Языковые особенности позднедревнерусских диалектных зон конца XI - XIII вв.

Языковые процессы, проявившиеся в складывании позднедревнерусских диалектных зон, порой выявляют тенденции политического развития раньше, чем происходит их собственно политическое оформление (ср. формирования северо-восточной и юго-западной зон вопреки продолжавшимся внутри них процессам политического дробления и междуусобицам князей).

Позднедревнерусские ‘явления общезападного распространения’ не проникают на территорию Ростовского, Муромского и Рязанского княжеств, свидетельствуя о раннем обособлении Волго-Окского края при сохранении единства остальных земель Руси во главе с Киевом.

Киев сохранял в XII в. статус общедревнерусского политического центра, поэтому особенности киевского говора, развившиеся после падения редуцированных распространялись как более престижные на сопредельные территории Руси (‘ явления общезападного распространения ’):

· утрата j после смягчившихся согласных (свин’ьjа > свин’н’а, свин’а); отвердение губных в конце слова (бров [ ’ь ], кров [’ ь ], сем [ ь ]); основы им.пад. местоим. 3 л. ед. joн, joна, мн. jоны, jены, оны, ины; названия ягод с суффиксом -иц-а (брусн-иц-а, землян-иц-а); использование формы деепричастия пр.вр. на -вши в функции сказуемого со значением перфекта (он женившись, ушовши, уехавши) и др.

Локальные ростово-суздальские инновации, развившиеся после падения редуцированных и со временем ставшие отличительными особенностями северно-великорусского наречия, включают:

· губно-зубной звонкий [ в ] (до падения редуцированных) и парный глухой [ ф ] (после падения); при сохранении на западе губного w (ў) перед согласным и в конце слов (унук, лаука, кохта, Хома); ‘ ёканье ’ [ ’е > ’о ] перед твердыми согласными после мягких (берёза, утёс, пёс, слёзы), мягкие долгие на месте сложных шипящих (ш’ш’ука, вош’ш’ик, вож’ж’и, дож’ж’и); отрыв возвратной частицы с ’ а от местоимения и слияние с глаголом и отвердение (дралса, купалас); форма им.-вин. мать, дочь в отличие от мати, дочи; матерь, дочерь и т.д.

Северо-восточные говоры отсекаются голядью от Поочья – области южно-восточнославянских вятичей,с XII в. – Рязанского княжества, где формируются среднеокские говоры.

Вслед за северо-восточными от центрально-киевских обособились северо-западные (новгородские) и юго-западные говоры. Наряду с ‘явлениями общезападного распространения’ (сохранение торговым Новгородом экономических связей с остальной Русью отмечает широкая полоса переходных говоров вдоль верховий Великой, Ловати, Двины, Днепра, Волги и Москвы-реки, соединяющих новгородские говоры с современными белорусскими, среднерусскими и западными южнорусскими), северо-западный диалект характеризуют такие местные новообразования, как:

· ассимиляция бм > мм (омман), дн > нн (ронной, обин ’ н ’ о); форма дат.-тв. мн. к / за новым домам; местоим. 3 л. им.п. мн. оны..

Галицко-волынские говоры, оставаясь в период раздробленности узколокальными, впоследствии определили своеобразие украинского языка:

· [ i ] из е, о, удлинившихся перед слогом с выпавшим редуцированным (конь > кiн ’, лесъ > лi c); утрата начального краткого i < jь (игра > гра) и др.

Центральная зона – область раннедревнерусской славянизации балтов – объединяется развитием диссимилятивного ‘ аканья-яканья ’ (resp. ‘ неоканья ’, т.е. упрощение системы безударенного вокализма за счет неразличения [ о ] и [ а ] в безударной позиции) с очагом в лесах верховий Дона, Оки, Сейма и в окружении уступавших экспансии ‘аканья’ исконно ‘окающих’ говоров. Рассекающая центральную диалектную зону древняя граница встречи южного и северного праславянских диалектов сдвигается к северу: изоглосса южного фрикативного [γ] захватывает Смоленск и Полоцк, северное ‘цоканье’ вытесняется отвердевшими [ц] и [ч]; наряду с сохранением архаизмов ([ e ] в ударной позиции типа идеш, идеть; губной [ у ] или билабиальный [ w ] в конце слога и слова), распространяются инновации, идущие из киевской южной зоны: протеза в перед у и о: вутка, вотчим; формы никоγо, ничоγо и др.

· ‘ аканье-яканье ’ (resp. ‘ неоканье ’) – наиболее характерная системная черта центральной зоны, подтверждающая языковое единство области раннедревнерусской славянизации балтов.