Миланский эдикт

Ответ

 

При императоре Диоклетиане (284-305) Империя была разделена на две части между двумя Августами, у каждого из которых был свой помощник-кесарь, который дол­жен был ему наследовать. Диоклетиан и его кесарь Галерий правили Империей к востоку от Ад­риатики, а на Западе правили Максимиан и его кесарь Констанций (отец будущего императора Константина).

 

В 305 г. августы Диоклетиан и Максимиан ушли в отставку. На Востоке стал августом Галерий, на Западе – Констанций. После удаления Диоклетиана на покой, государ­ственная система, которую он с большим тщанием создавал, рухнула. Начались граж­данские распри, занявшие два десятилетия. Доходило до того, что в разных частях империи действовали семь разных им­ператоров, которые по большей части не при­знавали друг друга. И вот в этот смутный мо­мент на историческое поприще выходит Константин, которому предстояло совершить глубочайший переворот в церковной истории. По­сле смерти его отца Констанция в Британии 25 июля 306 г. солдаты провозгласили императором Константина. В это же время в Риме вспыхнул бунт. Сын Максимиана Максентий провозгласил себя августом – правите­лем Италии и Африки.

 

В 312 г. Константин со сравнительно небольшой армией (что было весьма рискованно) быстрым броском перешел Альпы, вошел в Италию и атаковал Максентия в Риме. Константин весьма остро сознавал свою мис­сию. Сейчас должно было решиться все. Он дерзал идти против Вечного Го­рода: не защищали ли его вместе с Максентием все древние силы прошлого? Все боги?

 

И тут, вместо того, чтобы оставаться под защитой город­ских стен, Максентий вышел из города и устремился в бой на противника, находившегося по другую сторону Тибра. Это была такая необъяснимая глу­пость с военной точки зрения, что Константин принял свою победу в битве у Мильвийского моста в 312 г. как очевидный знак благорасположения Бо­жества.

 

В результате всех этих событий Константин вошел в Рим – в подавляющем большинстве языческий город, во главе, в основном, языческой армии – и был провозглашен императором империи, где христиане составляли лишь незначительное меньшинство.

 

Много лет спустя император сказал Евсевию Кесарийскому, что видел крест, перекрывающий полуденное солнце, на ко­тором были написаны слова «Hoc vince» – «Сим победиши», после че­го он повелел на полковых знаменах водрузить христианские символы, т. е. открыто заявил, что он становится со всеми своими воинами под защиту Бога христианского. Это было весьма смело, потому что, во-первых, в ходе гонений Диоклетиана происхо­дила чистка армии, из которой старательно изгонялся христианский элемент.

Во-вторых, по самым благоприятным подсчетам, число христиан не пре­вышало 10% населения империи. Следовательно, никакой великий поли­тик не стал бы из соображений выгоды связывать свою судьбу и карьеру с 1/10 частью населения, не принимающей участия в политической жизни. Таким образом, в действиях св. Константина мы должны исключить простой политический расчет. В данном случае на первом плане было другое – его искренняя убежден­ность. Очень многое говорит о том, что он уже в те ранние годы стал искренним хрис­тианином. Но с другой стороны, много есть свидетельств тому, что он не порывал с языче­скими традициями своего государства. Это нас не должно особенно удивлять, потому что эпоха св. Константина – это эпоха синкретиз­ма, эпоха, когда очень многие стремятся к соединению различных религий.

 

Обращение Константина – поворотный момент в истории Церкви и Европы. Оно значило гораздо больше, чем просто завершение эпохи гонений. Император – суверенный самодержец – немедленно и неизбежно оказал­ся вовлеченным в развитие Церкви, и, соответственно, Церковь оказалась все более и более втянутой в принятие важных политических решений.

 

В 313 г. был издан Миланский эдикт о веротерпимости ко всем религиям – христианам и языч­никам. Это плод договора св. Константина с Ликинием – императором-язычником, который в то время правил во­сточной частью империи. Св. Константин сна­чала, победив Максенция в Италии, устано­вил свою власть над западной частью империи, восточная же, наиболее густонаселенная, оставалась под властью другого императора-язычника Ликиния. Миланский эдикт вовсе не означал, что христианство ста­ло государственной религией. Миланским эдиктом 313 г. Константин дозволил принимать христианство всем желающим, приказал вернуть Церкви конфискованное имущество, запретил привлекать христиан к участию в языческих жертвоприношениях. Со временем привилегиями, дарованными духовенству Кафолической Церкви (еретики и раскольники не получают), Константин освободил клириков от налогов и государственных повинностей. В правление императора Константина Великого христианство становится под защиту государственной власти, которая открывает большие возможности для деятельности членов Церкви.