Часть II. Башкиры на страницах южноуральских газет начала XX века

М.И. Роднов

 

Башкиры на страницах южноуральских газет начала XX века

 

В 1910-е гг. на Южном Урале существовала достаточно многочисленная русскоязычная пресса, от официозных губернских ведомостей до частных (коммерческих) изданий. Работавшие в газетах журналисты, литераторы, просто сотрудничавшая «пишущая» интеллигенция нередко обращались к жизни башкирского народа. Среди многообразия публикаций встречаются самые разнообразные материалы. В миасской газетке печатается большое стихотворение некоего Л. Исакова «Встреча Байрама»[1], верхнеуральские журналисты разоблачают махинации в д. Серменево (Инзерское лесничество)[2], а шадринский корреспондент говорит о тяжёлом положении башкирской женщины[3]. Несмотря на наличии собственной (мусульманской) печати, башкиры Зауралья читали русские газеты и даже отправляли туда собственные заметки. Первое приложение, где затрагиваются вопросы народного образования, явно написано башкиром. Об этом говорит подпись – «Жан», видимо, производное от фамилии, типа Мухаметжанов, а также выражения автора о «нашей отсталости» и «литературе нашей». Русскоязычная пресса также живо реагировала на важнейшие события в жизни соседей-мусульман. Например, подробно были показаны похороны поэта Акрема Галимова[4], на смерть которого в своей рубрике «Листочки» откликнулся известный уральский литератор А. Туркин (приложение № 2).

Резкое увеличение газетных публикаций о башкирах Зауралья происходит после неурожая и голода 1911 г. Многочисленные представители русской интеллигенции, участвовавшие в борьбе с народным бедствием, стали очевидцами жизни рядового башкирского населения. В первую очередь в челябинской прессе появляется целый ряд статей и заметок о судьбах, истории, этнографии башкир. Русские журналисты стремились понять причины тяжёлого положения значительной массы крестьянства, сравнивали социально-экономическое развитие разных народов края (приложение № 3). Информация региональной периодики до сих пор в весьма слабой степени привлекается в иследованиях по истории, культуре, этнографии Южного Урала. Далее публикуются отдельные фрагменты из богатого и всё ещё почти неизвестного наследия, которое собрали журналисты и литераторы начала XX в.

 

Приложение № 1. «Просвещение среди башкир.

 

Благополучие и счастье каждой нации, каждого народа заключается прежде всего в воспитании детей, в хороших школах и в литературе их – это всем известный факт, кто-же является воспитателями, просветителями башкирских детей и молодёжи, и каковы их школы и успешно-ли распространяется литература в деревнях, вот те вопросы, в ответах на которые нужно и искать причины нашей отсталости.

О литературе нашей в другой раз.

Теперь же скажу несколько слов о деревенских медрессе, где будущие народные просветители – муллы и мугалимы проводят дорогое время своего детства и юношества, как известно в каждой деревне существует по 2–4 мектебе и в каждой волости 1–2 медрессе.

В некоторых медрессе юноши обучаются известное число лет (от 8 до 12), а во многих учись, хоть до седых волос.

Большинство медрессе никакой определённой программы не имеют, никакие общеобразовательные науки в них не преподаются, учителя[ми] кроме мударреса состоят старшие ученики. Главные предметы изучения – вероучение (шариат), арабский язык, Коран, изречения Магомета и чистописание (есть, конечно, между медрессе и такие, в которых, кроме вышеуказанных предметов, проходятся элементарная арифметика и география, но таких весьма мало, разве на каждый уезд по 2–3 медрессе).

Вот и весь багаж "окончившего полный курс" в деревенском медрессе и имеющего звания педагога и главы прихожан.

С таким знанием вступают в жизнь мулла или мугаллим и начинает просвещать народ.

И не удивительно, если мулла, проведший дорогое детство и юность в грязной и душной атмосфере деревенского медрессе за схоластикой и пропитывается насквозь глупым ишанизмом, по выходе-же из него начинает решительно выступать против всего того, что ему кажется новым, затрагивающим его "полезную деятельность."

Жан».

Верхнеуральский листок. 1913. 26 апреля

 

Приложение № 2. Листочки (фрагмент статьи)

 

В номере от 10 августа 1913 г. «сообщалось о смерти мусульманского поэта Акрем Галимова, умершего в гор. Троицке. Покойный состоял сотрудником многих мусульманских изданий и был секретарём местного журнала "Ай-Кап". […] Мы знаем мусульманский мир, так сказать, больше внешне и только потому, что нам приходится сталкиваться с этим миром на деловой почве, на материальных интересах […] Между тем, несомненно, что мусульманская жизнь и мусульманская литература, за последнее время, очень далеко подвинулась вперёд. Мы знаем, что в России издаётся много уже мусульманских газет, журналов, есть литературные мусульманские имена, есть много мусульманских библиотек… Мусульманская молодёжь, несомненно, сильно подвинулась в развитии своём, она стремится к самообразованию и к культурным ценностям. Допустим, что это явление наблюдается больше в городах, но думается, что в заброшенных башкирских сёлах и деревнях тоже вспыхнет огонёк знания […]

Ведь если мы исторически, так сказать, бросим беглый взгляд на прошлое башкирского народа и даже на настоящее – мы – если только можем чувствовать – должны ужаснуться… Царство вековечного голода, унижения, отчаянной нищеты, болезней, дикости!.. Зачем нам говорить, что "всё обстоит благополучно", когда стоит съездить только в ближайшую башкирскую деревню, чтобы узнать всё на месте. Спокойный, трезвый взгляд на вещи гораздо ближе к правде, чем отдалённые гимны о процветании башкирских деревень[5] […]

Я всегда внимательно читаю все корреспонденции о башкирах, которые печатаются в местных и иногородних газетах. Очень хочется именно уловить и составить понятие о целом, о движении жизни, о башкирской среде, в связи с тем, что видел и наблюдал сам, с своей точкой зрения. Есть много правдивого, конечно, в этих корреспонденциях и заметках, но всегда меня бил по душе финал, которым, в большинстве случаев, звучат заметки:

– Башкиры нерадивы… ленивы и беспечны.

Я думаю, что никогда не следует заканчивать панихидой по живым людям потому, во-первых, что забытый народ сейчас нуждается в поддержке, а не в отпевании его, во-вторых, слишком смело будет напирать на "истину" тот, кто на одном, двух случаях построит "истину", которая всем давно известна. В третьих, забывают, что нерадивость, лень и беспечность – великолепные и давние друзья самого русского народа, в огромной волне которого рассосался и башкирский народ… Если даже мы надели на себя пиджаки и галстухи – тем не менее, по привычкам своим, по действиям иногда, которые катятся по Руси изо дня в день, мы далеко оставим за собой "дикую Башкирию", у которой есть будущее…

Размер заметки не позволяет развить мысль и поговорить о башкирах придётся ещё. Очень жаль одно, главное, к которому я хотел подойти: нет ещё хороших русских переводов с лучших образцов мусульманской литературы и бесконечно жаль, что молодой, угасший поэт Акрем Галимов останется не прочитанным нами, русскими. Тем более жаль, что жил и писал он рядом с нами, волновался мыслями о своём народе, он знал его лучше нас. И мысли его оригинальны именно тем, что поэт – дитя своего многострадального народа, у которого тоже брезжут огни…

А. Туркин».

Голос Приуралья (Челябинск). 1913. 15 августа

 

Приложение № 3. «У башкир (путевые наброски)

II. "Излишняя" земля.

 

В том, что башкиры не умеют извлекать для себя выгод из природных богатств легко убедиться, если послушать их же стариков, знающих прошлую и настоящую жизнь башкир.

Во всех тех местах[6], где теперь живут башкиры, были некогда дремучие, непроходимые леса. За каких-нибудь сто лет от этих лесов не осталось ни одного порядочного деревца. Только разве в памяти старых людей сохранилось представление о существовании больших тенистых лесов, исчезнувших точно "сквозь землю".

Впрочем, об этих лесах говорят ещё предания.

В "Агач-Куле" все башкиры от старого до малого верят в рассказы о том, что на том месте, где теперь красуется большое с зеркальной поверхностью озеро, был некогда дремучий лес. Но пришло время и лес этот с шумом стал падать на землю, а на его месте начала просачиваться вода. Говорят даже, что когда лес рушился, – слышен был подземный гул.

Были даже свидетели-башкиры, останавливавшиеся на ночёвку. Им пришлось спасаться бегством. И вот с тех пор в "Агач-Куле" стоит обширное озеро, а не лес. Причём, башкиры и до сих пор извлекают из озера огромной толщины деревья, из которых строят потом крепкие дома.

Самое название "Агач-Куль" обозначает "дерево"и "воду" точно такое-же предание существует и о других озёрах – таково озеро: "Карагай-куль" – что значит "сосна"и "вода". Этих озёр по всей окрестности так много, что они попадаются почти у каждого селения.

Благодаря обилию озёр, климат здесь в летнее время гораздо мягче и влажнее, чем, например, в соседних башкирских волостях. Но за то местность удивительно однообразная. Везде голая равнина, кое-где покрытая мелкой молодой порослью. Были большие леса, но их башкиры выжгли на топливо. О правильном лесном хозяйстве они, конечно, и понятия не имеют. В каких-нибудь несколько десятков лет образовалась плоская унылая равнина.

Особенно однообразна она зимой. Летом местность оживляется озёрами, на которых кишит масса дичи. В ясные солнечные дни на озёрах действительно стон стоит, как говорит мой собеседник, от утиного крика. Но теперь на этой плоской равнине не видно никаких признаков жизни. И замечательно, что это унылое, плоское вполне импонирует бесцветной однообразной башкирской жизни. В параллель с обезличением природы постепенно стирались и все лучшие краски с вольной башкирской жизни.

Было у башкир когда-то и довольство и простор, а теперь наступило что-то до чрезвычайности жалкое. В борьбе за существование они не двинулись вперёд, а как будто, даже шагнули назад.

По крайней мере, таковы первые впечатления: в культурном и экономическом отношениях башкиры стоят ниже самых обнищалых русских крестьян. Голодный год[7] сбросил их вниз ещё на целую ступень. Прежде всего, конечно, пошатнётся их экономическое благосостояние. Этому будет способствовать не только голод, но и тот факт, что башкиры вступили в полосу массовой распродажи своих земель. Башкир поманили возможностью иметь в своих руках столько денег, сколько не было ни у них самих, ни у дедов и прадедов. В действительности-же – это те-же "бусы" и безделушки, на которые европейцы выменивали у индейцев реальные ценности.

Простодушные башкиры продают лучшие свои земли с той наивной мыслью, что вырученные от продажи деньги подкрепят их хозяйство.

В этой их мысли старательно укрепляют не только "благожелатели", округляющие свои владения за счёт башкирских земель, – но и те, которые имеют непосредственное "касательство" к башкирским нуждам.

Одним словом, этот "чёрный год" обещает быть для башкир "чёрным" в полном смысле этого слова.

Многие башкиры должны получить на руки по сто и по двести рублей. Деньги в наше время, конечно, не лишни, но для многих тёмных башкир они представят большой соблазн. По башкирским достаткам и понятиям сто рублей – это такая огромная сумма, от которой у него может кругом пойти голова. И за эти сто рублей у них можно выманить не только половину из земель, но и обратить их в вечную кабалу.

Правда, для того, чтобы поставить на ноги беднейшего башкира после голодной зимы, – надо будет не сто, а пять раз по сто рублей. Но дело в том, что башкир туг в арифметике.

По рассчётам башкира, сотни рублей хватит не только для того, чтобы расплатиться за "весь год" с бакалейным торговцем и купить для скотины корму, но и на то, чтобы хоть раз в жизни задать "народный" праздник для всех правоверных башкир. Пусть тогда на воротах дома висит как можно больше бараньих шкур – в знак особого радушия и гостеприимства хозяина – и пусть вся молодёжь несколько дней подряд веселится, пьёт и ест за счёт и во славу доброго хозяина!

О том-же, что на его долю и на долю его измотавшейся в нужде семьи от ста рублей не останется ни гроша, – башкир и не задумывается.

Не думая о ближайшем будущем, он тем более не способен предвидеть далёкие последствия распродажи "излишней" земли.

А между тем, около этой "излишней" земли уже разгорелись страсти и идёт явная и подпольная борьба, в которую волею судеб вовлечены самые разнородные элементы

В. Г–ов».

Голос Приуралья (Челябинск). 1912. 9 марта.

Опубликовано: Роднов М.И. Башкиры на страницах южноуральских газет начала XX века // Зайнулла Расулев – выдающийся башкирский мыслитель-философ, теолог и педагог-просветитель мусульманского мира: Материалы международной научно-практической конференции (5 – 7 июня 2008 г., г. Уфа) / ФАПО, ГОУВПО Башкирский государственный университет, ИИЯЛ УНЦ РАН. Уфа: РИЦ БашГУ, 2008. С. 234 – 239.