Ошо, мои ощущения говорят мне, что пока я не узнал вас, я не могу вам доверять. И все же вы говорите, что пока я не доверяю вам, я не могу узнать вас. Что делать?

УИЛЬЯМ, есть два вида знания. Одно - издалека: ты остаешься отстраненным, ты остаешься наблюдателем, зрителем. Вот что такое научное знание. Тебе не нужно вовлекаться в это, фактически, ты не должен вовлекаться в это. Ты должен быть очень объективным; ты не должен позволять своей субъективности вмешиваться в наблюдение. Ты просто находишься здесь, как механический наблюдатель. Ты не должен быть человеческим существом, ты должен быть просто компьютером.

И, несомненно, рано и поздно наука будет возложена на компьютеры, роботов, потому что они будут более научны. В них не будет никакой субъективности, они будут просто видеть факт. Факт не будет искажаться никоим образом, он останется предельно объективным.

Это подход науки — знание издалека, сохраняя сдержанность, отделенность. Вот как ученый узнает цветок розы, вот как ученый узнает закат, вот как ученый узнает красоту женщины или мужчины.

Но есть проблема, что-то необходимое обязательно упускается, что-то очень фундаментальное, что-то, что является сердцевиной всего явления. Ученый может узнать цветок, розу — он может узнать его строение, он может узнать все вещества и так далее, но он никогда не узнает его красоту. Он останется слеп к красоте; весь его подход, его методология не позволяют ему проникнуть в это.

Если вы отдельны, вы не можете узнать красоту. Красота узнается, только когда вы становитесь более гармоничным, когда наблюдатель становится наблюдаемым, когда между вами нет стены, когда стена преобразуется в мост. Когда происходит растворение, когда вы становитесь цветком, а цветок становится вами, тогда это совершенно другой вид знания — способ познания поэта. Он познает красоту, он не познает химию, он не узнает объективного цветка, он узнает нечто гораздо более глубокое. Он узнает духовность цветка, он узнает дух цветка.

А мистик, его знание — высшая форма поэтического знания, окончательная форма поэтического знания. Поэт здесь только на мгновения. Иногда он поэт, встречается, смешивается, сливается с цветком; иногда он становится отделенным наблюдателем. Поэтому поэзия — это смесь этих двух подходов.

Научное знание чисто объективно, мистическое знание чисто субъективно, поэтическое знание между ними, смесь обоих — немного науки, немного религии. Но основное знание может быть разделено на два, научное и мистическое.

Это зависит от тебя, каким способом ты хочешь узнать меня.

Ты говоришь: Мои ощущения говорят мне, что, пока я знаю тебя, я не могу доверять тебе.

Это не ощущения — здесь ты не понимаешь себя. Это мысли, они не могут быть ощущениями, это явное непонимание. Это язык мысли. Мысли всегда говорят: «Будь осторожен, осторожнее, двигайся логично» — и, конечно, это очень логично: как можешь ты доверять мне, если ты не знаешь меня? Это логичное утверждение. Это утверждение не идет из вашего существа; этого не может быть, потому что внутренние ощущения всегда нелогичны. Внутренние ощущения скажут то же, что говорю я: доверяй и ты узнаешь.

Итак, первое, что сказано: это не твои ощущения, это твои мысли. Понаблюдай снова, войди в эти так называемые ощущения снова, и ты найдешь, что они не приходят из сердца, они приходят из головы. Голова говорит: «Сначала узнай, потом доверяй».

А это великая стратегия — если вы доверяете голове и ее указанию — «Сначала узнай, потом доверяй» — тогда вы никогда не доверитесь, потому что познание не может произойти без доверия. Мистическое познание не может произойти без доверия. Научное познание — возможно, но оно неприменимо здесь.

Ты можешь узнать меня научно. Мой врач приходит осматривать мое тело; он знает меня с этой стороны. Вы не знаете меня с этой стороны, вы знаете меня совершенно с другой стороны. Мой врач боится приходить слушать меня, потому что он не хочет терять пациента. Если он слушает меня, тогда я буду врачом, а он пациентом! Он приходит и в спешке уходит.

Однажды случилось так, что он держал мою руку (меня беспокоил палец) и что-то произошло с ним, что не было научным. Выходя из комнаты, он сказал Вивек: «Он Бог, он есть Бог!» — но с тех пор я не видел его; он просто исчез. Что-то ненаучное, что-то, что было не от головы... Он ощутил меня на мгновение, но испугался.

Наблюдайте: если ваша голова говорит эти вещи, это не ощущения. Ощущения не могут говорить такое, потому что это не язык ощущений. Ощущения говорят: «Влюбляйся, и тогда ты узнаешь». Мысли говорят: «Сомневайся, исследуй, сделай определенным. Когда что-то абсолютно доказано, и вы убеждены, рассудочно убеждены, тогда вы можете доверять». И логика выглядит очень-очень ясной, так что, кажется, в ней нет трюка. Есть! Трюк в том, что через научное знание вы не можете узнать тайну, которая перед вами, вы не можете узнать поэзию, которая изливается на вас, вы не можете видеть красоту и благодать, доступную вам.

Вы увидите мое тело, вы услышите мои слова, вы упустите мое молчание. А оно — мое настоящее сообщение. Вы сможете увидеть меня, как я выгляжу на поверхности, вы не сможете проникнуть в меня такого, какой я существую в своем центре.

Возможно научное знание периферии, но любовь не появляется через знание периферии человека. А связь между учеником и Мастером — это крещендо любви, высший пик любви. Любовь не может идти выше этого; это высшее, что есть в любви.

Это ваши мысли, не ощущения. А если вы слушаете мысли, у вас не может быть никакого общения со мной. Вы услышите мои слова, вы услышите мои аргументы, вы станете более образованными, вы уйдете в совершенной уверенности, что у вас что-то было со мной. А все это вздор. Эти слова, которые вы собрали, знание, которое вы накопили, совершенно бесполезно.