Поэт обязан быть героемНа манер большой круглодонной колбы, Человек - сосуд накопления скорби. Собирает полжизни и почти не тратит. На умерших, ушедших, забывших хватит Не простивших и разлюбивших, мать их! На пути своем непрямом и диком Собирает тернии тихим вскриком. Спотыкается, складывает боль в карманы, А порой привыкает как наркоман и Получает кайф от любой раны. И не редко, залитый по самые брови, Имеющий в жилах скорбь вместо крови, Он не видит в мире цветных пятен. Убеждает себя, что всем не понятен, Но опрятен, черт подери, аккуратен. Так живет сосуд накопления скорби Не живет, а так просто спину горбит. Разобьется он - растечется лужа, Ни один миллилитр которой не нужен. Лужу вытрут, а тряпку выкинут тут же. Вторник (антисонет) А сегодня вторник - впереди полжизни. Остывшей земле собирать тризну. Остывшим глазам обещать рай. Простывшим носом вдыхай-не вдыхай Воздух морозный, все одно - гайморит. И сердце на фоне его не болит. Выдуби душу. К этому недра судьбы твоей Располагают, словно морская вода - ракушке. Переосмысли быт. Сделай его верней. Проще сделай реакции. Не доверяй подушке. Впрочем, не доверяй предметам чужих гардеробов. Материал жилеток не любит соленой воды. Брось разыскивать ангелов в этой толпе снобов. Время неумолимо сотрет все твои следы. Алексей Ковтуненко Пожелавший назваться дождём Уфа, Тысячелистник, 2014 Поэт и Бог «Я – Бог! – кричал поэт, – И мне подвластно время! И мне подвластен ветер, И звёзды, и луна! Кидаю в души я Бесценнейшее семя! И вижу души я До самого их дна!» Потом поэт грустил И плакал над свечою, И на бумагу стлал Ненужные слова. Кого-то он любил, И не владел собою. Потом краснел, да так, Что пухла голова. Бог улыбался наверху И повторял одну лишь фразу: «Ты богом можешь и не быть, А я поэтом быть обязан»… Горемыки Да, вот так вот мы ходим и плачем Над своею нелёгкой судьбиной. Будто смех весь впустую истрачен И замазан тяжёлою глиной. Будто жизнь бесконечна и нудна. Будто небо без солнца навечно. И питаемся, будто бы, скудно. Ну и пьём слишком много, конечно. И друг друга не можем понять мы, Постоянно срываясь на крики. И друг друга нам не потерять бы Невзначай. Да, мы все горемыки! Так мы ходим и плачем, и ноем, Тухлым видом пугая прохожих. Удивительно, как не смешно им Созерцать наши кислые рожи?! Мир бредит Я — близорукий — не вижу звезд. А на небе август — дела идут. Мир заглядывает комете под хвост, А меня только лунные тени ведут. Я сидел и курил, и дымил в небо. (Безоружный глаз только дым и видит) И все думал, может никогда и не был Небосклон звездным, а мир бредит. Покажите мне настоящих людей Покажите же мне настоящих людей — Я устал от пластмассовых кукол. Пластилиновых сцен и картонных идей, И стеклянных бессмысленных буркал. Покажите мне даль и живые огни — Утомили бетонные стены. Ведь за ними повсюду, куда не взгляни Декорации и манекены. Я ходил и искал. И рукою своей В сотни окон настойчиво стукал. Покажите же мне настоящих людей, А не этих пластмассовых кукол. Тихий свист Потерявшийся во времени, Тёмном городе, Мокрых улицах. Тихий свист что-то ищет в темени… Что-то стерпится, что-то сбудется. Безымянный и неприкаянный, Неизвестно кому затеянный, Прошлым брошен, Грядущим охаянный, Тихо ходит, во тьме затерянный. И наверно уже и выдохся, Будто ветер в деревьях мнительных, Не зовёт уж, порой только примется Эхом биться меж стен медлительных. Графоман Пишу дурацкие стихи! И на заказ, и просто так. Спешу замаливать грехи Пред музой и толпой зевак. Смотрите, слушайте! Ура!! Звенит мой голос в высоте. Смотрите, вот какой дурак Вам будет петь! Не то, что те, Что пишут ладно и умно, Что сыплют рифмами на раз. Я ж просто распахнул окно, Поднял ладонь, прищурил глаз.. Я не скажу вам умных слов, Метафор не задвину строй. Поэт дурацких я стихов, России графоман простой! Поэт обязан быть героем Мне спать осталось три часа. Мне в шесть часов вставать с похмелья. Сомкни же сон мои глаза... Дай лишь добраться до постели… Неделю я почти не спал, Работал и с людьми общался, Из вишни трубку вырезал, Ну а сегодня вот - нажрался... Я спать бессмысленно хочу, Осмысленно - не просыпаться. Но я сижу и стих строчу! Вот этот, чтоб ему порваться! Мне спать осталось три часа! Поэт обязан быть героем... А вы что думали, легко им Ночами слышать голоса?!
|
