Глава 15. — Ы-ы, ну что я тебе говорил, эй-парень?

— Ы-ы, ну что я тебе говорил, эй-парень?! — Гоблин явно был доволен собой и, как ни странно, у него имелся вполне заслуженный повод к этому. — Говорил, доведу прямиком до гор?! Вот они, ваши горы, руку протяни.

«Протяни руку» тянулось еще мили на две-три, но в целом приходилось признать, что гобл действительно выполнил свое обещание и даже заметно раньше, чем предполагалось. В последнем, правда, доля заслуг Толстяка была совсем незначительна. Просто ехать по Запретным Землям — да и по любой другой относительно равнинной местности — в седле и с двумя-тремя запасными лошадьми получается куда быстрее, чем тащиться по той же равнине пешком.

— Признаю, чудо действительно свершилось. Я-то уж приготовился к тому, что ты будешь возить нас по этой чертовой пустыне лет сорок, на манер Моисея.

— Ы-ы, эй-парень, ты не путай! — заявил Толстяк. — Я — честный гоблин…

Позади нас кто-то сдавленно хихикнул.

— …а ваш Моисей точняк был гномом!

— Да неужели?

Чтобы остаться вровень с Толстяком, пришлось чуть придержать коня — доставшегося мне вороного явно не устраивала ленивая рысь гоблинской кобылы. Конь был слегка горяч, но чертовски хорош — не какой-то оркский мустанг, а породистый жеребец, одна лишь отделанная серебряными бляшками сбруя которого стоила дороже моей старой лошади. Отчасти поэтому конь пока оставался безымянным — называть этого красавца Бараном язык не поворачивался.

— Ты что, знал его лично? Или, может, прошлой ночью в твою яму снизошел сияющий дух с небес?

— Да это же любому очевидно! Кто еще мог сорок лет водить людей за нос по пустыне, выбирая то единственное место, где под песком нет ничего полезно-копаемого?

— Светлый эльф, конечно же, — подала голос догнавшая нас дарко. — Они очень любят ходить в долгие и бессмысленные походы. Взять, к примеру, Финголфина…

Я с тревогой оглянулся на Францеску, но похоже, эту конкретную полуэльфку мало интересовали оскорбления памяти её великих светлых предков. Как и большая часть происходящего вокруг неё. Девушка ехала, откинувшись чуть назад на высокую луку мексиканского седла, закрыв глаза, и единственное, что менялось в её облике за последние два часа, — это длина тонкой красной сигары.

— Не-е, на эльфа непохоже, — возразил гобл. — Вот если бы он повел их вокруг всей этой… как его… Африки, тогда да. А петлять среди песка, где всего разнообразия — маленький бархан и высокий бархан… не-е, Перворожденный от эдакой прогулки уже на вторую неделю взвоет не хуже оборотня.

— и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я…

— Проклятье, — зло выдохнула Сальватано, — ну почему эта тварь не потащилась за троллями? Им так нравился её вой…

— Угу.

По части костлявой гончей я был вполне солидарен с дарко. Проблема заключалась в том, что гончая была далеко не единственным спутником, чье общество меня совершенно не вдохновляло.

С одной стороны, три дополнительных ствола в умелых, пусть и женских, руках в Запретных Землях лишними не бывают. С другой же — неизвестно, чего больше эти стволы принесут: избавления от проблем или, наоборот, добавочной головной боли.

Интересно, зачем они вообще увязались за нами? Этот вопрос я задавал уже раз в трехсотый за день — но по-прежнему только себе и про себя. Озвучивать его Сальватано как-то не хотелось… впрочем… я придержал коня, пропуская караван мимо.

— Как думаешь, зачем они вообще увязались за нами?

Лисса отозвалась минуту спустя — когда я начал подозревать, что переоценил слух оборотней и, соответственно, переборщил с шепотом.

— С чего ты взял?

— Э-э… что? — не понял я.

— Почему ты решил, что это Сестрички увязались за нами?

— Ну как же… — я моргнул, но нет — бандитки никуда не пропали, они по-прежнему маячили впереди, а пыль из-под копыт их лошадей вполне наглядно доказывала, что мы имеем дело не с иллюзией, — они ведь едут вместе с нами… в одном направлении.

— Верно, компаньон. А ты заметил, что при этом большую часть времени впереди едет не Толстяк, а Марти?

— В самом деле?

Щелчок по наблюдательности был довольно чувствителен. За последние дни я привык, что именно гобл возглавляет наш небольшой караван. А между тем стоило бы помнить: в здешнем пейзаже не бывает малозначащих деталей.

— В самом, в самом. Тебе стоит быть внимательней, компаньон.

Это меняло дело… правда, пока неясно, в какую именно сторону. В конце концов до нашей встречи Сестрички тоже куда-то направлялись… причем, как подсказала мне память, по схожему азимуту или как там называется эта штука в компасе.

— И потом, ты ведь был в одной яме с их предводительницей?

— Был. Только, — поспешно добавил я, — при этом у неё были связаны руки, между нами была плетенка, но главное — в той же яме находился и шериф, так что…

— Кейн! — перебила меня китаянка. — Ты оправдываешься с таким рвением, словно тебя уже судят за изнасилование.

— Нет, но…

— Или, — с подозрением добавила Лисса, — между вами в самом деле что-то… произошло?

— Ну…

Я угодил в ловушку. Сказать, что между мной и Сальватано прошлой ночью не было вообще ничего, значило бы солгать. А китаянка умеет отличать ложь от правды.

— …не было ничего такого.

— Такого? — Лисса нахмурилась. — Кейн, похоже, нам с тобой нужно серьезно поговорить. Но, — приподняв шляпу, китаянка коснулась пальцем правого уха, — не сейчас.

— Понял, — кивнул я, — тогда на первом же привале.

— Договорились.

Тем для подобного разговора у нас и впрямь поднабралось, подумал я. Начать хотя бы с того, что работа Толстяка заканчивается. В это было довольно сложно поверить, но мы дошли. Нас не разорвали в клочья монстры в Пограничье, не отправили в котел орки, не прихлопнули тролли, нам удалось уйти от шерифа с его бандитами. Даже гоблин-проводник действительно вывел нас к горам. Правда, какая именно из высившихся на горизонте серых громадин была тем самым Карак Виром, гобл не знал. По его словам, зеленошкурые с равнин вообще не очень охотно лезли в горы, считая, что ничего хорошего в них нет, зато неприятностей на свой скальп можно поймать с избытком. Люди думали иначе — по слухам, в горах имелось золото, и этим слухам порой находилось материальное подтверждение. Правда, мало кому из поверивших удавалось пересечь равнину и еще меньшему числу — благополучно вернуться назад, шатаясь под тяжестью мешочков с золотым песком. Немногочисленные же счастливчики обычно не горели желанием указать на карте источник своего богатства… да и нормальных карт здешних гор тоже никто не составлял. Все указания обычно сводились к чему-то вроде: «после горы, похожей на седло, повернешь направо и скачи три дня…». Повезет — найдешь, не повезет — окажешься милях в тридцати-сорока от нужного места и не факт, что сумеешь оттуда выбраться.

До меня только сейчас начало понемногу доходить, что добраться туда, это, конечно, когда речь заходит о Запретных Землях, само по себе немалое достижение, — но в нашем случае подобный подвиг составлял даже не полдела, а хорошо, если четверть. Доехали, угу… я тоскливо вздохнул. Горы высились прямо передо мной — а также справа, слева и вглубь, сколько хватало глаз. Как найти в этой бескрайней каменной стране одну-единственную пещеру, поглотившую гномский отряд?! Разве что здешних троллей расспросить… Толстяк говорил, что здесь они встречаются, но редко — их племена в большинстве жили севернее или южнее. Куда чаще в здешних скалах гнездилась разнообразная нечисть, от которой в Аппалачах остались только рассказы стариков, пара дюжин траченных молью шкур в домах потомков первопоселенцев и когти на еще более редких и оттого дорогих старинных талисманах.

С последней мыслью меня повело куда-то в сторону — я вдруг представил, как мы с Лиссой являемся в контору мистера Бернса и вместо алмазных колец вываливаем ему на стол груду когтей и ушей. Видение было очень четким, красочным и заманчивым — но и совершенно бредовым. Будь все хоть вполовину так просто, никто бы не тащился в эти горы с лотком на горбу. А народец упорно предпочитает золото — не в последнюю очередь потому, что промываемая порода не пытается в свою очередь оприходовать старателя на ужин.

— Ты задумался.

Это прозвучало не как вопрос. Кажется. Имея дело с Венгой, в таких вещах нельзя было быть уверенным.

— Да… а что?

— Зря.

— …?

Несколько часов назад, во время полуденного привала, в коротком разговоре с дарко, я услышал слово, которое как нельзя лучше характеризовало нашу «находку». Парадокс. Именно так — я еще у гоблина переспросил. Венга вся, целиком, представляла собой небольшой парадокс о двух ногах, двух руках, двух клыках, ну и все такое.

— Ты задумался напрасно, — «пояснила» вампирка.

— Но ведь ты даже не представляешь, о чем именно я думал?!

— Это не важно.

— Нет уж!

Выкрик получился чересчур громкий — на него среагировала даже Францеска, обернувшись и с любопытством уставившись на меня. Глупо получилось… в смысле, глупостью было злиться на Венгу, пусть даже у неё и отлично получалось доводить меня до точки кипения.

— Послушай, — я перешел на шепот, — видишь эти горы? — Вампирка кивнула. — Еще бы! Сложно ведь не заметить горную цепь на весь горизонт. И где-то в этих больших горах пропал отряд гномов, маленьких таких бородатых существ, очень любящих бродить по всяким пещерам… включая те, от которых стоило бы держаться подальше.

— Ты уже рассказывал это. Вместе с Лиссой, в первую ночь.

— Да, верно, было такое. А теперь ответь, пожалуйста, на вопрос: можно ли мне хоть немного задуматься о том, как найти хотя бы следы этих чертовых коротышек в большой-пребольшой куче камней перед нами?!

— Можно. Но не нужно.

— П-почему?

Мне стоило большого труда вновь не сорваться на крик. Она ни в чем не виновата, она действительно так думает. Её так научили.

— Еще рано.

— Рано?! Нам осталось проехать милю до склона и перевалить через седловину. Привал мы будем устраивать уже в долине, а завтра… я плохо представляю, что мы будем делать завтра с утра.

— Думать. Но завтра, с утра, сейчас в этом смысла нет. У тебя еще может появиться важная дополнительная информация. Или обстоятельства изменятся.

— За оставшиеся пару часов?!

— Да.

— Послушай, Венга, — вздохнул я, — понимаю, объяснить кому-то другому вещи, которые тебе самой кажутся очевидными, это сложно. Но все-таки попробуй найти хоть один довод…

— Мы в Запретных Землях.

— Безупречный ответ, — пробормотал я. — Исчерпывающий и разом все объясняющий.

Доза иронии в этой фразе была, что называется, лошадиной — но для вампирки её оказалось явно недостаточно.

— Спасибо. Я старалась.

— Верю, — вздохнул я. — Ты просто не умеешь иначе. И… тебе тоже спасибо. Прости, что не сказал этого раньше.

— Раньше?

— Ты выиграла мою жизнь… нас всех у вождя троллей. А я даже спасибо не сказал. Вот, исправляюсь.

* * *

— Эй-парень, на что ты так уставился?

— На птицу, — я указал стволом ружья вверх по склону, в розовеющие полотна закатного неба, — вон там. Уже пару минут за ней наблюдаю. Забавно, длинная шея и длинный хвост, издалека похожа на дракона, хотя, конечно, никаких…

Справа неожиданно донеслось шипение. Обернувшись, я увидел, как Сальватано, злобно скалясь, пригибается к лошадиной гриве.

— Ты — идиот, Кейн! — выкрикнула она сквозь шипение. — Ты — идиот, а это — дракон!

— Толстяк, — я обернулся к гоблу, — ты же говорил, что в этих местах драконов отр…

— Это — дракон! — уже почти спокойно повторила дарко. — Который готовится к атаке.

И тут же, словно услыхав её слова, «птица» начала стремительно увеличиваться в размерах.

Положение, на мой пессимистический взгляд, было хуже, чем безвыходное. Я читал множество книг, где имелось описание драконьего налета. Вывод из этих описаний следовал вполне четкий: если в атакуемом отряде нет архимага, то единственным шансом на спасение является очень быстро провалиться сквозь землю. Не сквозь всю земную твердь, разумеется, но футов на тридцать-сорок вглубь.

— Бросайте лошадей! — рявкнул гоблин. — Бросайте лошадей и прячьтесь за камнями! Может, он погонится за ло…

А еще может появиться святой Георгий на Пегасе, подумал я… впрочем, подумал, находясь уже на полпути к симпатичному валуну. Идея гоблина не выглядела особо умной, но сидеть в седле и ждать, пока тебя поджарят заодно с конем… в конце концов, у нас целый табун отличной, вкусной конины, так неужели этому ящеру захочется выколупывать из-под камней всяческую мелочь?!

Впрочем, едва успев добежать до валуна, я понял, что мысль остаться в седле была бы дважды неудачной. Лошади обнаружили пикирующего с небес дракона позже нас, но когда заметили… думаю, окажись на их пути каменная стена, они бы её снесли.

Затем на какое-то время наступила тишина, прерванная свистом, хлопаньем огромных крыльев и глухим ударом, заставившим гору ощутимо вздрогнуть. Судя по звуку, ящер приземлился где-то совсем рядом, чуть выше по склону, и это была плохая, очень плохая новость, означавшая, что удравшие вниз лошади дракона не заинтересовали.

Пожалуй, мне стоит еще раз извиниться перед Венгой, если, конечно, через пару минут останется кому и перед кем. Она в очередной раз оказалась права — в Запретных Землях совершенно не нужно строить планы и отягощать себя размышлениями о будущем, даже самом ближайшем. Потому что настоящее только и ждет повода ошарашить чересчур задумчивых чем-нибудь большим и тяжелым — отрядом троллей на тропе войны… или вот как сейчас — драконом.

Туп! Туп! Туп!

Я попытался втиснуться в щель еще глубже. Дракон шел по тропе, он уже был совсем рядом — я отчетливо слышал его гулкое дыхание, живо напомнившее речной пароходик под парами. Был и еще какой-то странный звук, нечто вроде позвякивания стекла, но…

ПЧХ-Х-Х!

Душа вернулась в тело секунд через пять, не раньше. Тело — к большому удивлению души — продолжало пребывать в прежнем состоянии, а не превратилось в щепотку пепла или поджаренный окорок.

ПЧХ-Х-Х!

Да что же там такое происходит?

Любопытство — в данном случае уж точно нездоровое — заставило меня высунуть голову из-за камня.

Огромный светло-коричневый ящер стоял на тропе в полусотне футов от меня. Узкая морда была задрана вверх, пасть полуоткрыта, предоставляя всем желающим «насладиться» видом на ряды белоснежных клыков, из ноздрей вырывались струйки пара. Глаза дракона, насколько я мог рассмотреть, были зажмурены.

ПЧХ-Х-Х!

Выдохнув клубок бурого дыма, дракон тряхнул головой, после чего совершенно кошачьим жестом потёр нос правой лапой.

— Пр-р-р-роклятая аллер-р-ргия…

Произнесено это было по-человечески, но сомнений в авторстве фразы у меня не было. Тем более что парой мгновений позже раздался еще и вопрос.

— Люу-у-уди… у вас штопора не найдется?

* * *

— И-исчо бутылку — и-и-и хва-атит!

— Б-бутылку, — повторил я и, подняв упомянутый драконом предмет, опорожнил его в чашу. Поправка — опорожнил не до конца, оставив малость виски на самом дне бутылки. Немножко — глотка на два… буль-буль-буль… пять-шесть.

— Ну, — дракон аккуратно подцепил наполненную чашу двумя когтями, поднял и махом опрокинул в пасть, — за з-знакомство!

За знакомство мы этим вечером уже пили — раз восемь, не меньше. Впрочем, я понимал дракона — зачем придумывать какой-то новый тост, когда и под старые хорошо идет?

— Д-дамы?

— Мне — коньяка! — громко потребовала Сальватано. — Того, французского!

— И мне! — присоединилась к ней Лисса.

— Щаз-з… — наклонившись над ящиком — и чудом удержавшись при этом в равновесии — я выудил из него пузатую зеленую бутылку. — Вот…

Ящик был велик, еще точнее — огромен, а его содержимое заставило бы любого владельца салуна взвыть от зависти не хуже костлявой гончей. И этот ящик был уже вторым из трех имевшихся. Большую часть, разумеется, выпил сам дракон, и если раньше у меня имелись какие-то иллюзии на тему ихнего пламедыхания, то сейчас все стало — понятнее некуда. Магический зверь, как же, как же! Да еще полпинты, и я смогу дышать огнем ничуть не хуже, а уж от перегара любой рыцарь будет падать шагов за двадцать… вместе с конем и оруженосцем.

— Черт, где штопор?! Какая зеленая…

— Д-дай сюда! — китаянка вытянула руку, покачнулась, я бросился наперерез… и итоге мы все-таки упали, но по крайней мере не в костер. Учитывая, что в пончо Лиссы после «удачной» попытки выбить пробку впиталась изрядная часть позапрошлой бутылки — можно сказать, нам крупно повезло. Только вот…

— Кхм… ты не могла бы встать… с меня?

— А з-зачем? — удивленно пробормотала Лисса. — Мне та-ак хорошо… эй, не трогай!

Последняя реплика относилась к дарко, отобравшей у меня коньяк.

— Забрала мужика — отдай выпивку! — прокомментировала Сальватано свои действия. — А жадничать — нехорошо! Франка, будешь?

— У меня пока есть.

— Марти?

— Она занята, — отозвался вместо оборотня гоблин. — И ва-абще, шумите поменьше. Мы тут пунш сооружаем. А это дело, как известно, ну-у очень ответственное, требует максимальной, ик, сосредоточенности, концентрации… ик, ну и этой… как её…

— Дистилляции?

— Во, точняк… тьфу, да пошли вы!

— Пу-унш? — переспросила Сальватано. — Что ж вы молчите! Кто, по-вашему, здесь главный специалист по пуншам?! Франка!

— Не я.

— Знаю, что не ты! Бери это… это… и еще вот этот ликёр — и давай сюда.

Мне вдруг захотелось отойти… или хотя отползти подальше, желательно — куда-нибудь за камни. Поводов к этому имелось аж две штуки, и если первый пока еще терпел, то второй — не очень. Дарко, эльфка, оборотень и гоблин — это само по себе взрывоопасная смесь, а уж если они пытаются что-то там смешать…

— Лисса? — негромко позвал я. Девушка не отозвалась, она по-прежнему лежала на мне, неподвижно, словно растекшись. Легкая, мягкая, теплая и… очень похоже, что китаянка попросту спала.

Дядя Айвен как-то сказал, что для настоящего мужчины нет ничего лучше, чем увидеть, как на его плече спит довольная им женщина. Правда, я не знал, насколько довольна Лисса именно мной, да и вообще…

Кто-то взял меня за плечи, приподнял и потащил куда-то. Все, что я сумел, — это подхватить здоровой рукой начавшую было сползать китаянку… и понадеяться, что меня тащит не костлявая гончая, а…

— Венга?

За весь предыдущий вечер вампирка не произнесла и пары слов, хотя содержимое розовых итальянских бутылок в её руках, насколько я замечал, испарялось достаточно быстро. Сейчас Венга также не удостоила меня ответом. Она осторожно прислонила меня к валуну, села рядом, с оставшейся свободной стороны, прижалась, осторожно положила голову на плечо… и закрыла глаза.

— Просто замечательно, — пробормотал я. — Всю жизнь мечтал, чтобы меня… кхм, согревали сразу две прекрасные женщины.

Одна из которых — китаянка, ехидно напомнил внутренний голос, и вдобавок оборотень. Ну а вторая — еще девчонка, уже вампир и вообще чертовски странная. Сменять бы эту сладкую парочку на одну нормальную — но что-то не видать очереди желающих произвести подобный обмен.

Затем я поднял голову — и натолкнулся на заинтересованный взгляд двух золотистых глаз. Больших — с хорошее яблоко. Дракон положил голову на скрещенные лапы и разглядывал меня с таким видом, словно на всем свете не нашлось зрелища поинтересней.

Я попытался ответить ему тем же — в конце концов далеко не каждый день человеку выпадает возможность спокойно рассмотреть живого дракона с трех шагов, не числясь при этом пунктом в меню. Однако чем дольше я вглядывался, тем больше становилось дракона, вернее, драконов, и, когда восемь огромных ящеров взяли меня в полукольцо, я не выдержал!

— С-слушай, п-прекрати это… ты, р-р-рептилия!

— У меня имя есть, между прочим, — напомнили драконы, уменьшаясь в числе до четырех. — И я вам его называл.

— Называл. И я его даже п-помню, — а вот это была ложь, я запомнил только первые букв десять и то, что имечко у ящера было длинней его самого, — но п-произнести сейчас лучше и не п-проси.

— Тогда зови меня Миглак.

— Это сокращение? — удивился я.

— Это, — надменно произнес дракон, приподняв голову, — доступный вашему пониманию вариант.

— Па-анятно. — Я хотел добавить еще что-нибудь ехидное, но раздумал. В конце концов, огромный и очень забронированный крылатый ящер действительно может посматривать на окружающих сверху вниз — размер позволяет.

Дракон вновь опустил голову на лапы.

— Р-редкое сочетание, — произнес он и в золотистых глазах на миг словно бы вспыхнул огонь, — в тех, кто рядом с тобой. Свет и тьма щедро им отмерены. Идти по жизни с таким грузом, не уходя на одну из сторон, — все равно, что лавировать меж капель дождя. Другие из вас, — Миглак оттопырил коготь в сторону чаши с пуншем, — необычны тоже, но эти две особи — как бриллианты чистой воды среди прочих камней. Я разглядел это еще с небес и, не поверишь, человек, был удивлен. Даже для Запретных Земель ваш отряд необычен и странен.

— Верю, — кивнул я. — По части странности мы кому хочешь форы дадим.

— И конечно, я не мог упустить возможность рассмотреть вас вблизи.

— Слушай, а какого… то есть, — быстро поправился я, — зачем тебя принесло в эти горы, да еще с таким странным грузом? Насколько я слышал, вы, драконы, предпочитаете бочки…

— Совершенно верно. Из них пить значительно удобнее.

— Во-о-от.

— Отвечаю, — приподнявшись, дракон вытащил из первого ящика горсть бутылок, задумчиво глянул на них — и сжал лапу. Тренькнуло, блямкнуло и меж драконьих когтей потек водопад стеклянных осколков. В полумраке угасающего костра это было похоже на какую-нибудь старинную картину: «Дракон, перебирающий свои сокровища».

— В эти унылые края меня принесло поздравить прадядю Орента с его тритыщьсемьсотлетием. А это, — Миглак набрал еще одну пригоршню пустых бутылок, — подарок.

Хрусть!

— Тритыщь-чего?

— Тритыщьсемьсотлетием! — повторил ящер. — Возраст почтенный даже для дракона, так что последние два века прадядя уже носа из пещеры не кажет. Его и добудиться-то не всякий герой сумеет… но долг младшей ветви рода велит мне хотя бы попытаться. Если, конечно, — дракон прищурился, — вспомню, где именно прадядя облюбовал себе нору. Я-то был у него в гостях всего раз и лет полтораста назад… хоть мне и понравилось, хе-хе-хе.

— Мы и не знали, что в этих краях живут драконы.

— А они тут и не живут. Один старый дряхлый хрыч, который давно закаменел не хуже тролля — это еще не «драконы живут». Верней, это уже не оно самое. Говорю же, прадядя двести лет как вообще из пещеры на своем на Карак Вире не выбирался, да и раньше слыл изрядным лентяем.

Что-то в его речи вдруг хрустальным звоном отозвалось у меня голове, заставив уже почти уснувшие мозги зашуршать колесиками-шетеренками. Что-то…

— Как ты сказал… на Карак Вире?

— Так назвали прадядину гору гномы, — сказал Миглак. — Знаешь, такие мелкие, бородатые, все время роются в земле, добывают камушки… которые мы, как известно, тоже очень любим. Гномы жили в этой горе еще до прадяди… и, откровенно говоря, из-за них он туда и влез. Захапал их пещеры, сокровищницу… тогда они еще не понаоткрывали банков, хранили все свое добро по старым обычаям, кучами, ну почти как мы. Кучи же в те времена громоздили ого-го какие, не сравнить с нынешними жалкими холмиками. Бывает, — дракон презрительно фыркнул, — заглянешь в какую-нибудь королевскую казну, а в ней сокровищ… такса королевы и то больше холмик вываливает. Это я так, к слову, — спохватился Миглак. — А Орент… он тогда еще был не старым лентяем, а хитрым лентяем. Воспользовался тем, что местные коротышки с нами дела иметь не привыкли, улучил момент, пролез внутрь сквозь боковой штрек и, хе-хе, задал коротышкам жару. Большая часть погибла, кто-то сбежал… оставшихся прадядя еще целый век по углам вылавливал, вроде как вы — тараканов, только у Орента, хе-хе, получилось.

— Забавная… история, — медленно произнес я.

— О-о, вы еще самого главного не знаете. Кстати… — оживился дракон, — вы, случаем, не на юго-запад идете? Гора прадяди совсем недалеко, и если вам по пути, я мог бы устроить экскурсию по его сокровищнице. Клянусь хвостом Первого Дракона, такого, хе-хе, вы видеть не могли!

— Увы… — полностью скрыть волнение я не мог, оставалось лишь надеяться, что дракон не сможет истолковать его правильно, — наш путь ведет в совершенно другую сторону.

— Что ж, возможно, в другой раз…

— Господин дракон, — позвала дарко. — Можно попросить вас об услуге?

— Да-да?

— Нашему пуншу недостает последнего компонента…

— Случаем, не камня из моей сокровищницы? — хмыкнул Миглак.

— Нет, ну что вы. Всего лишь касания истинного пламени.

— А-а, всего-то, — с видимым облегчением протянул дракон, выгибая шею. — Это проще простого. Расступитесь, и я дыхну.

Расступаться, конечно же, никто не стал — все стоявшие у чаши с пуншем тут бросились врассыпную, демонстрируя удивительную для столь пьяных существ проворность и ловкость. Затем дракон дыхнул.

Это была очень яркая, красочная и завораживающая картина. Узкий длинный язык слепяще-белого пламени с ревущим свистом вырвался из драконьей пасти, метнулся вперед, окутав чашу — и та вспыхнула прозрачным синим огнем… дрогнула, расплываясь, теряя очертания, и обтекла, словно восковая свеча, превратившись в холмик горячего металла.

Стало тихо, и в этой тишине отчетливо слышалось негромкое потрескивание. Звук доносился со стороны вытянутого багрового пятна на склоне, начинавшегося сразу за бывшей чашей.

— Упс, — нарушил тишину дракон. — Перебор.

* * *

В эту ночь мне снился очень красочный и детальный сон — так что спал я просто ужасно.

В этом сне я брел по длинным коридорам пещерного города, то и дело шарахаясь от странных созданий — больших летучих мышей, у которых были почти человеческие лица… бледные, сморщенные, но при этом я то и дело узнавал знакомые черты. Шериф… Нарви… повешенный в Погребальнце вампир… Док…

Но вот наконец коридоры закончились, выведя меня к массивной двери, сплошь окованной полосами серебристого металла. Я протянул руку… коснулся её… раздался чистый певучий звук, и дверь начала открываться, а из-за неё полыхнуло радужным сиянием. Там было сокровище, громадный зал, посреди которого высилась куча, нет, гора драгоценных камней всевозможных цветов и оттенков. Жемчуга, рубины, опалы, сапфиры, изумруды… и еще множество других, которых я никогда не видел и даже не слышал. Многие горели собственным, а не отраженным светом, даже на расстоянии я чувствовал словно могучее дыхание — в этих камнях притаилась до времени магическая сила. Любой из этих камней мог повернуть вспять реки, превратить горную цепь в гладкую пустыню, а затем укрыть её зеленой стеной лесов. Немыслимое богатство, могущество, власть — все это ждало меня за дверью, и оно сейчас, через миг, станет моим…

Откуда-то сзади вдруг донесся грохот, заставивший дрогнуть стены. Дверь захлопнулась, я бросился к ней, заколотил… а потом просто вжался спиной, не в силах даже шелохнуться… и оторвать взгляд от того, кто приближался по проходу, каждым шагом сотрясая, казалось, всю гору, от вершины до подножья. Мрак скрывал большую его часть, но тем ярче горели налитые кровью глаза, и вспыхивало прорывающееся сквозь клыки пламя. Хозяин горы, хозяин сокровищницы, огромный старый дракон остановился прямо напротив меня, раскрыл пасть и взревел…

— Просыпайся, компаньон. Бум-бум-бум-бум… пора.

Кто бы ни стоял сейчас рядом со мной, говорить этот кто-то либо не умел, либо не желал. Язык и глотку ему с успехом заменял тяжелый кузнечный молот, ну а моя голова со вчерашнего вечера явно настроилась изобразить церковный колокол и уже успела обрасти чугуном.

— А?

— Вставай, говорю.

— А?

Как выяснилось в следующий миг, мой утренний мучитель имел не только молот, но и другие пыточные инструменты. На меня обрушился кипящий свинец… нет, горящая смола… нет, все-таки это была просто ледяная вода из бурдюка.

— Что за на…!

Шок был так силен, что я вскочил, выхватил револьвер, изрешетил наглеца и пнул его труп — мысленно, к сожалению. Настоящих, а не воображаемых сил, хватило только на открывание глаза.

Что ж, по крайней мере это были не драконы в количестве восьми штук. Силуэтов я различил только два, причем левый был светлым, а правый — темным. Это давало некую надежду, что у меня в глазу не двоится, но полной уверенности у меня не было — очень уж разрушительными ощущались другие последствия вчерашних… гм, посиделок с Миглаком.

— Еще воды? — деловито предложил силуэт слева.

— Погоди…

Прямо перед моим носом возник третий силуэт, точнее предмет — очень знакомой бутылочной формы. Схватить его мне удалось только с третьей попытки, зато совместить пойманное со ртом — с первой.

— Ну как, — осведомилась правая фигура, в которой я уже смог опознать Сальватано, — полегчало?

— Я п-пон-нял…

— Ты сначала допей, потом говори.

— …понял, что ненавижу спиртное, — отставляя пустую бутылку, с чувством произнес я, — и отныне даже капли в рот не возьму!

— Все вы так говорите! — Не уверен, но, кажется, эту фразу дарко и китаянка произнесли хором.

— Увидите… когда поможете встать.

Сам я вряд ли смог выполнить этот фокус — подняться на ноги, пытаясь единственной свободной рукой удержать голову от раскола на дюжину-другую частей.

— Похмельный синдром, — назидательным тоном поведала дарко, — является одной из немногих болезней, против которых так и не найдено эффективно действующего магического средства. Хотя искали его и продолжают искать едва ли не активнее, чем эликсир бессмертия.

— Все потому, — простонал я, — что против божьей кары никаких средств и быть не может. А иначе что ж это за кара будет?

— Не исключено, — кивнула Сальватано. — Я не раз обращала внимание, что в некоторых своих поступках ваш бог очень похож на темного эльфа.

Моя реакция на богохульство в этот раз ограничилась возмущенно-жалобным ыканьем — раскрыть рот для произнесения более осмысленных звуков я не решился.

— Пойдем, компаньон, — нетерпеливо повторила Лисса. — Нам надо поговорить.

— Ым?

— Да, нам троим.

— Глупо.

Как обычно, я не заметил, как вампирка оказалась рядом. Впрочем, в моем нынешнем состоянии тот же подвиг могло совершить и бизонье стадо. Куда более удивительным был тот факт, что Венга озвучила мою собственную мысль, а не что-то совершенно не от мира сего.

— О, извини, подруга, — фыркнула дарко, — твое мнение мы забыли уточнить.

— Да.

Сальватано с удивлением оглянулась на китаянку. Та, отойдя на шаг, скрестила руки на груди, явно готовясь к роли стороннего наблюдателя. Ну да, Лисса-то имела на сутки больший опыт общения с вампиркой. Для темной полуэльфки же Венга, скорее всего, пока была тем, кем выглядела: кукольного вида девочкой, маленькой, неразговорчивой… очень ловко управляющейся с покерной колодой и серебряными шпагами.

— Наверно, я что-то не до конца понимаю, — процедила дарко. — Поэтому давайте-ка еще раз начнем сначала. Кто у вас вообще главный?

— Кейн.

— Мы.

— Ы-ы…

— Очень интересно, а главное, содержательно. Уточняющий вопрос — радужный ноготь почти уперся в нос вампирки, — ты — НЕ главная?

— Да.

— Отлично. Тогда последний вопрос: почему же трое вождей не могут спокойно переговорить где-нибудь в отдалении от ушей простых воинов?

— Глупо.

Глядя на личико Сальватано, я с большим трудом ограничился всего лишь сдавленным хихиканьем.

— Проблемы, подруга?

Для времени суток «шесть часов после вчерашнего», гоблин выглядел отвратительно… бодрым. Видимо, ему все же удалось исполнить свою перманентную мечту и ужраться до такой стадии, что личности Майлза Симпсона-младшего и простого гоблина нашли общую точку… а вернее, лужу.

— Вроде того, Толстяк, — ответила дарко. — Правда, я пока не решила, у кого именно.

— Точняк не у белогривки, — уверенно заявил гобл. — Что для вампира три, нет, пять бутылок розового мартини? Эта, как его… диетический бульончик.

Рот я открыть по-прежнему опасался, поэтому пришлось изобразить громко кричащего глухонемого — то есть перейти на язык жестов.

— Эй-парень, ты че, свихнулся?

Мотнув головой, я повторил свою пантомиму — но, похоже, добился лишь того, что мнение гоблина начали разделять и остальные. Удачной оказалась только третья попытка.

— Кажется, — неуверенно сказала китаянка Венге, — он хочет, чтобы ты, — я бешено закивал, — пояснила свою мысль… — от кивков у меня начала кружиться голова, — подробнее.

— Хорошая идея, — заметила Сальватано. — Итак, мы очень внимательно слушаем твои доводы, белая.

— Кейн сейчас не годится для важного разговора. У него тошнота, головная боль…

— …красноглазие и общая интоксикация организма, — закончила фразу дарко. — Или, говоря проще, жуткое похмелье.

Последнее уточнение пришлось весьма кстати — потому что, услыхав про загадочную «интоксикацию», я начал прикидывать, успею ли продиктовать завещание или мне осталась пара-тройка вздохов.

— Но ждать, пока он окончательно протрезвеет, мы не можем! Так что будем довольствоваться тем, что имеется. Еще доводы будут?

— Да. Нет смысла скрывать то, что все равно скоро станет известно всем.

— А вот здесь она, пожалуй, права, — заметила Лисса. — Слишком нас мало, да и вообще…

— При всех так при всех, — дарко дернула плечом и, обернувшись к остальным Сестричкам, крикнула: — Франка, Марти! Тащите сюда мое седло и свои задницы!

* * *

— Пропавшие гномы? — недоверчиво произнесла Марти. — Вы хотите сказать, что потащились в глубь Запретных Земель из-за каких-то жалких девяти сотен долларов?

— Нарви Эйхайм увеличил награду до тысячи ста, — уточнил я, однако, судя по взглядам Сестричек, это не добавило в нашу историю и одной унции правдоподобности.

— Конечно же, нет. — Лисса, похоже, решила выложить на стол последние козыри. — Речь идет о значительно большей сумме.

— Насколько большей?

— На пару нулей.

— Звучит заметно лучше, — усмехнулась дарко. — Но пока недостаточно убедительно. С кем у вас контракт? Если с Нарви, то сразу забудьте — у этого ублюдка обещания не стоят и воздуха, который он портит, произнося их.

— У нас договор с мистером Бернсом.

— Такой весь из себя добренький по виду толстячок из «Камней и Камней»?

— Да.

— Ну, в отличие от Нарви, этот недогном хотя бы не любит бессмысленных подлостей, — задумчиво произнесла Францеска.

— Хотя, — добавила Марти, — ради прибыли вполне готов продать оркам на суп родную мать. Если, конечно, прибыль покажется ему достаточно солидной. Эти двое полукровок друг друга стоят…

— Только вот Нарви больше похож на помесь гнома не с человеком, а с гремучей змеей, — встрял гоблин. — Или с темным эль… ай!

— В следующий раз дотянусь не каблуком, а шпорой, — пообещала ему Сальватано. — Причем до глаза.

— Что до Бернса, — развернувшись к нам и перейдя на тон тише, начала она, — думаю, тут вы не врете. А еще думаю, что коротышка и не подумал сказать вам всю правду, когда посылал в эти горы. Что вы должны были найти?! Амулет начальника колонны? Свиток портала?

— Алмазные кольца с зубьями.

— Это еще что за хрень?

— Режущая головка бура, — как я и надеялся, память у Лиссы оказалась крепче моей. — Из магически выращенного камня.

— Магически выращенного алмаза? Что за хрень! Если бы коротышки придумали такой фокус, они давно завалили бы рынок бриллиантовыми пуговицами по три доллара за комплект!

Я с трудом удержался, чтобы не поддакнуть Линде. Откровенно говоря, чем дальше мы заходили, тем более сомнительной казалась мне история с «Кротом». Начать хотя бы с вопроса: как его сюда дотащили? Толстяк уверял, что у гномов не было даже повозок, только вьючные пони. Конечно, с коротышек станется и на себе утащить больше, чем влезает в обычную повозку, но ведь им и нужно было волочь кучу разновсякого добра помимо «Крота».

Но если Бернс лгал нам, и никаких алмазных колец под г