Так мы едем в Африку или не едем? – зевнув, поинтересовался Мелхиседек. – Ты уже битый час торчишь в порту, корабли рассматриваешь.Я думаю, – сказал Саша. О чем же, если не секрет? О любви. Здорово, – завилял хвостом щенок. – Любовь – это я понимаю. Отличная штука. Может, поделишься плодами своих раздумий? Любопытно узнать, что новенького ты сможешь изобрести о любви, после того, как с умным видом объяснил солнцу, ветру и пустыне, что они не только не умеют любить, но и вообще ничего не смыслят в этом тонком вопросе. А твое глубокомысленное заявление, что любовь – это то, что превращает свинец в золото, а золото вновь прячет под землей? У бедной пустыни от него чуть ум за разум не заехал. Ты сам-то хоть понял, что сказанул? Эти слова не для ума, а для сердца, – махнул рукой Саша. – Для того, чтобы их понять, нужно проникнуть в Душу Мира. Нам, собакам, не надо никуда проникать, – тряхнул ушами Мелхиседек. – Мы, как солнце, ветер или пустыня, составляем часть Души Мира. Не будем дискутировать насчет того, прячет любовь золото под землей или нет. Лучше объясни мне совсем простую вещь: можно ли предавать свою любовь и тех, кого любишь? Юноша удивленно посмотрел на щенка. Почему ты об этом спрашиваешь? Потому что ты думаешь сейчас именно об этом. О том, предал ты свою любовь или нет. Разве я не прав? Странно. Я полагал, что знаю и понимаю все на свете, а сейчас не могу ответить на самый простой вопрос: предал ли я свою любовь. Целый год я мечтал о дочке лавочника, жил воспоминаниями о ней. Каждый день я рассказывал овцам о том, как сильно люблю ее. Я мечтал жениться и остаться с ней навсегда. Так было до тех пор, пока Мелхиседек не сказал, что моя мечта – отыскать сокровища.
|
