Изобразительные источники по истории древнерусского костюма

Изобразительные источники по истории древнерусского костюма немногочисленны. Среди них - изображения на браслетах-наручах, буквицы в виде человеческих фигур, произведения мелкой пластики, некоторые произведения иконописи и фресковой живописи. Важнейшими источниками являются миниатюры летописей.

Изображения на браслетах-наручах XII-XIII вв., по мнению исследователей, имеют ритуальное значение. Фигуры людей на них переплетаются в одной композиции с фантастическими существами и растительными орнаментами. В то же время, эти композиции, по-видимому, отражают ту языческую обрядность, которая окружала человека Древней Руси в повседневном быту, что позволяет считать изображения людей в них достаточно достоверными (по мнению Б.А. Рыбакова, композиции на браслетах изображают русальские " игры", включавшие хороводы, музыку, пиры и разнообразные танцы (Рыбаков, 1967)). Кроме того, в изображениях одежд на браслетах-наручах прослеживаются определенные закономерности. Так, на браслетах из Киева, из Старорязанского клада 1966 г. и на литейной форме браслета из Серенска (см. Приложение 2) изображены женщины в одежде с очень длинными рукавами. По-видимому, это была обрядовая одежда для исполнения ритуальных плясок. Длинные рукава, для прихватывания которых и служили сами браслеты-наручи, перед танцем снимались. Подобная пляска " спустя рукава" изображена и на одной из миниатюр Радзивилловской летописи. На браслете из Тверского клада 1906 г. изображены женщины с подобранными рукавами. Все композиции изображают женщин в подпоясанной или поясной одежде. Изображения из Серенская и Старой Рязани позволяют предположить, на женщинах надеты поневы - хорошо просматриваются их несшитые полотнища, из-под которых видны подолы длинных сорочиц. Мужская одежда имеет длину до колен, в центре нагрудной зоны она имеет орнаментальную полосу (возможно, вдоль застежки). Как мужская, так и женская одежда имеют орнаментальные полосы на плечах - вероятно, в местах швов.

Более детальное изображение мужской одежды имеется на одном из рельефов Дмитриевского собора во Владимире, изображающем, по мнению Г.К. Вагнера (Вагнер, 1980), князя Всеволода III с сыновьями (см. Приложение 2). Князь изображен в длинной одежде и узорчатом плаще, застегнутом фибулой на правом плече. Сыновья князя изображены в коротких, сходных по конструкции одеждах. Эти одежды имеют округлый вырез горловины, которая окаймлена широкой полосой, либо это оплечье, одевавшееся дополнительно. В центре, к краю горловины примыкает небольшая прямоугольная деталь. Вероятно, это оформление ворота (наподобие декоративного оформления застежек русских косовороток). Одежды одинаково окаймлены широкими полосами по низу, краям рукавов. Еще одна повторяющаяся деталь одежды князя и сыновей - полосы на плечевых частях рукавов. Изображения позволяют выделить следующие основные черты одежды князя и сыновей - глухой покрой, длина до колен, округлый вырез горловины, небольшой нагрудный разрез, оформленные декоративной полосой, узкие рукава, окаймленные широкими полосами у запястий и в зоне предплечья, широкая кайма по подолу. Этот тип одежды неоднократно повторяется и в изображениях на браслетах наручах и, по-видимому, соответствует реальному типу мужской древнерусской одежды.

Произведения древнерусской иконописи и лицевого шитья, ориентированные на византийские образцы и подчиненные изобразительному канону, дают мало информации о древнерусском костюме, особенно простонародном. Лишь в единичных случаях, когда того требовали изображаемые сюжеты, на иконах отражались бытовые реалии Древней Руси. Таковы, например, икона " Молящиеся новгородцы" (1467 г.), пелена " Церковная процессия", выполненная в мастерской княгини Елены Стефановны (1498 г.) (Маясова, 1971) (см. Приложение 2).

Особый интерес в качестве источника по истории древнерусского костюма представляют миниатюры Радзивилловской летописи, созданной на рубеже XV-XVI вв. (см. Приложение 2). В основе дошедшей до нас летописи лежал протограф (или протографы), формирование которого большинство исследователей возводит к XIII в. На протяжении более чем двухсот лет она привлекала к себе внимание исследователей. Сложный состав летописи, своеобразие ее миниатюр обусловили появление новых атрибуций памятника, неослабевающий интерес к проблеме происхождения летописи. Большинство исследователей приходит к выводу, что в летописи изображения, выполненные в византийско-русской традиции, сочетаются с миниатюрами, испытавшими западноевропейское влияние. В то же время, очевидно, что на миниатюрах отразились и древнерусские бытовые реалии (Арциховский, 1944). Приведенные источники содержат изображения одежд, отличных от западноевропейских того же времени (в частности, долгополой одежды, как женской, так и мужской, с застежкой на множество петель, с отложными воротниками), мягких шапок с отворотами, женских закрытых полотенчатых головных уборов.

Таким образом, отдельные изобразительные источники содержат информацию о характере древнерусского костюма. Однако, большинство их относится лишь к XV в., изображения на них трудно соотнести с известными названиями древнерусских одежд, сложно определить и состав одежд и отдельные детали кроя.