Не любя в японцах умаленное и искаженное изображение своей собственной цивилизации и считая их народом недостаточно самостоятельным в своих мнениях, обидчивым и готовым лезть в

Драку, не подумав раньше, выгодна ли она им самим, Китай сейчас же обратился к заступничеству своего северного соседа, и, по совету России, Германии и Франции, Япония принуждена была взять свои требования обратно.

Будь японцы немножко прозорливее и не оправдывай они только что приведенное в мягкой форме мнение об них старика Лихунчанга, то после первого же данного им жизнью урока они должны были бы заметить всю ошибочность их столь же блестящей, сколько и вредной для государственных интересов китайской кампании.

Устремив, по внушению своих предательских советчиков, внимание на теплые и богатые для нас, но бедные и холодные для них Корею и Маньчжурию, они, прежде всего, сами отводили себя в совершенно противоположную сторону от той богатейшей страны, к которой направлялись англичане, американцы и русские. Вылезая затем из своей окруженной широкими бездонными рвами крепости на материке, они — из свободного в действиях народа, имевшего возможность, подобно Англии, развить свою промышленность и распространить свою деловую энергию на всю арену — добровольно превращались в англосаксонского караульщика, становившегося у северных ворот и обязывавшегося не пропускать русских до прибытия в Азию американцев.

Россия насильно сняла их с этого поста и перевела на южные рельсы, но у японцев хватило государственной мудрости лишь на то, чтобы запомнить насилие, а наша дипломатия не могла помочь им сдвинуться с места, потому, что, сосредо-

точив все свое внимание на Маньчжурии, сама не замечала того, что делалось за пределами последней*.

XXI.

Получив за свою помощь Китаю в аренду Ляодунский полуостров и право на проведение по Маньчжурии железной дороги к Владивостоку и Порт-Артуру, Россия достигла, наконец, теплого моря, а вместе с ним и возможности освободить хотя бы одну ногу от тех ледяных кандалов, от которых на ее теле начала появляться уже нехорошая краснота.

Но не успели еще наши обреченные на вечное скитание по чужим портам моряки бросить якорь в столь желанной собственной бухте, как в тот же миг по другую сторону Печилийского залива над никого не интересовавшим до той поры Вей-хай-веем затрепетал в воздухе английский флаг. Вслед за тем у берегов Кубы взрывается и тонет, унося с собою на дно моря какую-то страшную

* В одной из своих речей, произнесенной на обеде Тобо Киокаи 12 декабря 1903 г., первый оракул Японии граф Окума сказал, между прочим, следующее: «После вмешательства России, Германии и Франции в 1895 г. решено было оставить в покое север и наступать к югу. На юге были Филиппины и Гаваи. Затем еще далее к экватору и полюсу — Океанские острова и Австралия. Соседние страны встревожились... Не помню точно, в августе или сентябре 1895 г. между Японией и Испанией заключен был договор, которым обе державы обязывались взаимно уважать неприкосновенность их владений. Таким образом, наступление к югу было остановлено, на севере все оставалось по прежнему, и наш народ вынужден был подчиниться своей судьбе...».

тайну, американский крейсер «Мэн». И вот наэлектризованный до последней степени и ждавший лишь первой искры американский народ с яростным ревом «То hell with Spain!»* бросается на ни в чем, кроме своей слабости, не повинную Испанию.

С помощью все время поддерживавшихся ими кубинских и филиппинских революционеров, американцы овладевают Кубой, Гуамом и Филиппинами и, таким образом, в несколько скачков оказываются в самом центре великой восточной арены...

По окончании войны победитель испанского флота под Манилой командор Дюи буквально засыпан был почестями. Все некрасивые сооружения американских жилищ по его пути исчезли под пестревшими всевозможными красками флагами, материями, цветами и зеленью; толстый ковер из живых роз покрыл собою мостовую; сотни тысяч мужчин с обнаженными головами оглушительными криками приветствовали своего национального героя; красивейшие женщины С. Штатов считали за счастье прикоснуться губами хотя бы к обшлагам его мундира; конгресс благодарил его от имени народа и поднес роскошный дворец, а сенат — чин полного адмирала.

Из застольных речей на банкете, данном в честь прибывших на торжества англичан, выяснились затем и внутренние причины столь необычайного триумфа. В то время как английский философ Бенджамин Кидд ставил победу Дюи рядом с побе-

* «В ад вместе с Испанией» (англ.).

Дой Веллингтона, американские ученые видели в ней событие, равное победе Карла Мартелла 732 г., положившей начало отступлению с жизненной арены мавров. Ибо, по словам профессора Гиддингса, в бою под Манилой зашедшие с юга Азии англосаксы направляли свои орудия через головы уже повергнутых ими испанцев против великой славянской державы и открывали борьбу, которая к середине XX столетия должна будет закончиться торжеством англосаксонской расы на всем земном шаре.

XXII.

План этой борьбы, разработанный самыми сильными англосаксонскими умами и доведенный до сведения народа посредством сотен тысяч экземпляров сочинения адмирала Мэхана^1^, сенатора Бевериджа, Джозайи Стронга и других выдающихся своими талантами писателей, заключался, в общих чертах в следующем.

Главным противником англосаксов на пути к мировому господству является русский народ. Полная удаленность его от мировых торговых трактов, т. е. моря, и суровый климат страны обрекают его на бедность и невозможность развить свою деловую энергию. Вследствие чего, повинуясь законам природы и расовому инстинкту, он неудержимо стремится к югу, ведя наступление обеими оконечностями своей длинной фронтальной линии.

На путях его наступления лежат Китай, Персия и Малая Азия, население которых истощило уже свою творческую энергию. Между тем страны эти нуждаются во многом. Уже одна постройка десятков тысяч верст железных дорог явилась бы широким полем деятельности для русских инженеров, оживила бы русскую промышленность и дала бы русскому народу обильные средства для дополнительного питания и для развития его высоких от природы физических и духовных качеств, что в свою очередь сделало бы его еще более сильным соперником англосаксов.

При таких условиях необходимо: