Временами смех Бога бывает очень груб и невыносим для благовоспитанных ушей; Ему мало быть Мольером, Он должен быть также и Аристофаном, и Рабле.

 

[82] Если бы люди воспринимали жизнь менее серьезно, они очень скоро смогли бы сделать ее более совершенной. Бог никогда не воспринимает своих действий всерьез; вот почему мы видим перед собой эту прекрасную Вселенную.

[83] Стыд приносит свои восхитительные плоды, и как в эстетике, так и в этике мы едва ли смогли бы обойтись без него; но в остальном он является признаком слабости и свидетельством невежества.

 

— Можно спросить, каким образом серьезное отношение мешает сделать жизнь более совершенной?

 

— Добродетель всегда занималась устранением из жизнь того, что считала плохим, и если сложить все добродетели разных стран, то от жизни мало что осталось бы.

Добродетель претендует на поиски совершенства, но совершенство — это тотальность. Поэтому эти два движения противоречат друг другу. Добродетель, которая устраняет, урезает, устанавливает пределы, и совершенство, которое принимает все, ничего не отвергает, но ставит каждую вещь на свое место, — очевидно, что они не могут прийти к согласию.

Серьезное отношение к жизни обычно состоит из двух движений: первое — придать вещам важность, которой они по-видимому не имеют, а второе — свести жизнь к определенному числу качеств, которые считаются чистыми и достойными существования. В некоторых людях — например, тех, кого здесь Шри Ауробиндо называет «благовоспитанными» или пуританами — добродетель становится сухой, бесплодной, серой, агрессивной; она везде, во всем, что есть радостного, свободного и счастливого, видит недостатки.

Единственный способ сделать жизнь совершенной — я имею ввиду, конечно, жизнь здесь, на земле — это посмотреть на нее с позиции достаточно высокой, чтобы увидеть ее в-целом, не только в нынешней тотальности, но в целостности прошедшего, настоящего и будущего: что было, что есть и что будет — нужно суметь увидеть все в единстве. Потому что только таким способом можно поставить каждую вещь на свое место. Ничто не может быть устранено, ничто не должно быть устранено, каждая вещь должна быть на своем месте в тотальной гармонии со всеми остальными. И тогда все, что кажется пуританскому уму таким «плохим», таким «предосудительным», таким «неприемлемым», станет движением блаженства и свободы в тотально божественной жизни. И тогда никто не помешает нам знать, понимать, чувствовать и жить этим чудесным смехом Высшего, которое испытывает бесконечное наслаждение, наблюдая свою бесконечную жизнь.

Это блаженство, этот удивительный смех растворяет любую тень, любую боль, любое страдание! Вам лишь нужно войти в себя достаточно глубоко, чтобы найти там внутреннее Солнце и позволить ему наполнить вас; и тогда нет ничего, кроме каскадов гармоничного, светлого, солнечного смеха, который не оставляет места тени или страданию.

Фактически, даже самые большие трудности, самые большие печали, даже самая сильная физическая боль, — если мы можете смотреть на них с этой точки зрения, оттуда, вы видите нереальность трудности, нереальность печали, нереальность боли, — и нет ничего, кроме радостной и светлой вибрации.

Фактически, это самый надежный способ избавиться от трудностей, преодолеть печали, устранить боль. Первое и второе относительно легко — я говорю, относительно, — последнее более трудно, потому что мы привыкли считать тело и его чувства крайне конкретными, позитивными; но здесь все так же, мы просто не научились, не привыкли рассматривать свое тело как нечто текучее, пластичное, неопределенное, изменчивое. Мы не научились вносить в него этот просветленный смех, который растворяет весь мрак, все трудности, все разногласия, всю дисгармонию, все, что раздражается, плачет и жалуется.

Это Солнце, это Солнце божественного смеха в центре всех вещей; мы должны научиться видеть его, чувствовать его, жить им.

А потому давайте избегать людей, которые воспринимают жизнь слишком серьезно, это очень скучные люди.

Как только атмосфера становится серьезной, вы можете быть уверены, что что-то неправильно, что есть вредное влияние, старая привычка, пытающаяся утвердиться, которую не следует принимать. Все эти сожаления, все эти угрызения совести, ощущение своей недостойности, вины — от этого один шаг до ощущения греха. О! Мне все это кажется принадлежащим другому веку, веку мрака.

Но все, что упорствует, пытается зацепиться и удержаться, все эти запреты и эта привычка делить жизнь надвое — на вещи малые и большие, на священное и профаническое... «Как! — говорят люди, проповедующие духовную жизнь, — Как вы можете делать такие мелкие, такие незначительные вещи объектом духовного переживания?» И тем не менее, это переживание, становящееся все более конкретным и реальным даже материальным; вещи не делятся на «содержащих» Бога и «не содержащих» Его. Господь всегда здесь, в них. Он ничего не воспринимает серьезно, его все забавляет, и Он играет с вами, если вы умеете играть. Вы не умеете играть — люди не умеют играть. Но как хорошо Он умеет играть! Как хорошо Он играет! Со всем, с самыми маленькими вещами — У вас есть какие-нибудь вещицы, которые вы можете положить на стол? Не нужно думать и организовывать, нет, просто играйте: поставьте эту сюда, а ту — туда, а эти — вот так. И в другой раз все будет по-другому... Это хорошая игра, и такая забавная!

Таким образом, давайте научимся смеяться вместе с Господом, согласны?

14 января 1963 г.

 

Сверхъестественное — то, природу чего мы не постигли или еще не знаем или средствами которой мы еще не овладели. Общая тяга к чудесам — признак того, что восхождение человека еще не завершено.