Личные права ребенка и их правовое обеспечение

 

Основу правового статуса ребенка составляют его личные права и свободы. Особенность этой группы конституционных прав выражается, прежде всего, в их неотчуждаемости и принадлежности каждому от рождения. К ним относятся: право на жизнь и здоровье; свободу; охрану чести и достоинства личности; частной жизни; тайну переписки; свободу передвижения; свободу совести и вероисповедания; мысли, слова и информации и другие.

Этот перечень в различных литературных источниках имеет отличия в формулировках[115], но в основном точки зрения авторов на данную проблему совпадают. Первоисточником здесь, как и в целом в определении всего комплекса прав и свобод человека и гражданина (в том числе несовершеннолетнего), является Конституция Российской Федерации.

Личные права (их еще называют гражданскими) определяют сферу жизни человека, в которой он ведет себя исключительно по своему усмотрению и куда без его согласия не могут вторгаться никакие другие субъекты, в том числе и государство. Личные права принадлежат человеку от рождения и не требуют признания со стороны государства[116], хотя в литературе иногда предлагается другое определение[117].

Основным естественным правом каждого человека является право на жизнь. Для несовершеннолетних оно имеет особый смысл. В соответствии со ст.6 Конвенции о правах ребенка каждый ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь. Мало того, государства-участники Конвенции должны обеспечивать в максимально возможной степени выживание и здоровое развитие ребенка.

Обеспечение государством права ребенка на жизнь охватывает широкий комплекс мер, осуществляемых государственными органами, компетентными на то должностными лицами, общественными организациями и отдельными гражданами; направленных на создание и поддержание безопасной социальной и природной среды его обитания, нормальных условий жизни. К мерам такого рода относятся, прежде всего, политика государства, направленная на отказ от разрешения социальных и национальных конфликтов вооруженными способами, борьба с преступлениями против личности и пр. Немаловажное значение имеет борьба с токсикоманией и наркоманией несовершеннолетних, получившими широкое распространение в последние годы.

Право ребенка на жизнь обеспечено в Российской Федерации рядом конституционных гарантий общего характера: запретом пыток и насилия, социальной поддержкой, обеспечением права на охрану здоровья и медицинскую помощь, на благоприятную окружающую среду и т.д. Однако, как будет показано ниже, ряд этих прав на сегодняшний день носит подчас декларативный характер. Свидетельством тому могут служить события в Чеченской республике, где возникший социальный конфликт не был урегулирован мирными средствами, в результате чего пострадало в основном мирное население и в первую очередь дети, поскольку именно они больше всех нуждаются в спокойной и стабильной жизни и нормальной семейной обстановке.

Поскольку право на жизнь, как и право на здоровье, является основой всех других личных прав ребенка, рассмотрим его подробно. Следует отметить, что содержание права на жизнь широко и всесторонне обсуждается в юридической литературе[118]. В этой связи необходимо сказать, что наше национальное законодательство практически не предусматривает специальную защиту детей, оказавшихся в подобных ситуациях. Вероятно, в данном случае государство исходит из того, что такая защита предусмотрена нормами международного права, которые в силу положений п.4 статьи 15 Конституции РФ являются составной частью российской правовой системы. Однако и в нормах международного права этим вопросам уделено недостаточно внимания.

Так, Конвенция по правам ребенка содержит всего две статьи, посвященные этому вопросу. Статья 38 предусматривает обязанность государств-участников уважать нормы международного гуманитарного права, которые применяются в вооруженных конфликтах и относятся к детям. Согласно ч.2 той же статьи государства должны принимать все меры для обеспечения того, чтобы лица, не достигшие 15 лет, не принимали прямого участия в военных действиях[119]. Государства также должны искать различные пути для обеспечения защиты детей, ставших жертвами вооруженных конфликтов. В развитии последнего положения статьи 39 Конвенции возлагает на государства обязанность принимать все меры для восстановления и реинтеграции ребенка, ставшего жертвой вооруженного конфликта.

Как видим, указанные статьи являются бланкетными и отсылают к принципам международного гуманитарного права, которое предусматривает общую защиту детей как лиц, не принимающих участия в военных действиях, и особую их защиту как наиболее уязвимых лиц[120].

Общая защита. Во время международного вооруженного конфликта дети входят в категорию лиц, которые подпадают под действие Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны 1949 года[121]. В соответствии с нормами этой конвенции на маленьких граждан распространяется действие всех положений, закрепляющих обращение с покровительствуемыми лицами. Данные положения направлены на соблюдение принципа гуманного обращения с людьми, включающего уважение к жизни, чести, физическую и психическую неприкосновенность, запрещающего пытки, телесные наказания и обеспечивающего соблюдение общепринятых юридических гарантий. Более того, дети как часть гражданского населения подпадают и под действие норм международного гуманитарного права, относящихся к ведению войны. Эти положения, предусматривающие необходимость проведения различия между гражданскими лицами и комбатантами[122] и запрещающие нападение на гражданское население, закреплены в I Дополнительном Протоколе к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, от 8 июня 1977 года[123].

Известно, что во время войны гражданское население и комбатанты не всегда строго отделены друг от друга, а поток беженцев, состоящий из детей, женщин, пожилых людей, смешивается с отступающими в беспорядке войсками. В этой связи пункт 3 статьи 50 Протокола 1 указывает на то, что присутствие среди гражданского населения отдельных лиц, не подпадающих под определение гражданских лиц, не лишает это население его гражданского характера[124], а пункт 1 статьи 51 закрепляет положения, в соответствии с которыми и гражданское население, и отдельные лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями[125].

В вооруженных конфликтах немеждународного характера дети находятся под защитой основных гарантий, касающихся обращения с лицами, не принимающими участия в военных действиях, и закрепленных в статье 3, общей для всех четырех Женевских конвенций[126]. Положениями данной статьи запрещаются: посягательство на жизнь, человеческое достоинство, применение пыток, взятие заложников, осуждение и применение наказания без предварительного судебного разбирательства. Кроме того, II Дополнительный Протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера от 8 июня 1977 г. кодифицирует принципы, в соответствии с которыми население и отдельные гражданские лица не должны рассматриваться в качестве объекта военного нападения[127].

Особая защита. Несмотря на то, что IV Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны содержит многочисленные положения о защите детей, принцип, на основании которого дети пользуются особой защитой, в ней четко закреплен не был. Существующий пробел был устранен статьей 77 Протокола I, где указывается, что дети пользуются особым уважением и им обеспечивается защита от любого рода непристойных посягательств. На стороны, находящиеся в конфликте, возложена обязанность обеспечения необходимой защиты и помощи с учетом возраста или по любой другой причине[128]. Таким образом, в Протоколе I закреплен принцип особой защиты детей во время вооруженного конфликта международного характера.

К вооруженным конфликтам немеждународного характера применима статья 4 Протокола II. В этой статье, озаглавленной «Основные гарантии», содержится пункт, посвященный исключительно детям. Он закрепляет положение, что детям обеспечиваются необходимые забота и помощь[129]. Затем перечисляются относящиеся к детям специальные меры, которые конкретизируют изложенное выше общее правило. Построение статьи показывает, насколько важным считали авторы Протокола II защиту детей во время вооруженного конфликта немеждународного характера, и дает нам право утверждать, что этой статьей установлен принцип особой защиты детей во время внутренних конфликтов.

Согласно выводам исследования, проведенного ЮНЕСКО по вопросу о детях и войне, положения международного гуманитарного права, направленные на сохранение целостности семьи во время вооруженных конфликтов, имеют особое значение. В этом исследовании отмечается: «Когда мы изучаем характер психологической травмы, полученной ребенком, ставшим жертвой войны, мы обнаруживаем, что эмоционально на него не очень воздействуют такие проявления войны, как бомбежки и военные операции. Влияние внешних событий на семейные связи и отрыв от обычного образа жизни - вот что воздействует на ребенка, а больше всего - разлука с матерью»[130].

Во Всеобщей декларации прав человека 1948 года провозглашается: «Семья является единственной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства»[131]. Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года[132] и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 года[133] закрепляют нормы, регулирующие особую защиту и заботу о ребенке. Положения указанных документов детализированы и в Женевских конвенциях и Дополнительных протоколах.

Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны закрепляет нормы, согласно которым интернированные члены одной семьи должны содержаться в одном помещении, отдельно от других лиц такой же категории. Им должны быть предоставлены необходимые условия для ведения нормальной семейной жизни. Более того, интернированные могут потребовать, чтобы их дети, оставшиеся без родительского попечения, были интернированы вместе с ними[134]. Однако, это правило может быть ограничено по причинам, связанным, например, с отдельными заболеваниями родителей или детей, исполнением решений судебных органов и т.д., но эти ограничения должны соответствовать действующим законам и могут быть обжалованы заинтересованными сторонами в судебном порядке. Протоколы I и II устанавливают обязанность воюющих сторон способствовать воссоединению семей.

Значительная правовая гарантия, адресованная матери и ребенку, закреплена статьей 76 Протокола I. В соответствии с ее положениями женщины пользуются особым уважением, им обеспечивается защита от различного рода посягательств. Дела арестованных, задержанных или интернированных матерей малолетних детей, беременных женщин рассматриваются в первоочередном порядке. Смертный приговор в отношении их в исполнение не приводится[135]. Отметим также, что положения Протокола I об арестованных, задержанных или интернированных матерях, имеющих зависящих от них детей, исходят из необходимости содержания матери и ребенка вместе. К сожалению, Протокол II не содержит аналогичных норм, что является его существенной недоработкой.

Важное место в международном гуманитарном праве занимают вопросы соблюдения прав ребенка при временной эвакуации в период вооруженного конфликта. Эвакуация должна отвечать требованиям, закрепленным в статье 78 Протокола I. Временная эвакуация может быть осуществлена только по неотложным причинам, которые связаны с состоянием здоровья или лечением детей, а также по соображениям их безопасности, под которой следует понимать состояние защищенности ребенка от внутренних и внешних угроз.[136]. На эвакуацию требуется обязательное письменное согласие родителей или законных опекунов. Если они не могут быть найдены, требуется письменное согласие на эвакуацию от лиц, которые по закону или обычаю несут главную ответственность за попечение. Ими могут быть главные врачи больниц или санаториев, директора интернатов, заведующие детскими садами, главные тренеры или администраторы спортивных лагерей, а также дееспособные родственники, которые на период эвакуации не являлись их законными опекунами.

Такая эвакуация проводится под наблюдением державы-покровительницы по согласованию с заинтересованными сторонами. Сроки временной эвакуации в документе не закреплены. Однако, по смыслу рассматриваемой статьи временная эвакуация должна быть непрерывной, заканчиваться по завершении боевых действии и восстановлении конституционного порядка.

В целях исключения возникновения конфликтных ситуаций при возвращении детей в свои семьи и страну, на каждого ребенка заполняется карточка (если это не наносит ущерб ребенку), направляемая в Центральное справочное агентство Международной комиссии Красного Креста. При невозможности оформления таких карточек следует руководствоваться статьей 24 Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. Эта статья ориентирует государства на обеспечение детей опознавательными медальонами или использование любых других способов, которые должны способствовать установлению личности детей в возрасте до 12 лет[137].

В случае вооруженных конфликтов немеждународного характер Протокол II предусматривает эвакуацию детей из района военных действий в более безопасный район внутри страны. Такая работа всегда связана с решением целого ряда административных задач: обеспечение жильем, питанием, медицинским обслуживанием. Дети должны продолжать учебу, получать сведения о судьбе родителей, другую информацию.

Важным и актуальным вопросом любой войны является участие детей в боевых действиях, т.к. избежать этого практически невозможно. В такой кризисной ситуации дети будут во всем помогать своим родителям, сражающимся с оружием в руках, стремясь быть похожими на них. Возрастной критерий участия в военных действиях закреплен двумя Дополнительными протоколами. Эти важные документы определяют, что дети, не достигшие пятнадцатилетнего возраста, не подлежат вербовке в Вооруженные Силы и не должны принимать непосредственное участие в военных действиях. Протокол II закрепляет полный и абсолютный запрет для участия в военных действиях детей, не достигших возраста пятнадцати лет. Этот запрет распространяется на прямое (непосредственное) участие в боевых действиях с оружием в руках и опосредованное (косвенное) участие в войне, т.е. проведение разведки местности, сбор и передачу информации, оказании технической помощи, проведение подрывной деятельности. Такой запрет, налагаемый на государства, является более жестким в отличие от ситуаций, возникающих при международных вооруженных конфликтах.

Дети, не достигшие пятнадцати лет, зачисленные в Вооруженные Силы в нарушение запрета, содержащегося в пункте 2 статьи 77 Протокола I, рассматриваются как комбатанты и при захвате в плен имеют статус военнопленных[138]. Кроме того, при нахождении в плену они пользуются особой защитой в рамках международного гуманитарного права. Надо иметь в виду, что нормы Протокола I адресованы сторонам, находящимся в конфликте, а не детям, участие которых в военных действиях не является нарушением ими законов.

К сожалению, норма, предоставляющая особую защиту[139] детям, не достигшим возраста пятнадцати лет, свобода которых ограничена по причинам, связанным с вооруженным конфликтом немеждународного характера, не соответствует тем общественным отношениям, которые существуют в мире в условиях внутренних вооруженных конфликтов. Речь идет о необходимости детальной и четкой регламентации правового положения детей, задержанных в качестве участников отрядов вооруженной оппозиции и не достигших возраста пятнадцати лет.

Значительным шагом в развитии международного гуманитарного права являются положения Женевской конвенции и Дополнительных протоколов, которые четко закрепили в качестве абсолютного предела возрастной критерий - восемнадцать лет, ниже которого смертный приговор не может быть вынесен, даже если имеются все условия, которые делают приговор применимым.

В рамках настоящего исследования нельзя не упомянуть и Европейскую конвенцию по осуществлению прав детей[140], открытую для подписания государствами в 1996 году, в которой вопросы правовой защиты детей, оказавшихся в зоне военных действий, не нашли достаточного отражения.

Обобщая вышесказанное, можно считать необходимой разработку и закрепление четких правовых гарантий, обеспечивающих защиту права детей на жизнь, не только в рамках национального права, но, прежде всего, в рамках международного законодательства.

Юридические гарантии реализации права на жизнь установлены не только Конституцией РФ, но и нормативно-правовыми актами отраслевого законодательства. В частности, в Уголовном кодексе РФ преступления против семьи и несовершеннолетних выделены в отдельную главу. Так, установлена ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (статья 150), в совершение антиобщественных действий: в систематическое употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, в занятие проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством (статья 151)[141].

Вовлечение несовершеннолетних в совершение указанных деяний представляет для общества повышенную опасность, поскольку оказывает крайне негативное действие на еще неокрепшую психику несовершеннолетнего, нарушает его нормальное нравственное и духовное развитие, прививает искаженные ценностные представления. Преступники применяют разнообразные способы вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность, начиная от просьб, предложений, уговоров, подкупов деньгами, модными вещами, и заканчивая втягиванием в долги при помощи азартных игр, угроз психического и физического насилия. Ребенок в этих случаях не всегда имеет возможность, а иногда и желание обратиться за помощью к близким взрослым людям либо в соответствующие публичные органы.

Статья 14 ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка» возлагает на органы государственной власти обязанность принимать меры по защите ребенка от информации, пропаганды или агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, а также от распространения печатной продукции, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, порнографию, наркоманию, токсикоманию и антиобщественное поведение.[142] Закон «О средствах массовой информации»[143]при насыщении декларативными правильными положениями не содержит определений таких понятий, как: «продукция сексуального характера», «пропаганда насилия и жестокости», а также прямых запретов на существование эротических СМИ, провоцирующих на поведение, способное причинить вред здоровью детей.

Следует, однако, отметить и отдельные недостатки в рассматриваемых правовых нормах Уголовного кодекса РФ. Так, представляется необходимым более четко раскрыть содержание понятия «вовлечение», несмотря на то, что определенную практическую значимость еще сохранило соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда СССР. «Под вовлечением несовершеннолетнего в совершение преступления следует понимать действия, возбуждающие у него желание участвовать в совершении одного или нескольких преступлений, сопряженные с применением физического или психического воздействия (побои, уговоры, уверения в безнаказанности, лесть, угрозы, запугивание, подкуп, обман, возбуждение чувства мести, зависти или других низменных побуждений, дача совета о месте и способах совершения или сокрытия следов преступления, обещание оказать содействие в реализации похищенного и другие). Если, несмотря на указанное воздействие, подросток не стал участвовать в совершении преступления (хотя бы на стадии приготовления или покушения), действия взрослого должны расцениваться как покушение на вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность».[144] Как видно, этот состав, в частности, не охватывает действий взрослых по насаждению и пропаганде преступного образа жизни, в том числе через средства массовой информации, видеоигры, компьютерные игры, видеофильмы, печатную продукцию.

Определив примерный перечень способов вовлечения, Уголовный кодекс РФ отказался от понятия «преступная деятельность», заменив его понятием «преступление». Это вряд ли оправдано, поскольку прежнее понятие позволяло говорить о вовлечении несовершеннолетних как в одно преступление, так и целую их систему.

В качестве самостоятельного состава преступления Уголовный Кодекс РФ предусматривает торговлю несовершеннолетними.[145] Данная норма развивает положения статьи 35 Конвенции о правах ребенка, возлагающей на государства обязанность принимать все меры для предотвращения похищения детей, торговли ими или их контрабанды любыми средствами.[146]

Впервые уголовная ответственность за указанное деяние была введена Федеральным законом от 7 марта 1995 г. № 28-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Кодекс о браке и семье РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Кодекс РСФСР об административных правонарушениях».[147] Основанием для закрепления данного состава преступления стали участившиеся в последнее время в России случаи совершения с детьми различного рода сделок (купля-продажа, обмен, дарение и т.д.) Поскольку эти деяния представляют собой повышенную опасность для жизни и здоровья несовершеннолетних, законодатель предусматривает строгое наказание за их совершение.

Следует также отметить, что, несмотря на рост количества названных преступлений, достаточно высока их латентность и весьма низок уровень реагирования правоохранительных органов на их совершение. Это связано, прежде всего, с ресурсной необеспеченностью этих органов. Одной из причин низкой раскрываемости служит также недостаточная информированность правоохранительных органов о процессах, происходящих в подростково-молодежной среде.

Выход из сложившегося положения - это совершенствование уголовного законодательства, усиление эффективности деятельности системы криминальной юстиции, создание специальных подразделении правоохранительных органов, ориентированных на защиту детей от преступных посягательств.

Одной из гарантий права ребенка на жизнь является закрепление в Конвенции положения о том, что к лицам моложе 18 лет не могут быть применены наказания в виде смертной казни или пожизненного тюремного заключения. Арест, задержание или тюремное заключение осуществляются согласно закону и используются лишь в качестве крайней меры и в течение как можно более короткого периода времени.

В состав личных прав ребенка входят также права на свободу и личную неприкосновенность, содержание которых состоит в свободе ребенка (с учетом его возраста и уровня интеллектуального развития) располагать собой, а также в его нравственной, физической и психической неприкосновенности.[148] Однако нарушения этих прав возможны, в первую очередь, именно со стороны государственных органов.

Европейская Конвенция по правам человека (ст.5.1) предусматривает такое полномочие государства, как задержание несовершеннолетнего в воспитательных целях либо с целью привлечения его или ее к ответственности перед соответствующей судебной инстанцией. Это, к примеру, распространяется на случаи, в которых необходимо помещение несовершеннолетнего под надзор или наблюдение в целях общественного спокойствия, даже если несовершеннолетний и не совершил никакого правонарушения. Иными словами, задержание допускается только как мера воспитательного воздействия, а не как мера наказания. При этом в обязанность органа, осуществляющего задержание, входит строгое соблюдение процессуальных гарантий задержанного, а именно: производство задержания только на основании постановления, в целях воспитательного надзора или представления перед компетентным органом[149].

В этой связи отметим, что Европейский Суд по правам человека вынес решение от 29 февраля 1988 г., обвиняющее Бельгийское правительство в нарушении ст.5.1 Европейской конвенции по правам человека за неоднократные аресты несовершеннолетних в качестве временной меры ограничения свободы[150] (interim custody measure).

Действительно, арест и лишение свободы как меры пресечения и наказания носят характер жесткого государственного принуждения и представляют собой более или менее длительную изоляцию подростка от общества. Именно поэтому российское уголовное законодательство ограничивает круг лиц, на которых распространяются санкции соответствующих статей. Согласно ст.54 Уголовного кодекса РФ арест не может быть применен к лицам, не достигшим к моменту вынесения приговора 16-летнего возраста, а наказание в виде лишения свободы - к лицам, не достигшим к моменту вынесения приговора 18-летнего возраста. Кроме того, Российская Федерация как государство-участница Конвенции по правам ребенка инкорпорировала в свое уголовное законодательство норму международного права о неприменении наказания в виде пожизненного заключения и смертной казни к лицам, не достигшим 18 лет. Вместе с тем новеллой российского уголовного законодательства явилось снижение возраста наступления уголовной ответственности до 14 лет[151].

Согласно ст. 423 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее УПК) задержание несовершеннолетнего происходит на общих основаниях. Что касается заключения его под стражу, то такая мера пресечения может быть избрана в отношении несовершеннолетних лишь в исключительных случаях, как единственно возможная в данных условиях, когда это вызывается тяжестью совершенного преступления. С точки зрения тяжести преступления, таким обстоятельством, бесспорно, является совершение особо тяжких преступлений: умышленного убийства, разбоя и др. К этой же категории отнесены тяжкие насильственные преступления, квалифицированные формы грабежа, изнасилований. Нельзя не признать исключительными обстоятельствами совершение несовершеннолетними повторных преступлений в период отбывания наказания или в период предварительного следствия по другому преступлению, а также лицами, не имеющими постоянного места жительства или скрывающимися от следствия[152].

В качестве меры пресечения в отношении несовершеннолетнего установлена и отдача его под присмотр родителей, опекунов, попечителей или других заслуживающих доверия лиц[153].

За последнее время отмечается увеличение числа несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы. В 1994 году уровень судимости несовершеннолетних оказался самым высоким за последние 25 лет. В 1996 году лица в возрасте 16-17 лет составляли 74,2% от общего числа несовершеннолетних осужденных, включая и осуждение к лишению свободы. В этой статистике на долю 14-15-летних приходится соответственно 25,7%[154]. Особенно возросла судимость несовершеннолетних за такие опасные преступления, как умышленное убийство (в 3 раза) и тяжкие телесные повреждения, разбои и грабежи, а также преступления, связанные: с наркотиками. Остается высоким число тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных несовершеннолетними. В 2001 году их было 147,1 тысячи или 79,4 % от общего числа количества преступлений. В 2002 году отмечен рост числа совершенных подростками особо тяжких преступлений (на 10,5 % по сравнению с 2000 годом), убийств и покушений на убийство (на 25,5 %), умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (на 26,5 %), изнасилований и покушения на изнасилование (на 13,4 %), разбоев (на 13,1%).[155]

.Основная доля совершенных несовершеннолетними преступлений приходится на преступления средней тяжести, затем небольшой тяжести и тяжкие преступления. Использование же категории особо тяжких преступлений, за которые предусматривается лишение свободы на срок свыше 10 лет или более строгое наказание, к несовершеннолетним не относится, поскольку лишение свободы им назначается не свыше 10 лет[156]. Одним словом, несовершеннолетние не могут быть осуждены за особо тяжкие преступления.

Отмечая общий рост преступности среди несовершеннолетних, следует отметить такую тенденцию,как резкое возрастание числа подростков, совершивших убийство, но не достигших возраста, установленного для наступления уголовной ответственности, т.е. возраста 14 лет. В связи с этим в последнее время в обществе особенно активно обсуждается вопрос о целесообразности снижения возраста уголовной ответственности до 13 и даже 12 лет. Думается, однако, что снижение возраста наступления уголовной ответственности вряд ли решит проблему роста подростковой преступности. Указанная проблема давно занимает умы криминологов, считающих, что одним ужесточением уголовного закона ее не решить. В этом отношении разумным представляется апробирование специальных форм наказания за подобные деяния, близких к уголовным, но учитывающих психофизические особенности развития ребенка (нечто типа ювенальной превенции). В некоторых субъектах РФ положения федерального законодательства в рассматриваемой сфере развиваются в ряде нормативно-правовых актов. В частности, ст.20 Закона о правах ре6енка Республики Саха (Якутия) предусматривает своеобразную льготу для несовершеннолетних осужденных: республика создает все возможности для того, чтобы ребенок, осужденный к лишению свободы, отбывал наказание в местах лишения свободы в пределах республики.

Производство предварительного расследования и судебного разбирательства в отношении несовершеннолетних тоже имеет свои особенности, направленные на обеспечение большей защиты их прав и интересов[157].

Во-первых, необходимо обеспечить несовершеннолетнему право на защиту, т.е. участие защитника по этим делам обязательно[158]. Защитник допускается к участию в деле с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, с момента фактического задержания лица, применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, с момента объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы, а также осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления[159].

Отказ от защитника допустим только по инициативе правонарушителя[160]. Тем не менее,как правило, защитник продолжает участвовать в деле, несмотря на заявленное несовершеннолетним ходатайство о самостоятельной защите. Это происходит в силу того, что подросток не способен сам полноценно осуществлять свою защиту. Суд исходит из указания закона об обязательности участия защитника в деле и в случае его отсутствия может признать данное обстоятельство существенным нарушением уголовно-процессуального законодательства, выразившимся в том, что расследование велось без участия защитника в тех случаях, когда таковое обязательно[161].

Во-вторых, в допросе обвиняемого, не достигшего 16 лет, должен присутствовать педагог или психолог. Обычно каких-либо нарушений законодательства, касающихся участия в допросе несовершеннолетних законных представителей и педагогов, не наблюдается. Более того, педагог или психолог должен участвовать при допросе несовершеннолетнего обвиняемого старше 16 лет, если он признан умственно отсталым[162].

В-третьих, по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители. Эта норма является нововведением в уголовно-процессуальном законодательстве. Законный представитель вправе знать, в чем подозревается или обвиняется несовершеннолетний; присутствовать при предъявлении обвинения; участвовать в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого; знакомиться с протоколами следственных действий, в которых он принимал участие, и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в них записей; заявлять ходатайства и отводы; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора; представлять доказательства; по окончании предварительного расследования знакомиться со всеми материалами уголовного дела; выписывать из него любые сведения и в любом объеме.[163] Как видно, в отличие от УПК РСФСР, за законными представителями стало закрепляться больше прав. Отсюда следует вывод о том, что несовершеннолетние обвиняемые и подозреваемые получили больше дополнительных гарантий прав и законных интересов.

При этом в целом предусмотренные в настоящее время гарантии права ребенка на жизнь не достаточно проработаны и не всегда обеспечивают должного его осуществления.

К числу личных прав относится право ребенка на охрану достоинства личности. Как устанавливает статья 21 Конституции РФ, достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Положение статьи 5 Всеобщей декларации прав человека свидетельствует о запрете подвергать его «пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию».[164] Запрет на унижение достоинства человека, применение негуманных методов обращения с людьми установлен и в статье 7 Международного пакта о гражданских и политических правах.[165] Более подробную регламентацию оснований такого запрета содержит Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятая в 1984 г.,[166] но, к сожалению, дети и подростки в ней не выделены.

Пробел в системе правовой защиты детей в известной мере устраняет Конвенция о правах ребенка, устанавливающая обязательства в отношении государств-участников, чтобы ни один ребенок не был подвергнут пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство видам обращения или наказания.

Каждому лишенному свободы ребенку в соответствии с этим актом должно быть обеспечено гуманное обращение и уважение достоинства его личности с учетом потребностей возраста. Областью, где в большей степени нарушаются права ребенка, являются места лишения свободы. В идеале каждый осужденный несовершеннолетний должен быть отделен от взрослых, если иного не требует интересы ребенка, и иметь право поддерживать связь со своей семьей путем переписки и свиданий за исключением особых обстоятельств.

Российское законодательство развивает эти положения в рамках уголовно-исполнительного права. Так, ст.74 Уголовно-исполнительного кодекса РФ предусматривает особые исправительные учреждения для отбытия наказания несовершеннолетними - воспитательные колонии[167]. Более того, в целях исправления несовершеннолетних осужденных и подготовки их к самостоятельной жизни в воспитательных колониях организуется единый учебно-воспитательный процесс, направленный на формирование у осужденных законопослушного поведения, добросовестного отношения к труду и учебе, получение начального профессионального образования. повышение образовательного и культурного уровня[168].

Таким образом, российский законодатель, в должной степени выполняя требования Конвенции о правах ребенка, юридически закрепил обязательства Российской Федерации перед международным сообществом. Другой вопрос, насколько обеспечен учебно-воспитательный процесс в колониях для отбытия наказания несовершеннолетних и какова его эффективность.

В последнее десятилетие особую тревогу общества и государства вызывают факты насилия над детьми. Исследования криминологов показывают, что основная масса насильственных посягательств в отношении детей происходит в стенах родного дома; эти посягательства совершаются, как правило, на протяжении длительного периода времени людьми, хорошо знакомыми с жертвой и очень часто сопряжены с особой (крайней) жестокостью. Фактически речь идет о сексуальном поведении, на которое наложено табу: инцест или кровосмешение. Ранее все внутрисемейные конфликты и связанные с ними правонарушения относились к сфере частной жизни граждан