Глава седьмая. На закате Антон припарковал машину в некотором отдалении от дома Володи

На закате Антон припарковал машину в некотором отдалении от дома Володи. Для конспирации он надел спортивную куртку с капюшоном. Зайдя через калитку со стороны леса, там, где не было будки охраны, они с Анжеликой легко пробрались в дом. Володиной машины не было, очевидно, он уехал по делам, рабочие тоже ушли. Дом, привычный дом, был Анжелике родным, но уже немного чужим, как школа после выпускного. Голые стены, лестница, мебель в целлофане как бы говорили ей: «Мы тебя пока помним, но это больше не твое место». Она вздохнула и направилась на второй этаж в кабинет Володи, где за портьерой в стене пряталась ниша, а в ней сейф. Под диктовку своей возлюбленной Антон ввел код, открыл его и увидел коричневый чемоданчик-дипломат.

— Бери, что смотришь, — сказала Анжелика.

Через пять минут они уже заводили машину. А еще через полтора часа Анжелика водрузила чемоданчик на стол и с мурлыканьем открыла его. Драгоценностей внутри не было. Взорам новобрачных предстало несколько слоев аккуратных пачек 500-евровых купюр в банковских упаковках, на каждой из которой значилось «50 000».

— Это что? — удивился Антон.

— Это, Антон, деньги, — произнесла Анжелика.

— Ммм, а где свинка?

Анжелике на ум пришла фраза «деньги не пахнут», и она удивилась глупости этой фразы. Деньги пахли, и еще как! Они пахли бумагой и типографской краской, кожей чемоданчика, а если принюхаться, что Анжелика и проделала, можно было учуять запах моря, шампанского, трюфелей и даже вековую сырость старинного замка....

— Видимо, мы взяли другой чемодан. Но это лучше, чем свинка, — подытожила она. — Поверь мне, я в этом разбираюсь. Тут миллиона два евро. Это много свинок, целое стадо свинок!

— Но это же не твои деньги, верно?

— Теперь мои. — Анжелика захлопнула чемодан и посмотрела на Антона так, как будто он фашист, собирающийся отнять у нее младенца для фашистских опытов. — Мои! Должна же я после развода хоть что-то получить?

— И это не воровство?

— Любимый, не кипишись. Нас никто не видел. Мы можем завтра же уехать в Монако, забыть про это убожество, — она обвела рукой минималистичный интерьер студии, — начать новую жизнь. Никто никогда не узнает. Ты понимаешь, как нам повезло?!

Но Антон не был готов разделить с Анжеликой трактовку этого события как везение. К тому же он слегка обиделся на убожество. То, что произошло два часа назад, являлось типичным воровством, кражей со взломом. И вместо Монако, пляжей и замков ему мерещились Воркута, тундра и барак.

— Это надо вернуть, — твердо сказал он.

— Любимый, тебе мозг надо вернуть, не знаю уж, где ты его оставил. Во-первых, ты не сможешь этого сделать — Вован уже, наверное, дома. Во-вторых, попробуй для начала отними.

Анжелика была крупной женщиной, но Антону никогда не приходило в голову оценивать ее физическую силу. Сейчас она стояла перед ним, как Родина-Мать — высокая, мощная, готовая к праведной битве. Стояла, сверкая глазами, грозно шевеля ноздрями и улыбаясь....

— Антон, — рассудительно сказала Анжелика. — Ты малахольный, хоть и художник. Твое дело — рисовать, писать стихи. А хозяйство, — она похлопала по чемоданчику, — предоставь уж мне. Так и будем жить. Согласен?

— Это преступление, — упрямо пробормотал художник. — Нас посадят в тюрьму. Тебе хорошо, ты сильная, знаешь тюремные слова — «не кипишись», «малахольный»… А мне в тюрьму нельзя.

Анжелика ничего не ответила, встала, подошла к Антону, внимательно, как хозяйка собаку, осмотрела его с головы до ног и заключила в свои тяжелые объятия. Объятия сопровождались поцелуем такой силы, что Антону показалось, будто Анжелика хочет его проглотить. Влечение к ней было еще свежо, поэтому дискуссия на морально-этическую тему кончилась в спальне.

Обхватив Антона руками и ногами, Анжелика уснула богатырским сном. Но ему не спалось. Он крутил в голове эту ситуацию так и сяк, честно пытался примерять на себя образ безнаказанного похитителя, прожигающего жизнь в Монако, но совесть потомственного интеллигента неизменно возвращала его в Воркуту. Ему казалось, что он лежит в бараке на нарах, фонарь на вышке освещает холодным светом стену, а в объятиях его сжимает не Анжелика, а… Антон вскочил с кровати и побежал в ванную. Умывшись холодной водой и посмотрев на себя в зеркало, он понял, что будет дальше.