Да, эволюции путь долог, конца ей нет, вот это - факт!

Венец живого - кальмар «глаза большие, мозг огромный». Впору подумать некоторым господам, говорящим о необходимости вмешательства в генную структуру человека, увлекающимся идеей клонирования и т.д. и т.п. Желающим на биологическом уровне создать ницшеанского Нового Человека, заменить собой Творца. Не получатся ли у вас гомункулусы - «кальмары», либо булгаковские шариковы? Ради создания нового человека Преображенский идет на убийство (собаки). Убийство - творческий акт. «Я готов уничтожить одну половину человечества, чтоб другая жила счастливо». Маленькому Коле Гумилеву мать рассказывала об итальянских музеях, как ей их не хватает здесь, в России. В одно утро мальчик разбудил маму: «Закрой глаза, и пойдем со мной!» - он повел ее в сад: «Открывай глаза!» Мать увидела в саду приколотых к дощечке спицами лягушек и насекомых, некоторые из которых были ещё живые. «Мама, я сделал тебе музей!!». Мать в слезах убежала, а Гумилёв долго потом не мог понять, почему мать обиделась на него и месяц не разговаривала: «Ведь это был мой первый творческий акт!» (по воспоминаниям Ирины Одоевцевой). Раскольников убивает старушку, чтобы человечеству стало лучше! «Кто я, тварь дрожащая, или право имею?» Вопрос Каина. Если я - создан по образу и подобию творца, то и я - творец. Это - в буквальном смысле. Каин - «претендующий на право», так заложено в имени (на право утерянного Эдема, на право быть основанием человечества, просто: на право, может, и на право убить?). Авель означает «бренный, долженствующий уйти», имена даны не Адамом и Евой, но Господом. «Я должен быть основанием человечества, Авель должен уйти! Так тварь я дрожащая, или право имею». Но, когда БОГ спрашивает у Каина: «Где твой брат?», что отвечает тот? «А что я, сторож ему?!». Правообладатель - Бог. Каин не может взять право, если бы он взял право - он стал бы Богом. Человекобог - это то, о чем мечтал Ницше. Это то, во что превратили Христа: говорившего, что он Сын Божий, назвали БОГОМ. И получили человекобожие! Как здорово! Как легко!

Путь Христа - не смирение, но победа над собой, бунт против себя. Путь через сомнение, через, может, самое большое отрицание в мире. Но путь не через уход в себя из этого мира. Простите мне возможное богохульство. Я - мусульманин. Пусть это послужит мне оправданием… Хотя ведь я не подвожу всё под идеи ислама, но я чувствую, как мусульманин. Я бы, может, и принял христианство в том первоначальном виде, как «триединство» - Христос - не стал Богом, но был им изначально, но здесь - слишком соблазнительна подмена, да и корни мои слишком говорят, слишком зовут. Так что - простите меня за богохульство. Главное - вера. Есть вера - есть мораль. Если мораль от человека – я могу себя поставить выше этого человека: да кто он ещё такой? Но если мораль от Бога, и я верю, то я соблюдаю это: «не убий, не укради...» и так далее. А, совершив грех - мучаюсь совестью. Если не верую – надо мной ничего нет. Главный лозунг: Цель оправдывает средства. И совесть только мешает мне. Христос сообщил нам мораль Божию. Указал путь нам. Но верим и молимся мы собственно БОГУ, а не человеку, каким бы замечательным он ни был. Служители основных Религий должны направить свои помыслы не на борьбу друг с другом, но на нравственное воспитание человечества. Богу вряд ли необходимо, чтоб мы шли к нему одной дорогой, главное, чтобы путь к Всевышнему не заменили дорогой к Сатане. Замена эта вполне видима, если какая-то секта проповедует убийство и другие грехи человеческие, либо лишает человека права называться личностью, призывая отказаться от своего «я», по сути, превращая его в животное, зомби. Простите еще раз за возможное богохульство в свете ваших религий, но мне необходимо было высказать все эти соображения.

Возвращаясь к странностям Сапаева, укажем здесь такие: первое, приветствуя людей, он обращается к ним: «Доброй ночи!», так как считает, что конец света уже произошёл в 1993 году, как и предсказала Машка Цвигун, провозгласившая себя Мэри Дэви Христос. Естественно, Сапаев называет ее самозванкой, но Конец Света она предсказала точно. Почему? Узнаете в разговоре Адама со Спасаевым. Лучшую свою статью он написал лежа нагишом в гамаке где-то в Средней Азии. Некоторое время назад он считал дни задом наперед, думая, что умрет, когда дойдёт до цифры «0». По бумагам ему едва 50, выглядит лет на 15 старше, но «здоров», так как в больнице потеряли три тома его истории болезни. Работал на скотобазе, где помимо бойни скота проводились секретные опыты с какими-то химическими веществами. Знает смешные истории про каждого из своих бывших начальников. Ушёл из университета не совсем по своему желанию, чуть не накануне защиты Докторской Диссертации, сам признает единственное своё звание - «безнадежник». Внешне – старичок-лесовичок (косматый-бородатый), но не низенький. Если спросить его о возрасте, скажет: «79». Верует. Православный христианин.

***

... – Понимаешь, это что-то вроде Конца Света, но не в смысле разрушения его, а в смысле пространственном. Ну, знаешь, когда мы едем по дорогам, и появляются всякие таблички, типа «деревня Миндюкино», а через некоторое время тоже Миндюкино, только перечеркнутое. Вот и я хочу найти такое место, где перечеркнутым будет «СВЕТ»

- Мы уже живём в послесветии, дорогой товарищ, а вы даже этого не заметили.

- То есть как это?.. А почему никуда не делся этот смрад, эта грязь?..

- А с чего ты взял, что грязь должна была исчезнуть? Спроси Пушкина, он-то, бедняжка, всё знал! Помнишь это? «Мы говорим, нет правды на Земле, но правды нет и выше» и потому именно, что мы говорим, что на Земле ее тоже нет, правды этой. Наша мысль материализуется. То, что закон здесь – закон и там. Богу лень придумывать для людей, переходящих в небо другие законы!

- Но как же все люди могли не заметить Конца Света, и, между тем, перейти в несотворенное?

- Перешли не люди – перешли их отражения, вы ведь так много талдычите об этих отражениях...

- Когда же случился этот самый КОНЕЦ СВЕТА?

- В ноябре 1993 года, как и предсказала Машка Цвигун.

- Так вы верите, что это была Мэри Дэви Христос?

- Ничего подобного. Самозванка чистейшей воды. Но в КНИГЕ сказано, что перед КОНЦОМ появятся многие самозванцы...

- А вы сами-то помните этот КОНЕЦ СВЕТА?

- Помню. Я напился вдрызг... На следующий день страшно болела голова, но я все-таки проснулся. Но я стал отражением, ведь КОНЕЦ СВЕТА-то уже произошёл...

- Неужели я так долго бился из-за ЭТОГО? Неужели, кроме этого,

больше ничего не будет?

- Будет. Когда-нибудь ЕМУ это надоест, и он отформатирует диск, то есть попросту сотрет нас...

- Что же это за БОГ. Или что же это за ДЬЯВОЛ? Почему вместо того мира, откуда я убежал, он создал точно такой же??.. Нет, это неправда, это несправедливо, в конце концов.

- Хотите, прочту вам стишок? Его не-Ахматова написала:

Я работаю БОГОМ в царстве теней. Я не

выношу приговоров, я просто смотрю на людей. Я

в одеждах нищего, с глазами пьяного сижу рядом с троном.

Я не доверяю свои мысли никому – даже струнам.

Те, кто убивал и грабил – в моем царстве в раю,

Те, кто насиловал женщин – танцуют, поют.

Те, кто вытаскивал детей из пепла – сами в огне.

Они кричат: «Это несправедливо» - и это пеняют мне!

Да! Я - работаю БОГОМ в царстве теней,

Но я – не выношу приговоров, я – просто смотрю на людей.

Они решили, раз они не грешили там – Здесь им можно грешить.

Они говорят: «Ведь мы толком не жили!»

А я говорю: «И не будете жить!»

Они на меня смотрят искоса, видят - я еще здесь.

Не понимают, зачем есть Бог, если Он просто есть. А я –

в одеждах нищего, с глазами пьяного сижу рядом с троном,

Я не доверяю свои мысли никому - даже струнам.

Они не знают, что, то, что Закон там - Закон и здесь, а я -

не выношу приговоров, Я - просто есть, и работаю БОГОМ.

 

Встреча третья

Третья встречадолжна была быть с кем-то самым главным. Каким-нибудь воплощением Дьявола. Я бы сильно нагнетал обстановку перед этой встречей, сгущал краски и так далее и тому подобное, ну, в общем, как полагается перед кульминацией. Но именно эта встреча у меня менее всего получилась, точнее более всего не получилось. Стопор возник тогда, когда я стал думать: что же мог сказать Диавол Адаму. Думать за Диавола оказалось очень сложно, даже невозможно. Поэтому есть только довольно слабенькое начало...

...Он осмотрел желтого человека со всех сторон. Это, действительно, был желтый человек. У него всё было именно этого цвета: желтый пиджак, желтый галстук, желтая рубашка с желтыми пуговицами, желтые штаны с желтоватого оттенка ремнём, и желтые ботинки со светло-коричневыми шнурками (признаюсь, я просто не знал, как по-другому дать понять, что это - желтый человек, поэтому и сделал его уж совсем желтым). «Здравствуйте, Адам Степанович», - сказал человек. «А вы, собственно, кто такой? - спросил Адам и осекся. Кого-то незнакомец поразительно напоминал, но вот кого – Адам не мог вспомнить, - как вы узнали мое имя?» «Ах, Адам Степанович, ну, вы же адвокат, вы привыкли врать, наврите себе что-нибудь покрасивее, в конце концов, если не хотите врать, у всезнайки Булгакова был уже похожий момент. Там, если мне не изменяет память, господин Воланд сказал товарищу Берлиозу, что видел его в журнале. Ваше фото ведь, между прочим, Адам Степанович тоже в газетке печатали, кажется, «Юный комсомолец», вы тогда собрали рекордное количество металлолома, правда, тогда вы еще были Колюней, кажется». «Мне тогда было всего 14». «О, на этот счёт не беспокойтесь. У меня прекрасная память на лица». «Ты... Вы... Дьявол??!» - как обычно глупо спросил Адам. «Да что вы, как можно-с. Совсем даже наоборот!..» С этими словами он раскрыл пиджак, расстегнул две пуговицы, на которые всего-то и была застегнута его рубашка, и показал Адаму свою желтую майку, на которой был нарисован распятый Христос. Внизу была надпись: “Made in ISRAEL”. «Я, скорее, ангел, - продолжал жёлтый человек, у меня даже крылья имеются, - он действительно вынул из внутреннего кармана пиджака поджаренное, медного цвета куриное крылышко, - а что, - он лукаво улыбнулся, - хочешь, судьбу твою скажу?» «Что? Аннушка уже разлила масло? Начитался «булгаковщины» дорогой товарищ, или господин, или как там вас... (Адам сам удивился своей взявшейся вдруг откуда-то смелости)… Дальше следовала длинная речь желтого человека. Вот уж что должны бы были потом изучать критики! Но, как я уже сказал речи нет, впрочем, одно предложение я все же сохранил: «Что же ты хочешь делать, Адам? Плодов-то у тебя уже не осталось. Рвать уже нечего. Или, как Этот, грех чужой на себя принять? Все не примешь! Много их грехов-то...» Вот, в общем-то, и все. Черт его знает, что еще сказал Адаму желтый человек, да только побежал от него Адам очень быстро и не оглядываясь...

Он бежал долго, не оглядываясь, ветки деревьев больно хлестали его по щекам и глазам. Сапоги глубоко увязали в грязи, издавая характерное хлюпанье. Вдруг его нога зацепилась за какой-то корень, и он упал. Желтые еловые иголки залетели за шиворот и больно окололи все его лицо и тело... «Это он, он... везде он!..» - вскричал Адам, поднялся, захотел бежать дальше, но... какое-то синее пятнышко... Или показалось?.. Побежал туда, и остановился, оцепенев... Это была Она! Точнее ее тело. Изуродованное... на ногах и на лбу следы явно нечеловечьих зубов (глупая фраза, не так ли? Представьте, если бы следы были человечьи!). Правого уха не хватало. Видно, ударили сзади по голове. Каштановые волосы слиплись от крови...

- Она же бессмертная! - была его первая мысль, - Диана... Бессмертная! - с яростью и отчаянием крикнул Адам в никуда... Он подбежал к ней, затряс ее... - вставай, слышишь? Ты всё врёшь! Ты не умеешь умирать, я знаю...

- Бессмертные люди, для развлеченья, умирают, раз в 1000 лет... – Вспомнил он вдруг ее слова... Бессмертная умерла! Значит смертные - станут вечными! Мир станет бесконечным... Не надо будет умирать вовсе!.. Вот ради чего умерла она! Ради его мечты... Его Эдема! Святая... Святая...! Он разорвал ее синее платье, припал губами к ее круглой груди, и прошептал: «Мама, мама...». Он лежал так несколько секунд... Вдруг!.. Страшная догадка мелькнула у него в голове... Мир станет вечным! Ведь это же этот мир станет вечным! Тот, из которого он так хотел выбраться... уйти... Мир желтого человека станет вечным! Смертные станут вечными! Она пообещала умереть за него, а умерла за желтого человека... Адаму вспомнились его слова: «Никакого «там» для тебя не будет!» Адам заплакал надрывно, каким-то детским плачем, захлебываясь своими слезами... Он вышел из леса и попал на центральную площадь города... (Ну, так бывает в подобных романах.) Он и сам не заметил, как это получилось, замечтался, наверное, или просто площадь плавно переходила в лес. На майдане шел митинг. Люди держали плакаты: «Да здравствует Волкодав!», «Руки прочь от Волкодава!», «Волкодав - наша надежда и опора!»... Скажу честно, включил этот момент потому, что уж больно понравилось мне: ведь это – реальный лозунг, с реальной демонстрации в Карачаево-Черкесии в 1999 году. Волкодав – тамошний Министр Внутренних дел. Впрочем, я ничего против него не имею, и не сомневаюсь, что Волкодав – хороший человек, и руки от него надо, действительно, прочь. Ощущения же Адама передам стихотворением:

(из поэмы “Санкт-Петербург”)

Веришь вприближение гробов (детей нельзя спасти!...)

Под аплодисменты дураков (Детей... Друзей... Князей!...)

Ангелов и жёлтых лебедей безумный пляс!

Песенка веревочных плетей… Про нас!.. На нас!.. Об нас!..

Я бегу; иду, ползу стою – Пою. Ору. Молчу!

На губах остался парафин – Сожрал свою свечу!

Видишь приближение гробов… ­Карет. Коней. Корон!..

Видишь пальцы тысячи людей… И крик: “Смотри, вот ОН!”

Под аплодисменты дураков король идет на казнь:

Песенка веревочных петель – Про нас!.. На нас... Для нас...

Год один, два, десять, сотня лет… Пою. Ору. Молчу!

Из окна смотрю в ХХ век, Кричу… Еще кричу!

Ангелов и желтых лебедей – Людей – безумный пляс.

Танец исключительно о нас… На нас!.. Для нас!.. Из нас!

Верю в приближение гробов! (детей нельзя спасти...)

Шлюхи захватили мавзолей (Детей... Друзей… Князей!…)

Под аплодисменты дураков - Стою, смотрю... Молчу...

 

И тут у меня (подчеркну у меня, а не у Адама) произошла встреча с одним мальчиком. Но я, как автор, имею полное право вмешаться в сюжет своего романа, ведь верно? Мальчик рассказал мне о своей мечте: Сесть в бочку, улететь в космос и расстрелять оттуда Землю... Я написал ему стихотворение.

 

Дети рассядутся в бочки и улетят. Дети оставят свою жестокую Землю,

Где тот, кто вчера еще грешник – сегодня он свят!

Где даже... Вчера ещё БОГ – сегодня стал тенью...

Где-то последний ребенок лежит у воды.

Взрослые любят его, поют ему песни.

Девушки окружают его и дарят цветы.

Поэты сочиняют в его честь свои манифесты...

Мальчик не видит, мальчик не слышит уже.

Руки немы. Он умрет. Он это знает.

Давали таблетки, водили старух-ворожей...

Не помогает... ничто... не помогает!

Дети, что в бочках, на Землю глядят исподлобья,

Дети успели уехать, успели спастись...

Взрослые ходят вокруг чуть живого ребенка,

Взрослые молят ребенка планету простить...

Дети – всё дальше... бочки - черные точки!

Дети – жестоки! Вернуться они не хотят...

Или не могут!.. Они... глядят исподлобья,

Каждый с собой вместо хлеба берет автомат... Последняя память о... Боч-

ки - черные точки увозят с собою... Мальчик лежит у воды и кого-то зовет.

Дети на черную Землю взирают из бочек,

Дети на Землю шлют последний привет!

Дети стреляют по нам. В ответ - наш последний выдох!

Мы умираем, у нас не осталось сил.

Последний живой, на последнем своем издыханье

Услышал вдруг тихий голос: «Я вас простил»

P.S.-эпиграф: Светлые мальчики, с перьями на головах,

Снова приходят к нам, снова спустились к нам с неба.

Их изумленные солнцем, слепые глаза,

Просят прощенья, как просят на улице хлеба...

(Nautilus)

- Подумай, - сказал я, - каким ребенком ты хочешь быть? Тем который улетел в бочке, или тем, который остался?

- Ты прав, лучше быть тем мальчиком, что остался... А всамделишная моя мечта другая...

- У тебя красивые глаза, сказал я ему...

Я подумал, что Адам тоже должен встретить этого мальчика,

и тот его встретил...

- Дяденька, вы крылышко не роняли?.. – вдруг окликнули его...

Обернувшись, Адам увидел мальчика, державшего в руках жареное, цвета меди, куриное крылышко...

 

«Травить детей жестоко, но что-то ведь надо с ними делать!» Д. Хармс

ЧАСТЬ II посвящается Илье З.

 

Вторая часть должна была вестись от имени Адама и полностью посвящена

разговорам его с мальчиком...

Я даже придумал такой ход. Написал предисловие ко второй части, назвав ее «От Гл. редактора». Будто бы мой «роман» по частям публиковался в каком-нибудь журнале... «От Гл. редактора»

Автор этой летописи «умер в конце первой части»... Ну, ведь имел же он ПРАВО УМЕРЕТЬ, как всякий смертный. Нет, права-то он, может, и не имел, но возможность этого никогда не исключалась... Наша ли вина, что решил он это сделать, дописав летопись до половины... Я выкупил у жены покойного Николая (Адама) Степановича его дневники, которые и публикую здесь вместо второй части...

Как видите, стиль предисловия говорит о том, что рассказчик-таки жив. Ну не пишут таким образом о мертвых. Это, кстати, заставляет сомневаться и в смерти собственно Адама. Честно, скажу, мне мало интересна судьба моего героя, после окончания романа. Наверно, я не писатель. Да ведь и романа-то в общем не было. Может, он и в самом деле умер, как говорит гл.ред, а может - и нет... В любом случае, написание предисловия продиктовано единственным желанием, начать повествование от имени Адама.

 

Раздел IV. Дневники Адама.

Всё начинается с мечты. Обезьяны превратились в людей, потому что мечтали выпрямиться. Только это очень давнишняя мечта, поэтому никто и не помнит. Вообще, как только мечта сбывается, ее не хоронят,ее забывают и начинают мечтать о чем-то другом. Хоронят живую мечту! Иначе как появилось такое выражение: «Он уже похоронил свою мечту!» Почему, собственно, «уже»? Да потому, что мечта еще живая, но кто-то «ОН» похоронил ее заживо. Тогда эта мечта рвётся, пыжится, машет крылышками, но надгробная плита мешает ей взлететь. «Хоронят» и хранят - не синонимы. Хоронят под могильной плитой, а хранят в сердце (ну, иногда и просто «хранят» (вспомните Ленина!) чтоб не ушел, не сбежал куда-нибудь. Но так хранят без сердца)... А та мечта, которая в сердце - умеет летать! Но та, которую хоронят - тоже живая …потому что мертвую мечту - не хоронят, ее забывают, а живую - некоторые пытаются убить (забыть). (Одна поэтесса назвала так свою книжку, не помню точно, как именно, но что-то про забитое-забытое, наверно, как раз про мечту и есть.) Но у того, который «ОН», который уже похоронил,часто щемит сердце. Это еще живая мечта рвется, пыжится, машет крылышками и хочет взлететь... Все начинается с мечты... И у этого мальчика все началось с мечты... И разговаривать мы начали с его мечты... его мечта жила в его сердце и «выглядывала» из глаз...

«Даю обязательство до субботы, 30 октября 1937 года не мечтать о деньгах, квартире, славе...» Д. Хармс

«Я мечтал сесть в бочку, улететь в космос, и расстрелять всех». Я очень испугался, когда услышал об этой его мечте. И я рассказал ему притчу. «Белый Бог, - начал я, - создал детей, а чёрный Бог – воздух, и мир, и остальных людей. И остальные люди - они ведь бывшие дети - жили плохо. И вот их мир (мир людей) делался все хуже и хуже, и они знали это, но ничего не могли исправить. А хуже всего было детям. Дети решили убить этот мир и уйти из него. Вот они сели в бочки, взлетели и сверху стали стрелять. А один мальчик остался, он был болен. Он не мог лететь, и вот он лежал, а люди умирали на его глазах. И когда остался в живых последний человек, мальчик сказал ему: «Я вас прощаю. И ты прости», и умер. И увидели другие дети, что мир стал белым, и решили простить людей и вернуться, но прощать было уже некого...» Так я сказал ему. «Подумай, - продолжил я, - где ты хочешь быть. В бочке или на Земле? Прости и ты.

- Ты прав, лучше быть тем мальчиком, что остался... а всамделишная моя мечта другая...

3 (что сказал мальчик)...

Знаешь, иногда мне становится страшно:

я влюбляюсь в хрустальных людей,

Их блеск принимая за солнечный свет, мечтаю согреть-

ся… Трогаю их руками, ныряю в глаза…

Оказываюсь в стеклянной клетке. Стекла отражают чей-то свет.

Я, наконец, понимаю, что видел одно отражение,

Но разбивать хрусталь очень больно...

- Знаешь... - он часто говорил «знаешь», а я вовсе и не знал ничего...- кто-то спросил, писатель, вроде какой-то: «Почему люди не летают?». И я не знал, что ему ответить. Я всегда летал во сне. Мне часто казалось, что однажды я не успею проснуться и улечу навсегда... - как маленький принц (это уже не мальчик сказал, а я добавил. Мальчик не читал о Маленьком Принце, но он чувствовал его. Я даже думаю, что у него в каждом глазу жило по «маленькому принцу» со своей маленькой планетой.) А, может, это он и есть. Снова прилетел к нам, но просто забыл, что умеет летать, и не может вернуться... Но что-то щемило его сердце, что-то рвалось наружу из него, пыжилось, махало крылышками... Он любил ночевать на балконе, как будто готовился улететь в понедельник, в 20 минут шестого, забрав с собой свиту, состоящую из старого оруженосца, на Земле ставшего псом. Пес не любил чужих людей, и лаял на всех, наверно, в его мире другие люди, или он знал о нас слишком много... Второй член свиты - Орел, на земле ставший хомячком. Орел сидел на плече у Маленького Принца - фиолетового рыцаря ветра, и по ночам разговаривал с ним о далекой звезде... Третий – бывший волк, кем-то в насмешку превращенный в кота... Было у меня когда-то такое стихотворение: