ЛАТИНСКОЙ НАДПИСИ

 

На сеансе 25 мая 1996 года, на котором присутствовало десять че­ловек, на фотопленке было получено изображение латинского текста. На этот раз за столом не было главных исследователей. Однако де­тальный отчет о происходившем дал мистер Дензил Фейрберн, биз­несмен.

 

Дензил Фейрберн

 

Я со стопроцентным скептицизмом относился к заявлениям и утверждениям, которые публиковались в первых выпусках журнала «Духовный Уче­ный». Мне они казались довольно фантастическими и преувеличенными.

Перед тем как спуститься в подвал для участия в сеансе, по просьбе ко­манды духов я должен был выбрать одну новую, запечатанную 35-милли­метровую черно-белую полароидную пленку из дюжины таких же упако­вок. Затем я должен был вынуть из коробки пластиковый контейнер с плен­кой и пометить его своей подписью. Пленка все время находилась при мне до тех пор, пока я не положил ее на большой центральный стол в подвале, где она находилась в пате моего зрения, пока не погас свет.

Я должен упомянуть здесь, что эта пленка лежала на противоположной от хозяев стороне стола и заслонялась от них стеклянным куполом, стоявшим посреди стола. Поэтому, по-моему, никому из них невозможно что-то было сделать с пленкой, особенно если учесть, что у всех на рукавах были светящиеся повязки, по которым в темноте можно было постоянно контролировать их положение в комнате.

Появился Ману, и после нескольких приветственных слов он начал процесс смешения трех типов энергии, которые используются в осуществлении этого феномена.

Далее нас представили джентльмену из Азии по имени Раджи. Медиу­мы одновременно находились под управлением (двух представителей ко­манды духов): один - под управлением миссис Эмили Брэдшоу, восхити­тельной дамы, к которой я почти сразу проникся симпатией, а другой - под управлением Джозефа, спокойного и скромного человека, который производил впечатление личности, обладающей знанием, хотя и смиренно выражающей его.

Сначала в комнате возник совершенно явный холодный ветер, особенно ниже уровня колен, где он иногда становился просто леденящим.

Внезапно, словно из ничего, от стола в сторону потолка устремился кро­шечный огонек. Это произошло так быстро, что всем показалось, будто в воздухе промелькнула полоска света. Затем это повторилось еще несколь­ко раз, и с каждым разом огонь становился ярче и устойчивей.

Были слышны шага и шарканье по напольному настилу, и миссис Брэд­шоу сообщила нам, что вместе с нами в комнате два духа. Затем мы услы­шали, как из точки над столом кто-то попытался заговорить с нами. Сначала голос был не очень ясным; затем раздался второй, хорошо звучавший го­лос, который члены Скоулзской группы сразу узнали: он принадлежал «Рэджу Лоренсу» и звучал где-то совсем рядом. Он попытался кое-что «немно­го отрегулировать», чтобы помочь первому говорящему наладить более четкую звуковую связь.

Я спросил свою мать, почувствовала ли она какие-либо прикосновения или постукивании, на что она ответила, что нет. Вслед за тем миссис Брэдшоу сообщила моей матери очень убедительную информацию от моего отца, и, пока она говорила с ней, я почувствовал на своем запястье и животе прикосновение некой твердой формы.

Моя жена, которая сидела радом со мной, ощутила при то

затылку, и вскоре после этого моя мать почувствовала в своей руке чью-то руку. Она дала нам знать о своих ощущениях, после чего поняла, что другая ее рука направляется и тоже прикасается к невидимой руке. Обе ее

 

руки затем поднялись вверх и кто-то поцеловал кончики ее пальцев. Она моментально узнала это: так часто делал отец перед тем, как сказать моей матери, что любит ее.

После этого нам сообщили, что фотографическая команда духов успешно запечатлела на пустой пленке какое-то изображение* и меня снова попросили взять на себя заботу о пленке после окончания се­анса вплоть до ее проявления.

Катушка с пленкой была помещена в маленькую проявочную ма­шину, которой группу снабдила компания «Полароид», и нее мы в нетерпении ожидали окончания процесса. К нашей радости, на двух из двенадцати кадров были какие-то интересные изображения. Можно было увидеть текст на латинском языке, который был не только зер­кально отражен в том же кадре, но весь этот кадр был, в свою оче­редь, так же зеркально отражен во втором кадре, так что все посла­ние было представлено в четырех различных стадиях отражения.

Текст был следующим: Reflexionis, Lucisin Terra, et in Planetis («От­ражения света на Земле и планетах») (илл. 33).

Исследователи заметили, что хотя они не контролировали прове­дение этого эксперимента, единственным нормальным объяснением таких результатов может быть лишь подмена пленки кем-то из чле­нов группы. Это можно было сделать, либо вытащив пленку из кон­тейнера и заменив ее на другую, заранее приготовленную, или поме­няв пленку прямо с контейнером. Однако ученые пришли к заключе­нию, что ни одно объяснение не согласуется с наличием «бумажной печати», которую м-р Фейрберн прикрепил к контейнеру до начала эксперимента. Было бы чрезвычайно трудно удалить и заменить пе­чать на идентичную в полной темноте, да еще незаметно. Членом груп­пы пришлось бы сначала снять или прикрыть свои светящиеся по­вязки, чтобы взять контейнер, бесшумно удалить печать и снять крышку, заменить пленку, тихо закрыть крышку, прикрепить поме­ченную бумагу и затем положить контейнер на прежнее место.

Кроме того, как сказали исследователи, м-р Фейрберн, несмотря на утверждения других независимых очевидцев, большинство из ко­торых он никогда прежде не встречай, мог находиться в тайном сго­воре с группой — предположение, которое также нельзя исключать.

 

ПОСЛАНИЕ «ЗОЛОТАЯ ЦЕПЬ»

 

Следующую попытку получить фотографический материал-доказательство сделали сами исследователи 13 июля. На этом сеансе к

профессору Эллисону и Монтегью Кину присоединился Арчи Рой, специалист по астрофизике. Он принес с собой нераспечатанную упаковку полароидной 35-миллиметровой цветной пленки.

Профессор Эллисон открыл запечатанную упаковку и вытащил черный контейнер, как обычно отложив в сторону кассету с химикатами. Монтегью Кин затем прикрепил к нему светящуюся, подписанную им метку. Профессор Эллисон положил контейнер себе в карман и уже в подвале поместил его на стол между одной из четырех люминесцентных меток на краю стола и кристаллом, который был направлен концом как раз на него. В конце сеанса контейнер оставался в том положении.

После проявки на пленке обнаружили большое, написанное от руки послание на латыни: Perfectio consummata feu quinta Ellantia Universalis (илл. 16 и 17). За надписью следовал неровный круг с точкой в центре. Профессор Рой заметил, что это символ солнца, о чем упоминалось в беседе на астрономическую тему с командой духов.

Приятельница и соседка Дианы Беверли Диер позже обнаружила книгу «Магические символы» (F. Goodman, Magic Symbols, Trodd, 1989), в которой приводились репродукции из немецкого издания 1747 года Aurea Catena, oder eine Beschreibung von dem Ursprung der Natur und Naturlichen Dingen. В ней имелась иллюстрация Золотой Цепи Гомера (Aurea Catena Homeri). К этой цепи были прикреплено некото­рое количество символов, один из которых представлял собой кру­жок с точкой в центре и маленьким крестиком снизу. Под ним написано: Perfectio Consummata seu Quinta Essentia Universalis («Из хаоса к высотам человечества»).

Согласно «Скоулзскому отчету», приведенный выше перевод был сделан одним из консультантов, но д-р Голд, член Общества Психических Исследований, сказал, что эту надпись лучше было бы объяс­нить следующим образом: «Полное совершенство, или пятая вселенская сущность: часть в высшей степени символической эмблемы, которая начинает цепь с хаоса и беспорядка и заканчивает совершенством, представляющим продвижение человека к свету».

Итак, то, что исследователи сначала приняли за символ солнца, оказалось, согласно информации в «Магических символах», более соответствующим нижнему символу Золотой Цепи Гомера. Стоит отметить, что эта пленка, похоже, была не случайно получена в присутствии профессора астрофизики, особенно если учесть, что текст на пленке соответствовал теме беседы во время сеанса.