Глава 16. Согреваясь бурлящим внутри гневом, я миную остановку поезда и иду вниз по улице.

Согреваясь бурлящим внутри гневом, я миную остановку поезда и иду вниз по улице.

Ну как можно было рассказать мне то, что я так давно жаждала узнать о самой себе, а потом отказаться поведать подробности? Он же просто оставил меня в подвешенном состоянии, вручив эти крохи и ничего больше!

– Поверь мне, – передразниваю я, уворачиваясь от прохожих на оживленном тротуаре. Как я могу? Я ведь никому не доверяю.

Вдруг замираю.

Возможно, я похожа на мать гораздо больше, чем думала.

Иду дальше, пытаясь разобраться в суматошных мыслях, кружащихся в голове, точно конфетти, подхваченное ураганом. Есть и другие люди, похожие на меня. И они умеют управлять своими способностями. И… отключать их? Жить нормальной жизнью? Я так этого хочу! Избавиться от дара и быть как все.

А научить меня этому может только Коул. Коул, который перескакивает от равнодушия к заботе быстрее, чем фокусник в состоянии сказать «Абракадабра».

Я вновь останавливаюсь, когда осознаю кое-что еще. Видения. Теперь понятно, почему она вдруг стали касаться моей жизни, раз рядом с соседом способности усиливаются.

Гнев испаряется, оставляя меня в одиночестве, будто ребенка, который, обнаружив путь к центру лабиринта, понимает, что выхода нет.

Я подумываю запрыгнуть на трамвай, но в конце концов решаю, что свежий воздух поможет очистить разум и избавиться от последних остатков гнева. В театре мне нужно быть только через несколько часов, к тому же день просто чудесный, несмотря на холод. Я иду мимо старых зданий, и солнечный свет отражается на их первозданных мраморных фасадах.

Я до сих пор на Шестой авеню, среди высоченных домов, благодаря которым чувствую себя будто на дне глубокого каньона. Пытаюсь выбросить из головы разговор с Коулом, и пешая прогулка меня успокаивает.

Проходит, наверное, больше часа, как вдруг я останавливаюсь, ошеломленная огромной вывеской над витриной на противоположной стороне улицы: