Комментарии. подавления восстания 1830—1831 гг

подавления восстания 1830—1831 гг. и предписал польским священникам повиноваться законной власти, отвергая «ложные принципы» смутьянов. Бреве было прочтено во всех польских церквях — в отличие от следующего документа, который папа сочинил в опровержение первого, после того как выяснил, что его неверно информировали о том, что происходит в Польше.

Вестфальским миром завершилась в 1648 г. Тридцатилетняя война меж­ду немецкими протестантами и католиками.

С. 343- •••^я отослал его к Боссюэ...— Имеется в виду сочиненная Боссюэ (см. примеч. к т. I, с. 302) «Декларация французского духовенства» (1682), которая, не подвергая сомнению авторитет папы римского, утверждала независимость от него королей в вопросах светских, а галликанской церк­ви — в вопросах церковного управления, равно как и подчинение папы в вопросах веры вселенским соборам.

С. 344—345- ...самый осмотрительный, но и самый слепой из европейских государей, начинает... религиозную войну...— Имеются в виду широко освещав­шиеся в европейской прессе события конца 1837!'•> когда прусские власти арестовали архиепископа кельнского Августа Клеменса Дросте Вишеринга (1773—1845) за неповиновение правительству, в частности, за отказ благо­словлять смешанные браки между католиками и протестантами в том случае, если родители не намерены воспитывать детей в католической вере.

С. 345- •• -открещиваются от замыслов завоевания Константинополя...— См. примеч. к т. i, с. ill. Добавим, что, несмотря на все опровержения российских политиков, подозрения относительно видов России на завоева­ние Константинополя сохранялись не только у явных политических против­ников Российской империи, но и у наблюдателей нейтральных и даже сочувствующих; так, Отчет III Отделения за 1841 год утверждает, что «в Германии не постигают, каким образом Россия до сего времени не восполь­зовалась благоприятными обстоятельствами, дабы завладеть Константино­полем, который был бы важнейшим условием преобладания ее политиков в Европе», и приводит высказывание короля вюртембергского, который в частной беседе признался, что «не верит совершенному со стороны России самоотвержению, а напротив, убежден, что неминуемо придет время, когда русские займут Константинополь» (ГАРФ. Ф. 109. On. 223. № 6. Л. 83, 84).

...скрывши их, я был бы преступен.— Дополнение Кюстина к третьему изданию 1846 г.: «Итак, признавая свою слабость и сожалея о своем малом влиянии, я тем не менее считаю своим долгом напомнить Западной Европе о том, что спасение ее зависит от основания сильной и независимой греческой империи, столицей которой со временем сделается Констан­тинополь. Такова единственная законная цель союза Франции с Англией. Таков также единственный способ помочь раздробленной Польше». В пя­том издании 1854 г. Кюстин сделал к этому месту примечание: «Дай Бог, чтобы плодом нынешней войны сделалось подобное преображение европей­ской части Турции».

...За четырехмесячную поездку...-— На самом деле Кюстин провел в Рос­сии около двух с половиной месяцев; в третьем издании он указал в этом месте срок, более близкий к реальности — три месяца.

Астольф де Кюстин Россия в 1839 году

...в пору нашествия Наполеона внезапно извлечены были на свет.... забытые герои Минин и Пожарский...— Комментарий Греча: «Минин и Пожарский всегда почитались на Руси как герои; испокон веков история, поэзия и изящные искусства прославляли их великие деяния. Сходство— вплоть до совпадения дня и месяца— обстоятельств i8i2 года с событиями двухсотлетней давности показалось, естественно, добрым предзнаменова­нием. Бородинская битва состоялась 24 и а6 августа, и точно в эти дни два века назад (в i6ia году) Пожарский разбил врагов отечества. Если французы впервые услышали о Минине и Пожарском в i8i2 году, кто в этом виноват?*» (Gretch. P. 103—104). В самом деле, интерес к Минину и Пожарскому возник еще до начала войны i8i2 г.; так, член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств В. Попугаев внес предложение о сборе пожертвований на постановку памятника Минину и Пожарскому еще в 1803 г.; скульптор И. П. Мартос, автор памятника, установленного на Красной площади в i8i8 г. (см. примеч. к наст. тому, с. 117), создал первоначальный проект его в 1804 г., причем модель эта была показана на выставке в Академии художеств и обсуждалась в печати;

памятник двум героям планировали установить в Нижнем и в январе 1809 г. даже открыли подписку, но затем вновь избрали местом для его установки Москву, и 20 октября i8ii г. Александр подписал рескрипт о начале работ (см.: Ковалевская Н. М. И. П. Мартос. М.; Л., 1938- С. 68—75)> события i6i2 г. легли в основу поэмы С. А. Ширинского-Шихматова «Пожарский, Минин, Гермоген» (1807) и трагедии М. В. Крюковского «Пожарский» (1807). Война i8i2 г., естественно, еще больше оживила этот интерес к героям, отразившим нашествие поляков: русские публицисты начали охотно сравнивать происходящее с событиями двухсот­летней давности и «к поддержанию вскипевшего духа народного вызывать (...) имена Минина и Пожарского (...У и русский быт их времени» (Глинка С. Н. Записки о i8i2 годе//i8i2 год в русской поэзии и вос­поминаниях современников. М., 1987- С. 4°2).

С. 346. У французов и немцев... двумя этими великими нациями. — Примеча­ние Кюстина к третьему изданию 1846 г.: «Начиная с 1839 года я видел спасение мира лишь в тесном союзе Франции и Австрии. Разнообразные предрассудки отсрочивают окончательную победу этой политики, но рано или поздно она восторжествует — это неизбежно». Это рассуждение о по­литических союзах — реплика Кюстина в весьма оживленном споре о «ес­тественных союзниках» Франции, который в конце 1830— начале i840-x гг. вели французские журналисты на страницах газет, а французские полити­ческие деятели — в палате депутатов. Точку зрения Кюстина разделяли далеко не все; были авторы, убежденные, что единственный возможный союзник для Франции — Россия: ведь эти две страны удалены друг от друга, поэтому у них нет поводов для прямого столкновения, и каждая может завоевывать земли — первая в Северной Африке, а вторая в Азии — без ущерба для другой; вдобавок у обеих общий противник — Англия (эти аргументы изложены, например, в анонимной статье «Письма секретаря посольства о современных ораторах и публицистах. Г-н Тьер» — France

Комментарии

litteraire. 1841. Т. 4- Р- 65—8i). Об этих тенденциях во французском обществе и политической элите знали в России; в Отчете III Отделения за 1841 год говорится: «В прошедшем году Моген (либеральный член палаты депутатов) доказывал в одной речи, что Франция должна воевать не против Европы, а против Англии, представляя возможность союза с Россиею. Эта речь весьма одобрена была французскою публикой, сильно восстановленной против Англии июльским трактатом (первой Лондонской конвенцией по восточному вопросу, которую подписали 15 июля 1840 г. Англия, Австрия, Россия, Пруссия и Турция без участия Франции) (...)Даже Лаффит (бан­кир-либерал), которого называют гением-покровителем республиканцев, говорит, что если бы он был главою правительства, то, кроме чести Фран­ции, он бы всем пожертвовал, дабы заключить союз с Россиею. Одно толь­ко это государство, по его мнению, может почесться самостоятельным и действовать независимо от прочих» (ГАРФ. Ф. 109. On. 223. № 6. Л.

91—92).

С. 347- -Леди Мери Уортли Монтегю (урожд. Пьерпон; 1690--1762) —

жена Эдуарда Уортли Монтегю, английского посла в Константинополе в 1716— -1718 гг., вошедшая в литературу своими «Письмами» (изд. по­смертно, 1763, ^T- i—З)- За совершенство эпистолярного стиля леди Мон­тегю называли «английской госпожой де Севинье». Поскольку Кюстин упоминает письма, «напечатанные недавно», можно предположить, что он пользовался Полным собранием сочинений леди Монтегю в з томах, издан­ным в 1836—1837 it. в Лондоне ее внучкой Луизой Стюарт.

С. 34^- --.обращение папы к кардиналам...— См. примеч. к наст. тому,

с. ЗЧ-

Несколько лет назад один весьма умный человек... решился заявить в печати,

что католическая религия более благоприятствует развитию умов... —- Без сомне­ния, речь идет о Петре Яковлевиче Чаадаеве (i794—^85*^э) ^{и его} первом «Философическом письме», которое было опубликовано (в переводе с фран­цузского) в «Телескопе» (1836. № 15).

Вся жизнь католического священника, пишет он в своей книге...— Как уже отмечалось (см.: Cadot М. Tchaadaev en France//Revue des Etudes slaves. 1983. T. 55. Fasc. 2. P. 269), подобного текста у Чаадаева нет; в сочинениях Чаадаева отыскиваются лишь самые общие соответствия тем идеям, какие приписывает ему Кюстин (см., например, в письме шестом рассуждения о христианском обществе, которое «при всех переворотах (...) не только не утратило ничего в своей жизненности, но с каждым днем еще растет в силе»—Чаадаев П. Я. Полн. собр. соч. и избранные письма. М., 1991-Т. I. С. 4°3)- Вопрос о знакомстве Кюстина с реальными текстами Чаадаева, а не только с устной легендой о них, остается открытым. Сочинения Чаадаева на французском языке были впервые изданы в 1862 г., после смерти Кюстина;

«телескопская» публикация оставалась ему недоступна, так как он не знал русского языка. Сама приблизительность пересказа и ошибочное именование журнальной публикации, вызвавшей скандал и навлекшей на автора гоне­ния, книгой, указывают на то, что Кюстин знал о Чаадаеве с чужих слов.

С. 349- ^^т швый род пытки...— Комментарий Греча: «Во-первых,