ПЕСЕНКА НИ ПРО ЧТО, ИЛИ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В АФРИКЕОдна семейная хроника
В желтой жаркой Африке, В центральной ее части, Как-то вдруг вне графика Случилося несчастье, — Слон сказал, не разобрав: «Видно, быть потопу!..» В общем, так: один Жираф Влюбился в Антилопу!
Поднялся галдеж и лай, — Только старый Попугай Громко крикнул из ветвей: «Жираф большой – ему видней!»
«Что же что рога у ней, — Кричал Жираф любовно, — Нынче в нашей фауне Равны все пороговно! Если вся моя родня Будет ей не рада — Не пеняйте на меня, — Я уйду из стада!»
Поднялся галдеж и лай, — Только старый Попугай Громко крикнул из ветвей: «Жираф большой – ему видней!»
Папе Антилопьему Зачем такого сына: Все равно – что в лоб ему, Что по лбу – все едино! И Жирафов зять брюзжит: «Видали остолопа?!» И ушли к Бизонам жить С Жирафом Антилопа.
Поднялся галдеж и лай, — Только старый Попугай Громко крикнул из ветвей: «Жираф большой – ему видней!»
В желтой жаркой Африке Не видать идиллий — Льют Жираф с Жирафихой Слезы крокодильи, — Только горю не помочь — Нет теперь закона: У Жирафов вышла дочь Замуж – за Бизона!
… Пусть Жираф был не прав, — Но виновен не Жираф, А тот, кто крикнул из ветвей: «Жираф большой – ему видней!»
1968
* * *
Наши предки – люди темные и грубые, — Кулаками друг на дружку помахав, Вдруг увидели: громадное и круглое Пролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатах Вменяют тарелкам в вину Утечку энергии в Штатах И горькую нашу слюну.
Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! — И святая инквизиция под страх Очень бойко продавала индульгенции, Очень шибко жгла ученых на кострах.
А в спорах, догадках, дебатах Вменяют тарелкам в вину Утечку энергии в Штатах И горькую нашу слюну.
Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой — Тем не менее не радует сейчас: Ктой-то видел пару блюдец над Америкой, Ктой-то видел две тарелки и у нас.
И в спорах, догадках, дебатах Вменяют тарелкам в вину Утечку энергии в Штатах И горькую нашу слюну.
1968
ПЕСНЯ РЯБОГО
На реке ль, на озере — Работал на бульдозере, Весь в комбинезоне и в пыли, — Вкалывал я до зари, Считал, что черви – козыри, Из грунта выколачивал рубли.
Не судьба меня манила, И не золотая жила, — А широкая моя кость И природная моя злость.
Мне ты не подставь щеки: Не ангелы мы – сплавщики, — Недоступны заповеди нам… Будь ты хоть сам бог Аллах, Зато я знаю толк в стволах И весело хожу по штабелям.
Не судьба меня манила, И не золотая жила, — А широкая моя кость И природная моя злость.
1968
ОХОТА НА ВОЛКОВ
Рвусь из сил – и из всех сухожилий, Но сегодня – опять как вчера: Обложили меня, обложили — Гонят весело на номера!
Из-за елей хлопочут двустволки — Там охотники прячутся в тень, — На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота — На серых хищников, матерых и щенков! Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками Егеря – но не дрогнет рука, — Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций, — Видно, в детстве – слепые щенки — Мы, волчата, сосали волчицу И всосали: нельзя за флажки!
И вот – охота на волков, идет охота, — На серых хищников, матерых и щенков! Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры, — Почему же, вожак, – дай ответ — Мы затравленно мчимся на выстрел И не пробуем – через запрет?!
Волк не может, не должен иначе. Вот кончается время мое: Тот, которому я предназначен, Улыбнулся – и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота — На серых хищников, матерых и щенков! Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел — За флажки, – жажда жизни сильней! Только сзади я радостно слышал Удивленные крики людей.
Рвусь из сил – и из всех сухожилий, Но сегодня не так, как вчера: Обложили меня, обложили — Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота — На серых хищников, матерых и щенков! Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
1968
|
