Стрелки по комарам

 

Методы, которыми животные добывают свой хлеб насущный, чрезвычайно разнообразны и часто очень хитроумны. О всех, конечно, невозможно рассказать, но некоторые так оригинальны, так не похожи на то, к чему мы привыкли, что и умолчать о них нельзя.

Пауки давно прославились как первоклассные мастера всяких паутинных хитросплетений, тенет и ловушек самых мудреных конструкций. Но не все пауки – только траперы, есть среди них и снайперы.

В тропиках Америки, в Южной Африке и в Австралии живут пауки-арканщики. Все они охотятся по ночам, и у всех одинаковые снасти. Только держат они их по-разному: кто первой, кто второй, а кто и третьей лапкой. Австралийские арканщики перед атакой раскачивают, как маятник, свое оружие, американские нет. Но это все тактические, так сказать, детали, суть дела не в этом.

Американец – мастофора, или, по-местному, подадора, держит и кидает свое лассо передней лапкой. Ему полюбились виноградники, и, когда подадора сидит неподвижно, трудно его отличить от виноградных почек.

В Перу, Чили, в Аргентине и Бразилии этого паука очень боятся – так он ядовит. Если укусит палец, то палец, не думая долго, отрубают, иначе начнется некроз тканей, всякие гангренозные осложнения и нередко – смерть.

Когда небо к ночи мрачнеет, подадора выбирает позицию поудобнее и берет в лапку свое оружие – липкую капельку на тонкой паутинке длиной в дюйм или полтора. (Капельку он скатывает задними ножками из паутинного вещества еще заранее, днем.)

Заметив комара или мотылька, паук замирает. Вот жужжащая дичь совсем рядом; охотник, дернув лапкой, бросает клейкое лассо, и комар прилип к капельке. Даже если большому мотыльку в крыло попадет паук-снайпер, то к крылу прилипнет метательный снаряд, и пилот погиб. «Привязав» к веточке конец паутинки, который держал в лапке, паук по шелковой ниточке, как по веревочной лестнице, спускается вниз, где жужжит и дергается заарканенный мотылек.

В Европе тоже есть свои пауки-снайперы, но они на мух не лассо накидывают, а брызгают в них… клейкой «слюной».

Сцитодес охотится под потолком и на камнях. Замерев, ждет, когда беззаботная муха поближе подлетит. Тогда паук быстро-быстро обрызгивает ее, что называется, с головы до ног. Брызжет клейкой жидкостью из ядовитых крючьев, из хелицеров, и не как попало, а со смыслом: с боку на бок качая головой. Все шесть мушиных ног и два крыла пришпиливает клейкими зигзагами к потолку. Выброшенная пауком жидкость сразу же, упав на муху, застывает и, как веревкой, связывает ее по ногам и крыльям. А у сцитодеса, что живет на Цейлоне, боевая жидкость не только клейкая, но и ядовитая; коснувшись мухи, она ее и связывает и убивает.

Ровно 203 года назад Лондонское королевское общество получило письмо и небольшую посылку из Джакарты (тогда называлась она Батавией). В посылке была упакована небольшая рыбка, а в письме сообщалось, что рыбешка послана в Лондон не простая. Она живет у берегов голландской Ост-Индии и стреляет изо рта водой в мух, комаров, жуков, бабочек, во всякую летающую и ползающую над водой мелкую живность.

Когда британские зоологи внимательно осмотрели присланную рыбку, они не поверили тому, что было написано в письме. Рот у рыбки устроен самым обычным образом: он не мог служить водяным ружьем. Позднее выяснилось, что в посылку по ошибке положили не ту рыбку. Так что зоологи из Королевского общества ни в чем не виноваты, они рассуждали правильно.

В Индонезии одним именем называют двух рыбок: кораллового носача, который не стреляет (его и положили в посылку!), и брызгуна (о нем писали в письме). Поэтому и произошла ошибка.

Сто пятьдесят лет печальное недоразумение омрачало отношение зоологов к брызгуну, порождая всеобщее недоверие к его удивительным способностям. Лишь в начале нашего века, в 1902 году, когда русский ихтиолог Николай Золотницкий опубликовал свои тщательно поставленные наблюдения и эксперименты над пленными брызгунами, этот ихтиострелок был реабилитирован.

На нёбе у брызгуна есть продольная бороздка, окаймленная двумя возвышающимися над ней валиками. Когда брызгун прижимает к нёбу язык, эта бороздка превращается в ружейный ствол полуторамиллиметрового калибра. Стреляя, рыбка сжимает жаберные крышки. Под их давлением вода с силой выбрызгивается через рот-ружье наружу. Кончик языка действует как клапан. Когда опущен вниз – клапан открыт! – вода вылетает тонкой струйкой. Если кончик языка приподнят, брызгун стреляет серией отдельных капель или всего одной каплей. Эта удивительная рыбка владеет вполне современным автоматическим оружием, которое поражает цель короткими или длинными очередями либо одиночным выстрелом.

Индонезийцы обучают брызгунов разным забавным штукам, а потом устраивают состязания. Дрессированные брызгуны показывают на них свое искусство. Удачными попаданиями гасят, например, зажженные спички и свечи. Учитывается не только меткость, но и дальность выстрела. Самые «дальнобойные» рыбки стреляют на 4–5 метров. Лучшая прицельная дистанция – 1–2 метра. Некоторые брызгуны настолько постигли искусство меткого выстрела, что стреляют даже влет!

Брызгуна очень любят в Индонезии. Его можно увидеть здесь почти в каждом доме, в небольших водоемах в саду или аквариумах. В центре аквариума, в котором плавает брызгун, укрепляют вертикальную палку с крестовиной на конце. На крестовину сажают насекомых: мух, комаров, жуков. Заметив насекомое, брызгун настораживается, распускает веером спинной плавник и осторожно подплывает к палке. Сначала он бесшумно плавает вокруг, словно выбирая удобную позицию, затем замирает и, чуть приподняв над водой кончик морды, стреляет. Если выстрел удачен, брызгун бросается к упавшей в воду добыче и глотает ее. Если промах (а он бывает очень редко), брызгун невозмутимо продолжает описывать вокруг палки круги и, выбрав удачное положение, вновь стреляет.

Размеры брызгуна невелики: около 20 сантиметров. Живет он в море, на мелководьях, у берегов Индии, Индонезии и Северной Австралии. Заплывает и в устья рек.