Мои решения

 

Я стоял ночью на крыше восточного дворца и смотрел на звёзды. Тот, кто в состоянии смотреть в невидимый мир, изменив свой фокус внимания, легко поймёт, как я, пользуясь противоположным процессом, могу видеть в мире плотной материи. Да, это — то же самое, только обращенное в другую сторону.

Я стоял на крыше восточного дворца и смотрел на звёзды. Вблизи не было ни одного смертного. Глядя на заснувший город, я видел облако душ, стороживших его, видел посланников из другого мира, появлявшихся и снова удалявшихся. Раза два в этом облаке духов возникало бледное испуганное лицо, и тогда я знал, что там, внизу, кто-то умер.

Но я так нагляделся на духов с тех пор, как перешёл сюда, что меня гораздо больше привлекало смотреть на звёзды. Я всегда любил их, люблю и теперь. Со временем я надеюсь больше узнать о них. Но пока не закончу этих писем, я не удалюсь из сферы Земли. На таком расстоянии от Земли, как Юпитер, я, может быть, не буду совсем в состоянии писать. Это верно, что здесь можно переноситься почти с быстротой мысли, но что-то говорит мне, что лучше на время отложить более далёкие странствования. Возможно, что мне не захочется возвращаться назад, если я попаду туда.

А для меня эта переписка с Землёй имеет большое значение. Во время моей предсмертной болезни я часто думал о том, нельзя ли будет время от времени возвращаться на Землю, но я и не мечтал ни о чём подобном. Я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь, достаточно уравновешенный и достойный доверия, оказался настолько смел, чтобы помочь мне в таком опыте.

Мне было понятно, что нельзя сообщаться посредством руки человека с неподготовленным умом, если предварительно не загипнотизировать его. Нельзя также писать с помощью руки человека среднего развития, так как подобный человек не может оставаться достаточно пассивным.

Говорить о том, что я видел в вашем мире с тех пор, как перешёл сюда, не имеет особого смысла; и я заговорил об этом только затем, чтобы вы знали, что это возможно. Совершенно так же, как ясновидящие видят наш мир с его новыми явлениями, и я смотрю назад, на вашу ступень существования. Интересно жить в обоих мирах, входить и выходить из них по своему желанию. Но когда я вхожу в ваш мир, я никогда не вмешиваюсь в его дела. Вы этого не знаете, но тут такая строгая пограничная таможня между вашим миром и нашим, что путешественники не могут пронести с собой ничего — даже предрассудка.

Если бы вы перешли сюда с намерением видеть только определённые вещи, вы не могли бы верно оценивать виденное. Многие после смерти перешли сюда с таким внутренним настроением и по тому научились очень немногому. Только странник с широко распахнутой душой может делать открытия.

Я принёс сюда немного решений, но они были твёрдо принятыми:

1) сохранить своё тождество;

2) удержать воспоминание о моей земной жизни и принести с собой память об этой жизни, когда я вернусь в земной мир;

3) увидеть Великих Учителей;

4) восстановить память о моих прежних существованиях;

5) заложить необходимые основы для полной значения земной жизни, когда я возвращусь в следующий раз.

 

Это звучит очень просто, не правда ли? И мне уже многое удалось сделать в этом направлении, но если бы я не поставил перед собой эти задачи, то достиг бы очень немногого.

Единственная грустная сторона смерти заключается в том, что заурядный человек научается столь малому от неё. Только уверенность в том, что цепь земных жизней почти беспредельна, даёт утешение; я знаю, что можно не спешить, что все звенья в цепи жизней — как бы они ни были малы — располагаются на своих неизбежных местах, и что цепь эта являет собой круговое движение — символ вечности.

И мне часто кажется, что большинство человеческих душ расточают свои жизни по эту сторону так же бесплодно, как они делают это по ту сторону. Но это только кажется из-за неполноты моего знания.

Рассматриваемые с высоты звёзд, куда я всё же надеюсь подняться со временем, все эти плоские пространства сгладятся на расстоянии в общем рисунке жизни, и вся картина может явить перспективу такой красоты, о какой я и не мечтал, когда сам был лишь крошечным пятнышком на этой картине.