял другое, бормоча учтивые слованасчет "прелестной резиденции". -- Самый прекрасный дом на всей реке! -- воскликнул мистер Тоудхвастливо. -- На всей реке и вообще где бы то ни было, если хотите, --добавил он. Дядюшка Рэт легонько толкнул Крота, К сожалению, мистер Тоуд заметилэто и страшно покраснел. Наступило неловкое молчание. Потом мистер Тоудрасхохотался: -- Да ладно, Рэтти. Ну, у меня такой характер, ты же знаешь. И насамом-то деле это ведь не такой уж плохой дом, правда? Признайся, что тебеон тоже нравится. А теперь послушай. Будем благоразумны. Вы как раз те, ктомне нужен. Вы должны мне помочь. Это чрезвычайно важно. -- Полагаю, это связано с греблей, -- заметил дядюшка Рэт с невиннымвидом. -- Ты делаешь большие успехи, хоть и поднимаешь брызги чуть-чутьбольше, чем надо. Но если ты проявишь терпение и поупражняешься как следует,то ты... -- Вот еще, лодки! -- перебил его мистер Тоуд с отвращением в голосе.-- Глупые мальчишеские забавы! Я уже давным-давно это оставил. Пустая тратавремени, вот что я вам скажу. Мне просто до слез вас жалко, когда я вижу,как вы тратите столько драгоценной энергии на это бессмысленное занятие.Нет, я наконец-то нашел стоящее дело, истинное занятие на всю жизнь. Я хочупосвятить этому остаток своей жизни и могу только скорбеть о зря потраченныхгодах, выброшенных на пустяки. Пойдемте со мной, Рэтти, ты и твойдоброжелательный друг, если он будет так любезен, здесь недалеко идти, всеголишь до конюшни. Там вы кое-что увидите. Он пошел вперед, указывая им путь в сторону конюшенного двора, а следомза ним двинулся дядюшка Рэт с выражением крайнего сомнения на лице. И что жеони увидели"? Во дворе стояла выкаченная из каретного сарая новехонькаяцыганская повозка канареечно-желтого цвета, окаймленная зеленым, и скрасными колесами! -- Ну! -- воскликнул мистер Тоуд, покачиваясь на широко расставленныхлапах и раздуваясь от важности. -- Вот вам истинная жизнь, воплощенная вэтой небольшой повозочке. Широкие проселки, пыльные большаки, вересковыепустоши, равнины, аллеи между живыми изгородями, спуски, подъемы! Ночевки навоздухе, деревеньки, села, города! Сегодня здесь, а завтра -- подхватились-- и уже совсем в другом месте! Путешествия, перемены, новые впечатления --восторг! Весь мир -- перед вами, и горизонт, который всякий раз иной! Изаметьте, это самый прекрасный экипаж в таком роде, свет не видал болеепрекрасного экипажа. Войдите внутрь и посмотрите, как все оборудовано. Все всоответствии с моим собственным проектом! Кроту было необыкновенно любопытно поглядеть, и он торопливо поднялсяна подножку и полез внутрь повозки. Дядюшка Рэт только фыркнул и осталсястоять, где стоял. Все было сделано действительно очень разумно и удобно Маленькие коечки,столик, который складывался и приставлялся к стене, печечка, рундучки,книжные полочки, клетка с птичкой и еще -- чайники, кастрюльки, кувшинчики,сковородки всяких видов и размеров. -- Полный набор всего, чего хочешь! -- победоносно заявил мистер Тоуд,откидывая крышку одного из рундучков. -- Видишь, печенье, консервированныераки, сардины -- словом, все, чего ты только можешь пожелать. Здесь --содовая, там -- табачок, почтовая бумага и конверты, бекон, варенье, карты,домино, вот ты увидишь, -- говорил он, пока они спускались на землю, -- тыувидишь, что ничего, решительно ничего не забыто, ты это оценишь, когда мысегодня после обеда тронемся в путь. -- Я прошу прощения, -- сказал дядюшка Рэт с расстановкой, жуя сухуюсоломинку, -- мне показалось или я в самом деле услышал что-то такое насчет"мы" и "тронемся в путь" и "после обеда"? -- Ну милый, ну хороший, ну старый друг Рэтти, ну не начинайразговаривать в такой холодной и фыркучей манере, нуты же знаешь, ты простодолжен со мной поехать! Я просто никак не могу без тебя обойтись, ты уж,пожалуйста, считай, что мы уговорились. И не спорь со мной -- этоединственное, чего я совершенно не выношу. Не собираешься же ты всю жизньсидеть в своей старой, скучной тухлой речке, жить в прибрежной норе и толькои знать, что плавать на лодке? Я хочу показать тебе мир! Я хочу сделать из тебя зверя, как говорится,с большой буквы, дружочек ты мой! -- Мне наплевать! -- сказал дядюшка Рэт упрямо. -- Я никуда не еду, иэто совершенно твердо. Я именно собираюсь провести всю жизнь на реке вприбрежной норе и плавать на лодке, как плавал. Мало того, Крот тожеостанется со мной и будет делать все то, что делаю я, прав да, Крот? -- Да, конечно, -- отозвался верный Крот, -- я всегда буду с тобой, икак ты скажешь, так все и будет. И все-таки, знаешь, было бы вроде весело...-- добавил он задумчиво. Бедный Крот! Жизнь Приключений! Для него все было так ново, такинтересно. Его манили новые впечатления. К тому же он просто влюбился спервого взгляда в канареечный экипажик и его замечательное оборудование. Дядюшка Рэт понял, что творится в его голове. Он заколебался. Он нелюбил никого огорчать, а к тому же любил Крота и готов был почти на все,чтобы порадовать его. Мистер Тоуд пристально глядел на обоих. -- Пошли в дом, перекусим чего-нибудь, -- сказал он дипломатично. -- Мывсе это обсудим. Ничего не надо решать сразу. Мне в общем-то все равно. Яхотел доставить вам удовольствие, ребята. "Жить для других" -- таков мойдевиз. Во время ленча -- а он был отличным, как все вообще в Тоуд-Холле, --мистер Тоуд все-таки не удержался. Не обращая никакого внимания на дядюшкуРэта, он играл на неопытной душе Крота, как на арфе. По природеразговорчивый, с богатым воображением, тут же он просто не закрывал рта. Онрисовал перспективу путешествия, вольной жизни, всяких дорожных удовольствийтакими яркими красками, что Кроту с трудом удавалось усидеть на стуле.Постепенно как-то само собой получилось, что путешествие оказалось деломрешенным, и дядюшка Рэт, внутренне не очень-то со всем согласный, позволилсвоей доброй натуре взять верх над его личным нежеланием. Ему было трудноразочаровывать друзей, которые успели глубоко погрузиться в планы ипредчувствия, намечая для каждого в отдельности занятия и развлечения,планируя их на много недель вперед. Когда все окончательно созрели для поездки, мистер Тоуд вывел своихкомпаньонов на луг за конюшней и велел поймать старую серую лошадь, которойпредстояло во время путешествия выполнять самую тяжелую и пыльную работу,хотя, к ее неудовольствию, с ней никто предварительно не посоветовался Онаоткрыто предпочитала луг, и поэтому некоторое время пришлось потратить,чтобы ее изловить. Тем временем мистер Тоуд набил рундучки еще плотнеевсякими необходимыми вещами, а лошадиные торбы с овсом, мешочки с луком,охапки сена и всякие мелкие корзинки прикрепил снизу ко дну повозки. Наконец лошадь изловили и запрягли, и путешественники тронулись в путь,все что-то говоря разом, кто сидя на козлах, кто шагая рядышком с повозкой,-- кому как заблагорассудилось Было золотое предвечерье. Запах пыли, которую они поднимали по дороге,был густой и успокаивающий. Из цветущих садов по обеим сторонам дороги ихвесело окликали птицы. Добродушные путники, которые попадались навстречу,останавливались и здоровались с ними, говорили несколько слов в похвалукрасивой повозки, а кролики, сидя на крылечках своих домов, спрятанных вживой изгороди, поднимали передние лапки и восклицали: "Ах! Ах! Ах!" Поздним вечером, усталые и счастливые, находясь уже очень далеко отдома, они свернули на пустырь, распрягли лошадь, чтобы она попаслась. Ониуселись поужинать на травке возле повозки. Мистер Тоуд хвастался тем, что онпредпримет в ближайшие дни; а звезды вокруг них все разгорались иразгорались, и желтая луна, которая молча появилась неизвестно откуда,придвинулась, чтобы побыть с ними и послушать, о чем они говорят. Наконецони улеглись на свои коечки, и мистер Тоуд, блаженно вытягивая ноги пододеялом, сказал сонным голосом: -- Спокойной ночи, ребята! Вот это настоящая жизнь для джентльмена! Ине говорите мне больше ни слова о реке. -- Я не говорю о реке, Тоуд, ты же видишь, я ничего не говорю. Но ядумаю о ней, -- вздохнул Рэт печально. -- Я думаю о ней все время! Крот высунул лапу из-под одеяла, нащупал в темноте лапу друга и пожалее. -- Я сделаю, как ты захочешь, Рэтти, -- прошептал он. -- Хочешь, мызавтра рано утром убежим? Очень-очень рано? И вернемся в нашу милую норку нареке? -- Нет, погоди, уж доведем дело до конца, -- ответил дядюшка Рэт тожешепотом. -- Спасибо тебе. Но я предпочел бы находиться рядом с мистеромТоудом, пока это путешествие не завершится. Небезопасно оставлять егоодного. За ним надо приглядеть. Впрочем, все скоро кончится. Его причудынедолговечны. Спокойной ночи! Конец был даже ближе, чем Рэт мог предположить. Надышавшись свежимвоздухом и получив массу новых впечатлений, мистер Тоуд спал так крепко,что, сколько его ни трясли утром, вытрясти его из постели не удалось. Такчто дядюшка Рэт и Крот спокойно и мужественно принялись за дела, и, покадядюшка Рэт обихаживал лошадь, разжигал костер, мыл оставшуюся от ужинапосуду и готовил завтрак, Крот отправился в ближайшую деревню, которая былавовсе не близко, чтобы купить молока и яиц и еще кое-что необходимое, чтомистер Тоуд, конечно, позабыл взять с собой. Когда вся трудоемкая работабыла сделана и оба зверя, уставшие донельзя, присели отдохнуть, на сцепепоявился мистер Тоуд, свеженький и веселый, и тут же принялся расписывать,какую приятную и легкую жизнь они теперь ведут по сравнению с заботами ихлопотами домашнего хозяйства. Они прелестно провели этот день, ездили туда-сюда по заросшим травкойхолмам, вдоль узеньких переулочков и остановились на ночлег, опять подыскавподходящий пустырь. Но только уж теперь гости следили, чтобы хозяинпо-честному делал свою долго работы. А кончилось дело тем, что, когда наследующее утро пришло время трогаться в путь, мистер Тоуд не был в таком ужвосторге от простоты кочевой жизни и даже сделал попытку снова улечься накойку, откуда был извлечен силой. Путешественники двигались по узким деревенским улочкам и только к обедувыехали на большак. Тут катастрофа, стремительная и непредвиденная,буквально обрушилась на них. Катастрофа, которая оказалась решающей в ихпутешествии и совершенно перевернула дальнейшую жизнь их друга,"достославного мистера Тоуда". Они тихонечко двигались по дороге, Крот шагал впереди повозки, возлелошадиной морды, и беседовал с лошадью, потому что лошадь жаловалась, что нанее никто не обращает внимания, а мистер Тоуд и дядюшка Рэт шли позадиповозки, разговаривая друг с другом, во всяком случае, Тоуд говорил, адядюшка Рэт время от времени вставлял. "Да, именно так" или: "А ты что емуответил?", сам же в это время думал о чем-то совершенно постороннем, когдадалеко позади себя они услышали какое-то предупреждающее бормотание,напоминающее отдаленное жужжание пчелы. Оглянувшись, они увидели небольшоеоблачко пыли, в центре которого находилось что-то очень энергичное, чтоприближалось к ним с невероятной скоростью, время от времени из-под пыливырывалось какое-то "би-би", словно невидимый зверь жалобно выл от боли.Почти не обратив на это внимания, друзья вернулись было к прерванной беседе,как вдруг в один миг мирная картина совершенно изменилась. Порывом ветра ивихрем звуков их отбросило в ближайшую канаву, а ЭТО, казалось, неслосьпрямо на них! "Би-би" нахально ворвалось им прямо в уши, и на мгновение они успелиувидеть сверкающее стекло и богатый сафьян, и великолепный автомобиль --огромный, такой, что перехватило дыхание, с шофером, напряженно вцепившимсяв руль, -- на какую-то долю секунды завладел всей землей и воздухом, швырнулв них окутавшее и ослепившее их облако пыли, уменьшился до размеров пятнышкавдали и снова превратился в пчелу, жужжащую в отдалении. Старая серая лошадь, которая ступала по дороге, мечтая о своем лужкевозле конюшни, совершенно растерялась в этих суровых обстоятельствах ипотеряла над собой контроль. Она стала пятиться, пятиться, неостанавливаясь, несмотря на все усилия Крота, не обращая внимания на егопризывы к ее разуму, она толкала повозку назад и назад к глубокой канаве,что шла вдоль дороги. Повозка на секунду повисла над бездной, покачнулась,послышался душераздирающий "крак!", и канареечно-желтая повозка, их радостьи гордость, лежала на боку в канаве, разбитая вдребезги. Дядюшка Рэт носился взад и вперед по дороге, не помня себя от злости. -- Эй, вы, негодяи! -- кричал он, потрясая обоими кулаками в воздухе.-- Вы -- мерзавцы! Разбойники с большой дороги! Вы -- дорожные... свиньи! Яподам на вас в суд! Я вас по судам затаскаю! Его тоска по дому мгновенно улетучилась, и он ощущал себя шкиперомканареечно-желтого судна, посаженного на мель из-за удали моряковсудна-соперника, и он пытался припомнить все те прекрасные и ядовитые слова,которыми он пиявил владельцев паровых катеров, когда они подплывали слишкомблизко к берегу и поднятая ими волна подмывала коврик в его гостиной. Мистер Тоуд уселся в пыль посреди дороги, вытянул задние лапы и неотрываясь глядел туда, где исчез автомобиль. Дышал он прерывисто, на лицеоткуда-то появилось безмятежное и счастливое выражение, и время от временион мечтательно бормотал: "Би-би!" Крот попытался успокоить лошадь, в чем через некоторое время ипреуспел. Потом он поглядел на повозку, которая валялась на боку в канаве.Это было действительно печальное зрелище. Все стекла и панели разбитывдребезги, оси разбросаны по всему белу свету, птица в клетке плачет ипросится, чтобы ее выпустили. Дядюшка Рэт подошел к Кроту, но даже их общих усилий не хватило, чтобывыровнять разбитую повозку. -- Эй, Тоуд, -- закричали они в один голос, -- что ты сидишь, идипомоги нам! Мистер Тоуд не ответил ни словечка, он даже не шелохнулся, и онизабеспокоились, что же такое с ним случилось. Он был как зачарованный.Счастливая улыбка играла на губах. Взгляд был устремлен вслед их погубителю.Время от времени он бормотал: "Би-би!" Дядюшка Рэт потряс его за плечо. -- Ты идешь помогать нам или нет? -- спросил он довольно жестко. -- Великолепное, потрясающее видение... -- пробормотал мистер Тоуд, нетрогаясь с места. -- Поэзия движения. Истинный способ путешествовать.Единственный способ передвигаться! Сегодня -- здесь, а завтра уже там, гдеты смог бы в другом случае оказаться только через неделю! Прыжок -- и ты уже перепрыгнулдеревню, скачок -- и ты уже перескочил через город! Всегда ты чей-тогоризонт! О радость! О би-би! О невыразимое счастье! -- Перестань валять дурака, Тоуд! -- прикрикнул Крот. -- Подумать только, что я этого не знал, -- продолжал мистер Тоуд всена той же мечтательной ноте. -- О бессмысленно потраченные мною годы! Ведь ядаже и не знал, мне даже и не снилось! Но теперь, когда я знаю, теперь,когда я полностью отдаю себе отчет! О, какая дорога, усеянная цветами,простирается теперь передо мной! О, какие облака пыли будут расстилатьсявслед за мной, когда я буду проноситься мимо с этаким беззаботным видом!Какие кареты я буду опрокидывать в канавы, шикарно проносясь мимо них и дажене оглядываясь! Глупые, жалкие повозки, ничтожные повозки, канареечно-желтыеповозки! -- Что с ним делать? -- спросил Крот у своего друга. -- Да ничего, -- ответил дядюшка Рэт твердо. -- Потому что мы ничего ине сможем сделать. Видишь ли, я-то его давно знаю. Теперь на него наехало. Унего снова бзик. Это сразу не пройдет. Будет бредить, как лунатик, погруженный впрекрасный сон, и толку от него никакого не будет. Не обращай на него внимания.Пойдем поглядим, что можно сделать с повозкой. Тщательное исследование показало, что если бы им даже, паче чаяния, иудалось поднять повозку, к дальнейшему использованию она все равно уженепригодна. Оси совершенно поломались, а откатившееся колесо просторазлетелось в щепки. Дядюшка Рэт связал вожжи узлом и закинул их на спину лошади, взял еепод уздцы, а в свободную лапу -- клетку с ее истеричной обитательницей. -- Пошли, -- сказал он Кроту с мрачным видом. -- До ближайшего городкане то пять, не то шесть миль, и нам предстоит пройти их пешком. Чем скореймы пойдем, тем лучше. -- А что же будет с мистером Toyдом? -- обеспокоенно спросил Крот,когда они тронулись в путь. -- Как же мы оставим его посреди дороги, ведь онявно не в себе? Это даже опасно. Представь себе, что еще одно ЭТО промчитсяпо дороге? -- Наплевать на него! Я с ним больше дела иметь не желаю! Но не успели путники пройти и десяти шагов, как за спиной у нихпослышалось шлепанье ног, и мистер Тоуд присоединился к ним, взял их обоихпод ручку и, все еще задыхаясь, снова вперил свой взор в пустоту. -- Послушай-ка, Тоуд, -- резко обратился к нему дядюшка Рэт, -- кактолько мы доберемся до города, ты должен сразу же отправиться в полицейскийучасток, узнать, что им известно про этот автомобиль и кто его хозяин, иподать на него жалобу. А потом тебе надо найти кузнеца или колесника ипозаботиться, чтобы повозку доставили в город и привели в порядок. Это,конечно, займет время, но она не совсем безнадежно поломана. Мы с Кротомпока сходим в гостиницу и снимем удобные номера, где мы могли бы пожить,пока повозку чинят. За это время ты немножко отойдешь от пережитогопотрясения. -- Участок? Жалоба? -- бормотал мистер Тоуд, будто во сне. -- Мне? Мнежаловаться на это прекрасное, небесное видение, которого я был удостоен?Чинить по возку? Я навсегда покончил с повозками! Я больше никогда и не взглянуна повозку, я даже и слышать о ней ничего не желаю. О, Рэтти! Ты даже и незнаешь, как я вам благодарен, что вы согласились на это путешествие. Я бы один безвас не поехал, и тогда... тогда бы мне никогда бы не явился этот лебедь,этот луч солнца, этот громовой удар! Этот обворожительный звук никогда некоснулся бы моего уха, а этот колдовской запах -- моего обоняния. Я всемобязан вам, мои самые лучшие друзья! Дядюшка Рэт отвернулся от него в полном отчаянии. -- Теперь ты видишь, -- обратился он к Кроту поверх головы обезумевшегоприятеля. -- Он безнадежен. Я сдаюсь. Как только мы дойдем до города,отправимся тут же на вокзал, и, если нам повезет, мы еще сегодня к вечерудоберемся домой, на Берег Реки. И если только ты когда-нибудь обнаружишь,что я снова отправился на увеселительную прогулку с этим противным типом...-- Он фыркнул и все свои дальнейшие слова на протяжении их утомительногопути адресовал исключительно Кроту. Прибыв в город, они тут же отправились на вокзал и поместили своегонезадачливого приятеля в зал ожидания второго класса, дав носильщику двапенса и строго наказав не спускать с него глаз. Потом они пристроили лошадьв гостиничной конюшне и отдали кое-какие распоряжения относительно повозки иее содержимого. И вот наконец почтовый поезд высадил их на станции недалекоот Тоуд-Холла, и они проводили зачарованного, грезящего наяву хозяина досамой двери, ввели внутрь, велели экономке, чтобы она его покормила, разделаи уложила в постель. После этого они вывели свою лодку из лодочного сарая ипоплыли вниз по реке, к себе домой. Уже совсем поздним вечером они селипоужинать в своей уютной гостиной в речном домике, к величайшей радости иудовлетворению дядюшки Рэта. Весь следующий день дядюшка Рэт провел, наносявизиты друзьям и болтая с ними о том о сем, а к вечеру отыскал Крота,который к тому времени хорошо выспался и в прекрасном настроении сидел судочкой на берегу. -- Слыхал новости? -- сказал Рэт. -- По всему берегу только об этом иговорят. Тоуд отправился в город первым поездом. Там он купил себе самыйбольшой и самый дорогой автомобиль.
