В богатом наследии героических народных сказаний — былин — много мотивов сказочных, много легенд, восходящих к временам древнейшим. Но есть былины о событиях исторических: например, большой цикл сказаний, связанных с Киевским столом — престолом князя Владимира Святославича. Много приключений выпало на его долю. Сын героя Святослава и рабыни в малолетстве стал князем Новгородским, бежал за море от своего брата Ярополка и странствовал с варягами, а вернувшись, отвоевал престол отца.
Войдя в Киев завоевателем, Владимир особенно стремился укрепить свою власть военного вождя. Он возрождал древние дружинные традиции с невиданным размахом, соответствующим богатству Русского государства. Большая часть былин начинается с похвалы пирам Владимира Красное Солнышко. Часто по многу дней и недель кормил-поил князь дружинников. Старших — бояр — за своим белодубовым столом, середних — видных воинов — за столами подалее, младших, не отличившихся, и вовсе в сенях.
У всех индоевропейских народов, особенно северных — кельтов, славян и германцев, — пирам вождей с воинами воздается превеликая хвала. А Владимир дружинную власть и обычай переносил на весь народ, так думая скрепить государство. Звал на свои пиры богатых купцов — гостей, знатных горожан — торговцев и ремесленников, приглашал и «мужиков деревенских». То и дело выставлялись широкие столы на княжий двор: заходи любой, ешь досыта и пей допьяна!
Чтоб не голодали бедные между пиров и праздников, велел Владимир раздавать на своем дворе пищу и питье всякий день. Проявил широту души и более: велел слугам грузить снедь на телеги и возить по городу, кормить-поить больных и неспособных ходить. Для пружины же ничего не жалел.
Закричали как-то раз в подпитии воины: «Зло есть нашим головам! Дал нам князь есть ложками деревянными!» Тогда пол-Европы вообще ложек не знало, руками обходилось. Но русский князь немедля велел сковать всем ложки драгоценные: «Серебром и златом не соберу дружины, ас дружиной добуду злато и серебро!» И точно— широко разлетелась слава о столе Владимира. Со всех сторон съезжались к нему богатыри.
По правую руку князя сидел родной дядя его Добрыня Златой Пояс, воевода из Любеча. Рядом красуется в былинах золотым обручем-гривной ростовчанин Алеша Попович. Сильнейший из богатырей — Илья Муромец, крестьянин села Карачарово. Тут же за столом киевлянин Ян Усмошвец и Рагдай Удалой, Андрих Добрянков и иные честные витязи русские, финские, польские, чешские, хорватские, сербские, болгарские, осетинские... Каждому по силе честь и по заслугам слава.
По старинному обычаю привечал князь героев, не разбирая их происхождения. Конечно, народ трудовой, рукодельный не очень-то рвался в круг буйных дружинников, разве что злые супостаты заставляли. Никита Кожемяка, к примеру, работал в Киеве кожевником с отцом и четырьмя братьями, даже не пошел с ними против печенегов, когда те покрыли всю степь кострами у Переяславля. Только когда оказалось, что никто из княжьего воинства не может выйти бороться против гиганта-печенега, сказал отец Никитушки князю, что придется, видно, посылать домой за младшеньким.
Летопись рассказывает, что пришлось Никите печенежского богатыря голыми руками удавить и показательно о землю разбить. Тут, конечно, прогнала дружина ошалевшую орду, а богатырь с отцом волей-неволей стали дружинниками: перечить князю и богатырям было опасно.
