М.Ф. Титоренко, доктор исторических наук, г. Краснодар О.Г. Шкилёва, г. Черкесск

В российской и региональной системе образования под веянием эпох, государственной идеологии, внутренних механизмов исторических процессов исследователи в разные годы выявляли интересные, порой уникальные моменты. Тем не менее, в этой мощной и многогранной сфере осталось много «белых пятен», представляющих интерес в историческом, образовательном, общественно-политическом смысле.

Чтобы понять, как шёл процесс становления и развития образования на Кубани, необходимо сделать небольшой экскурс в историю России. В начале ХIХ в. в стране широкое распространение получили ланкастерские школы (школы взаимного обучения), в которых декабристы обучали грамоте солдат, одновременно вели среди них политическую пропаганду. Эти школы вскоре были запрещены.

Значительный шаг вперёд в сфере образования сделал Александр I, считавший просвещение одной из основных задач государства. По указу императора в 1802 г. было создано Министерство народного просвещения, определены его функции и основные задачи. С 1801 по 1804 гг. число высших учебных заведений в России увеличилось с одного до шести.

Под руководством опытного реформатора графа П. Заводовского – министра просвещения – разработаны единые «Правила народного просвещения» и положение «О заведении училищ». При министерстве было образовано Главное правление училищ (Комитет), состоявшее из компетентных и преданных делу просвещения людей.

Одним из первых начинаний Комитета стало деление территории России на шесть учебных округов (Московский, Петербургский, Белорусско-Литовский – в других источниках Виленский – польский), Дерптский (немецкий), Харьковский, Казанский. Юг России вошёл в состав Харьковского округа.

В 1803 г. в Екатеринодаре. открылась 1-я войсковая школа. Наказной атаман Бурсак, не очень доверяя местным грамотеям, специально выписал из Московского университета студента Иванченко и гимназиста Полякова для преподавания наук в этой школе. В следующем году на базе войсковой школы открылось войсковое училище. Его смотрителем стал протоиерей К.В. Россинский – «самый деятельный поборник просвещения в Черномории» (Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 746.).

В войсковом училище «дела казаки повели на собственные средства». Это учебное учреждение «имело свою собственную библиотеку, состоявшую из 155 книг и 10 томов Древней истории Голеня (по тем временам это было очень много).

31 августа 1803 г. вышел указ Военной Коллегии и Военного Министерства «О предоставлении Черноморского войска к производству в хорунжие грамоте умеющих». При всех «доблестях и достоинствах» неграмотные казаки не могли получить офицерского чина. Для укрепления дворянского сословия армейскими чинами жаловали лишь богатых, грамотных и преданных царскому правительству старшин (Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце ХVIII – первой половине ХIХ века. – Краснодар, 1993. С. 28.).

От полковых и линейных командиров требовалось знание «грамоты в такой степени, чтобы могли представлять начальству письменные донесения о команде им порученной, делать сношение по службе, вести приход и расход провианта, денег и вещей и отдавать положенный отчет» (ГАКК. Ф. 670. Оп. 2. Д. 22. Л. 226.). Для получения офицерского чина надо было сдать экзамены. «Производящий испытание предлагал экзаменующемуся для чтения в присутствии своём печатную книгу и потом четкою рукою написанную рукопись. Если держащий испытание мог читать оную понятно и без замедления, то почитался в чтении твердым».

По чистописанию требовалось переписать около страницы из книги или рукописи без многих грубых ошибок, письмоводству – ясно и правильно излагать в письме свои мысли. Знание счетоводства заключалось в том, чтобы «некоторую сумму и некоторое количество провианта записать в приход, затем якобы изъять и записать в расход». Кроме того, армейские чины сдавали экзамены по выправке, ружейным приёмам, стрельбе в цель, ротному, батальонному и стрелковому учениям, гарнизонной службе (ГАКК. Ф. 670. Оп. 2. Д. 22. Л. 226-об.–227.).

Важным законодательным актом в сфере народного образования стал университетский устав, утверждённый 5 ноября 1804 г. В его основе – принципы бессословности и бесплатности обучения, единство всех ступеней образования (Колягин М.Ю., Савина О.А., Тарасова О.В. Организация народного образования в России (первая половина ХIХ в.) // Начальная школа. 2004. № 4. С. 120.). Вместо отставных военных, ранее назначаемых директорами учебных заведений, университеты стали готовить руководителей средних и низших учебных заведений. Впервые в России вводилась государственная система преемственно связанных между собой учебных заведений, появились единые планы. Каждое нижестоящее заведение готовило к поступлению в последующее. В губернских городах открывались четырёхклассные училища, приближающиеся по своему типу к средней школе. Детей крепостных крестьян в гимназии принимать запрещалось.

Становление и развитие образования на кубанской земле шло в русле общих российских веяний. Учебные заведения пользовались теми же учебниками и пособиями, что и остальные регионы России. Образовательные процессы набирали обороты. Реформа народного образования, проведённая в начале ХIХ в., послужила своеобразным толчком к открытию школ. Различные общества способствовали распространению просвещения и содержали учебные заведения за свой счет.

Кубанские казаки в 1805 г. пожертвовали на развитие войскового училища 4376 р. (ГАКК. Ф. 1547. Оп. 1. Д. 105. Л. 37, 36.). В содержании училищ на Кубани принимали участие войско, приходы, частные лица, в очень слабой мере – казна (Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 751.).

В 1805 г. в России впервые стали брать плату за обучение (из-за скудности заработной платы учителей, сложности содержания учебных заведений). Считалось, что родители, «внося плату за обучение, станут принуждать своего ребенка прилежнее учиться». Министерство просвещения устанавливало плату за обучение в зависимости от местных обстоятельств, в приходских училищах 5 р., уездных – 10, гимназиях – 15 (См. МПН. – СПб., 1875. Т. 1.; Пашаев А.Х. Очерки истории начального образования на Кавказе в ХIХ – начале ХХ веков. – Баку, 1991.). Малообеспеченные ученики от платы освобождались.

В 1806 г. в Петербурге открыт педагогический институт с несколькими факультетами, в целом число гимназий по России достигло 42, уездных училищ – 405. Значительно увеличился отпуск средств на нужды учебных заведений: на каждый университет выделялось по 130 000, гимназию – до 6 500, училище – до 1 600 р. Это были самые продуктивные годы в истории образования России (Корнилов А.А. Курс истории России ХIХ века. – М., 1918. С. 76.). Через четыре года бюджет Министерства народного просвещения уменьшился почти в 4 раза. Большей частью новые учебные заведения открывались на пожертвования или частные сбережения граждан.

С 1808 г., согласно царскому указу, крестьянским детям запрещалось поступать в гимназии и университеты, была увеличена плата за обучение в приходских и уездных училищах. В учебных заведениях основным предметом стал Закон Божий, для его преподавания готовили специалистов в университетах. К 1809 г. в гимназиях обучалось 2 838 человек.

На Кубани в это время путь к образованию в значительной степени «лежал через школу приходского дьяка и через писарню земского повытья, где робкое детское перо погружалось в обломок бутылки, заменявшей чернильницу. От цветущей долины первых игр детства до чернильной вершины войскового Парнаса считалось три поприща: грамотка, часословец и псалтырь» (Попко И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. – СПб.,1858. С. 96.). Через служителей культа познавали «государеву политику», нравственность, учились бороться с дурными помыслами, уважать власть, отвечать за свои поступки, анализировать собственное поведение, делать выбор между добром и злом.

Должностные лица на Кубани уделяли образованию пристальное внимание, что ускоряло открытие учебных учреждений. В 1810 г. в Черномории действовали 10 приходских школ и войсковое училище – это значительно превышало количество учебных заведений на тот период в центральной России (Кубанские станицы. – М., 1967. С. 287.). В соседней области Войска Донского, «более многочисленного, богатого и обжившегося, сравнительно с черноморским казачеством, было в то время только 3 приходских училища» (Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 750.).

В 1811 г. для подготовки государственных служащих из числа дворян по инициативе Александра I был открыт Царскосельский лицей; для Юга России при Харьковском университете открылся педагогический институт. В него принимали лиц, имеющих законченное университетское образование. Подготовка учителей сводилась к знакомству «с педагогическими и дидактическими правилами», посещению учебных занятий опытных преподавателей, чтению пробных лекций и проведению показательных уроков.

Практическое значение педагогической теории недооценивалось. Возможности для самообразования и реализации творческого потенциала педагога были ограниченными, вследствие чего «искренне преданный своему делу учитель охлаждался и впадал в рутину» (Каптерев П.Ф. История русской педагогики. – Пг., 1915. С. 265.). Для подготовки руководителей учебных заведений в педагогическом институте была утверждена особая кафедра.

В 1812 г. Министерство народного просвещения издало постановление, согласно которому запрещалось принимать в наставники и домашние учителя иностранцев, «не прошедших испытания в умственных и нравственных качествах». Ответственность за невыполнение данного постановления возлагалась в равной степени на родителей, «принявших в свой дом иностранца без аттестата», и на лиц, «вступивших противозаконно в обязанности гувернёра» (Сборник постановлений по МНП. Т. 1. – СПб., 1875. С. 776.).

В том же году началось изгнание самообучения на Кубани. Были открыты школы в Тамани, Щербиновке, станицах Брюховецкой и Гривенской, к 1819 г. – в ст. Роговской, Темрюкской, Медведовской, Куровской, Леушковской и Пластуновской (Пашаев А.Х. Очерки истории начального образования на Кавказе в ХIХ – начале ХХ веков. – Баку, 1991. С. 20.). Процесс искоренения самообучения был длительный. «Легче было выгнать многочисленных врагов из России, чем заставить черноморского казака отказаться от векового обычая учиться грамоте и письму по собственному разумению и без всякой опеки со стороны» (Щербина Ф.А. Указ. соч. С.747.). В сфере народного образования в дореформенный период «разрешалось корректировать программу курса в соответствии с местной спецификой» (Кумпан Е.Н. Миссионерская деятельность русской православной церкви на Северо-Западном Кавказе (вторая половина ХIХ – начало ХХ в.) // Голос минувшего. 2004. № 3–4. С. 18.).

Обучение грамоте передавалось «преемственно от одних лиц к другим; посредниками этой преемственности были лица духовного сословия, местные грамотеи и писари». Специфические черты в образовании определялись народными традициями (Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 744.). Просвещением и образованием «в народе» нередко занимались люди, для которых дело обучения грамоте было основной профессией. «Учили по азбуке, часослову, псалтыри, использовали и произведения устного народного творчества» (История педагогики / Под ред. М.Ф. Шабаевой. – М., 1981. С. 119.). Нередко в школах учительствовали писари, солдаты, «люди в педагогическом отношении никуда не годные и подчас вредные в воспитательном отношении» (КОВ. 1878. № 49.).

Как «вид частного учения» широкое распространение получило домашнее образование. На дому могли обучаться большей частью представители «просвещённого меньшинства» (дворяне, чиновники). Домашние учителя в частных домах занимались с детьми одного семейства. Такое образование имело характер «индивидуальный, приноровленный к личности учащегося, и тем самым отличалось от учения в школах, будь то школы правительственные или частные» (Сергеева С.В. Домашнее образование в России в первой половине ХIХ в. // Педагогика. № 7. 2003. С. 88.).

Домашнее образование, как правило, осуществляли священнослужители, преподаватели высших учебных заведений, студенты российских университетов и духовных академий, выпускники гимназий и пансионов. Испытание на звание домашнего учителя проводилось в университетах или лицеях; где не было университетов, – в гимназиях. С этой целью создавался специальный комитет из профессоров, который решал вопрос о пригодности претендента на звание домашнего учителя. Без испытаний это звание получали вышедшие в отставку штатные учителя, преподававшие не менее трёх лет в гимназиях и равных им учебных заведениях.

Право на приобретение звания домашнего учителя имели гражданские чиновники и отставные военные. От лиц податного сословия, изъявивших желание сдать экзамен для получения звания домашнего учителя, требовался «увольнительный вид от общества» (Сергеева С.В. Домашнее образование в России в первой половине ХIХ в. // Педагогика. № 7. 2003. С. 90.). Домашние наставники и учителя считались состоящими на действительной службе по ведомству Министерства народного просвещения.

При обучении на дому пользовались книгами и пособиями, одобренными государственной системой образования. По желанию родителей домашние педагоги могли пользоваться и другой литературой, но обязательно разрешённой цензурой и не имевшей «вредного влияния на нравственность, народное чувство и вообще на образ мысли воспитываемого юношества» (ЖМП. Ч. III. Д. 1. – СПБ., 1834.).

Образовательный уровень домашних учителей был различным. В правовом и материальном отношении их положение было хуже, чем учителей гимназий. Наличие домашних учителей способствовало повышению образовательного уровня народов России.

В 1816 г. министром народного просвещения России стал князь А.Н. Голицын, руководивший до того Библейским обществом в России. Через год по его проекту Министерство народного просвещения было преобразовано в Министерство духовных дел и народного просвещения. Основной задачей Министерства стало внесение в дело просвещения религиозных аспектов. В университетах курс политической экономии строился на основании истин Священного писания. Студентов заставляли и маршировать, и петь хором молитвы. Провинившихся сажали в карцер, надевали на них дощечки с надписью «грешник», после чего они должны были приносить покаяние.

В 1819 г. во всех российских университетах были учреждены кафедры богопознания и христианского учения, введены курсы богословия. В начальных школах – по предложению московского митрополита Филарета – было запрещено изучение книги «О должностях человека и гражданина»; из курса уездных училищ исключили начала естественной истории, сократились курсы географии и истории.

В том же году начался сбор пожертвований в Екатеринодаре для устройства гимназии. В феврале было собрано 23 332 р. 80 к. «Есаул Бондаревский пожертвовал в пользу гимназии дом, стоящий 4 000 р., и наличными деньгами 1 555 р. Министр финансов, по предложению Министра народного просвещения, со своей стороны, ассигновал на Черноморскую гимназию штатную сумму в 5 800 р. Гимназия была открыта 1 октября 1819 г.» (Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 768, 752, 753.). Директором гимназии назначен войсковой протоиерей К.В. Россинский.

В основе профессионального образования лежало обучение основам наук. Систематизированных педагогических знаний программой не предусматривалось. Учёные степени присваивались в университетах. Сначала была установлена комбинация «кандидат» – «магистр» – «доктор наук». В 1819 г. она дополнена компонентом «действительный студент». Этого звания удостаивались прошедшие полный университетский курс и получившие «надлежащий аттестат» (Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи и ХVIII в. – 1917 г. – М., 1994.). Студенты, желающие работать учителями в городских училищах, имели право за счет казны оставаться ещё на один год при училище – для подготовки к поступлению в учительский институт (Матвеев О.В. Кубанское Александровское реальное училище в Екатеринодаре (1880–1917 гг.) // Краснодару – 200 лет. – Краснодар, 1993. С. 109–110.).

В провинциальных учебных заведениях в начале ХIХ в. дворянских детей было мало (их обучали на дому частные учителя). «К концу двадцатых годов в Черномории числилось уже 11 училищ. По тем временам такое количество школ считалось своего рода роскошью. Энтузиасты народного просвещения на Кубани – К.В. Россинский и В.Е. Толмачев. Обучалось грамоте – в основном, в Черномории – уже свыше 300 человек.

В сравнительно короткие сроки по всей стране «каждый церковный приход или два прихода вместе, судя по числу прихожан и отдалению их от жительств, имели, по крайней мере, одно приходское училище», подчинялись священнику и одному из почётных жителей (ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 74. Л. 62.).

Церковно-приходские школы (училища) предназначались для начального обучения детей и взрослых; учительские – для подготовки учителей начальных школ. К начальным учебным заведениям относились школы грамоты, церковно-приходские и воскресные школы. В них обучались дети казаков и иногородних. С разрешения епархиального архиерея в училища принимались дети лиц «инославного или иноверного исповедания», раскольников и сектантов.

Курс обучения в церковно-приходских школах – от 3 до 5 лет. Занятия начинались в разное время, продолжались неодинаковое число месяцев. Приходские школы существовали за счёт средств местных церквей, приходских обществ, епархиальных училищных советов и их отделений. Предпочтение во всех учебных заведениях отводилось Закону Божьему. «Законоучители стремились придать своему преподаванию практический характер, с каковою целью обращали серьёзное внимание на борьбу с распространёнными в приходе суевериями… С особою настойчивостью старались раскрывать детям положительное учение православной церкви в противовес раскольническим и сектантским нелепостям и бредням» (Отчет о состоянии школ церковно-приходских и грамоты Ставропольской епархии за 1903 – 1904 учебный год. – Ставрополь, 1905. С. 17.).

Уроки, переводные и выпускные экзамены во всех учебных заведениях начинались с чтения молитв. На всех этапах обучения делался упор на «развитие и укрепление христианского чувства любви к Богу и ближнему, при всяких случаях применялась религиозная истина к жизни самих детей» (ГАКК. Ф. 677. Оп. 1. Д. 29. Л. 12.). Святейший Синод следил, чтобы «сие произведено было в действие без малейшего ущерба для священников и прихожан» (ГАКК, Ф. 250. Оп. 2. Д. 74. Л. 64.).

Церковь издавала небольшие брошюры для родителей по воспитанию детей, придерживалась принципа: «чему научен в детстве, что будет ребенок видеть и слышать, то и останется с ним на всю жизнь» (Христианское воспитание детей. – М., 1905. С. 8.). Священнослужители учили детей «не развивать чревоугодие, укреплять мускулы, больше трудиться», обращали внимание на развитие ума, воли и сердца, воспитание совести.

Учащихся знакомили с предварительными понятиями о географии вообще и частями света. История начиналась с краткого изучения истории населённого пункта и русской истории, арифметика – с нумерации, решения практических задач и ведения счетов. В курс обучения входили церковное пение, церковно-славянская грамота, русский язык, письмо, начальная арифметика, рукоделие. На уроках рукоделия вязали чулки, шерстяные фуфайки, детские шапочки, кроили и шили бельё, платья, бешметы (КОВ. 1877. № 26.). Окончившие одноклассные начальные и двухклассные окружные школы, получали право поступать соответственно во 2-й и 4-й классы гимназий.

При уездных училищах открывались дополнительные курсы по судопроизводству, торговле, бухгалтерии, сельскому хозяйству и садоводству, механике, технологии, важнейшим правилам архитектуры.

Значительное место отводилось изучению отечественного и славянского языков. «Язык был и остаётся самой живой, самой обильной и прочной связью, соединяющей отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое историческое живое целое… Пока жив язык народный в устах народа, до тех пор жив и народ. Язык является величайшим народным наставником, учившим народ тогда, когда не было ещё ни книг, ни школ, и продолжающим учить его до конца народной истории» (Ушинский К.Д. Родное слово. – М., 1988. С. 11.). На уроках отечественного языка учили «плавно и толково» читать «Родное слово». Знание славянского языка предполагало сознательное чтение Евангелия, умение передавать содержимое.

Учебные программы разрабатывались училищным советом и Святейшим Синодом, утверждались Министерством просвещения. Общепринятым учебником по Закону Божьему долгие годы была книга епископа Агафадора, более других «соответствующая программе и наиболее доступная для детского понимания». Для классного чтения – «Родное слово» Ушинского, букварь Тихомирова, «Первая учебная книжка» Паульсона, «Наш друг» барона Корфа, «Книга для первоначального чтения» Водовозова.

Методическим руководством к обучению отечественному языку служила «Русская грамота» Добровольского, славянскому – «Первая учебная книга церковно-славянского языка» Грушевского, а также пособия «Начатки детского школьного обучения» Дистверга, «Мир в картинках» Яблонского и картины Семёнова. В учебниках печатались азбука, нравоучительные изречения, заповеди, притчи, поговорки и пословицы, формы деловых бумаг, потешные листы; рассказывалось, как вести себя в церкви, за столом, при встрече со старшими, имелась специальная глава «Об игрании».

В уездных училищах преподавали «грамматику российского и местного (польского, немецкого и прочих) языков», сокращённый курс географии и истории, основы геометрии и естественных наук, «давали практические знания, полезные для местной промышленности, потребностей края и личных нужд». Училища нескольких соседних губерний составляли особый учебный округ, подведомственный одному из членов Главного Правления училищ, и содержались «из доходов городских обществ».

Гимназии и прогимназии в губернских городах находились «под непосредственным ведением и управлением губернского директора училищ». В них изучали «изящные науки», языки – латинский, французский, греческий, немецкий, логику, «основания чистой математики, механику, гидравлику и иные части физики, сокращённую естественную историю, географию, историю политической экономии и коммерции, гражданские обязанности и сочинения…, содержались гимназии за счет Приказов Общественного Призрения, с достаточным дополнением из казны, если потребуется» (ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 74. Л. 64об.).

«Науки высшей степени, нужные во всём пространстве, для всех знаний и разных родов государственной службы», преподавали в университетах. Способы и предметы преподавания определялись общим собранием профессоров и представлялись на усмотрение попечителю. Профессоров богословия утверждал Святейший Синод. Большинством голосов от нескольких факультетов университета на определённое время избирался старейшина (деканус). Старейшины всех отделений, общее университетское собрание и Главное Правление училищ избирали председателя правления – ректора (ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 74. Л. 64.).

Студенты университета получали степень кандидата и соответствующую выплату. Положенное число кандидатов наполнялось преимущественно казёнными воспитанниками. За работу учебных заведений перед Министерством народного просвещения отвечал губернский директор училищ, он через губернатора решал вопросы с Земскими Правительствами по их благоустройству.

Для воспитанников старших классов гимназий официально были введены телесные наказания – применялись они в случае крайней необходимости и с согласия родителей. Наказывали гимназистов за обман, «грубые ответы учителю или ослушание», «за курение табаку после запрещения», «за грубость и неуважение к репетитору», «за постоянную лень», «за частое нехождение в классы» (ЖМНП. № 11. 1858. С. 46.).

Самообучение и школьная инициатива на Линии не преследовались, в отличие от Черномории; видимо, в силу того, что грамотных в Верхнем Прикубанье было мало. На Линии было «много хороших боевых офицеров, но она бедна офицерами, сведущими в письмоводстве».

«Брожение умов» ставило перед правительством проблему поиска путей идеологического влияния на жизнь общества. В середине 30-х годов была выработана официальная идеология: самодержавие, православие, народность, которые, с одной стороны, должны были сохранить политическую и социальную стабильность, с другой – составить нравственную основу воспитания в обществе и стать «последним якорем в спасении России» (Зезина М.Р., Кошман Л. В., Шульгин В.С. История русской культуры. – М., 1990. С. 189.).

В 1828 г. принят «Устав гимназий и училищ уездных и приходских, состоящих в ведомстве университетов: Санкт-Петербургского, Московского, Казанского и Харьковского». Уставом предусматривалось создание единой системы управления начальными и средними учебными заведениями. Его отличительная черта – разрыв между уездными училищами и гимназиями. В уставе нашёл отражение принцип: «Каждому сословию свой уровень образования. Приходские училища – низшему сословию, уездные – детям купцов, ремесленников и «прочих городских обывателей», гимназии – для детей дворян и чиновников» (Пашаев А.Х. Очерки истории начального образования на Кавказе в ХIХ – начале ХХ веков. – Баку, 1991. С. 28.).

Начало ХIХ в. характеризовалось поиском форм и методов проведения национально-просветительской политики в рамках становления всей школьной системы в России. С образованием Кавказского линейного войска (1832) появились первые официальные школы (училища) на Линии. Находились они при полковых правлениях и назывались полковыми. В полковых школах присутствовало фронтовое обучение, преподавали Закон Божий, русскую грамматику, чистописание; наряду с ними существовали и частные школы.

В 1833 г. министром народного просвещения стал С.С. Уваров – человек образованный, инициативный. По его мнению, вооружать нацию знаниями необходимо было в той мере, в какой это требовалось для технических нужд государства. Необходимо охранять публику от проникновения в умы зловредных политических идей (Корнилов А.А. Курс истории России ХIХ века. Петербург, 1918. С. 175.). Образование должно быть «с глубоким убеждением и теплой верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия отечества» (Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П.Погодина. Т. IV. – СПб., 1910. С. 83.).

В 1835 г. принято Положение об учебных округах, согласно которому университеты освобождались от управления гимназиями и училищами. Во главе этих учебных заведений утверждались попечители. Они имели прямой выход на Министерство народного просвещения.

С 1836 г. при уездных училищах и гимназиях стали открываться реальные отделения. Для средней школы установили жёсткую классическую систему преподавания, предусматривающую обязательное изучение 1–2 древних языков, специальное обучение начиналось с IV класса. В 1837 г. Николай I подчеркнул, что образованием юношества должны заниматься училища, ведомства министерства народного просвещения, а также школы при полковых штабах и линейных батальонах (Моздалевский Л. Н. Ход учебного дела на Кавказе с 1802 по 1880 год. – Тифлис, 1880. С. 23.).

Путем слияния Закавказского края и Кавказской области (1844) было образовано Кавказское наместничество. Первым наместником нового территориального образования и Главнокомандующим отдельным Кавказским корпусом назначен граф М.С. Воронцов. Учебные заведения Кавказского линейного войска по хозяйственной части находились в ведении войскового начальства, по учебным вопросам и преподавательским кадрам – в юрисдикции Кавказского учебного округа. Гимназии, с подведомственными им низшими училищами, составляли Дирекцию училищ, подчинялись непосредственно попечителю Кавказского учебного округа и содержались за счёт войсковой казны с некоторой добавкой из станичных доходов.

Стремление к светскому образованию росло. За счёт войсковой казны содержали из числа дворян: «10 воспитанников в отделении восточных языков при Новочеркасской гимназии, Харьковской гимназии и тамошнем университете – 5, одной из С.-Петербургских гимназий – 2, в военно-учебных заведениях – 14, инженерном училище – 1, лесном институте – 2, горном – 1, институте корпуса путей сообщения – 1. Всех учащихся с Кубани в заведениях войска и на стороне было в среднем 600 человек, все казачьего сословия…

Базовыми учреждениями для подготовки молодежи к учительской профессии, обучению в университетах и других высших учебных заведениях были гимназии. Приём учащихся осуществлялся раз в год, учебный год длился 11 месяцев. Почётные граждане и купцы жертвовали гимназиям солидные средства, выделяли помещения.

В 1845 г. Кавказское линейное войско было разделено на бригады, вместо полковых школ появились бригадные. «Система образования и её насадители отличались грубостью. С учителями ни сам смотритель училища, ни войсковая администрация не церемонились… На плоды просвещения смотрели довольно прозаически. И учащиеся, и родители не придавали серьёзного значения полному курсу обучения в училище. Лишь только школьник научался с грехом пополам грамоте и письму, как немедленно стремился на службу. Грамотный получал на службе лучшее место и скорее, чем неграмотный, производился в чин» (Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 746.).

С 1848 г. училища Кавказского линейного войска по распорядительной и хозяйственной части перешли в ведение войскового начальства, по учебным вопросам и преподавательским кадрам – под юрисдикцию Кавказского учебного округа (Шкилева О.Г. Становление и развитие образования на Кубани // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Традиционная народная культура и этнические процессы в многонациональных регионах Юга России». – Астрахань, 2006. С. 267.). Управлял учебным округом попечитель В.Н. Семенов, он же был членом Совета Главного управления Кавказским краем. При попечителе существовали комитеты по созданию методических руководств и цензурный. В.Н. Семенов подчинялся наместнику, наблюдал за исполнением правил обучения, особое внимание обращал на преподавание русского языка на окраинах России, определял уровень знаний воспитанников, претендовавших на дальнейшее обучение в высших учебных заведениях (Пашаев А.Х. С. 74.).

После революционных потрясений 1848 г. была усилена цензура за деятельностью учебных заведений. Резко сократилось число студентов в университетах, кроме медицинского и богословского факультетов. Закрылись кафедры философии, истории, метафизики. Студентов и профессоров отдавали в солдаты, подвергали исправительным наказаниям. С 1849 г. в специальных классах вместо древних языков стали изучать русское законоведение. Основная цель этого курса – подготовка к службе.

В университетах всё острее ощущалось «боевое оппозиционное настроение, которое развилось к этому времени в обществе». Значительная часть власти была сосредоточена в руках попечителей университетов. При их непосредственном участии сократилось число вольнослушателей в университетах, студентам запретили создавать собственные организации, издавать газеты и журналы, участвовать в общественной жизни.

Министр народного просвещения России (П.А. Ширинский-Шихматов) в 1851 г. предложил Николаю I преобразовать реальные училища в промышленно-ремесленные школы с законченным образованием, отменить обязательное обучение детей в начальных училищах и не взимать с них плату за обучение, освобождать общины, желающие открывать учебные заведения, от налогов. Для желающих получить университетское образование предлагалось обучение в гимназиях с углубленным изучением древних языков, для лиц, готовящихся к гражданской службе, – законоведение, для тех, кто хотел посвятить себя военной службе, основным предметом была математика. Эти предложения в большинстве своём были одобрены правительством.

Несмотря на заметный прогресс в развитии образования, по всей России стало сокращаться число учебных заведений и учащихся. На Кубани ситуация с образованием была лучше. На имя наказного атамана Кубанского казачьего войска Г.А. Рашпиля пришло письмо Директора училищ о возрождении бывшей гимназии на базе уездного училища (1847). Атаман вник в существо данного вопроса. Более того, внёс дельные замечания: предложил ввести в программу изучение черкесского языка, устроить при данной гимназии пансион на 105 человек, настоял на пользе полноценного непрерывного гимназического образования в «родных пенатах» (Клочков О.Б. Вклад генерала Г.А. Рашпиля в развитие образования на Кубани в середине ХIХ века // Материалы северокавказской научной конференции «Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2005 год». – Краснодар, 2006. С. 373, 374.).

17 апреля 1851 г. состоялось открытие гимназии в Екатеринодаре. Для её размещения атаман предоставил свой дом. «Новая гимназия была детищем Г.А. Рашпиля. По его мысли она была организована, открыт при ней пансион. Войсковой атаман придал программе гимназии и занятиям характер учреждения, приспособленного к нуждам населения». Сверх обычного министерского курса в ней преподавались военные науки, стрельба, фехтование, верховая езда (Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. – Екатеринодар, 1913. С. 762.).

В 1853 г. при Полтавском и Уманском окружных училищах открыты пансионы для 20 воспитанников. Преимуществом при поступлении пользовались дети погибших или умерших офицеров, круглые сироты в возрасте 8–13 лет, которые обучались бесплатно. Своекоштные воспитанники платили по 90 р. в год серебром. В высших четырёхклассных училищах срок обучения с подготовительным классом составлял 5 лет. Выпускники, окончившие училища с отличием, имели право на службу по второму разряду. При Г.А. Рашпиле в окружных училищах – Полтавском и Уманском были учреждены пансионы, выделены места для детей горцев. При двухклассных училищах открывались специальные курсы земледелия, садоводства, торговли.

В 1859 г. полковое училище открыто в станице Сторожевой; в нём обучалось 50 мальчиков, из них 30 содержались за счет родителей, 10 сирот и неимущих – за счёт войска. На учебные пособия из войсковых сумм ежегодно отпускалось по 25 р. серебром (ГАКК.Ф. 249. Оп. 1. Д. 2380. Л. 120.). В том же году открылись первые женские училища, несколько гимназий, сначала четырёхклассных, потом – шестиклассных. Их взяла под своё покровительство императрица Мария Александровна. Программы женских учебных заведений в большей степени соответствовали курсу реальных гимназий. Лучшим считалось в те годы Ставропольское женское училище.

С середины ХIХ в. под контролем духовных и светских правлений функционировали православные светские организации, сочетающие просветительскую, миссионерскую и благотворительную деятельность. В воскресные вечера в церковно-приходских школах проводились религиозно-нравственные чтения, программа для чтений вырабатывалась миссионерами, утверждалась епархиальным наблюдателем.

«В условиях усиления сословности в образовании, распространения охранительной идеологии правительство искало пути подготовки благонадежных учителей, способных обеспечить нужный уровень нравственно-религиозного воспитания учащихся. Видимо, поэтому в педагогические институты набирались лица преимущественно из духовных семинарий. На протяжении первой половины ХIХ в. значение центров по подготовке преподавателей для гимназий, специальных средних и высших учебных заведений сохраняли университеты. Специальных учебных заведений для подготовки учителей начальной школы в России не было» (Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.С. История русской культуры. – М., 1990. С. 182.). В 1860 г. Кавказский учебный округ был упразднён. Учебные заведения перешли в ведение губернаторов и начальников областей.

Сборник материалов IX международной научно-практической конференции «Федор Андреевич Щербина, казачество и народы Северного Кавказа: история и современност