Это вам не носорог!..

 

 

Африканская Уганда

 

Когда я вспоминаю прошедш i е годы и вс e т e случаи и приключен i я,

которыми судьба щедрой рукой расцв e тила мой жизненный путь, я невольно

улыбаюсь. В e дь -- описать их -- не пов e рят. Скажут -- "это нев e роятно. Это

похоже на дешевый бульварный фантастическ i й роман, из котораго выдернута

романтика любовных сцен"...

Ладно... Я понимаю это и не пытаюсь зд e сь описывать вс e х моих

"сов e тских приключен i й". Обстановка, в которой я жил вс e эти годы, бывает

раз в н e сколько стол e т i й. И челов e ку, волей судеб избавленному от хаоса и

бурь, лавиной кипящих в такую эпоху, никогда не понять возможности самых

нев e роятных ситуац i й.

Если, Бог даст, мн e суждено сд e латься... гм... гм... ¹⁰⁹ знаменитым

писателем, б i ограф i я котораго будет интересовать м i р, -- тогда уж я опишу

полностью, без сокращен i й, весь тот пестрый и неправдоподобный фильм,

который промелькнул на моем жизненном экран e в эти незабываемые годы...

Хорошо это было старому славному президенту Roosevelt'y описывать свои

охотничьи приключен i я гд e -нибудь в дебрях тропической Африки, в Уганд e. Одно

удовольств i е, ей Богу!..

Вот, летит это на него с опущенной, готовой для сокрушительнаго удара

головой громадный носорог... Страшный момент! Сердце читателя замирает...

Еще секунда и... Но в руках хладнокровнаго президента слоновый штуцер,

пров e ренный и смертоносный... и... happy end. И голова носорога теперь

улыбается (поскольку это вообще для носорога возможно) в зал e Б e лаго Дома...

Но даже если бы, паче чаян i я, этот end был бы unhappy, то (да простит

мн e память большого челов e ка) смерть в диких джунглях от рога достойнаго

противника, боровшагося на почти равных правах -- (сила и рог, против

см e лости и пули) -- не так уж и обидна.

Но погибнуть в подвал e ЧК от руки пьянаго палача, идти вниз по

ступенькам с замирающим сердцем, ожидая посл e дняго неслышнаго удара пули в

затылок, умереть, не чувствуя вины, беззв e стно погибнуть на зар e жизни...

Б-р-р-р... Это мен e е поэтично и много хуже охоты на Уганд e...

 

Одесская Уганда

 

Разскажу вам мимоходом, как выкручивался я (без штуцера), когда в

Одесс e глаз ЧК (голова носорога) был совс e м рядом.

Как-то на работ e по разборк e автомобильных кладбищ я стал зам e чать

какое-то необычное вниман i е к себ e каких-то подозрительных людей. А такая

внезапная любовь и дружба чужих людей в сов e тской жизни всегда наводит на

н e которыя непр i ятныя размышлен i я. ¹¹⁰ Даже и в т e годы у меня начало

вырабатываться этакое чутье, "сов e тск i й глаз и нюх", который позволяет

безошибочно опред e лять в окружающем все, что пахнет приближен i ем милаго рога

-- сердечнаго дружка -- ЧК. И вот эта непрошенная любовь запахла ч e м-то

нехорошим...

Нужно было, не ожидая удара, уйти в сторону, ибо ВЧК, как и носорог, в

т e времена была свир e па, но немного сл e па. Уйдя во`-время с ея дороги, можно

было изб e жать ея любви и гн e ва...

Словом, я р e шил немедленно бросить работу на завод e и стал искать себ e

новых пастбищ для прокормлен i я.

 

Восьмипудовый спаситель

 

Как-то иду я по улиц e и догоняю какую-то шкапообразную могучую фигуру,

медленно шествующую среди кучки почтительно выпучивших глаза мальчуганов.

"Словно линкор среди экскорта эсминцев", мелькнуло у меня шутливое

сравнен i е. Но вот шкаф повернул голову, и рыж i е топорчащ i еся усы направились

в мою сторону...

-- Ба... Максимыч!..

Д e йствительно, это был "сам" Иван Максимыч Поддубный, краса и гордость

русскаго спорта, троекратный чемп i он м i ра, страшный казак-борец, когда-то

кумир парижской толпы...

-- Иван Максимыч! Каким в e тром занесло вас сюда?

-- А... а... Это ты, Борис? Здравствуй, здравствуй... Какими в e трами

спрашиваешь? Да этими проклятыми, сов e тскими, что-б им ни дна, ни покрышки

не было...

Толстое лицо Максимыча было мрачно.

-- Да что случилось, Иван Максимыч?

-- Случилось, случилось, -- проворчал гигант. -- На улицу на старости

л e т выкинули. Вот что случилось... Буржуя тоже нашли, врага... И домик, и

клочек земли отобрали, сукины д e ти... Сколько л e т деньгу копил. Вот, думаю,

хоть старость-то спокойно проживу. Довольно старику по м i ру e здить, лопатки

гранить, ковры в цирках протирать... Да н e т, вишь... Буржуй, пом e щик,

кровопивец, враг трудового народу. Всяко обозвали... А хиба-ж я сам не

хрестьянин, казак?.. "Катись, говорят, старый хр e н, к чортовой матери"...

Ну, и выгнали... ¹¹¹

-- Ну, а зд e сь в Одесс e -то вы как очутились?

-- Да, вот, думаю чемп i онат соорудить. Надо-ж ч e м-то жить...

-- Слушайте, Иван Максимыч, спаситель мой возьмите меня к себ e в

чемп i онат!

Максимыч удивленно покосился на меня.

-- Тебя? Так ты же-ж интеллигент! Хоть ты парень здоровый и к борьб e

подходящ i й, да разв e -ж ты захочешь циркачем стать?..

 

Я превращаюсь в австрал i йца

 

Через 2 нед e ли на тумбах для афиш вис e ли громадные плакаты:

"Настоящ i й международный чемп i онат французской борьбы" и особо жирными

буквами, как особая приманка (посл e имени Поддубнаго, конечно):

"Впервые в Росс i и выступает чемп i он Австрал i и, Боб Кальве, про e здом из

Сиднея в Москву".

Так, с помощью Максимыча я превратился в "чемп i она Австрал i и" (да

простят мн e это жульничество настоящ i е чемп i оны настоящей Австрал i и).

В своем американском пальто, скаутской шляп e, золотых очках, я с важным

и надменным видом появлялся в театр e и с усп e хом изображал знатнаго

иностранца, влад e ющаго толлько "австрал i йским языком". Для переговоров со

мной из публики вызвали переводчика (в Одесс e, портовом город e, мног i е

влад e ли англ i йским языком), и вся эта процедура переговоров с челов e ком,

который, как комета, явился сюда из чудесной дали и скоро безсл e дно растает

за границей нашего маленькаго задавленнаго м i рка, -- чрезвычайно интриговала

зрителей.

Почти 2 м e сяца играл я роль австрал i йца, усп e шно изб e гая щупальцев ЧК и

не возбуждая ничьих подозр e н i й, но все же, в конц e концов, ошибся...

Что-ж д e лать -- "конь о четырех ногах и то спотыкается"...

 

На ринг e

 

Горячая, помню, была схватка! Сошлись почти равныя силы, подстегнутыя

самолюб i ем и жаждой поб e ды. ¹¹² Мой противник, "Чемп i он м i ра легкаго в e са"

Канеп, допустил недавно в отношен i и меня нетоварищескую выходку, и св e д e н i я

о нашей стычк e неуловимыми путями проникли в среду любителей борьбы.

В афишах громадными буквами стояло: "Реванш Канеп--Кальве", и в тот

день зал был полон. И когда, в результат e напряженной борьбы, на 49 минут e,

поддалась под моим нажимом живая арка т e ла моего противника, р e зко прозвучал

свисток арбитра и под грохот апплодисментов я, пошатываясь, направился за

кулисы, грузная лапа Максимыча восторженно шлепнула меня по спин e:

-- Вот эта да... Молодец, Боб. Поздравляю. Tour de hanche, что надо. Ей

Богу, здорово!..

Я взглянул в его добродушную физ i оном i ю с торчащими усами и... забыл,

что я австрал i ец и что кругом меня любопытныя уши.

-- Спасибо, Максимыч, на добром слов e, -- отв e тил я на чист e йшем

русском д i алект e. -- Ваша похвала -- высокая марка! Спасибо...

Тайна моего "австрал i йскаго происхожден i я" была выдана.

Эта оплошность стоила мн e лишняго ареста, к счастью, закончившагося

только н e сколькими часами тревоги...

"Не з e вай", сказано в Писан i и...

 

Из австрал i йца я превращаюсь в американца

 

В хроник e м e стной газеты появились строчки:

"В Одессу пр ie хал представитель американской организац i и помощи русским

голодающим. В ближайшее время предполагается открыт i е спец i альных

учрежден i й"...

Я прочел эту зам e тку с жив e йшим интересом. Как раз недавно я вернулся с

по e здки с групной борцов по селам Украины, но привезенные мной запасы

продовольств i я уже изсякали. Нужно было думать, "крутить голову", как

говорят в Одесс e, над дальн e йшими перспективами.

На сл e дующ i й день, отд e тый в лучшее платье, какое ¹¹³ только я смог

достать у сос e дей, я важно входил в подъ e зд гостильницы.

-- Вам куда, товарищ? -- с подозр e н i ем глядя на меня, спросил какой-то

субъект, явно чекист<с>каго вида, дежуривш i й в вестибюл e.

-- У меня д e ло к Mr. Nobody! -- отв e тил я по англ i йски с

наивозможн e йшей небрежностью и с самым американским акцентом, который только

мн e удалось съимпровизировать.

-- Нельзя, товарищ! Возьмите пропуск в ГПУ! -- р e шительно по русски

заявил чекист.

-- Я не понимаю ваших дурацких правил, -- по-прежнему по англ i йски, но

уже раздраженным тоном отв e тил я, продолжая двигаться вперед.

Чекист заслонил мн e дорогу.

-- Сказано, нельзя. Значит, нельзя. Мн e без пропуска не ведено пущать.

Тогда я инсценировал вспышку б e шенства. Лицо у меня исказилось. Из

кармана я выхватил приготовленную книжечку в новом переплет e, похожем на

иностранный паспорт, и, махая им перед носом растерявшагося чекиста и фыркая

ему в лицо, кричал:

-- Что вы тут мн e говорите! Я американец. Видите? Чорт бы драл ваши

дурацк i я правила. Американец, понимаете, американец!

Слово "американец" вм e ст e с переплетом книжки и моим напором ошеломили

моего цербера. Он невольно посторонился, и я шагнул вперед. Когда я

собирался постучать в двери комнаты, занятой американцем, оттуда

стремительно вышел высок i й челов e к, чисто выбритый, с розовыми щеками и

спокойными властными глазами. Весь облик этого челов e ка говорил, что это не

липовый австрал i ец моего типа, а настоящ i й иностранец.

-- Вы -- M-r Hynes? -- спросил я.

-- Да. В чем д e ло? -- быстро отв e тил высок i й челов e к.

-- Я слыхал, что зд e сь, в Одесс e будет отд e лен i е АРА. Хот e л бы

предложить свои услуги в качеств e сотрудника. ¹¹⁴

Быстрые глаза американца скользнули по моей фигур e и лицу.

-- А кто вы такой?

-- Я начальник русских скаутов и борец.

-- Ладно, -- коротко сказал он. -- Koblenz, -- повернулся он к

низенькому челов e чку, появившемуся за ним. -- Запишите...

 

Фея-спасительница

 

Через 2 нед e ли я получил письмо со штампом American Relief

Administration.

"Мистер Солоневич приглашается зайти в контору, Пушкинская 37, к 12

часам дня."

Ровно в 12 часов я был в контор e, а еще через 5 минут -- сотрудником

АРА.

Истор i я уже достаточно осв e тила громадную роль ARA в спасен i и милл i онов

русских людей от голодной смерти.

Общественное мн e н i е великаго народа не осталось равнодушным к

страдан i ям и гибели челов e ческих существ. Перед ужасами голода на задн i й

план отошли политическ i я причины б e дств i я. Пусть неизм e римо виновна

сов e тская власть в разрух e и неурожа e, но мысль о десятках милл i онов

умирающих людей всколыхнула лучш i я чувства других милл i онов, живших в иных

услов i ях на другой половин e земного шара... Люди посл e безсмысленных ужасов

м i ровой бойни на миг вспомнили, что они братья...

И помощь пришла.

Нам, жившим в город e, гд e мертвецы валялись на улицах и о трагической

судьб e многих семей узнавали только тогда, когда зловон i е от трупов

достигало сос e дних квартир, нам -- молн i еносное развертыван i е громадной

работы, широкая благотворительность, помощь д e тям и больным -- все это

казалось подлинным чудом, появлен i ем феи-спасительницы на краю пропасти...

И имя АРА русск i й народ всегда будет вспоминать с глубоким

благогов e н i ем и благодарностью... ¹¹⁵

 

Самопомощь

 

Д e ятельность АРА все расширялась. Один за одним приходили из-за океана

больш i е пароходы с драгоц e нным продовольств i ем, и наши склады и конторы жили

кипучей жизнью. Для нас это не была только "служба". В услов i ях сов e тской

жизни -- это была д e ятельность, доставлявшая моральное удовлетворен i е, и

каждый из "ар i йцев" вкладывал в работу всю свою энерг i ю.

С помощью сына Молчанова, Али, удалось из скаутов и соколов

сорганизовать спец i альную артель по перевозк e посылок на дом, и в конторах

разом до нуля упало воровство и пропажа чудесно прибывающих продуктов.

Потом, учтя, что сов e тская оффиц i альная почта доставляет изв e щен i я о

прибыт i и посылок получателям только через н e сколько дней, мы создали свою

скаут-почту на велосипедах.

Ребята отдались своей работ e с энтуз i азмом. Развозя эти изв e щен i я АРА

во вс e уголки города, они им e ли возможность непосредственно сталкиваться с

воп i ющей нуждой и сигнализировать о ней.

Появлен i е велосипедиста с пов e сткой о получен i и почти всегда являлось

спасен i ем от голода. И часто скауты, с трудом найдя требуемый адрес,

заставали там умирающих от голода людей. Не раз бывали трагическ i е случаи,

когда радостное изв e щен i е уже опаздывало. В квартир e лежали мертвецы...

Исполняя директиву АРА, скауты напрягали вс e свои "сл e допытск i я"

наклонности в отыскан i и умирающих от голода людей и рапортовали об этом

директору. И какое было торжество, когда они могли сообщить погибающим людям

о неожиданной помощи!

Как радостно было работать и знать, что этот неустанный труд несет с

собой помощь и поддержку несчастным!

И скауты были в e рными помощниками фе e -спасительниц e -- АРА... ¹¹⁶

 

Н e что "характерное"

 

-- Алло, мистер Солоневич. Будьте добры, покажите нашим ребятам город.

Они только что прибыли на миноносц e и хотят про e хать посмотр e ть что-нибудь.

Низеньк i й, мин i атюрный американец Гаррис глядит на меня умоляюще.

-- Сами понимаете -- гости. А я занят дьявольски... Уж, пожалуйста...

На Пушкинской улиц e у входа в контору АРА стоит большой Ролл-Ройс.

Около него четверо американских морских офицеров -- высоких, широкоплечих,

румяных, чисто выбритых... От них несет духами и запахом хорошаго коньяка.

За рулем машины мой хорош i й пр i ятель, отчаянная голова, Скрипкин. Он,

знаю, прокатит на славу..

-- Так что-ж вам, господа, показать?

-- Да что-нибудь экстраординарное... -- небрежно растягивает слова

капитан, вынимая золотой портсигар. -- Что-нибудь характерное для вашей

сов e тской страны...

Что для него, этого капитана, -- наша страна, наши б e дств i я, наш голод

и смерти? Он зд e сь про e здом. Турист, который хочет вид e ть "самое

характерное".

Злобная мысль мелькает у меня. Ладно!...

Я усаживаюсь вм e ст e с шоффером.

-- Ну, Скрипкин, -- газуй, брат, на кладбище... Туда, с задняго хода!..

Скрипкин сперва недоум e вающе смотрит на меня, а потом злорадно

ухмыляется.

-- Вот это да... Для протрезвлен i я буржуйских мозгов? Это д e ло!..

На двор e градуса два мороза. Стекла машины запот e ли. Впрочем, офицеры и

не смотрят на мелькающ i я картины...

Ум e ло и точно про e зжает машина на узеньким тропинкам. Посл e дн i й мягк i й

толчок.

Я раскрываю дверцы.

-- Пожалуйста, господа!

"ИЗДЕРЖКИ РЕВОЛЮЦ I И" Из архива Foto UdSSR (Nibelungen Verlag)

 

Перед нами безформенная груда сотен челов e ческих т e л, сложенных ч e м-то

врод e штабелей. Обнаженные ^{117 118} трупы покрыты тонким слоем сн e га,

раскиданные воронами и собаками. Желтыя и син i я руки и ноги высовываются из

кучи во вс e стороны. Ближе к нам из под сн e га каким-то жестом отчаян i я и

проклятья торчит темная рука с судорожно растопыренными пальцами...

Американцы неподвижно глядят на эту страшную картину, и румянец их щек

бл e дн e ет. Н e сколько секунд вс e молчат. Потом капитан р e зко поворачивается, и

вс e так же молча усаживаются в машину.

-- Теперь куда? -- спрашиваю я.

-- В порт, -- коротко командует капитан. Молча мы e дем в порт. Там

офицеры, как-то не поднимая глаз, молчаливо прощаются и e дут на катер e на

корабль.

Через н e сколько часов миноносец снимается с якоря.

 

--------

Удар

 

 

Как д e ло изм e ны, как сов e сти рана

Осенняя ночка темна...

Темн e е той ночки встает из тумана

Вид e н i ем мрачным -- тюрьма...

 

Однажды л e том...

 

Незам e тно, но все кр e пче запутывались тенета ЧК около меня, и ея

тяжелая лапа уже поднималась для удара. Долго и усп e шно выскальзывал я из ея

сжимающих пальцев, но вот, наконец, пришел момент и ея торжества.

Однажды, поздней весной 1922 г., в разгар кипучей работы, когда я

просматривал кипу принесенных документов, меня кто-то окликнул по имени

из-за барьера.

Я поднял голову. Острые глаза незнакомаго челов e ка пристально

оглядывали меня. Незнакомец был прилично од e т и, видимо, сильно взволнован.

-- Это вы, т. Солоневич?

-- Я.

-- Знаете -- я только что с Малаго переулка, -- возбужденно сказал он.

-- Там пожар!.. Ваша квартира дотла сгор e ла... ¹¹⁹

-- Неужели? -- вскочил я и вдруг вспомнил, что Юрчик оставался дома

один. И брат, и его жена, и я -- вс e мы трое ушли на работу, оставив дома

маленькаго мальчика одного. Сов e тская жизнь безпощадна...

-- А что с моим племянником случилось -- не знаете?

Незнакомец чуть-чуть растерялся, словно этот вопрос застал его

врасплох.

-- С племянником? -- Он на секунду замялся. -- Его усп e ли к сос e дям

взять... Идите же скор e е туда!..

По сов e сти говоря, я ни на миг не усумнился в правдивости сообщенных

мн e изв e ст i й. Мало ли что, д e йствительно, могло случиться?

Я нер e шительно огляд e л пачку бумаг, нетерп e ливую очередь получающих

посылки, их истомленныя и радостныя лица и отв e тил:

-- Ну, большое спасибо, товарищ, за сообщен i е. Я приду немного позже,

посл e конца работы.

Незнакомец р e зко повернулся и ушел, но мн e показалось, что на его лиц e

промелькнуло выражен i е досады.

 

Привычка свыше нам дана...

 

Сид e вшая рядом со мной машинистка испуганными глазами смотр e ла на меня.

-- Почему же вы не б e жите домой?

Я еще раз посмотр e л на столпившихся у барьера людей, на лихорадочную

работу наших рабочих и пожал плечами.

-- Да зач e м?

-- Может быть, что-нибудь еще спасете... Да и Юрчик ваш...

-- Эх, Тамара Ивановна... Что у меня там спасать-то? Все мое имущество

и вы одной рукой подняли бы... А Юрчик в e дь спасен и так. И брат уже там.

Д e вушка нервно повела плечами и пыталась барабанить на машинк e дальше.

Потом она не выдержала.

-- Деревянный вы какой-то, Борис Лукьяныч! -- нервно воскликнула она.

Очевидно, ей, д e вушк e на зар e возмужалости, непривычны были так i я

"сильныя ощущен i я". Св e д e н i ями ¹²⁰ о пожар e она была выбита из колеи, --

взволнована и потрясена. Я казался ей безчувственным и нел e пым... И ея

взгляд был полон невысказаннаго обвинен i я.

-- Ну, почему же деревянный? -- мягко отв e тил я. -- Что-ж -- так, вот,

сорваться, бросить работу, сд e лать заминку в выдач e посылок, приб e жать на

м e сто пожара, увид e ть здоровехонькаго мальчика и ходить, да охать около

всего этого?.. Так, что ли?

Д e вушка немного смутилась.

-- Все-таки, на вашем м e ст e я бы...

-- Все это, милая Тамара, -- нервы... Не бывали вы, видно, в

перепалках... А что все сгор e ло -- разв e мн e в первый раз все терять?..

Мы оба наклонились к своей работ e. Через н e сколько минут д e вушка тихо

спросила:

-- А как же вы теперь будете без... без всего?

-- Ну, вот еще... Не пропадем!..

-- Если... если нужна будет помощь -- не забудьте про меня.

 

"Пожалуйте бриться"

 

Часа через два, закончив работу, с группой "ар i йцев" я вышел из

конторы.

Когда простившись с товарищами, я скорым шагом свернул в переулок,

сзади меня вдруг раздался голос:

-- Эй, гражданин! Одну минуту!

Я с удивлен i ем обернулся. Двое каких-то незнакомых людей в военных

шинелях, но без военных фуражек сп e шили ко мн e. Помню, что мн e сразу

бросилось в глаза, что правыя руки обоих были опущены в карманы.

Подойдя ко мн e, один из них остановился в н e скольких шагах и медленно

сказал, не спуская глаз с моих рук.

-- Тов. Солоневич! Вы арестованы!

О, эта "милая" знакомая фраза! Сколько раз звучала она в моих ушах! Я

оглянулся, над e ясь, что мои товарищи по АРА еще гд e -нибудь недалеко и через

них можно будет дать знать домой об моем арест e, но с другой ст<о>роны уже

стоял со злорадной усм e шкой тот челов e к, который недавно сообщил мн e в e сть о

пожар e. ¹²¹

Я теперь понял, что значил разговор о пожар e. Чекистам просто нужно

было поскор e й выманить меня на улицу, ибо в АРА они не р e шались

"оперировать"...

-- Кто вы так i е?

-- Мы агенты ВЧК.

-- А ордер на арест у вас есть?

-- Вот наши ордера, -- насм e шливо улыбнулся один из агентов, вытаскивая

из кармана револьвер. -- Идите вперед. Шаг в сторону -- будем стр e лять.

Так, под наведенными стволами трех револьверов, я торжественно

просл e довал в тюрьму ЧК.

Звякнула р e шетка тюремных ворот, и я был пойман. На этот раз, кажется,

кр e пче прежняго...

 

В подвал e

 

Полутемный подвал с мокрыми запл e сн e в e лыми ст e нами. Вверху -- небольшое

р e шетчатое окно. Цементный, холодный, как лед, и тоже постоянно мокрый пол.

Посл e ночи, проведенной без тюфяка и постели на этом полу, кажется, что не

только все т e ло, но даже и вс e кости промерзли и хрупки, как лед. И кажется,

что т e ло никогда уже не сможет согр e ться и перестать все время дрожать

мелкой судорожной дрожью...

Подвал набит до отказа. Кого н e т зд e сь, в этом чекистском изолятор e? И

старики, и юноши, почти д e ти... Профессора и священники, рабоч i е и

интеллигенты, военные и воры, бандиты и крестьяне. Р e шетка и подвал уравняли

вс e х...

Мы почти ежедневно слышим ночные выстр e лы во двор e, у гаража, и звуки

этих выстр e лов спаивают нас в одну семью живых существ, загнанных в западню

и забывших свою старую вражду или отчужденность. Перед угрозой смерти -- вс e

равны...

 

Или -- или

 

Насм e шливые глаза моего сл e дователя спокойны. Он похож на кошку,

наслаждающуюся видом загнанной жертвы. ¹²²

-- Мы обвиняем вас, т. Солоневич, -- медленно и в e ско говорит он, -- в

организац i и б e лых боевых скаутских банд и подготовк e возстан i й на Дону и

Кубани.

-- Откуда у вас взялось такое дикое обвинен i е?

-- Откуда? -- насм e шливо переспрашивает чекист, молодой челов e к почти

юноша, с худым издерганным лицом. -- Откуда? Это уж наше д e ло. Мы в с е

знаем...

-- Что это "все"? -- возмущаюсь я.

-- Да уж будьте спокойны, -- язвительно улыбается сл e дователь. -- Все

знаем -- и ваше прошлое, и работу на Дону и Кубани и в Крыму, и связь с

заграницей под видом муки... Все... Вы уж лучше сами по добру разскажите нам

свои контр-революц i онные замыслы. Тогда мы, может быть, и смягчим вашу

участь. А иначе... -- он д e лает длинную паузу и р e зко отрубает свистящим

шепотом: -- вам грозит неминуемый разстр e л...

Никаких фактических данных у сл e дователя н e т... Я выясняю это очень

скоро и категорически отрицаю и связь с заграницей, и связь с б e лыми

офицерами, оставшимися в Росс i и, и свою переписку с молодежью, и свои

разговоры о политик e, и свою борьбу за независимыя спортивныя и скаутск i я

организац i и, и противод e йств i е комсомолу и все то немногое, что реально мог

пронюхать аппарат ЧК.

Губы сл e дователя растягиваются в презрительной усм e шк e.

-- Отрицайте -- д e ло ваше. От вашего отрицан i я нам -- ни холодно, ни

жарко... Однако, -- значительно говорит чекист, пристально глядя на меня, --

вы могли бы в е с ь м а с и л ь н о облегчить свое положен i е, если бы

согласились нам помочь...

-- В чем?

-- В чем? -- Голос чекиста звучит все мягче. -- Видите ли, нам нужна

н e которая информац i я по лин i и работы АРА...

"Так вот оно в чем д e ло!" мелькает у меня в голов e...

-- Можете не продолжать, т. сл e дователь. Я вполн e понимаю, что в

государственном организм e нужны и шп i оны, и палачи, но эти обязанности не

для меня.

Лицо чекиста вспыхиватет, и он угражающе приподнимается. ¹²³

-- Ax, так? Ну, хорошо же! В гараж e вы еще вспомните меня. Я не я буду,

если я вас не разстр e ляю.

 

Встр e ча

 

В один из с i яющих ярким солнцем л e тних дней, когда даже в наш подвал

проникала узенькая полоска солнечнаго св e та, когда откуда-то издали звучали

трубы оркестров, дверь нашей камеры заскрип e ла, пропуская фигуру испуганнаго

юноши. Круглыми от ужаса глазами он огляд e л копошащуюся на полу массу

сидящих и лежащих обитателей камеры, и по его лицу видно было, что он

недалек от рыдан i й.

-- Ба, Костя! Это вы?

Костя -- один из молодых соколов, вздрогнул и шагнул ко мн e.

-- Борис Лукьянович... Это вы... вы? -- запинаясь, сказал он, внезапно

прос i яв облегченной улыбкой и, переступая через лежащих людей, засп e шил в

мой угол... Губы его еще дрожали, но увид e в знакомое лицо, юноша ободрился.

Я устроил его рядом с собой на половинк e своего плаща и спросил:

-- За что это вас забрали, Костя?

-- Да, ей Богу, не знаю, Борис Лукьяныч. Если за то, что мн e сказали в

комендатур e, -- так даже см e шно повторить. Нав e рное, за что-нибудь иное.

-- А что вам в комендатур e сказали?

-- Да видите ли, дядя Боб, сегодня революц i онный праздник, какой-то

юбилей, что ли. Парады, конечно, оркестры, ну, и конечно, -- митинги. Ну,

вот. На митинг e как раз какой-то оратор говорил о ЧК -- как это он назвал

ее... Да -- "карающ i й меч пролетар i ата", что ли. Кажется, так. Посл e митинга

мы и разговорились в кучк e молодежи. Потолковали о ВЧК -- как это она

жестоко казнит вс e х. Я и сказал, что это только временный террор. Он только

теперь нужен, потому что гражданская война только что закончилась. А потом

-- зач e м и казнить-то будет, когда все мирно пойдет? Ну, вот... -- Костя

немного замялся. -- Ну, признаться, я назвал ЧК временным органом, который

скоро отомрет. В e дь в e рно ¹²⁴ же, Борис Лукьяныч? В e дь так же и во вс e х

политических учебниках пишут.

-- Ну, ну... Пишут, Костя, много, да не всему в e рить-то нужно. Ну, а

что дальше-то было?

-- Я только отошел от группы, гд e спорил, а тут двое -- "пожалуйте,

гражданин за нами"... -- "А вы кто?" спрашиваю. "Мы из ЧК". Тут я и

обомл e л...

-- А что вам в комендатур e сказали?

-- Да см e шно повторить. Комендант спрашивает:, "Это вы, гражданин,

назвали ЧК умирающим учрежден i ем?" Я признаться растерялся и говорю по

глупости: "Я." А тот расхохотался во все горло. "Ладно, говорит, мы покажем

вам это у м и р а ю щ е е учрежден i е. Кто раньше умрет -- это мы еще

посмотрим". И послали сюда. Вот и все.

Я не мог удержаться от см e ха. Костя посмотр e л на меня с упреком.

Испуганное выражен i е еще не сошло с его лица.

-- Простите, Костя. Д e йствительно, уж очень все это нел e по. Но ничего,

дружище, не бойтесь. В e роятно, подержат вас немного зд e сь для "учебы"...

-- Да за что же, Борис Лукьянович? -- с отчан i ем спросил юноша.

-- За то, что сов e тским книгам в e рите.

 

Туман юношескаго идеализма

 

Поздно вечером, прижавшись лежа друг к другу в полутемном углу подвала,

мы разговорились. Костя разсказал мн e посл e дн i я новости города. Оказалось,

что нажим на свободу молодежных организац i й усиливается с каждым днем. Сокол

уже закрыт. Вм e сто него создан "Первый Государственный Спорт Клуб", и

комиссаром туда назначен какой-то Майсурадзе, молодой, но заслуженный

чекист. Та же участь постигла и прекрасный н e мецк i й спорт-клуб.

Закрыто было и "Маккаби", которому еще раньше не без изд e вки передали

для спорт-клуба пом e щен i е закрытой синагоги. Синагога, как спортивный зал,

пустовала, и потом ее превратили в склад... ¹²⁵

Плох i я новости были и в скаутской жизни. Ожидан i я Владим i ра Ивановича

сбылись: Комсомол запретил скаутам работу в пр i ютах.

-- Ну, и как там теперь?

-- Да паршиво... Ребята почти вс e уже разб e жались. Зав e дующая ихняя,

помните, с e дая такая, -- разсказывал Костя, -- так ее тоже вышибли, за

"чуждое происхожден i е". Какую-то щирую комсомолку назначили. Да разв e -ж ей

справиться?

-- По дурацки все это вышло... И не поймешь сразу, для чего это все

нужно...

-- А того комсомольца, который там когда-то скандал устроил, так его на

улиц e с проломанной головой нашли. Кирпичем кто-то чебурахнул...

Я вспомнил р e шительное и мрачное лицо Митьки и подумал:

"Этот д e йствительно, не простит!"...

Мы помолчали. Я огляд e л нашу камеру.

Вверху, над дверями тускло гор e ла лампочка, а в окн e подвала на

темно-синем фон e южнаго неба четким мрачным силуэтом вырисовывалась толстая

р e шетка. Кругом нас десятки людей уже спали тяжелым сном. Скрючившись на

цементном полу, прикрывшись пиджаками и куртками, они вздрагивали и что-то

бормотали во сн e. В e роятно, им снились знакомыя картины домашней спокойной

жизни, уюта, счастья и родной семьи. Как много радости дает сон б e дному

заключенному!..

-- Да, попались мы с вами, Костя, -- вздохнул я. -- Придется узнать

почем фунт лиха... Вляпались мы в перед e лку...

-- Ничего, дядя Боб, -- оптимистически возразил Костя. -- Это все

пустяки. Новая жизнь всегда в муках рождается. Зато потом как хорошо-то

будет!

-- А ч e м раньше плохо было, Костя?

-- Да как же -- в e дь при царском режим e ужас как вс e м тяжело жилось.

Крестьяне голодали, рабочих казаки нагайками везд e били. Люди в тюрьмах и на

каторг e мучились. Потому-то в e дь и революц i я была.

-- А кто вам разсказывал про все это?

-- Кто? Да в книгах пишут... Я-то сам не помню, конечно, но везд e об

этом прочесть можно. ¹²⁶

-- А вы всему этому в e рите?

Юноша не понял вопроса.

-- Как это -- в e рю? Ну, конечно же. А разв e неправда, что в царское

время вс e не жили, а только мучились?

-- Ну, конечно, н e т. Вранье это все. Вот вы поговорите со спокойным

честным челов e ком -- он вам, Костя, разскажет правду о старом времени.

-- Как, разв e -ж не было террора?

-- По сравнен i ю с теперешним -- так, курам на см e х... Да, вот, сами

услышите...

-- Что услышу?

-- Когда разстр e лы будут. На днях, в e роятно...

-- Как, зд e сь -- в тюрьм e? -- испуганно воскликнул Костя и вздрогнул.

-- Зд e сь, зд e сь. И из нашей камеры, в e роятно, возьмут многих...

Костя съежился и замолчал. Настоящая, не книжная, д e йствительность

начинала, видимо, иначе представляться его глазам.

-- Ну, все-таки все это временно, дядя Боб, -- тихо отв e тил он,

наконец. -- У меня есть товарищ по школ e, Алеша, комсомолец. Он мн e много

книг понадавал и разсказывал обо всем. "Нужно все старое перевернуть, весь

м i р перестроить, чтобы везд e правда и справедливость была, чтобы

эксплоатац i и не было, да этих, вот, жестокостей.

-- Так что же -- жестокостями жестокости прекращать? Так, что ли?

-- Но зато в e дь, дядя Боб, за как i е идеалы -- братство вс e х народов,

счастье всего челов e чества, соц i альная правда, в e чная свобода, отсутств i е

войн и эксплоатац i и... Из-за этого и помучиться можно...

-- И все это достигается руками ВЧК?

-- А причем зд e сь ВЧК?

-- Да в e дь она-то и есть путь к этим красивым высотам.

Костя опять съежился.

-- Ну, что-ж... Это все временныя жестокости. В борьб e классов этого не

изб e жать... ¹²⁷

-- Ну, а вы-то Костя, как в эту борьбу классов ввязались?

-- Почему ввязался?

-- Да, вот, сидите зд e сь?

-- Я-то?.. Да это ошибка...

-- Ну, а я?

-- Да тоже, в e роятно... Для выяснен i я... А потом выпустят.

-- Ну, а почему "Сокол" закрыт, Кригер, начальник "Сокола", арестован,

скаутов пресл e дуют, тюрьмы переполнены, разстр e лы идут. Вот, днем зд e сь

увидите -- тут у нас в камер e два священника есть, профессора, крестьяне,

рабоч i е ученики, воры -- все это классовые враги?

-- Я... я не знаю, -- неув e ренно отв e тил юноша. -- Я думаю, что тут

какая-нибудь ошибка. Можно новое построить без вс e х этих жестокостей.

Алешка, вот, тоже так думает. Приглашает и меня тоже в комсомол

записаться... Я не знаю...

-- Но в e дь, становясь комсомольцем, вы входите в организац i ю, которая и

держит нас вс e х тут, в тюрьм e.

-- Ну, я согласен, Б. Л., что пока еще не все налажено. Есть перегибы и

неправильности. Ну, и несправедливость тоже... Но в e дь для того люди и

входят туда, чтобы помочь найти правильную лин i ю...

-- А если с вашими мн e н i ями и вкусами не будут считаться, а заставят

вас разстр e ливать... ну, хоть бы какого-либо священника или, скажем, даже

меня -- как тут?

-- Ну, как же можно?.. Я не для этого поступил бы в комсомол!

-- Но в e дь, даже и не разстр e ливая сами, вы все-таки становитесь

винтиком той машины, которая разстр e ливает. В e дь палач, сл e дователь, ГПУ,

парт i я, комсомол, сов e тская власть, Коминтерн -- все это звенья одной и той

же ц e пи... Как тут?

-- Но в e дь если так разсуждать, Б. Л., так нужно либо стр e лять в них,

либо исправить. Нельзя же в сторон e стоять...

-- А вы что выбираете?

-- Я-то? Я хочу помочь все это справедливо наладить... Идеи-то в e дь

прекрасныя... ¹²⁸

-- А вы, Костя, не боитесь, что вас сомнет эта машина?

Юноша передернул плечами.

-- Н-н-е знаю... Хочется попробовать... Стр e лять в них -- рука не

поднимается. В e дь, может быть, что и выйдет, несмотря на ошибки и на

кровь... А в сторон e стоять -- тоже не могу... Попробую...

 

Мясорубка

 

Помню один из тюремных дней, почему-то особенно вр e завшихся в память.

Вечера было зас e дан i е коллег i и ЧК. Это значит, что сегодня вечером

будут разстр e лы... Поэтому особенно бл e дны и напряжены лица т e х, кто им e ет

основан i я ждать в этот день "приговора пролетарскаго правосуд i я"...

Тюрьма замерла. Еще с утра общая нервность охватила вс e х. Караулы

усилены. Надзиратели особенно грубы и р e зки, как будто своей жестокостью

стараются замаскировать и свое волнен i е...

Днем в придавленных тишиной корридорах -- движен i е. Звякают ключи, и на

порог e камеры появляется низк i й коренастый челов e к с угрюмым квадратным

лицом, за спиной котораго видны испуганныя лица наших сторожей.

Челов e к останавливается в дверях и, заложив руки в карманы, медленно

обводит своим взглядом вс e х нас, замерших и придавленных каким-то

необъяснимым ужасом. Не изм e няя направлен i я взгляда и выражен i я своего

каменнаго лица-маски, незнакомец молча медленно поворачивает голову и

поочередно заглядывает в глаза каждому. И тот, на котораго упал этот странно

мертвенный взор, внутренне скорчивается от непонятнаго ужаса перед этими

пустыми, безжизненно жестокими глазами. И словно испепелив своим мертвым

взглядом живш i я в глубин e души каждаго надежды, незнакомец медленно

подворачивается и уходит. Гремит дверь, но еще долго никто не может

шевельнуться, словно вс e остаются скованными этими полубезумными глазами.

Из угла камеры слышен свистящ i й полу-шепот, полу-стон чекиста, ждущаго

разстр e ла: ¹²⁹

-- Это -- палач...

И каждый невольно вздрагивает при мысли, что ему сегодня суждено, может

быть, еще раз встр e тить взгляд этих страшных глаз за н e сколько секунд до

посл e дняго неслышнаго толчка пули в затылок и паден i я в в e чную темноту...

Через окно слышны заглушенные звонки трамваев и шум улицы. А мы вс e

заперты в жел e зную кл e тку и находимся в полной власти людей с безумными

глазами...

 

___

 

К вечеру см e на часовых и надзирателей. Запах водки и эфира наполняет

корридоры. Наконец, среди угрюмаго, подавленнаго молчан i я раздается шум

шагов, звон ключей, и в нашу камеру входит группа чекистов с револьверами в

руках. Начинается чтен i е списка смерти.

-- Авилов? -- вызывает комендант.

С лица моего собес e дника, молодаго крестьянскаго парня, зам e шаннаго в

сопротивлен i и при отбиран i и хл e ба в деревн e, разом сб e гает вся краска.

-- Есть, -- отв e чает он упавшим голосом.

-- Имя, отчество?

-- Иван Алекс e евич, -- звучит срывающейся голос.

-- Собирай вещи!

-- Куда? -- странно спокойным тоном спрашивает парень.

-- Там теб e скажут... Домой, к баб e на печку, -- кричит чекист, обдавая

нас запахом спирта, и от его шутки вс e вздрагивают, словно от удара ледяного

в e тра.

-- Барышев!

-- Есть. -- Еще одно лицо становится бл e дным, как м e л, и на нем р e зче и

ясн e е выступают сл e ды ударов рукояткой нагана.

-- Имя, отчество?

-- Петр Елис e евич.

-- Сколько л e т?

-- Двадцать восемь.

-- Довольно пожил, сукин сын!.. Собирай вещи, сволочь!... ¹³⁰

Медленно идет роковой список, и вс e м кажется, что эти минуты хуже пули,

хуже всякой пытки. Т e, кто по алфавиту уже пропущены, безсильно лежат на

полу, не будучи в силах оторвать глаз от страшной, еще продолжавшейся сцены.

А каждый из остальных, замерев, с острым напряжен i ем и мукой, ждет -- будет

ли произнесено и его имя.

Вот и буква "С".

-- Сегал...

-- Сн e гирев...

-- Сол.. -- комендант запнулся. Только сотая доля секунды... А сколько

порежито в этот миг!...

-- Солнышков...

-- Топорков...

-- Харликов...

Молчан i е.

-- Харликов! -- возвышает голос комендант.

Опять молчан i е.

-- Гм... Так н e т Харликова? -- с мрачной подозрительностью мычит

чекист, вглядываясь в список, и вдруг, ос e ненный какой-то мыслью,

спрашивает:

-- Ну, а подходящ i й есть?

По справк e надзирателя оказывается, что есть Хомяков с другим именем,

но совпадающим отчеством.

-- Ладно, сойдет!.. Выходи...

Посл e дн i я буквы, посл e дн i я имена...

-- Щукин!

Из угла камеры молча поднимается фигура молодого монаха с красивым

лицом, обрамленным черной бородой. Он молча крестится и идет прямо к двери.

-- Эй, поп, а вещи гд e?

Монах пр i останавливается и смотрит прямо в глаза коменданту.

-- Н e т у меня вещей, -- тихо отв e чает он.

Среди чекистов грубый хохот.

-- Налегк e в Царство Небесное собрался?

-- Оп i ум -- он без вещей, все едино, как пар!

-- Ну, катись, долгогривый, катышком!

Монах ровным шагом, с высоко поднятой головой скрывается в дверях...

¹³¹

В этот день из 40 арестованных нашей камеры взяли 24.

 

___

 

Кончился вызов, ушли чекисты, но в камер e не слышно ни звука.

Оставш i еся лежат в безсил i и, словно их т e ло и души раздавлены прошедшей

сценой...

И только через час мн e передают небольшую котомку.

-- Т. Солоневич, вы, как староста, распред e лите... Щукин оставил.

Котомка -- это вещи монаха. В ней см e на б e лья и немного продовольств i я.

Голодных и разд e тых всегда много. Но у кого не станет поперек горла

кусок хл e ба в так i е часы?..

 

___

 

Часов в 11 вечера окно нашей камеры задвигается ставней, и во двор e ЧК

начинается заключительная процедура. Группами по 4-5 челов e к приговоренных

выводят во двор и вталкивают в маленьк i й домик, у гаража, откуда через

н e которое время с равными промежутками -- в одну минуту -- раздаются

выстр e лы.

Несмотря на вс e запрещен i я, поставив у двери "на стрем e " маленькаго

воришку, я через щелку ставни наблюдаю за происходящим.

Вот идет новая парт i я -- 4 мужчины и одна женщина. При холодном тусклом

св e т e качающихся от в e тра фонарей можно ясно различить, как каждаго из них

ведут под руки и подталкивают по двое чекистов.

Жертвы идут, опустив головы, механически, как бы во сн e переставляя

ноги. Вот, один из них, подойдя к роковому домику, на секунду

останавливается, дико озирается по сторонам, рвется в сторону, но спутники

грубыми толчками и понукан i ями втаскивают его в осв e щенный прямоугольник

двери.

Женщина, идущая посл e дней, внезапно начинает рваться из рук чекистов и

ея пронзительные крики огнем проходят по нашим измученным нервам. Она падает

на землю, извивается, кусает руки палачам и захлебывается в ¹³² отчаянном

вопл e. Один из чекистов, схватив ее за растрепанные волосы, волочит по земл e

в о<т>крытую дверь....

И вс e эти звуки отчаянной борьбы почти тонут в торжествующе рокочущих

звуках в холостую работающих грузовиков.

Монах прошел посл e дн i й путь, выпрямившись и твердым шагом. Чекисты шли

около, не касаясь его...

 

___

 

Шипит вор у двери, предупреждая о приближен i и надзирателя, я усаживаюсь

на пол. Кто-то берет мою руку, кто-то, прижимается к плечу, в углу раздаются

подавленныя рыдан i я, и мы слушаем звуки выстр e лов, от которых вс e

вздрагивают, как от электрической искры.... Каждый выстр e л -- смерть...

 

___

 

Утром нас погнали мыть цементный пол гаража. И мы грязными тряпками

смывали со ст e н брызги крови и мозгов...

 

Приговор "пролетарскаго правосуд i я"

 

В эту памятную ночь и я тоже ждал своей смерти. Но мой час еще не

пробил.

Как я потом узнал, наканун e, на зас e дан i и Презид i ума ЧК было

разсмотр e но 115 д e л. На всю эту процедуру затрачено было 40 минут. Из этих

115 челов e к 102 было приговорено к разстр e лу, 4 освобождено и 9 (в том числ e

и я) приговорены к тюремному заключен i ю.

Моя жизнь посл e об e щан i я сл e дователя вис e ла на волоск e, но волосок этот

оказался кр e пким и выдержал...

Через н e сколько дней меня перевели в "обще-гражданскую" тюрьму и

показали приговор. В нем стояли коротк i я сух i я слова:

..."Солоневич Б. Л. -- 2 года тюремнаго заключен i я за бандитизм".

Коротко и фантастично. Но р e шетки, окружающ i я меня, были суровой

реальностью. Властной рукой ЧК я ¹³³ временно был превращен в "бандита",

хотя бы и в кавычках.

Это все-таки лучше, ч e м быть превращенным в покойника без всяких

кавычек... По сравнен i ю с могилой и зван i е бандита и тюрьма -- ут e шен i е...

 

Шанс на жизнь

 

По вс e м данным положен i е ухудшалось. Разстр e лы шли почти регулярно два

раза в нед e лю, гд e -то там в глубинах ЧК р e шалась моя судьба, а я был

безпомощен.

На допросы меня больше не вызывали, и я напряг всю свою

изобр e тательность, чтобы сообщить о моем положен i и брату. Может быть, ему на

вол e удастся что-нибудь сд e лать...

Попыток связаться с волей было много. Удачн e е всего вышло это с помощью

Кости.

В вещах одного из разстр e лянных я нашел небольшую англ i йскую книгу --

"Морской Волк" Джека Лондона. С воли книг передавать было нельзя, но,

очевидно, книга эта была пронесена сюда самим арестованным. На эту книгу я

очень над e ялся.

Как-то, нед e ли через дв e посл e появлен i я у нас Кости, в дверь вошел

чекист с бумажкой. Д e ло было днем -- значит, трагед i ей не пахло.

-- Р e пко, -- вызвал он.

Костя вскочил и побл e дн e л.

-- Я.

-- Имя, отчество?

-- Константин Васильевич.

-- Собирайтесь с вещами.

-- Да у меня... -- начал было Костя, но я прервал его радостными

словами:

-- Ну, вот и хорошо, товарищ Р e пко! На волю, значит! Я вам тут вещички

помогу складывать!..

Костя растерянно повернулся ко мн e, но я уже суетливо сворачивал его

пиджак, незам e тно сунув в карман книгу. Улучив момент, я шепнул ему:

-- Книгу -- брату. (И громко.) Счастливо, товарищ! Не забывайте... ¹³⁴

-- Ну, ну, идем? -- пробурчал чекист, и тонкая фигура юноши скрылась за

дверью.

-- Сердце мое сжалось. Будут ли его обыскивать? Пронесет ли он книгу?

В e дь в книг e был один из немногих шансов на спасен i е...

 

Ребус и жизнь...

 

Много позже брат разсказывал:

-- Положен i е, понимаешь, создалось совс e м ид i отское -- никто не знает,

в чем д e ло с тобой, в чем тебя обвиняют, что грозит... И никаких в e стей. Вот

тут-то мы, брат, наволновались... Но как-то вечерком стук, и является Костя

-- худой и бл e дный.

-- Вы откуда это, Костя, -- спрашиваю. -- Из больницы?

-- Н e т, говорит, из ЧК.

-- Боба там видали?

-- Как же. Он вам, вот, эту книгу передал. Я ее в брюках внизу

пронес...

Ну, мы, понятно, вц e пились с Тамочкой в эту книгу, как бульдоги.

Не для занимательнаго же чтен i я ты нам ее прислал, в самом д e л e!

Рисунок, который спас мн e жизнь.

Разгадайте, читатель, этот ребус, предположив, что получили его

нарисованным в книг e, присланной вашим братом из ЧК.

 

Ворочаем и туда и сюда. Наконец, Тамочка на посл e дней страниц e видит

рисунок. Твою руку-то я ¹³⁵ уже знаю и в рисунк e. Хоть ты и далеко не

м i ровой художник, однако, в нарисованном тобой каррикатурном атлет e по очкам

тебя живо узнали. В чем тут д e ло? Вглядываемся -- атлет стоит как будто на

в e сах.

Что это еще за ребус такой?

Думали, думали, а потом, конечно, догадались -- есть связь между тобой

и твоим в e сом. В e с-то у тебя я помню -- 85 кило.

Открыли мы 85 страницу и под буквами нашли точки. Прочли вс e твои

писан i я и сообщен i я.

Я -- живо к американцам. Разсказал все. На сл e дующ i й день двое из них

по e хали в ЧК. Однако -- не тут-то было:

"Гражданин Солоневич -- важный государственный преступник, -- отв e тили

там. -- Так как он сов e тск i й подданный, то мы не считаем возможным сообщать

АРА св e д e н i я о д e йств i ях органов государственной власти". Так и у e хали

американцы не солоно хлебавши...

-- Так что же меня выручило?

-- Чорт тебя знает, Bobby, видно, ты под счастливой зв e здой родился.

Везет теб e. Помнишь Тамару Войскую?

-- Эта барышня, которая со мной в АРА служила?

-- Да, да... Она все время живо интересовалась твоей судьбой. Все ахала

и придумывала способы спасти тебя. Молодец! Бой-баба!

Тут судьба на твое счастье принесла в Одессу какого-то важнаго чекиста

из Москвы. На курорт пр ie хал -- в e роятно, отдыхать посл e московских

разстр e лов. И как раз этот чекист оказался старым знакомым семьи Тамары. Тут

она в него и вц e пилась мертвой хваткой. А тому, понимаешь, тоже лестно

оказать свою протекц i ю, показать свой в e с, свою власть и значен i е. Словом,

пошел он в ЧК к Дукельскому, предс e дателю. Уж не знаю, долго-ли и как они

там договаривались... Тамара не говорила подробно. Видно, с нея слово взяли.

Словом, как видно, на чем-то сошлись. Кажется, Дукельск i й так и сказал этому

московскому чекисту: "ну, знаете, только для вас"...

Вот... Ну, а остальное ты сам знаешь... ¹³⁶

Брат засм e ялся, и его дружеск i я лапы обняли меня. -- Чорт тебя знает,

Bobby. Видно кр e пко у тебя душа к т e лу пришита. Но см e ха у нас, признаться,

много было в город e, когда узнали, что ты вдруг превратился в "бандита"...

Очень уж комично это вышло.

Конечно, теб e -то не до см e ха было... Ну, да ладно. Чорт с ними. Все

хорошо, что хорошо кончается...

 

--------

В одиночеств e

 

 

Неволя

 

Тюрьма... Одиночная камера...

Суровая, жестокая, но и полезная школа. Вся картина Божьяго м i ра, люди,

их отношен i я, их жизнь, их идеалы -- все это иначе расц e нивается душой,

когда между челов e ком и "волей" мрачно встает с e тка толстых ржавых брусьев.

Только тот, кто долго пробыл во мрак e тюремных кл e ток, знает, как

мучительно длинны часы и дни раздумья, как рушатся, как карточные домики,

построенныя насп e х иллюз i и, как сурово пров e ряются жизненныя установки и

формируется внутреннее "я" челов e ка.

Только в минуты смертельных опасностей, да в тюремном раздумь e проходит

челов e к очищающ i й душу пер i од "переоц e нки ц e нностей". И благо тому, кто

выходит из этих пер i одов укр e пленным и просв e тленным...

 

За что?

 

Этот жгуч i й вопрос сверлил мозг, когда в первый раз за моей спиной

лязгнули запоры моей тюремной кл e тки, и я остался один. Но когда немного

остыли взвихренныя чувства, когда спокойная логика стала овлад e вать течен i ем

мыслей, отв e т на этот вопрос я нашел без труда.

Я постарался стать на точку зр e н i я чекиста:

"Горячее, боевое время... Везд e возстан i я, заговоры, недовольство.

Власть явно не справляется с жизнью. Голод. ¹³⁷ Перебои снабжен i я, разруха

транспорта. Подавляющее большинство населен i я враждебно. Удержаться можно

только терротом и вдобавок террором п р е д у п р е д и т е л ь н ы м,

профилактическим. Не ждать ударов, а предупреждать их"...

И на фон e этих разсужден i й я постарался представить себ e свою фигуру

под углом зр e н i я того же чекиста.

"Скауты... Гм... Что-то явно не коммунистическое. Чорт знает, чему они

там воспитывают д e тей, да юношей. Политическаго как будто ничего н e т, а

все-таки... Лучше на всяк i й случай прижать их...

Солоневич? Ага... Так... Так... Сокол, скаут... Не наш, ясно, не наш. А

может и говорить, и писать, и стр e лять, и драться... Пользуется авторитетом

и любовью молодежи... Ну, а если будут волнен i я, можем ли мы быть ув e рены,

что он со своими ребятами станет на нашу сторону? Гм... Что-то сомнительно.

А если есть сомн e н i я -- давайте в порядк e профилактики снимем его со счетов,

так, на всяк i й случай... Не совс e м? Не удалось? Выскользнул из под пули?...

Ну, так пока хоть годика на два. А там -- увидим"...

Сколько десятков тысяч лучших русских людей были сломаны или истреблены

посл e такого приблизительно хода разсужден i й ЧК!

Но стоило ли рисковать своей свободой, своей головой, своей

будущностью? Не правильн e е ли было бы при первых признаках гонен i й против

нац i онально-мыслящей молодежи отойти в сторону и вести мирную спокойную

жизнь?..

"Из-за чего ты ломаешь свою жизнь?" спрашивал голос логики.

"Стоит ли?"...

 

Нити души

 

Старыя, уже позабытыя, картинки всплыли в моей памяти... 1912 год. Нас,

гимназистов, -- пятеро. Вс e мы охотники, футболисты и... немного хулиганы.

Изр e дка до нас доходят вол<н>ующ i е слухи в газетах о появлен i и какой-то

новой организац i и молодежи с лагерями, походами, играми в л e су, рыцарскими

законами, торжественной формулой ¹³⁸ присяги... Что-то новое, св e жее, яркое

чувствуется в этих отрывочных св e д e н i ях...

Но вот нам удается, наконец, достать журнал для юношества -- "Ученик".

В нем уже есть бол e е точныя св e д e н i я об устройств e патрулей, скаутских

законах, и мгновенно создается 1 Виленск i й отд e льный патруль скаутов.

Не было ни руководств, ни книг, ни взрослых инструкторов, ни точнаго

знан i я законов и программ скаутов, но мы поняли инстинктом своих молодых душ

все св e тлое и привлекательное в скаутизм e: жизнь по рыцарским законам,

служен i е Росс i и и ближним, и стремлен i е вперед...

И когда нам в первый раз случилось вс e м патрулем принять участ i е в

тушен i и пожара, к утру -- мокрые, грязные и измученные -- мы были счастливы

сознан i ем, что скаутск i й долг выполнен.

Это же сознан i е окрыляло меня, когда мн e впервые удалось вытащить из

воды тонущаго мальчика...

Девиз -- "будь готов" вошел в нашу душу, как будто для него давно было

готово зав e тное, до т e х пор пустовавшее, м e стечко...

 

Скаутская семья

 

Годы жизненной борьбы, учебы, усп e хов, неудач... И все это перевито

близостью к скаутской семь e. Там радость пе