Секс и жертвоприношение младенцев

Необходимым элементом всех историй про вурдалаков и упырей является то обстоятельство, что они сосут кровь их жертв. Часто эта линия детализируется указанием на половую спецификацию — вампиры-мужчины пьют кровь девушек и женщин, а вампирессы-женщины питаются кровью юношей и мужей. В некоторых случаях важную роль играет возраст: часто в качестве привилегированной жертвы оказываются дети. Та же особенность половой и возрастной специфики жертв прослеживается и в более широком семействе легенд и преданий о черных магах, колдунах, ведьмах, злых волшебниках, чудовищах и т. д.

Черный вампирический ритуал связан, таким образом, с эротизмом и с прямым следствием половой связи — деторождением. Если учесть солярный символизм, лежащий в основе протосюжета о вампирах, то такая связь будет понятной. Дети символизируют “новую жизнь”, рождение Нового Года после основного магического момента — зимнего солнцестояния. Символ младенца — отличительная черта всех новогодних мистерий у самых архаических народов. Закономерно появляются они и в вампирических историях. Но так как в них все взято в инфернальном, демонизированном ключе, то и младенцы выступают в качестве жертвы.

Рождению предшествует соитие. Рождение нового солнца в архаических культах предшествовала иерогамия — священный брак неба и земли, изображавшейся ритуальным актом жреца и жрицы или царя и царицы. В длинной зимней ночи небо и земля черны, границы между ними размыты, они сплетены в брачных объятиях, едином, неразличимом существе. Эротический момент в легендах о вампирах — воспоминание об этой ритуальной иерогамии. Так как образ вампира — это искаженный в архаических пластах бессознательного образ солнца или неба, то его отношения с девицами-жертвами носят характер своеобразной “иерогамии”. Причем тот факт, что вместо обыденного полового соития вампир высасывает кровь жертвы, абсорбируя тем самым ее жизненную субстанцию, указывает на магический инициатический характер этой церемонии. Если обычная пара вынуждена снова разделяться после совокупления, то упырь сливается с “невестой” навеки, две сущности становятся одной, реализуя магический андрогинат.

История с вампирессами, продолжающая линию русалок, сирен, женских чудищ древней мифологии, является симметричным аналогом аналогичного культового комплекса ритуальной иерогамии. В некоторых мифологиях само солнце изображается в виде женщины, принцессы, царевны и т. д. Следовательно, в центре мифа становится женщина. Строго говоря, женский пол главного мифологического персонажа чаще всего указывает на большую древность сюжета по отношению к мифу с центральным мужским героем. Матриархальные сакральные институты предшествовали патриархальным.

Итак, наличие в легендах о вампирах эротических тем и похищения младенцев объясняется их принадлежностью к тому же ритуально-календарному, солцестоянческому комплексу, что лишь дополняет всю картину.