НАТ. СТЕПЬ, У КОЛОДЦА
И снова жаркий день. Темуджину не верится, что несколько часов назад он мерз под скальным навесом. Воздух сереет от пыли, которую ветер сносит с холмов. Всадники плотнее надвинули шапки, надели намордники на коней, закрыли лица кожаными масками. Кони устали, еле идут, жарко дышат.
ЕСУГЕЙ Чарху!
Чарху знаками показывает, что бурдюки в его заплечных носилках пустые, но впереди, уже близко, в щели между увалами – колодец, к нему идет натоптанная тропа. Чарху забегает вперед и рассматривает следы.
ЕСУГЕЙ Чего смотришь? А хоть бы и татары там. У колодца нельзя проливать кровь.
Всадники спускаются в щель, уходят от пылевой завесы и сразу за поворотом видят колодец, возле него отдыхают человек двадцать с навьюченными верблюдами, это татары. Но площадка большая, места хватит на всех. Монголы снимают оружие и идут к колодцу безоружными. Татары тоже сидят без оружия, они тоже соблюдают обычай.
Есугей и нойоны садятся, вынимают из хурджинов мясо. Чарху опускает в колодец ведро, достает воду, поит коней. Вызванное встречей напряжение немного спадает.
Татары пришли раньше и раньше разложили еду, поэтому, всполошившись поначалу, они отрезают от бараньей туши небольшой кусок и наливают пиалу кумыса.
Есугей приказывает ответить тем же. Чарху относит татарам пиалу кумыса и мясо – раза в два больше, чем прислали они. Есугей жестом призывает сына оценить свое поведение и поднимает поднесенную татарами пиалу.
ТЕМУДЖИН Отец, не пей, пусть Чарху выпьет. Видишь, как они на нас смотрят.
ЕСУГЕЙ А я как на них смотрю? На то они и татары, наши враги.
Старший татарин берет поднесенную монголами пиалу и выпивает, потом горстью хватает мясо, заталкивает в рот, жует, смотрит на Есугея и ждет.
ЕСУГЕЙ Был бы я простым монголом, может быть, и не выпил бы. Но если я, хан Есугей, начну нарушать обычаи, мир перевернется.
Есугей поднимает пиалу – и пьет до дна, отщипывает мясо и смотрит на татарина. А тот вдруг улыбнулся. Есугей мрачнеет. Ему не нравится, что татары повеселели.
|
