В/. Душа как субстанция

Присматриваясь к течению душевных процессов, легко заметить, что в основе их лежит носитель, остающийся тождественным при смене переживаний. Например, встречаясь с приятелем, Я испытываю радость, через пять минут она сменяется горем, когда Я узнаю от него о смерти близкого мне человека, еще через четверть часа Я весь поглощен желанием помочь другу. И радость, и горе, и желание существуют не самостоятельно, а принадлежат моему "Я", которое остается неизменным. "Я" - субстанция, которая служит носителем душевных явлений. Такую субстанцию называют душой.

Субстанция суть идеальное бытие, то есть сверхвременное и сверхпространственное. События, в которых проявляется мое "Я" меняются, между тем, как само "Я" остается тем же самым "Я", следовательно, находится вне потока времени. Подобно материальной субстанции, душа вечна. Слово вечность в применении к субстанции не означает бесконечной длительности, которая была бы течением во времени, а предполагает полную свободу от временных определений (краткость, длительность и проч.).

Субстанция не только находится вне времени, но и господствует над ним. Это обнаруживается в таком свойстве души, как память: душа находится не близко и не далеко от своих переживаний, поэтому она способна охватывать единым взором целый более иди менее длинный отрезок событий, содержащий в себе не только настоящее, но и прошлое, а также нарождающееся будущее; например, слушание музыки и наслаждение ею было бы невозможно без этого господства над временем, потому что каждая отдельная нота мелодии имеет "значение" для нас лишь как элемент целого, следовательно, целое должно быть в нашем сознании как предпосылка восприятия мелодии; не случайно, одаренным способностям к музыке людям часто кажется, что музыку, которую они слышат первый раз, они уже знают, уже когда-то слышали. Мало того, "Я" способно направлять свое внимание вновь и вновь на события в область прошлого. Они опять приобретают актуальное значение и стоят перед нашим умственным взором как живые.

Точно так же душа не обладает и пространственными определениями: "мое я" - не кубическое, не шарообразное и т. п. Само оно не находится в пространстве ни внутри моего тела, ни рядом с телом. Будучи сверхпространственным, то есть, не занимая никакого места и положения в пространстве, следовательно, не будучи также и точкой, душа именно поэтому может быть в связи и с сердцем, и с мозгом, и с глазами, и с проч. Как учил Николай Кузанский, душа целиком находится в целом теле и в каждой части тела.

Трудность усвоения идеи субстанции связана с тем, что человек привык иметь дело только с бытием реальным, существующим только в чувственно наглядных, пространственно-временных формах. Великий мыслитель, блаженный Августин рассказывает в своей "Исповеди", что лишь после тридцати лет он научился мыслить о духовном бытии. Размышляя о бесконечности и вездесущности Бога, он "приходил к чудовищным нелепостям", потому что, "огрубевши сердцем от погружения в чувственность", принужден был представить себе Бога "если не в форме тела человеческого, то по крайней мере чем-то телесным, проникающим все части всего мира и простирающимся в бесконечные пространства". Дело в том, что Августин, по его признанию, ничего не мог представить вне пространства; всякий предмет, не наполняющий собой определенного места, исчезал в его понятии, представляясь ничем, даже не пустотою, а совершенно ничем.

Отсюда следовало, что "все твари будут тогда наполнены Тобою так, что в теле, положим слона, больше будет Тебя, нежели в теле воробья, поскольку первый больше последнего; субстанция твоя будет тогда представляться как бы раздробленною на различные части всего мира, и Ты будешь присущ всем им соразмерно их величине" [22, С. 11-12].

Философское мировоззрение, допускающее только один вид идеального бытия - субстанцию, называется «субстанциализмом» и характеризуется следующими чертами: оно признает чрезвычайно тесную объединенность всего того, что присуще каждой отдельной субстанции, и в то же время чрезвычайную обособленность и самостоятельность субстанций в отношении друг к другу. В одном направлении оно усматривает в мире высокую степень цельности, а в другом - чрезмерную раздробленность (см., например, теорию Демокрита и Декарта). Только если философ, подобно Спинозе, полагает одну субстанцию, он избавляет свою онтологию от указанной трудности, но в этом случае, его ожидают другие проблемы (см. параграф, посвященный разбору концепции Спинозы).