Используя также и мальчиков для утех

Китайский знак с чтением «жэнь» большей частью переводится словом «человек». Поэтому дословный перевод выражения для стратагемы 31 таков: «стратагема красивого человека», где под человеком может подразумеваться и мужчина и женщина. «[Когда] красавец сокрушает старейшину [государя], красавица сокрушает увещевателя [государя], ([это] есть подрыв мощи)», говорится с привлечением обеих разновидностей стратагемы 31 в «Утраченной Книге Чжоу» [413][«И Чжоу шу», гл. 6 «Мощь» («У чэнь»)], созданной до 221 до н. э., но ныне известной в редакции времени цзиньской династии (265—420). Так что уже в далекой древности Китая мы встречаем примеры обольщения правителя с помощью мужской красоты. Так, цзиньский государь [Сянь-гуну (правил 676—651 до н. э.)] перед своим вторым походом на Го посредством мальчика для утех вызвал приведшее к поражению отчуждение между юйским правителем и его сановником [дафу] Гун Чжици (VI в. до н. э.), но уже согласно не связанному со стратагемой 24 сообщению из Цзо-чжуани (см. 14.1), а созданному позднее трактату Планы сражающихся царств [«Чжаньго цэ», раздел «Замыслы Цинь», гл. 1, рассказ 11] Лю Сяна (77—6 до н. э.).

31.2. Руки прочь от стратагемы «красавец»

«В последнее время появилось очень много фильмов и пьес, где показывается подпольная борьба Коммунистической партии Китая и Красной армии во время гражданской войны, т. е. до создания в 1949 г. Китайской Народной Республики. Такого рода произведения привлекают зрителя своим захватывающим и полным опасностей действием и потрясающей актерской игрой, и среди них достаточно много талантливых. Но есть и немало произведений низкого уровня, создаваемых по одному образцу: представитель нашей стороны вступает в связь с какой-нибудь женщиной из неприятельского лагеря — любовницей или дочерью одного из вражеских предводителей, прибегает затем к уловке, одурачивает врага и в итоге блестяще выполняет свое боевое задание.

В одной пьесе показывается, как Народно-освободительная армия освобождает древний город в Центральном Китае. Одному из наших разведчиков удается внедриться в состав высшего вражеского командования, после чего он начинает заигрывать с любовницей вражеского командира. В итоге ему удается раздобыть нужные сведения. Склонив любовницу к бегству, он с ее помощью покидает расположение врага и выполняет порученное партией задание. Разумеется, автор пьесы наделил разведчика твердостью убеждений, его не прельстят ни почести, ни богатство. Но зрителя мучает вопрос: благодаря чему этому доблестному разведчику удается завоевать «доверие» и любовь женщины? Один фильм показывает борьбу лазутчика нашей армии с реакционными гоминьдановскими силами в расположенном в горах городе. Благодаря своей красивой наружности он вызывает расположение у второй жены командующего вражеской армией, чья старшая дочь просто без ума от него. Нашему лазутчику остается лишь направлять ход событий в нужную сторону, в результате чего ему удается беспрепятственно появляться у противника и исчезать.

Подобного рода действия разыгрываются в фильмах, пьесах и телевизионных постановках. Создается впечатление, будто наши разведчики после внедрения к врагу не могут выполнить задание без того, чтобы не понравиться одной или нескольким женщинам вражеской стороны, воспользовавшись вытекающим из труднообъяснимых отношений мужчины и женщины «позиционным преимуществом». Здесь есть над чем поломать голову. Действительно ли это было важнейшим средством в нашей подпольной борьбе с врагом? Таковы ли были героические, умные и храбрые представители Коммунистической партии? В традиционной китайской пьесе «Дракон с фениксом являют доброе знамение [для брака]» [«Лунфэн чэнсян»] есть такая сцена: мать уского правителя [вдовствующая княгиня У] узнает, что ее сын Сунь Цюань [182—253] хочет использовать в качестве приманки для завлечения Лю Бэя свою младшую сестру [Сунь Шансян], чтобы, породнившись с ним, завладеть Цзин-чжоу (см. 13.6). Престарелая госпожа от возмущения даже лишается чувств. Отсюда можно заключить, что в древности прибегать к «стратагеме красавицы» считалось зазорным. Раз уж нельзя было хвататься за «стратагему красавицы», заключает свою статью в столичной газете Бэйцзин жибао за 9.04.1981 Чжао Сяодун, «то прибегать к «стратагеме красавца», как это делают в некоторых фильмах и пьесах, тем более негоже».