ГЛАВА 1 ПРИШЕСТВИЕ МИРОВОГО ВОЖДЯ 1 страница

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

1. Пришествие Мирового Вождя

«Раскайтесь, близится Второе Пришествие!» — Пастор и Гость — Про­поведь в англиканской церкви — Армия Спасения — Хочется, чтобы КТО-НИБУДЬ сказал Правду! — Не ВТОРОЕ Пришествие, а всего лишь одно из многих — ДЕСЯТЫЙ в этом круге Существования! — Конец Века Кали, века страданий — С наступлением 2000 года в мир придет больше радости.

 

2. Иные измерения

Беды Художника — «Это уже случалось со мной прежде!» — Старый Профессор — «Но я ЗНАЛ ответ и забыл его» — Бедный безумец — «Часть меня живет где-то в другом месте» — Параллельные миры дейс­твительно существуют — Берлин после войны — Театр марионеток — Неведомый гений — Человек - всего лишь марионетка своей Сверх-сущности — Мы вступаем в Век Водолея.

 

3. Больше измерений

В магазине радиотоваров — Что случилось с радиоприемником — Даже мужчины и женщины — это два разных поля — Что случилось с аккумулятором — Все вещи ГДЕ-ТО имеют свою противоположность — Может случиться ВСЕ, ЧТО УГОДНО — У каждого есть свой двойник — Остров Ультима Тул — Бермудский треугольник — Невидимый корабль — «Четвертое измерение - очень полезная вещь».

 

4. Еще больше измерений!

Покидая эту Землю, мы все переходим в четвертое измерение — Сом­нения в незыблемости «Фундаментальных Законов» — Относительнос­ть времени по Эйнштейну и по Л. Рампе — Таинственное исчез­новение — «Диалог» Платона.

 

5. Рисование с помощью слов

Влюбленные — Древний Египет — Секретное собрание в подземелье — Знание за пределами понимания невежд — Сохранение и сокрытие истины в поэтическом слове — Стихи Великого Миларепы — Молитва — Я - хозяин своей Судьбы.

 

6. Мир, в котором все мы должны побывать

Кое-что о предсказателях, медиумах и т. д... — О разных типах медиумов — Не беспокойте своих ушедших близких, не мешайте им, пожалуйста — Человек с оккультными способностями - никакой не маг — Трюки —Духи Стихий —Ничего не надо бояться, кроме страха — Чего ради играть со стаей полоумных мартышек?

 

7. Конец Главы

О Смерти, рае, ангелах и арфах, гуриях и прочих мыслеформах — Хуже всего некоторое время после смерти будет тем, кто убежден, что смерть - это окончательное Ничто — Но не беспокойтесь слишком - это ненадолго — Никакого ада просто быть не может — В плену собст­венных фантазий — Подождите три дня, не сжигайте умерших рань­ше, им больно! — Письмо от тетушки из Аделаиды — Относитесь к Смерти как к очень приятному событию — К смерти нужно готовиться — Тибетская Книга Мертвых — «Диснеевский мир» Египетской Книга Мертвых — Медитируйте на тему Смерти! — Страх Смерти - всего лишь предохранительный барьер природы против са­моубийств — Хроники Акаши —Кое-какие предсказания о грядущих катаклизмах — В начале третьего тысячелетия к нам пожалуют очень симпатичные гости Извне.

 

8. Медитация

Трое под гигантским деревом — Старец и два ученика — Медитация в Тибете, Китае, Индии, Японии — Нирвана — Значение медитации огромно! — Этапы обучения медитации — Еще и еще - избегайте под­вергаться гипнозу — Устройство комнаты для медитации — Приго­товьте специальное одеяние для медитации — Молитва.

 

9. По плечу ли вам астральные путешествия?

В деревушке «Много Сплетен» — Охота на ведьм — Несчастная старая женщина — Слезы старого горбуна — Астральные путешествия - это очень легко, если помыслы ваши чисты — Препятствия — Рассказать вам, что происходит в спящем городе? — Уроки астральных путешест­вий — Попросите друга оставить для вас записку — Хотите в Нью-Йорк? — Высшие пространства — К Стране Золотого Света.

 

10. Машина человеческого организма

Старый Инженер и его не слишком удачное творение (мы) — «Мне кажется, что они просто безумны» — О семи чакрах человеческого тела — Сила Кундалини - ОСТОРОЖНО! — Ида и Пингала — Аст­рология - наука, а не шарлатанство — Планеты и их влияние на каж­дого из нас — О «родственных душах» — Как быстро излечить себя от простуды и даже от астмы —Аура — Учитесь Видеть.

 

11. Это Вы пишете

Вопросы и ответы — «Все ли в ваших книгах правда?» — «Что такое Нирвана?» — «Чего ради я должен отдавать свои деньги?» — Кое-что о пороках — О психометрии — «Что вы думаете о Библии?» — «Пер­вородный грех» - не секс!

 

12. Религия и наука

Я не пытаюсь изменить ничью религию — Я всей душой на стороне любой религии, если она с уважением относится к представителям иных религий — Еще об ограниченности — Каждые 2000 лет на Землю приходит новый Спаситель — Пожалуйста, не пишите мне писем!

 

 

ГЛАВА 1 ПРИШЕСТВИЕ МИРОВОГО ВОЖДЯ

 

Заросли высоких сорняков на краю грязного пустыря слегка раскачивались на ветру. По краям тротуара рос дикий щавель с широкими, неровными по краям листьями, и оттуда во мрак темной улицы внимательно вглядывалась пара немигающих зеленых глаз. Медленно и очень осторожно с нечетной стороны улицы появился худой рыжий кот. Он остановился и внимательно понюхал воздух, выискивая в нем запахи других животных. Друзья — у него их не было, ведь коты, которые жили на ЭТОЙ улице, вели полуподпольный образ жизни и на них всегда поднималась рука всякого встреченного ими существа.

Убедившись наконец, что все в порядке, он прошел к центру проезжей части, и, усевшись там, начал тщательно приводить себя в порядок. Застыв с поднятой к небу левой ногой, он долго и терпеливо занимался собой. Он остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на уходя­щую вдаль мрачную улицу.

Грязные кирпичные дома из какой-то другой эры. Оборванные занавески на грязных и запыленных окнах с шелушащейся краской и гниющими ставня­ми. Откуда-то донеслось резкое шипение полусломанного приемника и сразу же смолкло, словно успев лишь выкрикнуть проклятие в адрес тех, кто осуж­дает громкую музыку.

Кое-где вспыхивали желтым призрачным светом уличные фонари, чудом уцелевшие от камней, которые, забавляясь, постоянно швыряет в них местная детвора. Места, где большинство фонарей было разбито, окружали большие пятна темной тени. Рыжий кот снова занялся своим туалетом, абсолютно равнодушный к отбросам, разбросанным по тротуару. Издалека, из «лучшего» района, доносился приглушенный звук интенсивного дорожного движения, а небо отражало свет множества неоновых огней. Но здесь, на этой улице, все заброшено и мрачно — это улица безнадежности.

Внезапно кот насторожился, поднял уши, направил взгляд во тьму, его мышцы приготовились к моментальной и точной работе. ЧТО-ТО привлекло его внимание. Вскочив на ноги, он издал предупреждающее Ш-Ш-Ш и сразу же скрылся меж двух домов. Еще некоторое время на улице все оставалось как обычно: капризный вопль больного ребенка, мужчина и женщина, спорящие громкими утробными голосами, и отдаленный скрип тормозов, внезапно раз­давшийся на одной из соседних улиц.

Наконец донеслись звуки неуверенных, медленных, шаркающих шагов — не пьяного, нет, хотя это было бы вполне нормально для такого района! — но запинающиеся шаги человека в возрасте, шаги того, кто устал от жизни, шаги того, кто все еще хватался за тончайшую ниточку жалкого и неуверенного существования. Шарканье приближалось, слышалось поскрипывание санда­лий. Темная бездна мрачной улицы, лишь кое-где освещенная редкими улич­ными фонарями, почти не просматривалась. По краям освещенных пятен слабо двигались густые тени, появлялись и снова исчезали во тьме.

Как только показалась согнутая фигура человека, послышался свистящий звук астматического дыхания. Внезапно шаги смолкли и раздался хриплый звук тяжелого отхаркивания, сопровождаемый болезненным свистом дыха­тельного спазма. Затем, после тяжелого вздоха, вновь — звук нетвердых ша­гов.

Из темноты улицы появилась туманная беловатая тень, которая остано­вилась у слабо вспыхивающего уличного фонаря. Пожилой человек в грязных белых одеждах и плетеных сандалиях на ногах, наклонившись рассматривал землю прямо у своих ног. Шагнув, он нащупал и поднял сигаретный окурок, валявшийся в сточной канаве. С собой он тащил какую-то ношу, и когда на нее упал свет, стало ясно, что это плакат с грубо выведенными словами: «Покайтесь, покайтесь, близится Второе Пришествие Господа, покайтесь». Расп­рямляясь, он сделал еще несколько шагов и с болезненным кряхтением спус­тился на несколько ступеней вниз к полуподвальной квартире.

— Не понимаю, зачем ты этим занимаешься, Берт, на кой тебе это нужно? Над тобой только дети и смеются. Брось все это, а?

— Ох, Мади, мы все чем-нибудь занимаемся. Конечно, я мог бы работать где-нибудь, ну выращивать что-то, ну и что? Ну протянул бы на этом немного дольше.

— Немного — это уже кое-что, Берт, ведь тебе сейчас восемьдесят один, и пора это бросать, говорю тебе, ты же умрешь на улице.

* * * * *

Старая покойницкая неярко освещалась лучами послеполуденного солн­ца. Свежий лак вернул к жизни ставшую ветхой древесину. Дальше вдоль дороги стояла древняя, серого камня, церковь святой Марии, имевшая вид основательный и благообразный. Массивная, окованная железом дверь в этот час была открыта настежь в ожидании прихожан к вечерней службе. Ввысь несся звон колокола с его извечным призывом:

«Спешите, спешите, не то будет поздно».

Двор храма запечатлел вековую историю: громадные надгробия дней ми­нувших с их архаическими надписями, каменные скульптуры ангелов с расп­ростертыми крыльями. То тут, то там лежали расколотые мраморные колонны, напоминавшие об угасшей в самом расцвете жизни.

Изменчивые лучи света, иногда прорывавшиеся сквозь внезапно затянув­шие небо облака, освещали древний храм и оживляли грязные стекла призрач­ными бликами. Тень от башни, построенной в виде замка, простиралась над могилами тех, кто умер много лет назад.

В этот час в церкви, оживленно разговаривая, начинали собираться люди, одетые в свои лучшие воскресные костюмы. Маленькие дети по пятам следо­вали за родителями, очень гордые и важные в своих праздничных нарядах и стесняющиеся чисто вымытых лиц. Старый церковный служитель, высохший и малорослый, прежде чем удалиться в прохладный сумрак церкви, беспокой­но посмотрел на дорогу.

Из-за каменной стены донесся взрыв смеха, исходящий от Пастора и его приятеля, тоже духовника. Огибая древние надгробия, они шли по особой тропинке, ведущей прямо к ризнице. Вскоре показались дети и жена Пастора, направляющиеся по дороге к главному входу, чтобы смешаться с толпой вхо­дящих.

Высоко в воздухе все еще разносился звон колокола, подгоняя опоздав­ших и упрекая безбожников. Вскоре толпа стала редеть, превратилась в ручеек, который постепенно иссяк. Церковный служитель выглянул снова и, никого больше не видя, притворил главную дверь.

Внутри царила атмосфера доброжелательности и приветливости, обыч­ная для старых храмов любого вероисповедания. Мощные каменные стены возносились вверх и заканчивались массивными перекрытиями. Сквозь запы­ленные окна лился солнечный свет, покрывая призрачными и изменяющими­ся узорами бледные лица собравшихся. С хоров доносились успокаивающие напряжение звуки гимна, история которого затерялась во мгле старины. Звук последнего удара колокола все еще разносился эхом по окрестностям, когда дверь тихонько скрипнула и звонари вошли в неф храма, чтобы найти себе места на скамье.

Мелодия органа внезапно изменилась. Люди замерли в атмосфере ожида­ния, а из глубины церкви доносились приглушенные звуки легкой суматохи. Потом раздались шаги множества ног, шорох одежд, и скоро показались пер­вые мальчики-певчие, поднимающиеся в боковой неф храма, чтобы занять свои места в хоре. Послышалось обычное в таких случаях ерзание и бормота­ние паствы, приготовляющейся к началу службы.

Чтец монотонно забубнил, читая Святое Писание, как он всегда это делал, автоматически — без единой мысли. Позади него стоял мальчик-хорист с резиновой лентой и несколькими бумажными шариками, готовый поразв­лечься.

— Ох! — невольно воскликнула первая жертва.

Органист-хормейстер очень медленно повернулся на скамейке у органа и остановил на провинившемся такой грозный взгляд, что тот уронил резинку и беспокойно заерзал на месте.

По ступеням на кафедру медленно поднялся Гость-клирик. Наверху он повернулся, став напротив деревянного бортика, и благодушно взглянул на прихожан. Он был высокого роста с вьющимися каштановыми волосами и мутновато-голубыми глазами, какие часто встречаются у старых дев. Жена Пастора, сидя в первом ряду, возвела глаза кверху и позволила себе пожелать мужу хорошей проповеди. Медленно и очень уверенно проповедник читал свой текст «Второе Пришествие Господа».

Он все бубнил, бубнил, бубнил. А на дальней скамье фермер преклонных лет, давно уже удалившийся от дел, решил, что для него всего этого слишком много. Он медленно впал в дремоту. И очень скоро в церкви послышался громкий храп. К нему немедленно подскочил церковный служитель и с силой встряхнул беднягу, а потом проводил его за дверь храма. Наконец Гость-кли­рик завершил свое обращение. Дав пастве благословение, он повернулся и проделал по ступеням путь от кафедры вниз.

Когда органист стал играть свой заключительный гимн, снова послыша­лось шаркание и приглушенный топот ног. Несколько служителей двигались по боковым нефам храма, неся чаши для пожертвований и осуждающе пока­чивая головой в адрес тех, кто подал недостаточно. Скоро они образовали группу из четырех человек и прошествовали в центр нефа, чтобы передать сбор ожидавшему Пастору.

— Сбор: девятнадцать фунтов, три шиллинга, одиннадцать с половиной пенсов, один китайский таил, один французский франк и две пуговицы от брюк. Да, меня очень заботит судьба бедного парня, потерявшего две пугови­цы. Будем надеяться, что он добрался домой без всяких приключений.

Пастор и его Гость шли по узкой тропинке между двумя рядами древних могильных камней со все удлиняющимися, вытянутыми к востоку тенями. Они безмолвно миновали узкий проход в каменной стене между церковным двором и двором Пастора. Пастор первым нарушил молчание:

— Показывал ли я вам мои клумбы с петуниями? — спросил он. — Они прекрасны — я сам ухаживал за ними. Мы не станем говорить о делах, но мне понравилась ваша служба.

— Кажется, говорить о том, что Господь умирает в душах людей, мое единственное призвание, — ответил Гость.

— Давайте осмотрим приусадебный участок, — предложил Пастор. — Я надеюсь уже получить некоторый урожай с подрезанных яблонь. Ваши пропо­веди были получены из того же Агентства, что и мои? Я только недавно начал делать это, — и, поверьте, я очень беспокоюсь.

— У вас, конечно же, здесь достаточно большой участок, — отозвался Гость. — Нет, на этот раз я не имел дела с Агентством, — они подвели меня дважды, и я не собираюсь рисковать в третий раз. А вы сами обрабатываете ваш сад?

— О! — начала жена Пастора, когда они пили ароматную вишневую настойку перед ужином. — Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО верите во Второе Пришес­твие, как говорили во время службы?

— Погоди, погоди, Маргарет! — вставил Пастор. — Это же один из важнейших вопросов. Ты точно так же, как и я, знаешь, что мы не можем ни проповедовать, ни говорить просто о том, во что верим — или не верим. Мы подписали Статьи, и мы должны проповедовать согласно Уставу Церкви и предписаниям Епископа нашей Епархии.

Жена Пастора вздохнула и произнесла:

— Если бы только мы знали правду. Если бы был хоть кто-нибудь, кто мог бы сказать нам, чего ждать, чему верить, на что надеяться.

— Скажите, — Гость обратился к Пастору, — какие удобрения, натураль­ные или химические, вы используете на ваших грядках?

* * * * *

Серый человек с бегающими глазами, с заискивающим выражением на лице украдкой двигался в направлении другого, с худым лицом, неудобно устроившегося на разломанной скамейке в парке.

— К'да здесь п'жрать дают, приятель? — спросил он хриплым голосом, явно волнуясь. — Мне надо п'скорее закинуть в себя что-нибудь, или я протяну ноги, да? Или для них нужно сначала горло подрать, с их чертовыми гимнами?

Худощавый человек повернулся и, осмотрев подошедшего с головы до ног, сладко зевнул. Не отрываясь от своего занятия — он тщательно чистил ногти сломанной зубочисткой, — вяло ответил:

— Старик, узнаю старый добрый Оксфордский выговор. Я — Старина Борсталиан, собственной персоной, Дом Фелсама. Так ты есть хочешь, а? И я, и я хочу... Часто! Но это не так уж просто; знаешь же, что Джоны заставляют нас за это работать. Гимны, молитвы, а потом камни таскать да дрова колоть. Тени к вечеру удлинились и, казалось, крались вдоль парка, создавая интимную обстановку для молодых пар, в задумчивости прогуливавшихся меж деревьев. Только что закрылись на ночь магазины, а в ярко освещенных витринах неподвижно застыли фигуры мужчин и женщин — манекенов, гро­тескных и нереальных, оставленных там, чтобы вечно демонстрировать одеж­ду. В штабе Армии Спасения, находящемся прямо над дорогой, горели огни. Откуда-то издалека доносилось «Бум-бум-бум» басового барабана, в который колотили скорее с силой, чем с мастерством. Удары становились все громче и громче, а вскоре послышался звук марширующих ног.

Из-за угла показалась группа мужчин и женщин, одетых в темно-синюю форму. Мужчины были в фуражках, женщины в старинного фасона шляпах с полями. Сейчас к главной улице приближался оркестр, звуки которого уже давно неслись по улице, ярко освещенной фонарями. Трубач расправил хилую грудь и извлек могучий звук из своего корнета. Барабанщик с энтузиазмом колотил в свой басовый барабан, а одна из девушек Армии Спасения с выраже­нием явного превосходства на лице била по цимбалам так, словно ее загробная жизнь зависела только от этого.

Они остановились как раз напротив парка, и знаменосец со счастливым вздохом опустил на землю свою ношу. Леди со старым аккордеоном принялась за дело, выдавив первые ноты гимна:

— Ла-ди-да-да, ла-ди-да-да. Бум-бум-бум, — подпевал дрожащим голо­сом старый седой человек с бегающими глазами.

Маленький оркестр Армии Спасения, мужчины и женщины, выстроился в круг, а дирижер, поправив очки, ожидал, надеясь, что соберется толпа. Вдоль края тротуара рабочие-добровольцы предлагали копии War Cry, тогда как остальные девушки Армии Спасения отправились в пивную, энергично потря­хивая ящиками для сбора. А все это время двое мужчин, к которым позже присоединился третий, сидя на парковой скамье, с интересом наблюдали за происходящим.

— Вам следует исповедоваться в ваших грехах, если вы хотите получить бесплатную помощь, — сказал подошедший.

— Грехи? У меня их нет! — воскликнул человек с бегающими глазами.

— Как так? — сказал первый. — Тогда тебе лучше изобрести несколько. Преобразившиеся пьяницы подходят лучше всего. Если ты не хочешь быть пьяницей, то это моя отмазка. Говорю тебе, ну скажи, что бьешь жену.

— У меня нет никакой жены, и мне нечего делать со всей этой ЕРУНДОЙ!

— сказал человек с мутными глазами.

— Боже тебя храни, — прохрипел другой с досадой. — Ты можешь при­думать жену, разве нет? Скажи, что она сбежала, оттого что ты угрожал ей запереть ее дома. Ну скажи это ему ТИХОНЬКО!

— Парень, а ты веришь в Бога? — спросил Старина Борсталиан, лениво глянув на группу Армии Спасения.

— Бог? — спросил человек с бегающими глазами. — Бог — нет! У меня никогда не было времени ни для Богов, ни для женщин! — Он отвернулся и презрительно сплюнул, попав прямо на скамейку.

— Как вы пришли к мысли о Боге? — спросил вновь пришедший Старину Борсталиана. — Я знаю, вы старый человек, и я часто вижу вас здесь.

— Каждый должен во ЧТО-ТО верить, — вежливо ответил Старина Бор­сталиан. — Чтобы сохранить здравый ум, так и нужно делать. В эти дни так много людей говорит, что Бог мертв. Я не знаю, во что верить!

Внезапный взрыв музыки заставил их обернуться в направлении ворот парка. Гимн только что закончился, и сейчас оркестр играл погромче, чтобы привлечь внимание проходившего мимо Капитана. Осматриваясь вокруг, ос­тановившись в нескольких шагах позади толпы, он громко произнес:

— Бог не умер, дайте нам подготовиться ко Второму Пришествию Госпо­да. Дайте нам подготовиться к Золотому Веку, который так близко, но к которому мы подойдем, пройдя через множество тяжких страданий. Мы хо­тим знать ПРАВДУ.

— У него все в порядке, — сердито сказал человек с бегающими глазами.

— Он не знает, что такое голод, он не спит на крыльце или под скамейкой, он ждет, пока кто-то придет и скажет: «Иди туда и делай вот это».

— У меня от твоих слов, парень, мурашки побежали, — сказал Старина Борсталиан. — Запомни, мы — цирковые собачки, мы должны выполнять фокусы, а за это нам дадут поесть.

Пожав плечами и кивнув двум другим, Старина Борсталиан неуклюже поднялся и направился в сторону парковых ворот. Вскоре он оказался в центре группы Армии Спасения и шепотом исповедовался в своих грехах.

Толстая старая женщина, наблюдавшая представление из окошка комнат­ки смотрительницы, подозрительно покачала головой.