Глава 29. Memento te mortalem esse sed vim in perpetuum durare

Memento te mortalem esse sed vim in perpetuum durare.

Помни, что ты смертен, но энергия живет вечно.

Люка Ленси.

Я вытянулась, не открывая глаз, словно цыпленок на солнышке. Голова была чистая, а на сердце легко. Втянув воздух, я почувствовала запах дыма и поморщилась.

- Прости, но не было времени на душ. - Тенс откинул волосы с моего лица. - Ты проснулась.

Щурясь, я посмотрела на него.

- Проснулась. Ты что, все это время оставался со мной?

- Ты проспала весь день.

- Как тетушка? И который сегодня день?

- Она спит. А сегодня Новый Год. - Что-то было еще скрыто за его словами.

- Что ты мне не рассказываешь? Она же жива, правда?

- Она дышит.

- Я хочу её повидать, скажи ей.

- Конечно, через минутку. Пока собирай свои вещи.

Протерев глаза, я вытерла что-то липкое со своей щеки. Принюхалась.

- Это что, мёд?

- Ну да. Тетушка обычно говорила, что он действует лучше всяких мазей, кроме того медведь сначала съест именно тебя.

Он немного отодвинулся, когда я села, утонув в чужой мужской пижаме с пуговицами.

- Это старая пижама Чарльза. Тебе не нужно было что-то более обтягивающее. За исключением пары мелких порезов на спине, щеке и содранных коленках, других повреждений не было.

- Поняла.

Я ощутила странную близость с ним. Как будто мы путешествовали очень долго и далеко, и теперь стали почти единым.

- Я пойду помоюсь. Не хотел оставлять тебя одну надолго.

Круги под его глазами стали очень явными, и это меня обеспокоило.

Кивнув, я почувствовала себя одновременно и сильнее - что справилась одна, без тетушки - и слабее по той же причине.

- Что с Кустос?

- Ей намного лучше. Рано утром она потребовала выпустить ее на пробежку.

- Ясно.

Тенс отворил дверь спальни и выскользнул.

- Тенс?

Он просунул голову обратно в дверь.

- Спасибо.

Эти слова совсем не отражали мои чувства. Он всегда был спокойным и уверенным, и, казалось, всегда находился там, где мне было нужно.

Он озорно улыбнулся уголком рта.

- Ага, - и исчез.

Я откинулась на подушки, понимая, что надо вставать. Но так не хотелось вылезать из тепла. Я не понимала, почему мне так хорошо, но это было неважно.

До тех пор, пока я не вспомнила слова Преподобного Перимо и не представила себе, как он утаскивает душу Селии в ад.