ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ СЛОВО

Наука, знание, достаток, искусство — все это у рус­ских. Для того чтобы избежать пороков и достичь добра, необходимо знать русский язык и русскую культуру.

Русские видят мир. Если ты будешь знать их язык, то на мир откроются и твои глаза.

Человек, изучивший культуру и язык иного народа, становится с ним равноправным и не будет жить позорно.

Надеяться на то, что проживешь только хитростью, — значит быть жертвой невежества.

Невежественный человек способен продать отца, мать,, всех родных и близких первому русскому чиновнику, ко­торый похлопает его по плечу.

Изучай культуру и искусство русских. Это ключ к жиз­ни. Если ты получил его, жизнь твоя станет легче.

Однако в настоящее время люди, обучающие своих детей по-русски, норовят при помощи русского языка по­живиться за счет других казахов. Не имей такого наме­рения.

Узнавай у русских доброе, узнавай, как работать и до­бывать честным трудом средства к жизни. Если ты этого достигнешь, то научишь свой народ и, защитишь его от угнетения.

Если мы узнаем столько, сколько знают другие, то станем сильными и равноправными.

Правда, до сих пор из среды казахских детей, узнав­ших русский язык, не выросло еще выдающегося чело-

века. Это потому, что этих детей портят родственники, родители и близкие люди. Но и сейчас они лучше необу­ченных.

В русскую школу отдают детей нехотя, как на по­зор или в неволю. Отдают одни бедняки с горя. Как же детям вырасти при таком отношении к науке хорошими людьми?

Говорю тебе правду: не торопись женить сына, обучай его русской науке, хотя бы пришлось тебе для этого зало­жить все свое имущество.

Если хочешь, чтобы сын твой стал человеком, учи его и сделаешь тем благо ему и своему народу (стр. 363— 364).

Кто же примет мудрый совет? Кто послушает настав­ления?

Ни волостной старшина, ни бий меня не услышит.

Думают они: вот сядет им на голову птица счастья, и станут они владельцами полумира, умножат стада и все купят за свой скот. Так ходят они, задрав нос. Честь, бесчестье, разум, наука — все это для них ниже скота. Они думают, что за подарки скотом можно получить даже доброе мнение бога. Для них религия — скот, народ — скот, знание — скот, совесть — скот (стр. 334).

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ СЛОВО (ПО СОКРАТУ)

Это слова Сократа, переданные нам Ксенофонтом и записанные им в книге первой «Воспоминаний о Со­крате».

Аристодем смеялся над повинующимися воле боже­ства.

Сократ сказал:

— Эй, Аристодем, есть ли люди, которыми ты восхи­щаешься?

Тот ответил:

— Сколько угодно, высокочтимый учитель.

— Назови нам имена их, — сказал Сократ.

— Я восхищаюсь песнетворчеством Гомера, трагеди­ями Софокла, искусством перевоплощения в душевное состояние иных людей. Дивлюсь я в живописи Зевксису.

Кроме того, указал он на нескольких людей, искусство которых приобрело широкую известность.

— Если так, кто же, по-твоему, заслуживает большего восхищения, — сказал Сократ, — художник, делающий изображения, у которых есть только облик, или создатель, сотворивший человека с живой душой и всепостигающим разумом?

— Правильно, — ответил ученик, — более достоин хвалы последний, но только тогда, когда это получается не случайно, а намеренно.

— Какие нее предметы ты признаешь делом случай­ным и какие творениями разума? Те ли, цель и смысл существования которых неизвестны, или те, которые суще­ствуют для какой-нибудь пользы? — спросил Сократ.

— Надо полагать, что творения разума — это то, что создано с явной целью получить лучшее и полезное.

— Хорошо. Если так, то ведь ясно, что творец чело­века, давая ему пять органов чувств, понимал их пользу.

Во-первых, у человека есть глаза, чтобы он видел; если бы не было глаз, то какое бы мы получали в жизни удовольствие от красоты мира?

Так как глаза слабы, то для того, чтобы их можно было открывать и закрывать, существуют веки. Для того, чтобы глаза были защищены от сора, существуют ресни­цы, а для того, чтобы отвести от глаз пот лба, существуют брови. Если бы не было ушей, не слышали бы мы ни зву­ков, ни голосов, не получали бы наслаждения от песни и ниоткуда не могли бы получить известий; если бы нос не различал запахов, то мы не наслаждались бы ароматом и не избегали бы дурных запахов; если бы нёбо и язык не могли бы различать вкуса, то мы не получали бы на­слаждения от приятной пищи. Разве все это не на пользу нам? Глаза и нос находятся недалеко от рта, чтобы мы могли есть и пить, видя принимаемую нами пищу и слы­ша ее запах. А необходимые, но извергающие отбросы другие отверстия помещены дальше от благородных орга­нов познания, помещенных в голове. Разве это не дока­зательство, что все созданное не случайно?

Аристодем подумал и поверил, и у него не осталось никакого сомнения в том, что создатель мира создал мир с любовью и искусством.

Сократ продолжал:

— Подумай о том, что все живое боится гибели, стре­мится к жизни и к продолжению ее. Разве это не дока­зывает высшую любовь к творению, разве это не резуль-

тат любви, заложенной в каждом живом организме, люб­ви к жизни?

Сократ продолжал:

— Эй, Аристодем, что же ты думаешь, что ум только у человека? Разве организм человека не похож на прах той земли, по которой ты ходишь? Разве та влага, кото­рая находится в твоем теле, не похожа на капли простой воды? Как же ты сам стал господином разума? Откуда бы ни пришла она, в тебе так называемая душа. Только благодаря ей ты стал господином. Ты видишь этот мир, но целиком охватить его разумом не в силах. Но вот ты убеждаешься в том, что все создано целесообразно и все соответствует никогда не нарушаемой закономерности. Неужели всему этому ты будешь только удивляться, счи­тая все это случайностью и только?

Или господином всего этого является некий неизме­римый великий разум? Если все происходит не от разума, то отчего? Каковы законы, по которым создан прекрасный мир?

Ученик ответил:

— Все, что ты говорил, верно. Итак, выяснено, что создатель является великим разумом. Я не дерзаю оспа­ривать величие творца, однако для чего это великое на­чало нуждается в моих молитвах?

— Эй, Аристодем, — сказал Сократ, — ты ошибаешься. Разве нужно еще доказательство того, что ты в долгу перед создателем, который о тебе заботится?

Аристодем ответил:

— Откуда же я знаю, что он заботится обо мне? Сократ ответил:

— Посмотри на всех животных, посмотри на себя. Животные одухотворены, но похожа ли их душа на твою? Человек, думая о настоящем и будущем, а также и о се­годняшнем дне, все проверяет чувством и умом. Живот­ное тускло представляет настоящее, но не понимает ни прошлого, ни будущего, но и настоящее ему не дано. Сравни организм животного и организм человека. Человек опирается на ноги, растет вверх, он охватывает своим взором всю жизнь, проверяет ее, и все животные служат ему. Ведь одни животные надеются на свои ноги, дру­гие — на свои крылья, но им не дано пользоваться услу­гами подобных им животных. Если бы человек был создан не человеком, а животным с тем телом, которое ему дано,

он был бы ничтожным, а если бы животному дать разум человека, то тело его не соответствовало бы разуму. Жи­вотные не могут строить города, производить инстру­менты, делать оружие и достигать границ искусства и познания. Не доказывает ли все это, что человек создан царем всех живых творений? Не доказательство ли это того, что создатель полюбил человека, позаботился о нем и что человечество обязано высказывать ему свое пови­новение?

Так кончил учитель (стр. 367—372),