Раздел IV. ПРОГРАММНЫЕ ДОКУМЕНТЫ ВОССТАВШИХ

 

1. СТАТЕЙНОЕ ПИСЬМО

Почтенные, мудрые, благосклонные господа, друзья и любезные соседи! Так как до настоящего времени на бедный и простой люд в городах и деревнях вопреки богу и всякой справедливости налагались большие тяготы ду­ховными и светскими господами и властями, которых они и мизинцем не трогали, то из этого следует, что подоб­ного бремени и отягощения невозможно ни переносить, ни терпеть, если только простой бедный человек не хочет пустить совсем по миру с нищенским посохом себя само­го, свое потомство и потомство потомства. Потому про­грамма и план этого христианского объединения заклю­чаются в том, чтобы с помощью бога освободиться, и при­том, насколько это возможно, без вооруженной борьбы и кровопролития, что, впрочем, не может быть осущест­влено без братского поощрения и объединения во всех делах, касающихся общей христианской пользы и содер­жащихся в этих приложенных статьях, как за тем следу­ет. Поэтому в том наша дружеская просьба, желание и братское стремление, чтобы вы добровольно и друже­любно вступили в это христианское объединение и брат­ство для того, чтобы дело общехристианской пользы и братской любви было восстановлено, воздвигнуто и при­умножено. Если вы так поступите, то это будет проявле­нием воли бога во исполнение его заповеди о братской любви. Если же вы это отвергнете, чего мы все же никак не ожидаем, то мы объявляем вас в светском отлучении и в силу данного письма будем вас считать в этом состоя­нии до тех пор, пока вы не откажетесь от вашего намере­ния и не вступите с доброй волей в это христианское объ­единение. Все это мы из лучших намерений не хотим скрыть от вас - наших любезных господ, друзей и сосе­дей. Желаем получить от совета и общины письменный ответ на это письмо через этого же посланца. В этом за­ключаются божьи заповеди.

Светское отлучение заключается в следующем. Все состоящие в этом христианском объединении должны считать делом своей чести и высшей обязанностью с теми, которые отказываются вступать в братское объединение и способствовать общей христианской пользе, не иметь и не поддерживать никакого общения: с ними - ни есть, ни нить, ни купаться, ни молоть, ни удить, ни пахать, ни боронить, также не привозить для них и не доставлять им нищи, ни напитков, ни дров, ни мяса, ни чего-либо другого; не покупать у них и не продавать им ничего. Пусть они будут оставлены, как отрезанные и мертвые члены, поскольку они в этих делах не только не помога­ют общей пользе и земскому миру, а, наоборот, препят­ствуют им. Пусть им будет отказано в допущении ко всем рынкам, в общинные леса, воды и луга, не находя­щиеся в их распоряжении. И кто из вступивших в наше объединение нарушит это, пусть также будет исключен из общества и наказан тем же отлучением и изгнан к противникам вместе с женою и детьми.

Ввиду того что всякое предательство, гнет и вред ис­ходят и распространяются из замков, монастырей и по­повских церквей, они с настоящего времени объявляются пребывающими в светском отлучении. Там же, где дво­рянство, монахи и попы, добровольно отказавшиеся от монастырей или церквей, пожелают направиться в обык­новенные дома, - как другие чужие люди, и вступить в это объединение, они должны быть дружески и добродетель­но приняты вместе со своим имуществом и добром, и пос­ле того им должно полагаться без ущерба, с доверием и уважением, все, что по общественному праву им сле­дует<...>

И все те, которые будут оказывать поддержку и забо­ту и предоставлять приют врагам настоящего христиан­ского братства, должны быть таким же дружеским путем побуждены к отказу от такого поведения. Если же они не пойдут на это, то пусть они без всяких дальнейших переговоров будут признаны пребывающими в светском отлучении.

 

2. ДВЕНАДЦАТЬ СТАТЕЙ

Есть много нехристей, которые теперь на собраниях крестьянства находят случай хулить евангелие, говоря: «Вот плод нового Евангелия: никого не слушаться, во всех местах поднимать восстания, чиня насилие, сбегать­ся толпами и собираться в отряды, реформировать, иско­ренять, может быть, даже избивать духовные и светские власти».

Всем этим безбожным хулителям отвечают написан­ные ниже статьи. Они, во-первых, снимают со слова божьего этот позор; во-вторых, дают христианское оправдание непослушанию и даже восстанию всех кре­стьян.

Во-первых, евангелие не есть причина восстаний и бунтов, потому что оно есть речь о Христе, обещанном мессии, которого слово и жизнь учат только любви, миру, терпению, единству, так что все верующие в этого Христа становятся полны любви, мира, терпения, единства. И раз сущность всех крестьянских статей (как ясно вид­но дальше) направлена к тому, чтобы понять это еван­гелие и жить согласно с ним, то как же могут нехри­сти называть евангелие причиною восстания и ослуша­ния<...>

Во-вторых, следует ясно, что крестьяне в своих статьях, желающие себе такого Евангелия для поучения в жизни, не могут называться ослушниками и бунтовщиками. Но если 6oг пожелает услышать крестьян, горячо молящих о том, чтоб жить по его слову, кто осмелится порицать божью волю, кто вступится в его суд, кто воспрепятству­ет его величию? Ведь услышал он вопль детей Израиля и освободил их от руки фараона, не может ли он и се­годня спасти своих? Да, он спасет и скоро. Поэтому, читатель-христианин, прочти со тщанием следующие ниже статьи и тогда суди.

Теперь следуют статьи.

Статья первая. Во-первых, наше смиренное прошение и желание, наша общая воля и мнение - иметь впредь право и силу всею общиною выбирать себе священника и смещать его, когда он неподобно ведет себя. Этот выборный священ­ник должен проповедовать нам святое евангелие, чистое и ясное, без всякого человеческого добавления, учения и веления, одну лишь истинную веру. А буде представится случай просить бога о милости, пусть священник укрепит и утвердит нас в этом истинно законном стремлении. Ведь если в нас не будет насаждена божья благодать, мы навсегда останемся лишь плотью и кровью, в чем нет никакой пользы, ибо ясно стоит в писании, что мы мо­жем прийти к богу только через истинную веру и можем спастись только через его милосердие. Вот почему такой настоятель и священник необходим и таковое наше тре­бование согласно списанием.

Статья вторая. Во-вторых, хотя справедливая десятина[213], установлен­ная в Ветхом завете, с новым заветом потеряла силу, тем не менее мы согласны давать справедливую зерновую десятину, но лишь так, как полагается. Ведь раз ее над­лежит давать богу и его людям, то она подобает священ­нику, раз он возвещает травильное слово божье. Впредь мы желаем, чтобы эту десятину собирали наши церков­ные старосты, которых поставит община, и из собранного давали бы достаточное содержание священнику, избран­ному всею общиною, ему и его близким, по приговору общины. А что останется лишку - отдать бедным, какие окажутся в деревне по обстоятельствам дела и по приго­вору общины. Что останется сверх того - беречь на тот случай, когда приходится нести походную службу во имя страны, дабы не налагать на бедного человека еще новой земской подати.

А если окажется, что одна или несколько деревень сами продали десятину по какой-либо нужде, то могущий доказать, как он получил десятину от целой деревни, не должен лишиться ее без вознаграждения: мы хотим по­добающим образом войти с ним в соглашение то обстоя­тельствам дела, чтобы выкупить у него десятину в подо­бающий срок. Но если «то у деревни не купил десятины, а его предки сами по себе ее присвоили, то мы ему не должны ничего и впредь не желаем давать ничего, но, как сказано выше, будем содержать на нее своего выбор­ного священника, а остаток сохраним или раздадим нуждающимся, как учит святое писание, будут ли то клирики или миряне.

Малой же десятины мы не хотим давать вовсе, пото­му что господь бог создал скот для человека беспошлин­ным. Ее мы считаем неподобающею, придуманною людь­ми десятиною и потому не хотим больше давать ее.

Статья третья. В-третьих, до сих пор было в обычае считать нас «собственными» людьми, что жалости подобно, прини­мая во внимание, что Христос пролитием своей драго­ценной крови освободил и искупил нас всех - как па­стуха, так и самого высокого, не исключая никого. По­этому соответствует писанию, чтобы мы были и хотим быть свободными.

Не то, чтобы мы хотели быть безусловно свободными, не желали иметь никакой власти. Этому нас бог не учит. Мы должны жить по закону, а не по свободному плот­скому измышлению: мы обязаны любить бога и позна­вать его и в своих ближних, поступая с ними так, как хотели бы, чтобы и с нами поступали, и как сам бог «а прощанье заповедал нам на тайной вечере. Но, желая жить по его заповеди, разве указывает нам этот завет, чтобы мы Пыли непослушны власти? II не только вла­сти, но чтобы мы смирялись перед всеми и чтобы мы соответственно во всех подобающих и христианских де­лах с готовностью оказывали повиновение своим выбор­ным и поставленным от бога властям.

Мы не сомневаемся, что вы, как истинные и подлин­ные христиане, с готовностью отпустите нас из личной крепости пли же докажете нам по евангелию, что мы должны быть крепостными.

Статья четвертая. В-четвертых, до сих пор было в обычае, что деревен­ский человек не был вправе ловить дичь, птицу или рыбу в текучей воде. Это кажется нам совсем не подобающим и не братским, а своекорыстным и несоответственным слову Божию. Также в некоторых местностях власть со­держит дичь нам во зло и в большой вред, а мы должны сносить, чтобы неразумные звери бесполезно пожирали наше достояние, чему бог предоставил расти на пользу человеку, и, сверх того, молчать, что тоже есть против бога и против ближнего. Ибо когда господь бог сотворил человека, он дал ему власть над всеми зверями, над пти­цею в воздухе и над рыбою в воде. Посему наше жела­ние таково: если кто имеет воду и может доказать доста­точными письменными документами, что воду он купил с ведома крестьян, то мы не желаем брать ее у него си­лою, но тут во имя братской любви нужно войти в хри­стианское соображение. Кто же не может представить достаточного доказательства, тот должен подобающим образом предоставить пользование общине.

Статья пятая. В-пятых, отягощены мы также и с использованием леса. Ибо наши господа присвоили исключительно себе все леса <...> И когда деревенский человек в чем-либо ну­ждается, то должен покупать за двойные деньги. Вот наше мнение: леса, освоенные, но не купленные миряна­ми или клириками, должны снова перейти в руки всей общины. Община подобающим образом распоряжается, чтобы каждый по нужде мог брать себе безвозмездно в дом для топлива, а также, когда понадобится плотни­чать, однако с ведома выбранных на то общиною людей. А если не окажется леса, кроме купленного правильно, то следует войти с собственником в братское и христи­анское соглашение. Если же добро с самого начала было [неправильно] присвоено, а потом было [правильно] про­дано, то нужно войти в соглашение по обстоятельствам дела, сообразно братской любви и святому писанию.

Статья шестая. В-шестых, мы тершим большое отягощение от бар­щин, которые растут и умножаются со дня на день. Мы желаем, чтобы нам в этом оказали подобающее внима­ние и не отягощали нас так сильно, но милостиво рас­смотрели бы, как служили наши отцы, однако все по точ­ному смыслу слова божьего.

Статья седьмая. В-седьмых, впредь мы те хотим позволять господину отягощать нас дальше, но как господин подобающим образом сдает крестьянину [землю], так последний и должен владеть ею на основании соглашения господина с крестьянами. Сверх сего господин не должен ни к чему принуждать, ни к каким дворовым или иным службам, чтобы крестьянин мог спокойно и без отягощений поль­зоваться землею. Однако если господину необходимо потребуется служба, то крестьянин должен более других быть для него в готовности и послушании, но в такой час и в такое время, от которого крестьянину не было бы ущерба, и работать на господина за подобающую плату.

Статья восьмая. В-восьмых, мы - все те, у кого есть земля, - отяго­щены тем, что эта самая земля не может окупить оброка и что на такой земле крестьяне теряют и губят свое соб­ственное достояние. Пусть господа велят осмотреть эти самые земли людям почтенным и установят оброк по справедливости, так, чтобы крестьянин не делал своей работы даром, ибо каждый работник достоин платы своей.

Статья девятая. В-девятых, мы чрезмерно отягощены большими штра­фами, ибо постоянно вводят новые постановления и на­казывают нас, не соображаясь с делом, а по вражде или угодливости. Наше мнение таково: наказывать нас по старым писаным законам сообразно обстоятельствам дела, а не по произволу.

Статья десятая. В-десятых, мы отягощены тем, что некоторые при­своили себе принадлежащие общине луга, а также и пашни. Эти земли мы хотим снова вернуть в паше общее пользование, разве что они были куплены честно. Если же это приобретено нечестно, то нужно войти в братское соглашение, по обстоятельствам дела.

Статья одиннадцатая. В одиннадцатых, обычай, называемый посмертным побором[214], мы хотим отменить совершенно. Мы никогда не потерпим и не позволим, чтобы против божьей чести и правды у вдовы и сирот отнимали их достояние так постыдно, как это происходило во многих местах и во многих видах. И те, которые должны были бы защищать и охранять нас, обдирали бы и обчищали нас, и будь у них больше прав, они отняли бы и все остальное. Этого бог больше не потерпит, это должно быть устранено со­вершенно. Никто впредь не должен в таком случае да­вать ничего, ни много, ни мало.

Общее решение. В двенадцатых, вот наше решение и окончательное мнение. Если здесь дана одна статья или больше статей, несогласных со словом божьим, чего мы не думаем, и нам укажут их несоответствие слову божьему, мы от­ступимся от тих, если нам объяснят это на основании писания. Если даже теперь признают некоторые наши статьи, а после окажется, что они были неправильны, то пусть они сейчас же будут мертвы и устранены, пусть не имеют больше силы. Точно так же если по писанию ока­жется у нас еще ряд статей о делах, которые идут против бога и отягощают ближнего, то мы твердо настоим на них, вводя их в наши постановления, пользуясь христиан­ским учением и обычаем. Потому мы просим господа бога, который может нам дать это, а больше никто. Мир христов да будет со всеми нами.

 

3. MЕMMИHГЕНСКАЯ ПЕТИЦИЯ

Засим определе­ны статьи, пред­ставленные почтен­ными подданными, крестьянами и зависимыми людьми города Мемминге­на, которые про­шлую пятницу пред­стали пе­ред Советом. Всемогущий, вечный, благой бог да дарует нам свою божескую благодать и милость, чтобы мы мог­ли прийти к правильному, истинному познанию его божеской волн и так отно­сились друг к другу, что­бы в конце концов полу­чить венец блаженства. Аминь. Дальновидные, почтен­ные, мудрые, мило­стивые, дорогие господа! Поч­тенный Со­вет хорошо зна­ет, как мы последнюю пят­ницу, в день апостола Матфея [24 фев­раля], яви­лись перед вашею поч­тенною мудростью и по­желали получить соглас­ное со смыслом и содер­жанием слова божьего решение относительно не­которых статей, которые нам кажутся не соответ­ствующими этому божье­му слову, и т.д. Сообраз­но тому почтенный Совет дал нам дружеский, добрый и христианский от­вет: записать-де и нам на­ши статьи, тяготы, и тогда почтенный Совет мило­стиво рас­смотрит их по смыслу божьего слова. По­тому мы и изложили здесь некоторые ста­тьи, как следует ниже:	Засим следует ответ почтенного Совета Меммингена жалобные статьи его под­дан­ных, крестьян.
Во-первых, наше сми­реннейшее и вели­чайшее прошение и желание — впредь самим намечать и выбирать себе священ­ни­ка, который бы чисто и ясно, по ис­тинному разу­мению, без всякого чело­ве­ческого добавления, из­мышления и веле­ния, воз­вещал и проповедовал нам божеское, всемогу­щее, живое слово и св. Евангелие, что есть пища души нашей. Такого свя­щенника мы готовы снаб­жать подобающим содер­жанием и про­кормом. А где такой священник будет вести себя неподоб­но, чтобы мы могли ему опять дать отставку и на его место выбрать друго­го, но всегда с ведома всей общины. Ибо без воз­вещения слова божь­его мы не можем достигнуть спасения, как указывает нам апостол Павел, и т.д.	В ответ на первую статью Совет го­тов в при­надлежащих ему прихо­дах по­ставить своим под­данным христианских свя­щенников, где в них есть недостаток, как только он сможет получить их; Со­вет окажет свою помощь, поскольку поддан­ные за­хотят удовлетвориться этим. Но что касается Во­рингена и других прихо­дов, где назначение свя­щенника не принадлежит Совету, то Совет ради своих подданных охотно готов серь­езно перегово­рить с местными священ­никами по поводу их не­достатков, а если священ­ник не пожелает считать­ся с этим, Совет готов написать об этом гос­поди­ну той земли, чтобы он дал своим подданным другого священника или разрешил им выбрать священника са­мим, и т. д.
Во-вторых, хотя мы до сих пор строго обя­зыва­лись давать десятину, од­нако мы полагаем, что впредь не должны давать десятины, потому что но­вый завет не обя­зывает нас к тому. Зато священника мы готовы снабдить, прожитием.	В ответ на вторую статью, о десятине, госпо­да советники считают за благо, чтобы крестьянство и подданные повре­менили со статьей о десяти­не, пока псе крестьянство не войдет в соглашение со всеми чинами Союза (Швабский союз го­родов). И что крестьяне получат от других своих господ, то самое советники гото­вы немедленно дать и своим подданным.
В-третьих, до сих пор считалось в обычае, что нас, людей бедных, счи­тали нашей собственно­стью, что жалости по­добно, принимая во внимание, что Христос своею драгою кровью освободил и искупил нас всех, пастуха точно так же, как и импера­тора. Но чтобы мы вообще не хотели иметь никакой власти, такого мнения у нас нет. Напро­тив, во всех подобающих и приличествующих слу­чаях мы хотим с го­товностью оказывать повинове­ние всякой поставленной от бога власти. Мы также не сомневаемся, что им, как христианские господа, с готовностью отпустите нас из крепости, и т. д.	В ответ на третью статью о личной крепо­сти, хотя господа советники купили своих людей за значительную сумму де­нег и личная крепость не мешает христианину при спасении души, однако, чтобы штан­ные могли видеть и знать добрую волю Совета, советники готовы освободить своих подданных и считать сво­бодными от личной кре­пости всех, кто принадле­жит Совету, по чтобы за это они ежегодно да­вали господам советникам до­статочные охранные день­ги и не брали себе ника­кого другого покровителя, потому что они на­ходятся во власти Совета; чтобы они не привлекали к себе никого, кто бы не был сво­боден; точно так же, что­бы подданные Совета, мужчины и женщины, повсту­пали в брак с кре­постными, но только со свободными, и вообще оказывали послу­шание Совету, как своей власти, во всех подобающих ве­щах - податях, конных службах, приказах и за­претах. А когда кто упла­тит, что должен, то может идти, куда хочет, без по­мехи от Совета.
В-четвертых, до сих пор было в обычае, что бедный человек но был вправе ловить или стре­лять дичь; точно так же на рыбу в текучей воде у нас не было дозволения. Это нам кажется совсем несправедливым и несоответственным слову божью. Когда господь бог сотворил человека, он дал ему власть над рыбою в воде, над пти­цею в воздухе и над всеми зверьми на земле и т.д. Наше же­лание не относится к то­му случаю, когда кто име­ет купленную, и притом без злого умысла, воду; тут во имя братской люб­ви нужно бы войти в хри­стианское соображение, и т. д.	В-четвертых, господа советники охотно согла­шаются, чтобы их поддан­ные, на­сколько идет лес (то есть как далеко про­стирается лес) и власть Совета, но не да­лее, могли по нужде ло­вить и стрелять зверя и пищу, особенно встречая их на своей земле. При этом, однако, они не дол­жны употреблять настоя­щего охот­ничьего оружия и силков, но должны пре­доставить это право ис­ключительно гос­подам. Кроме того, когда поддан­ные та­ким образом выследят дичь и захотят поймать либо пристре­лить ее, они должны осте­регаться, чтобы никому не причинить вреда на его земле. Касательно свободной воды Совет хочет, чтобы впредь в купленной воде, текучей и стоячей, никто не ловил рыбы. Но какие воды прежде были сво­бодными и общими, долж­ны и впредь быть свобод­ны, и вся­кому должно быть позволено ловить рыбу наметкою, но не каким-либо другим ору­ди­ем; также в один раз нельзя наловить больше рыбы, чем сколько кто мо­жет сам съесть в своем доме, а остального не да­рить и не продавать; так­же чтобы воды и заводи не вычерпывались и не запружа­лись, чтобы за­ливные луга и берега их портились и не срывались и чтобы про­стому челове­ку через это не причиня­лось большого ущерба.
В-пятых, вот наше смиренное прошение и желание. Так как мы дав­но уже сильно отягощены службами, которые рас­тут со дня на день, то мы желаем, чтобы мило­стиво вникли в то, как служили наши ро­дители, однако по смыслу слова божьего, и т.д.	В-пятых, относительно служб подданные Совета по большей части не дол­жны очень жаловаться, ибо на них эти самые службы были возложены другими госпо­дами рань­ше, чем их купил Совет. Потому эту статью им не следует выставлять в том смысле, будто бы их так отяготил Совет. Тем не менее, где его поддан­ным прихо­дится слишком тяжело и они доложат это Совету в отдельности и будут выслушаны догово­ры, там Совет отнесется к ним ми­лостиво.
В-шестых, мы не же­лаем впредь быть отя­го­щаемы побором при до­пуске (взимался при наследовании сыном крестьянина имущества умершего), но как кому сдана земля за подобающий ценз, так чтобы он со своими потомками и пользо­вался такой землей без дальнейшего обремене­ния, и т.д.	В-шестых, что касает­ся побора при до­пуске, то господа советники не хо­тят впредь брать его, но зато не будут сдавать ни­какого двора дольше чем на год. Если же кто не внесет своего ценза или не будет держать в по­рядке своего двора, то Совет может, буде ему угодно, либо снова сдать его на год, либо передать другому. Итак, кто не да­ет по-прежнему платежа при до­пуске, тот может каждый год вновь брать свой двор, как указыва­ет настоящая ста­тья.
В-седьмых, некоторые деревни обреме­нены боль­шими штрафами. Мы же­лаем, чтобы штрафы ос­тавались по старине, т.д.	Относительно штра­фов лесных воля гос­под советников, чтобы в запо­ведном и общинном лесу штраф был одинаковый и чтобы штраф за каждое дерево был уста­новлен в один гульден. Кроме того, Совет во всякое время го­тов своим подданным дать лес, сколько нужно для топки, го­родьбы и стройки. О других штра­фах гос­пода советники думают, что при установ­ленных теперь штрафах, которые отчасти опреде­лены по собственному же­ланию и прошению под­данных, и для большего мира справедливо избе­гать перемен.
В-восьмых, наше сми­ренное прошение и жела­ние, чтоб некоторым де­ревням, кото­рые не столь давно были отягощены в ис­пользовании пашни, лу­гов и других уго­дий, кото­рые прежде принадлежа ли об­щине, чтобы им их вернули, и т.д.	Далее, где общины были отягощены на­счет лесов, лугов, пашен или другого чего-либо, там подданные могут доло­жить это Совету в отдель­ности. Тогда Совет пору­чит нескольким советникам произве­сти личный осмотр и получит сведе­ния, где у общины отнято что-нибудь и не было ли ей дано взамен что-ни­будь дру­гое. И когда Со­вет разберет это, он по­сту­пит, как обязан посту­пать.
В-девятых, вот наша прилежная просьба. Ког­да мы уплатим господину земли его ценз, то чтобы мы потом со своим иму­ще­ством могли создавать себе прибыль, про­давая его, где нам полезно и удобно, без помехи от гос­подина. Когда же всемо­гу­щий бог покарает нас, так что случится не­урожай или градобитие, чтобы тогда гос­подин уба­вил ценз по обстоятель­ствам дела, и т. д.	Относительно девятой статьи Совет не знает, чтобы он мешал своим подданным продавать свое имущество после то­го, как они уплатили ценз. Где и как это слу­ча­лось, пусть покажут ясно и разумно, и Со­вет в этом деле будет дер­жаться справед­ливости. Так и насчет градобития Совет по осмотре ущерба озаботится о христиан­ской сбавке ценза.
В-десятых, вот наше всеподданнейшее проше­ние и желание. Так как некоторые паши имения отягощены столь сильно, что мы отчасти не можем на них благополучно ос­таваться, то мы смиренно желаем, чтобы в этом бы­ло предпринято уменьше­ние, и т.д.	В-десятых, которые имения считаются отяго­щенными, то Совет при­кажет осмот­реть и, сооб­разно тому, что найдет, сде­лает подобающее рас­поряжение.
В заключение, вот на­ше последнее мнение и желание. Если мы выста­вили здесь одну или боль­ше статей, не согласных со сло­вом божьим, чего мы не думаем, то эти статьи не должны иметь для нас силы. Точно так же, если уже признают наши статьи и после, на основании слова божь­его, они ясно окажутся непра­вильными, мы вовсе не хотим иметь их. Сверх то­го, если мы и после най­дем одну или больше статей, противных слову божьему, то наше жела­ние неизменно представ­лять, и предъявлять их почтенному Совету, пото­му что такое действие одинаково благо­детельно и для вас, наши милос­тивые гос­пода, и для нас, ибо Христос говорит: «Кто нарушит одну из них малейших за­поведей и научит тому людей, тот станет наименьшим в цар­стве небесном» и т.д. Мы же обращаемся к вам, как к своим христиан­ским властям, в несомнен­ной надежде, что ваша христианская мудрость наставит нас в этом луч­ше и согласнее с христи­анскою верою, нежели мы можем достигнуть са­ми. Предоставляя себя этим вашей милости, мы просим принять уве­рен­ность, в наших вернопод­даннических чувствах к нашей почтенной мудро­сти, и т.д.	Во всем этом Совет удерживает за собой право в том смысле: если он просмотрел здесь что-ли­бо противное слову божь­ему или справедливости или чего он вообще не имеет силы сделать, то он предостав­ляет себе это уменьшить, увеличить или совершенно устра­нить, точно так же, как этого пожелали его подданные в своих статьях.

 

4. ОБЪЯСНЕНИЕ ДВЕНАДЦАТИ СТАТЕЙ

Мы, начальники, совет и все собрание всеобщего хри­стианского отряда Оденвальда и долины Неккара, заяв­ляем. После того как не только мы, но и многие другие христианские собрания по велению Божию порешили уничтожить бывшие доселе великие недостатки<...> к нам стали приходить вести о многообразных заблуждениях, раздорах и недоразумениях, которые возникают у про­стого народа и<...> порождают частое непослушание под­данных и<...> могут случиться даже убийства и другие бедствия. Чтобы предупредить все это и устроить наше доброе, верное поведение, мы сочинили объяснение указанных выше Двенадцати Статей<...>

Во-первых. Итак, каждая община должна иметь, силу и власть выбирать священника или пастора, который бы верно проповедовал и изъяснял народу слово божье, а также отличался добрыми правами и христианским поведением, всякий раз, как потребует нужда, а также смещать сто, если бы он стал неподобно вести себя.

Во-вторых. Итак, каждый город и каждый поселок должен верно собирать десятину вина, зерна и всякого хлеба и скла­дывать в том поселке, на который она падает, впредь до окончательного решения всеобщей реформации. Малая десятина должна быть отменена совсем.

В-третьих. Личная крепость должна быть отменена совсем и не иметь больше силы и применения.

В-четвертых. Каждый горожанин или крестьянин в городах и де­ревнях должен иметь право ловить, стрелять и всячески уничтожать дичь на своей земле, приносить ее домой как свое добро, а также есть, как кому будет угодно.

Также, впредь до общей реформации, воды и реки духовных, которые до сих пор были заповеданы и запре­щены под угрозою казни, должны быть открыты и стать свободны для каждого, разве только докажут достаточ­ными доводами, что вода была куплена или сдана за плату.

В-пятых. Что касается леса, то рощами и лесами должны заведовать - в городах бюргермейстеры и советы, и дерев­нях староста и суд, чтобы каждый не смел рубить по собственному усмотрению. В каждом поселке совет или суд должен поставить из среды общины людей для ука­заний, где можно рубить, и их надо слушаться под опа­сением установленного наказания. Также под опасением определенного наказания нельзя выгонять скот на засе­ку или на молодую поросль и опустошать или рубить, лес без приказа поставленных на то людей. Но всякий безвредный скот может пастись во всех лесах марки. A где один поселок гоняет скот на землю другого, это ему нужно позволить, но чтобы взамен и другому посел­ку можно было без помехи выгонять таким же образом.

В-шестых. Итак, эта статья касательно барщины остается впредь до решения начатой реформации.

В-седьмых. Итак, эта статья об имениях и о барщинных работах, которые на них увеличились, должна так же оставаться в силе впредь до решения реформации.

В-восьмых. Итак, эта статья о цензе должна оставаться впредь до решения реформации.

В-девятых. Что касается отягощения штрафами, то по праву надо каждого наказывать, смотря по проступку, как это велось исстари, впредь до реформации, чтобы тогда улучшить, уменьшить или увеличить.

В-десятых. Что касается присвоенных лугов и пашен, то впредь до реформации все должно оставаться, как есть, а во время реформации от каждого поселка должен быть доклад о недостатках в существующих правах на угодья.

В одиннадцатых. Посмертный побор, согласно со статьей, с настоящего времени должен быть отменен и мертв, и впредь никто не обязан давать ничего. Точно так же побор при до­пуске должен быть отложен впредь до реформации и дальнейшего решения.

В двенадцатых. Увеличение и уменьшение статей остается при уста­новленном в Двенадцати Статьях содержании.

Далее решено: Чтобы никто не грабил без приказа и не подбивал уйти в отряд. А кто нарушит это, должен подвергнуться казни.

Цензы и долги впредь до реформации должны вно­ситься и уплачиваться без противоречия.

Луга, пашни, сады и имения, принадлежащие духов­ной и светской власти, должны быть огорожены и содер­жаться ото всех в целости, как было до сих пор. В особенности имения, принадлежавшие доселе духов­ным, должны быть взяты светскою властью каждого по­селка в верные руки и охраняться.

Никто не должен несправедливо, по собственному бесчинству, обижать, другого, будь то духовного или светского, но всякий, в любом поселке, должен всякому ищущему правосудия во всем помогать добиться правого суда и возмездия.

Во всех городах, деревнях и поселках все подданные должны быть послушны своим предержащим властям и не уклоняться от наказаний за свои проступки. А где от одного или нескольких окажется ослушание, там совет и суд должны каждого подвергнуть подобающему и за­служенному наказанию и при содействии послушных подавить дерзкое бесчинство. Если же кто будет проти­виться власти, составлять шайки или оказывать им по­мощь, то нужно заявить начальникам и советникам всею Светлого отряда, и те должны подвергнуть виновных подобающей и суровой казни.

Затем мы строго приказываем под угрозою наказа­ния, чтобы все, принадлежащие к нашему братству или соединению, придерживались этого порядка впредь до дальнейшего разъяснении; чтобы все города, деревни и поселки, где есть установленные должностные лица, со­ветники, судьи и власти, удерживали от всех проступков и преступлений установленными карами, причем и мы будем соблюдать это. Пусть каждый этим руковод­ствуется. Дано и припечатано нашей общей печатью в Аморбахе в пятницу, что после обретения креста гос­поднего [то есть 5 мая] в год 1525.

 

4. ГЕЙЛЬБРОНСКАЯ ПРОГРАММА

Из «Хроники» Лоренца Фриса

Какого вида устройство или реформацию нужно при­нять и установить на пользу и благо всех братьев-хри­стиан:

Во-первых, чтобы все духовные, как бог повелел и заповедал им в XXVIII главе Матфея, были реформи­рованы и получали содержание согласно с их действи­тельными потребностями, а не взирая на их породу и происхождение, высокий или низкий чин и корень.

К этой статье четыре декларации.

Первая касается важных господ, как-то: епископы, пробсты^[215], деканы^[216], каноники и тому подобные.

Далее, чтобы все монашествующие, как иноки, ино­кини, нолльгарды^[217], тевтонские рыцари и другие тому подобные, которые с очевидностью опознаны как хищные волки в духовной личине, были реформированы согласно велению божьему, как написано в Бытии и в XIX главе Матфея.

Далее, чтобы каждая община достала себе хороших пастырей, которые бы старались пасти своих овец толь­ко словом божьим, основанным на писании; чтобы общи­на могла ставить и смещать их.

Далее, чтобы все священники и избранные лица па службе божьей показывали пример людям, подобно тому как это делал наш спаситель Христос. Содержать их должно честно, но с таким расчетом, чтобы остаток шел на бедных, нуждающихся людей и на общую пользу.

Во-вторых, должны быть реформированы все светские князья, графы, господа, рыцари и дворяне, что­бы бедный человек не был отягощен ими так сильно, свыше христианской свободы.

К этой статье тоже четыре декларации. Во-первых, чтобы низшим против князей и господ, бедным против богатых оказывалось равное, скорое и действительное правосудие.

Далее, чтобы все, имеющие лен от Священной Импе­рии и ее членов, начиная от князей и кончая дворянами, получали честное содержание, - каждый сообразно сво­ему рождению. Зато они должны верно служить Свя­щенной Римской Империи, охранять послушных и благо­честивых, вдов и сирот, наказывать непослушных и злых.

Далее, чтобы все ленники честно служили единому римскому императору, как указано в писании, более, нежели другим своим ленным господам, светским князьям Империи, для христианского мира и умножения Империи; чтобы они без дальнейшего отягощения охра­няли бедных подданных; чтобы они любому человеку оказывали помощь, совет и правый суд, дабы никто не жаловался на бесправие.

Далее, чтобы все князья, графы, рыцари, дворяне, служилые - все равно, получили ли они лен от Империи и имперских князей или нет, - должны нести себя по божески, по-братски, по-христиански, честно, чтобы ни кто не терпел от них несправедливых отягощений. Они должны также посильно и верно охранять и защищать слово и право божье от всякого насилия, чтобы оно не уничтожалось нарочно, как что случалось до сих пор.

В-третьих, все без исключения города, коммуны и общины в Священной Империи должны быть реформи­рованы и утверждены по божескому и естественному праву, согласно с христианской свободой.

Далее, чтобы против этого никто не вводил ни старой, ни новой человеческой выдумки ради своекорыстия, но чтобы бедному помогали так же, как богатому, и чтобы поддерживалось братское единение.

Далее, чтобы можно было выкупить всякий ценз с земли, считая по 20 пфеннигов за 1 пфенниг^[218].

Далее, чтобы купцам было безопасное передвижение и чтобы на продажу любого товара был установлен по­рядок, которого бы и держались при торговле, чтобы преуспевала и множилась общая польза.

В-четвертых, никаких докторов^[219], духовных или светских, нельзя допускать ни заседать, ни говорить, ни давать советы, ни действовать в каком бы то ни было княжеском совете и в каком бы то ни было суде, но их нужно устранить совершенно так, чтобы они от человеческих законов обратились к божественному писанию и в качестве лиц искусных были призваны проповедовать, ибо от их деяний разоряется много народа<...>

Да