Глава 27. — Со Дня благодарения. Она об-обманывала меня всё это время!

— Анна. Анна, помедленней. Бриджет встречается с Тофом? — спрашивает Сент-Клер по телефону.

— Со Дня благодарения. Она об-обманывала меня всё это время!

Атлантский горизонт — сплошное пятно за окном автомобиля. Башни сияют в сине-белых огнях. Они более бессвязны, чем здания в Париже; в тех есть гармония. А здесь просто глупые прямоугольники, построенные, чтобы быть выше, лучше, чем остальные.

— Мне нужно, чтобы ты сделала глубокий вдох, — говорит Сент-Клер. — Хорошо? Глубоко вздохни и начни сначала.

Мэтт и Черри наблюдают за мной в зеркале заднего вида, пока я снова выкладываю всю историю. На другом конце провода тишина.

— Ты на линии? — спрашиваю я.

Я поражена, когда перед моим лицом появляется розовая ткань. Черри протягивает мне платок. Она выглядит виноватой.

Я беру его.

— Я здесь. — Сент-Клер сердится. — Мне только жаль, что я не рядом. С тобой. Мне жаль, что я не могу ничего для тебя сделать.

— Хочешь приехать и побить её за меня?

— Прямо сейчас я упаковываю метательные звёздочки.

Шмыгаю и вытираю нос.

— Я такая дурочка. Не могу поверить, что верила, что нравлюсь ему. Это хуже всего, знать, что я ему даже не нравилась.

— Фигня. Ты ему нравилась.

— Нет, не нравилась, — говорю я. — Бридж так сказала.

— Она ревнует! Анна, я был рядом в тот вечер, когда он впервые тебе позвонил. Я видел, как он смотрел на тебя на фотографиях. — Я протестую, но он меня обрывает: — Любой парень с рабочим членом — больной, если ты его не привлекаешь.

На обоих концах линии немая тишина.

— Конечно, потому что ты умная. И забавная. Я не говорю, чтобы ты не привлекательная. Ты красавица. Чёртов гомик...

Я жду.

— Ты всё ещё там или уже повесила трубку, потому что я конченный идиот?

— Я здесь.

— Боже, ты заставила меня им стать.

Сент-Клер сказал, что я привлекательная. Второй раз.

— С тобой так легко говорить, — продолжает он. — Иногда, я забываю, что ты не парень.

Беру свои слова обратно. Он думает, что я Джош.

— Проехали. Не могу вынести, чтобы меня прямо сейчас сравнивали с парнем…

— Я не то имел в виду…

— Как твоя мама? Просто, я говорила только о себе, а мы ведь должны были поговорить о ней, а я даже не спросила…

— Ты спросила. Ты поинтересовалась о её здоровье, как только взяла трубку. И технически это я позвонил тебе. И я звонил узнать, как прошёл концерт, и мы как раз об этом и говорили.

— О. — Я играю с игрушечной пандой, стоящей за пассажирским сидением. Она держит атласное сердце с надписью «Чмаффки». Подарок от Черри, без сомнения. — Но как она? Твоя мама?

— Мама... хорошо. — Его голос внезапно становится уставшим. — Не знаю, лучше ли ей или хуже, чем я ожидал. В некоторой степени и то и другое. Я представлял худшее — скелет в синяках — и мне легче, что всё не так плохо, но увидеть её вживую... она потеряла много веса. Она истощена и лежит в палате со свинцовой прокладкой. С пластмассовыми трубками.

— Тебе разрешили остаться с нею? Ты сейчас с ней?

— Нет, я в квартире. Мне разрешены только короткие визиты из-за радиоактивного облучения.

— Отец с тобой?

Он ничего не говорит с секунду, и я боюсь, что перешла черту. Но наконец он говорит:

— Он здесь. И я не ссорюсь с ним. Ради мамы.

— Сент-Клер?

— Да?

— Мне жаль.

— Спасибо.

Его голос затихает. Мэтт сворачивает в наш район.

Я вздыхаю.

— Мне нужно идти. Мы почти дома. Меня подвезли Мэтт и Черри.

— Мэтт? Твой бывший?

— София в ремонте.

Пауза.

— Гм.

Мы вешаем трубку, поскольку Мэтт паркуется у моего дома. Черри оборачивается и пялится на меня.

— Занятно. Это кто был?

Мэтт выглядит несчастным.

— Что? — огрызаюсь я.

— Ты говорила с тем парнем, но не хочешь говорить с нами?

— Простите, — бормочу я и выхожу из машины. — Он просто друг. Спасибо, что подвезли.

Мэтт выходит за мной. Черри тоже хочет выйти, но он бросает на неё колючий взгляд.

— Что это значит?! — кричит он. — Мы больше не друзья? Ты на нас забила?

Я плетусь к дому.

— Я устала, Мэтт. И хочу спать.

Он всё равно идёт за мной. Я достаю ключи, но он хватает моё запястье, чтобы помешать мне открыть дверь.

— Послушай, я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но я хочу сказать тебе одну вещь, пока ты не зайдёшь в дом и не проплачешь всю ночь…

— Мэтт, пожалуйста…

— Тоф — плохой парень. Он никогда не был хорошим. Не знаю, что ты в нём нашла. Он дерзит всем, абсолютно ненадёжен и носит глупую поддельную одежду…

— Почему ты говоришь мне это?

Я снова плачу и выдёргиваю запястье.

— Знаю, что не нравился тебе так сильно, как ты нравилась мне. Знаю, что ты предпочла бы быть с ним, и я смирился с этим давным-давно. Я пережил это.

Как же мне стыдно. Хотя я знала, что Мэтт в курсе моих чувств к Тофу, ужасно слышать, когда он говорит об этом вслух.

— Но я всё ещё твой друг. — Он злится. — И я устал смотреть, как ты тратишь свои силы на этого торчка. Ты всё время боялась поговорить о том, что происходит между вами, но если бы собралась с силами и спросила его, то поняла, что он не стоит того. Но ты не спросила. Ты никогда не говорили с ним о своих чувствах, ведь так?

Тяжесть боли невыносима.

— Пожалуйста, уезжай, — шепчу я. — Пожалуйста, просто уезжай.

— Анна. — Его голос становится громче, и он ждёт, чтобы я посмотрела на него. — От него только одно дерьмо, и Бридж тебе не призналась. Поняла? Ты заслуживаешь лучшего. Я искренне надеюсь, что тот, с кем ты недавно говорила… — Мэтт указывает на мобильный в моей сумочке, — …лучше, чем он.