В АН, в лаборатории, возглавляемой Белоярцевым, работа двигалась семимильными шагами. Симон Шноль в своей книге «Герои и злодеи российской науки» вспоминает, что «Белоярцев носился в своих «Жигулях» из Москвы в Пущино и обратно инога дважды в день. Нужно было добывать исходные компоненты для приготовления эмульсий. И говорил «Ребята, мы делаем большое дело! Все остальное не важно». В итоге, несмотря на то, что его конкуренты начали работу на 2 года раньше, два препарата-кровезаменителя они выпустили одновременно. Уже в 1984 году Фармкомитет Минздрава СССР выдал разрешение на проведение клинических испытаний Перфукола и Перфторана (такое название получил «академический» кровезаменитель). «Обошел» Белоярцев и американцев с японцами. По словам того же Симона Шноля, и те и другие, создавая эмульсии, старались обеспечить как можно более быстрое выведение препарата из организма и для этого делали эмульсию из крупных капель. Чем крупнее капли эмульсии, тем легче они слипаются, образуя мицеллы, поглощаемые фагоцитами – клеточными «чистильщиками». Все так, но при этом неизбежна закупорка мелких сосудов. И подопытные животные в американских и японских лаборатория начали гибнуть. Белоярцев же додумался делать эмульсию с мелкими частицами. И это стало настоящей революцией! Дело в том, все виды функциональных расстройств в медицине в конце концов связаны с нарушением кровообращения. Сжимаются капилляры, ухудшается кровоток, уменьшается снабжение клеток кислородом. А в бескислородной вреде начинает преобладать гликолиз – расщепление глюкозы до молочной кислоты. Закисляется среда – капилляры сжимаются еще больше, еще меньше поступает кислорода и так до полного разрушения органов и тканей. А мелкие частицы перфторэмульсии могут проникать через сжатый капилляр. Кислорода они несут меньше, чем кровь, но даже маленькая струйка кислорода способная повернуть процесс вспять - капилляры немного расширяются, увеличивается приток кислорода, капилляры расширяются еще больше – кровоснабжение восстанавливается.
