СТРАСТИ. В том-то и состоит весь наш подвиг, чтобы побеж­дать страсти, а они многоразличны

 

В том-то и состоит весь наш подвиг, чтобы побеж­дать страсти, а они многоразличны. Главных святые отцы полагают восемь (св. Кассиан, св. Нил Сорский), а св. Иоанн Лествичник, соединяя гордость со тщеславием, считает их семь. Сии же святые отцы научают нас, как против какой страсти бороться и чем их побеждать. Читай оные показанные тебе места и принимай их себе в руководство. Но надобно знать, что все страсти от гордости нашей получают силу нас побеждать, а, напротив, смирение их низлагает. Однако бывает, по слову св. Иоанна Лествичника (в 26 Сте­пени), и то, что от некоторых все страсти удаляются, кроме одной гордости, которая заменяет собою все прочие страсти; и потому надобно иметь осторожность, чтобы вместо плодов не принести плевел. Потому-то и нужно нам отсечение своей воли и разума, что от сего рождается смирение; да и борьба со страстьми нас смиряет (III, 54,138).

 

...Страсти не могут нами господствовать, когда мы противляемся им и призываем на них помощь Божию. Укрепляет же на нас страсти и подает им над нами победу наше самолюбие и гордость. Против сих-то наиболее должна ты вооружиться и противляться им, тогда и другие удобно побеждены быть могут. Когда же мы падаем какою-нибудь страстью, то явно предва­рила оному падению гордость, по слову св. Лествичника. Посему надобно всего больше поучаться смирению... (IV, 232, 519).

 

Внутрь лежащие страсти обнаруживаются смотрением Божиим

 

Удивляешься, откуда берется: зависть, злость, не­терпение и все, что только можно себе представить дурное! Все это суть твои страсти, внутрь тебя лежа­щие, но до времени утаивающиеся; а когда чуть явит­ся какая вина, страсть и воздвизает свою главу и шипит; тут-то и надобно на них ополчиться, не убегая вин <причин>, а сопротивляясь и укоряя себя, — также призывая помощь Божию; а Господь силен подать тебе оную... (VI, 26, 42).

 

Точно, для истребления страсти не нужно же­лать, чтобы никто не трогал; но обличения полезны; а когда будешь себя укорять и смирять, то исцелишь­ся. Конечно, причина искушению оному — гордость, ибо от нее ревность и зависть происходят (III, 165, 292).

 

Удивительно, как такой велий столб паде, как ты, поползнувшись страстью сребролюбия? ну, ежели б не пробежал сей лукавый помысл, не коснулся бы те­бя, то ты, может быть, мечтала бы о себе, что чужда сей страсти; а теперь и невольно скажешь: окаянен аз человек! не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю (Рим. 7, 24, 19). Все роды страстей в нас еще сокрыты суть, и мы не знаем оных до тех пор, пока явятся вины их пред нами, а мы — быв в оных неискусобранны — смущаемся от малых поползновений; а когда будем помнить, что всякое падение предваряет гордость, то и попечемся о снискании противного оной — смирения, губитель­ного страстей (III, 245, 409, 410).

 

Главные наши страсти: гордость, самолюбие, а от них гнев, ярость, зависть, злопомнение, поречение ближних, презрение своего сердца; оные страсти ле­жат в нас сокрыты до случая: кто нам их покажет? а мы, вместо того чтобы благодарить тех людей и стараться об искоренении оных (страстей), воздвигаемся на них (оскорбивших) яростью, укоризною и злопомнением; и сами себя наветуем якоже беси. А на­добно бы, чтобы борьба со страстьми нас смиряла и, видя свою немощь, прибегали бы к Богу, прося по­мощи Его, и получили бы оную несомненно. А мы, напротив, истязуем от других исполнения запове­дей, себя оправдывая и тем мир нарушая... (IV, 66, 156-157).

 

Где бы ты ни жила, но борьба со страстьми необ­ходима, ибо в нас хранится оных залог, и надобно попещися об истреблении их; а как мы узнаем оные? Тогда, как другие нам показывают, нас обли­чают, укоряют или другим каким образом. А ты, чи­тая книги святых отцов, познавай, что имеешь страсти, как им противляться и как искоренять их; на все оное надобна Божия помощь (IV, 227, 509).

 

Не надобно отвергать обличения правильного или неправильного, но понести от ближних уничижение, смотреть свои грехи, а не чужие и не судить их. Но как видно из сознания твоего, что ты делаешь все противное оному, то и наказуешься собственными сво­ими страстями, совокупльшимися на тебе и томящими тебя, доводящими даже до отчаяния и лишающими надежды спасения (IV, 232, 519).

 

Страсть, если лежит, то не действуется; а при открывшемся случае увидев ее, когда стараемся про­тивляться, то по времени и истребится. А у вас нет о сем старания. Вы довольно знаете учения отеческие, когда подвигнется в нас страсть от действий ближнего или слов, то ведь не он вложил ее в нас: она лежала, имела залог, и ближний нам показал ее смотрением Божиим — да исцелимся; то надобно паче благодарить ближнего, что его ради имеем слу­чай к любомудрию о исцелении страсти и также средство к получению оставления грехов наших — прощением ближнему, если точно им обижены; но при сознании и самоукорении не будем видеть его согрешений пред нами. Читайте почаще «о еже укоряти себя, а не ближняго» у св. аввы Дорофея (IV, 134, 343).

 

Не от снисхождения к нам ближних исправ­ляется наше устроение, но от нашего внимания и стережения своих страстей и старания исторгать оные. Как ты познаешь себя, если кто не покажет тебе отвне твоей немощи? Не от противления дру­гих она родилась в тебе, но она была уже залогственна в тебе; а ближние только показали смотрением Божиим, чтобы потрудилась исторгнуть оную (IV, 235, 524).

 

Что и с тобою случилось: ты была мирна, спо­койна, занималась духовным чтением и прочее, но благодать Божия приуготовила тебе испытание и об­личение твоего устроения. Читавши отеческие книги, ты питала свою душу и ум теоретически; и была спокойна. Но спокойствие оное было ненадежно — не от вне, а от внутрь лежащих в тебе страстей: самолюбия и прочих. Явилось обличение, ты смути­лась; отчего же? Явно оттого, что прежде никто тебя не трогал.

Перейди от теории к практике и научайся, как поступать при возмущении страстей и как приобретать терпение. И что ж надобно терпеть? то ли, когда мы бываем поносимы и укоряемы по вине нашей, или то, когда невинно нас поносят и уничижают? Кажется, в этом-то и состоит терпение: когда мы невинно страж­дем; да и Бог это знает, но посылает. Не сомневаюсь, что ты веруешь сему. Опять же, когда страсть ярости и гнева подвигнулась в тебе, то она не от них вложе­на, а они тебе только показали ее смотрением Божиим, дабы постаралась об исцелении ее самоукорением, и смирением, и любовью. Но как можно любить оскорб­ляющих: они нам злодеи? Господь знал это, а прика­зал: любите враги ваша, добро творите ненавидя­щим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгонящыя вы, и: аще бо любите любящих вас, коя вам благодать есть, не и язычницы, ли такожде творят (Мф. 5, 44,46,47). Вот как спасительно нам сие заповедание: оно отъемлет от нас всякое оправдание и дает средство к излечению наших ду­шевных болезней. Итак, случай этот, мало потрясши тебя, показал тебе твое устроение... (V, 87,158—159).

 

Ты вспоминаешь прежнюю твою жизнь и скор­бишь об ней, а не знаешь, что в тебе скрывалось множество страстей, которые открываются только при случае; и потому надобно было, чтобы огнь иску­шений и скорбей показал тебе их и испепелил оные (V, 185, 289).

 

Нас мучат не люди, а страсти

 

Страсти наши суть для нас немилосердые мучите­ли; и они-то мучат и наказуют человека, преданного им или бывшего в их власти, но познавшего мрак оных и оставляющего их, пока совсем память их изгладится из сердца их покаянием и сопротивлением. Ежели не читали жития преподобной Марии Египетской, то про­чтите, 1 апреля: как она по обращении своем, находясь в пустыне семнадцать лет, боролась с страстьми, как со зверями, пока благодатию Божиею изгладилась па­мять их из сердца ее (I, 53,119).

 

...Она, когда смирится и познает, что мучат ее не люди, а страсти, коими она действует добровольно, то, обвиняя себя, получит облегчение и успокоение в совести. Труды же не пропадут, когда смирится; ибо Бог ценит труды, но смиренных; а гордых отвергает (V, 26, 55).

 

Рассмотри получше, что причиняет тебе скорбь? Твои страсти; а ты не хочешь им противляться, го­воришь: чувствую обиду; ищешь моего окормления; сколько ж я тебе писал и говорил и отеческими книга­ми снабжал, которые бы тебя вели к истинному благу спасения. Ты пошла искать спасения, а сбиваешься с пути. Знаешь, что надобно повиноваться и отсекать свою волю, а хочешь, чтобы я повиновался тебе и отсекал бы свою волю. Если не будешь видеть своей немощи и не будешь себя укорять, то какая ж будет польза? Ты скорбишь, да не венчаешься (VI, 188, 300-301).

 

Пишешь, что была покойна, но после некоторые случаи тебя возмутили: так это не есть покой, что тебя возмутили; не люди, не случаи, а непобежденные твои страсти: самолюбие, славолюбие, тщеславие, гнев, ярость и прочие. Неужели же это и покой, когда никто нас не трогает? Но хотя бы и никто не трогал, и то страсти сами по себе, возмутившись, не дадут покоя. Но страсти побеждаются и истребляются, при Божией помощи, нашим подвигом тогда, когда нас тронут и покажут нам их; сердце тронется, смутится, а мы думаем, что оттого смутилось, что люди нас тронули; но нет, люди только нам показали, повелением Божиим, что страсть в нас лежит, и чтобы мы старались истре­бить оную: терпением, самоукорением и смирением (VI, 163, 265-266).

 

...Мы, бедные, любим свои страсти, уважаем их; и какое ж воздаяние от них получаем? Мучение со­вести и томление духа... (IV, 107, 271).

 

Ты, поживши в монастыре, могла познать от чтения святых отцов писаний, от духовного собеседо­вания и чрез сообращение, от собственного опыта, отчего нам трудна кажется жизнь: ясно видно, что страсти наши, а паче гордость, причиняют нам труд (IV, 230, 514).

 

Не ропщи на сестер, якобы они тебя расстроивают или твое устроение не может переносить их немощей: все это строит Бог к познанию тебе своих немощей и к смирению. Будь уверена, хотя бы никто не трогал и ни слова не говорил, но страсти и сами дадут знать свое действие (V, 250, 371-372).

 

...Ты так запуталась в сети вражии, что и не видишь сего, и как выбиться из них, не стараешься, а винишь людей в том, в чем твои страсти тебя беспокоят. Главная твоя — самолюбие, а за нею честолю­бие, которые не истребляются тобою, но более и бо­лее умножаются и возрастают. Есть ли у тебя хотя малая воня смирения? А мы должны всеми силами стараться о стяжании сего сокровища, а при оном и любви; какие бы мы ни делали добродетели, но без сих ничтоже есмы. Вместо того, чтобы себя всегда укорять в нетерпении, ты укоряешь ближних, зазираешь их, а сама в себе теряешь мир; никто не может у тебя оного отнять, кроме вин твоих. Не ищи любви от других, но сама оную покажи и сотво­ри; Господь не сказал нам, что любящих вас любите, но, напротив, с утверждением заповедал: «аще любя­щих вас любите, кая вам благодать есть, ибо и языч­ники такожде творят; Аз же глаголю вам: любите враги ваша...» (Мф. 5, 44, 46, 47). Ты же, напро­тив, ищешь любви от других и подозреваешь против себя в худом расположении, но тем самым и подаешь повод к холодности к тебе; тебе уже кажется всякое их слово стрелою: видишь, как враг тебя обольстил, и чрез все это ты лишилась покоя, от себя, а не чрез них. В долгое время накопилось у тебя этой страст­ной дряни, о которой ты нимало не пеклась, чтобы вычищать из своего сердца, а все прибавляла их на радость врагу, а не на свое неустроение. Надобно приняться за исправление своего устроения, и про­сить Бога со смирением, и считать себя последнейшею и худшею всех, и просить у них прощения, с изъяснением всей своей немощи, и положить начало благое; тогда получим помощь Божию и успокоим­ся... (VI, 27, 43-44).

 

Есть три устроения: «действуяй страсть, противляющийся оной и искореняющий», увидишь, что нахо­дишься в числе действующих страсти. О, как это страшно! «Под адом суть, пока действует страсть» (Ш, 58,146).

 

Самолюбие, гордость тобою командуют: «я не раба!» Да свободна ли от страстей? — а ты мнишися быть барыней. Да, раба страстей! У нас нет ни рабов, ни господ, а все о Христе братия и сестры; и кто смиреннее, тот и ближе к Богу и спасению (III, 67,160).

 

Действие страстей происходит от нашего произволения, невнимания и самооправдания

 

Вы очень понимаете, что действие страстей про­исходит от вашего произволения и невнимания; не имеете самоукорения, а самооправдание. Кажется, довольно испытали, какую делает тягость душе, где есть самооправдание: ну, пусть вам каждой кажется, что вы обе правы, а пред каждой другая виновна, — и плод этого: смущение, памятозлобие, камень лежит на сердце и лишение совершенного спокойствия. А когда каждая сознает свою вину без оправдания и укоряет себя, тогда водворяется мир, согласие и спо­койствие. Вот какая сила смирения; ибо на оное Бог призирает и успокоивает... Сколько вы потерпе­ли в это короткое время от действия ваших стра­стей! а ничего бы сего не было, если бы себя укоря­ли; если и в настоящее время не видим в себе вины, то прошедшие неисправности и вины пред Богом должны нас смирять; да то беда, что каждая видит правою и не хочет сознаться и уступить одна другой: «когда я ей покорюсь, то она возьмет надо мною верх», и прочие подобные гордые прилоги и мысли не допускают иметь места ни любви, ни сми­рению; за то и терпите раны от стрел вражиих, пока не призовете Бога и смиритесь (IV, 176, 435—436).

 

Борьба со страстями приводит к познанию своей немощи и смирению

 

Уклонения в страсти тщеславия, самомнения и зависти показывают тебе твое убогое устроение и к смирению ведут; а смущение удаляй от себя (III, 156, 280).

 

Вы пишете: чем смиреннее одеяние, тем более дает чувствовать страсти, скрывающиеся под его по­кровом. Сие-то и нужно, чтобы оные видеть в себе и чувствовать. Когда вы их чувствуете, то уж, верно, не вознесетесь своими исправлениями, а будете иметь смиренное мудрование и самоукорение, за гнусность оных, и старание о исправлении, на что призрит Господь и подаст Свою помощь. Исправив же что, уже не будете себе иписывать, зная свою немощь (V, 5, 31).

 

Кресты, посылаемые нам Промыслом Божиим, при­водят нас к истинному любомудрию, очищают от грехов и свобождают от страстей, приводят к смире­нию, а о коих вы пишете крестах: похоть плоти, похоть очес и гордости житейской, я разумею действие стра­стей; при благоразумном рассмотрении увидите, что они смиряют нас, но когда оставляем без внимания, то бываем пленники страстей и разве наказанием Божи­им отводимся от них (I, 93,199)

 

Вы жалуетесь на хлопоты свои, чрез кои допус­каете себя до раздражительности и безумной ярости; а мне кажется напротив, когда бы не было вам хло­пот и никакого развлечения, вы не были бы кротки­ми, а только казались бы таковыми; страсти же ле­жали в вас сокровенными, до первого открывшегося случая. Развлекаясь и трогаясь неправдами других, вы видите более свою неправду, выскакивающую от своего сокровища и имеете полное право на ис­требление оной. Самоукорение, смирение, покаяние и прошение помощи Господа на упразднение оной; все сии действия суть действия находящихся в борьбе со страстьми. Вы теперь еще находитесь в числе дей­ствующих по страсти, однако не похваляетеся сим, а скорбите, и Бог даст, что будете противляться стра­сти; теперь же и поневоле рог гордости сломляется; нечего мнеть о себе, когда рабы страстям, и других лучше извиним (I, 18, 51—52).

 

Слава Богу, даровавшему вам чувство к уразуме­нию и познанию сокровенных страстей, — а от них и своей немощи... когда мы не познаем действующих нами страстей, а следственно, и не приемлем против них должного сопротивления, то они берут над нами власть и повелевают нашим сердцем; мы думаем отразить сопротивлением какую-нибудь обиду или не­приятность, но вместо того еще более запутываем себя и смущению предаемся; страждем сие, пока не сми­римся, а как прибегнем к сему надежному средству — самоукорению и смирению, то проницает на нас луч благодати, и успокоиваемся, по мере нашего устроения (I, 41, 78-79).

 

Страсть усиливается и становится естественной у тех, кто не понуждает себя на борьбу с ней

 

...Бог посылает скорби людям по силе каждого (1 Кор. 10, 13); а что мы не переносим, вины должно искать в себе; как я тебе и заметил св. Исаака 51 Слово... Но, я вижу, тебе все кажется, что ты не можешь переносить от нежности чувств своих; по­этому уже не нужно и укорять себя, что ты якобы такая по естеству. То неужели же Бог неправеден, что посылает тебе непосильные скорби? да не бу­дет! К сему не мешает прочитать тебе у св. аввы Дорофея «о еже несомненно и благодарно терпети искушения»... Но мы разберем еще от примеров, часто находящихся пред глазами нашими; например, возьмем яростную часть: кто сначала подвизается против оной законно, помалу-малу приходит и в уст­роение кротости, то есть понуждает себя к кротости, самоукоренню, терпению обид, досад, приражений и прочего, от сего и смягчается яростная часть. А еже­ли, напротив, ни в чем никогда не понудить себя потерпеть и удержать ярость, но воздает напротив, или в себе не подавляет самоукорением и терпением, то, с течением времени, она еще более в нем усилива­ется и бывает как бы природною или естественною, еже есть во обычаи злое, и уже никак не может ни слова понести, а раздражается и винит, но не себя, а других; а между тем всегда лишен мира и спокой­ствия (III, 269, 475—476).

 

Страдающие страстью честолюбия никогда не насыщаются

 

Рассматривая же здравым разумом, увидим, что страсти наши никак не могут быть удовлетворены и успокоить нас, а надобно им противиться и истреб­лять. Положим, так (я пример видел): постригут кого в рясофор, удовлетворяя его желанию; долго не может быть покойна страсть; постригают других в мантию, — он уязвляется и страдает; но ежели и это исполнится, то у нас на саны, а у вас — на началь­ство страсть влечет; и до такой степени бывает бо­лезнь, что не только не довольны бывают образом монашеским, но и жизни своей не рады. Не о всех сие можно заключить, но о страдающих страстью честолюбия; а другие другими страстьми мучимы бы­вают... (V, 475, 643-644).

 

Одни страсти нас смиряют, другие – возвышают

 

Страсти нас смиряют; а от неборения страстей приходим в возношение и гордость. Хотя и все стра­сти вредны, но, по Лествичнику, овии страсти нас смиряют, овии возвышают. Возношение и зависть не могут смирить, то просить о избавлении их не меша­ет; да и о всех страстях можно просить избавления, а не дерзостно думать, что могу бороться. Это не наше дело дознавать, какая страсть нужна и какая нет; но быть готову, которая возникнет, против той и бороть­ся. Это устроение великих людей, которые допускали страсти и боролись, а мы должны стараться от прилога отсекать помыслы (III, 151, 275).

 

Три страсти, владеющие нашим сердцем и умом

 

...Главные три вражеские исполина: славолюбие, сластолюбие и сребролюбие, самолюбием укреплен­ные, стараются наблюдать и взять власть свою над бедными нашими умом и сердцем; а за ними уже нетрудно и весь собор злых страстей и грехов невоз­бранно пленяют душевный наш град; и, лишая нас многовожделенного мира и спокойствия, соделывают смятения, неустройства и крамолы в убогой душе нашей, что вы видите и в своем устроении, не имея мира и спокойствия душевного (I, 261, 508).

 

«Если бы не было борьбы и победы над страстями, увлеклись бы одним пороком - гордостью»

 

Ты описываешь свои страсти и немощи и что ты с трудом боролась с ними; а когда не было бы искушения и борьбы, то считала бы себя бесстрастною и других бы осуждала. Всем нам предлежит брань духовная к побеждению страстей и врагов невидимых, воюющих на нас и возбуждающих наши страсти к греховным действиям, и паче на тех восстают, кото­рые желают идти путем спасения. А если бы не было борьбы и победы над страстями, то увлеклись бы одним пороком — гордостью, который все прочие может навершить; и потому Господь и попускает нам боримым быть, чтобы познали, что в нас есть страсти, потрудились бы против их и, с Божиею помощью истребив оные, сподобиться плодов Духа и дарований; однако не должно искать сего, но считать себя недо­стойными оного. Но мы, при борении страстей, видим побеждение от них, и сие показывает нам нашу немощь и приводит к смирению, губительному всех страстей (V, 557, 740).

 

Ты говоришь, что страсти превозмогают на тебя и не дают произрасти доброму прозябению. Что делать, брате, — мы не бесстрастны; должны это помнить и быть готовы на брань с ними. Да они-то нас и смиряют. Кажется, Иоанн Лествичник пишет: «когда борют нас страсти, то знак есть, что мы благоугождаем на сем месте», без борения же страстей очень немудрено стяжать совершенную гордыню (II, 130, 201).

 

Страсти ослепляют ум и душевные очи

 

Страсти наши, возбуждаемые врагом, действуют не к пользе нашей, и мы ими ослепляемся (VI, 246, 385).

 

Приключение ваше доказывает вам немощь вашу и смиряет приносящееся о себе мнение; страсти до такой степени усиливают наши чувства и помрачают ум и душевные очи, что, забыв страх Божий, увлекаемся, как бурною волною, стремлением страсти; и только тогда познаем, в какой находились бездне, когда благо­дать Божия коснется очию сердца нашего и просветит оное видеть где мы, и от Кого удалились (I, 311, 573).

 

Мы не можем быть свободны от страстей, а должны всегда им противоборствовать и не быть празд­ными... а так как всякая страсть ослепляет человека, то просить Господа, чтобы не попустил помрачиться зрению душевному от страстей (III, 5, 38).

 

...Все гимны и тропари канона выражают вели­чие и любовь к нам Божию. Если бы не были помраче­ны наши сердца и чувства страстьми, то как бы живо и ясно все сие выражалось или отражалось в душах наших? Но мы, грешные, или я (о других не знаю), читаем и поем букву; а дух оной не могу ощущать. Потому-то и надобно нам очищать сердца наши от страстей. Мы видим из писаний отеческих, как святые ощущали действия благодатные, понимаем разумом, но не ощущаем. Страсти суть покров, лежащий на сердцах наших, не допускающий увидеть ясно Солнце Правды. Помолимся Господу во смирении; а идеже смирение, там и Слово Божие воссиявает (IV, 123, 313).

 

Падение нравов - от страстей

 

...Надеемся получить от вас тетрадь, где гово­рится о наших внутренних язвах или порче нравов русских: лихоимстве и грабительстве. С сердечною болезнью всякий верный и благоразумный сын отече­ства смотрит на это. Но отчего наиболее оная вко­реняется? Славолюбие и сластолюбие, сии нравствен­ные страсти, вообще подвижут к сребролюбию и расстроивают нравы людей. Но главное, вкоренив­шаяся до безумия безмерная роскошь и утонченность во всем, которые нахлынули к нам вместе с учителя­ми западными: модами, поварами, гастрономами, кон­дитерами и магазинами их; всякий старается подра­жать в этом богатому, а чтобы успевать в этом, надоб­но изобретать средства непозволенные. Если бы можно истребить сей корень, то, может быть, ветви сами собой иссохли бы. Когда бы всякий жил по мере своего состояния и звания и доволен бы был оным, а не подражал модам по тщеславию и сласто­любию, то и язвы оные могли бы излечиваться и зарастать... Хотя же и особенно сребролюбие назвал св. Апостол корнем злых и идолослужением (1 Тим. 6, 10; Кол. 3, 5), но роскошь еще более умножает оное и себе покоряет (II, 158, 250—251).

 

Страсти искореняются постепенно по мере нашего смирения

 

...Не смущайся за сие, что волнуется в тебе море страстей: оно утихнет, но не вдруг; надобно побороть­ся с ними, познать свою немощь, нищету и смириться. Смириться не в слове только, но залог в душе стяжи, что ты дурна; зри свои грехи, как песок морской; когда сие будет, то знай, что начала приходить во здравие души (VI, 131,214).

 

...Но не думать, чтобы можно было скоро свободиться <от страстей>; уже многим подвигом, трудом, временем и помощью Божиею истребляются страсти, и пока совершенно смиримся; а ежели нам скоро от них дать свободу, то войдем в гордость, и больше Бога прогневаем (VI, 26,42).

 

...Вы думаете, к побеждению страстей довольно того, чтоб жить в монастыре. Как, не читали в Добротолюбии, что Дух Святой не исходит на человека, не очищенного от страстей? Но как вы думаете сие очищение стяжать, — легко ли? скоро ли? Многого труда, подвига и времени на сие требуется, и иску­шения от различных помыслов и искушающих чело­век; многажды падет и восстанет и познает свою немощь, смирится, и отнюдь не смеет мечтать, что достиг бесстрастия: то, может быть, и получит неко­торое успокоение в совести. Но вы от слуха ушес и чернила писем уже течете в путь, исполненный мраков и стремнин, мечтая о достижении бесстрастия. Не вступая в сражение, уже победу возвещаете. Новона­чальным не полезно знать о устроении, превышающем их меру; когда вступите на путь сей, тогда увидите искушение и борьбу, и познаете свою немощь (V, 513, 686—687),

 

Ты думала, что уже свободна от нее <от страсти>, но после показалось при открывшемся случае, что нет; о чем нельзя удивляться, а готовой быть надобно к сопротивлению страсти и, познавая свою немощь, смирять себя. Когда смирение и любовь воца­рятся, то и страсти исчезнут!.. (III, 155, 279).

 

...Земля, которая заросла тернием и разными дур­ными травами, может ли принести какой-либо плод? А когда потрудятся, вспашут или взроют получше, вычистят корни дурные, тогда бывает удобна к при­нятию хороших семян и плод приносит; когда же и опять вырастают дурные травы, их не перестают истреблять. Так и земля сердца нашего, запущенная от нашего нерадения, произрастает терния и волчцы страстей: если будем исторгать их помалу, то они истребятся, и земля сердца нашего может принимать семена добродетелей и приносить плод — исполнение заповедей Божиих, которые повелевают не только терпеть обиды и молиться за оскорбляющих, но даже и врагов любить (II, 120,185-186).

 

Врачевание страстей - смиренномудрие сердца

 

Опять принимаюсь за беседу с тобою. Господь учит нас: блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное. Блажени кротции, яко тии наследят землю (Мф. 5, 3, 5). Смотрим в себе, как мы далеки еще от смирения и нищеты духовной и кротости, когда страсти имеют свободный вход в серд­це наше? Однако не печалься, что они не умаляются, а еще лежат в твоем устроении: будь уверена, Божиею помощью, твоим старанием и произволением, они ума­лятся, времени текущу; только при всяком оных на тебя восстании притекай к твердыне смирения и кро­тости, которая, как камень от волн, не сокрушится, и в чести, и в бесчестии, и в похвале, и в поношении равно пребывает; не достигше же еще сего, укоряй себя, находя вину, и страсть ослабеет... Ты просишь рас­смотреть, не запала ли какая страсть тайная в тебе, подобно червю, точащая твое сердце? В письмах моих довольно писал тебе, показывая твои страсти; повто­рять не нужно, а только скажу словами св. Исаака: «врачевание всем им есть смиренномудрие сердца». Как хочешь так скоро стяжать сей бесценный дар? Подвизайся видеть себя худшею всех, имея вину свои же страсти и падения и неисправления, то и приидешь в доброе устроение; а не тотчас можно быть смирен­ною (III, 254,437—438).

 

Страсти искореняются соблюдением заповедей Божиих

 

...Подвизайся искоренять страсти деланием свя­тых Его заповедей, в коих является любовь к Богу и к ближнему; и при всем оном стяжавай смирение... (IV, 200, 480).

 

Ты знаешь, что врачевство оным душевным не­дугам суть заповеди Божии, которые исполнять мы имеем всегда случаи при сообращении с ближними: досады, укоризны, поношения, от других бывающие, служат обличением нашего устроения и посылаются смотрением Божиим к нашей пользе, дабы при возму­щении нашем познали мы свое бедное устроение и смирили бы себя, укорив за смущение, чрез что пола­гается начало к искоренению страстей. Но нельзя, чтобы скоро могли оные исцелиться, а по мере наше­го старания надо принимать с самоукорением и сми­рением. Взирая на заповеди Божии, повелевающие любить даже врагов, и видя, сколь еще далеки мы от исполнения оных, мы должны считать людей, оскорб­ляющих нас, своими благодетелями, а не укорять их, хотя бы и неправильно на нас нападали, ибо Бог попустил так быть к нашей пользе душевной; возму­щение же сердца своего считать душевною своею болезнью, а слова их досадительные — врачевством; и по времени, понуждая себя, получишь помощь Божию (IV, 230, 514-515).

 

Против каждой страсти надо бороться противоположной ей добродетелью

 

Против каждой страсти надобно бороться и проти­вопоставлять ей добродетель; против гордости — сми­рение, против чревообъядения — воздержание, против зависти и злопомнения — любовь; но когда этого нет, то поне будем укорять себя, смиряться и просить помощи от Бога (III, 113, 231).

 

В борьбе со страстями уповайте на Бога

 

...Читайте сами отеческие книги и вразумляйтесь, как противляться страстям; эти наши злодеи до конца жизни борют нас, не та, так другая; но горе нам, когда возуповаем на себя и подумаем, что можем сами про­тивостать им; а то, чем стяжавается смирение, пре­зрим (IV, 137,349-350).

 

«Безмолвие неискусных повреждает»

 

...Ты знаешь или, может быть, читал, что безмол­вие в свое время полезно, а безвременное вредно; прежде научиться должно жить с людьми и сотворить брань со страстьми своими; но где же ты увидишь страсти? — в удалении ли от людей? Но это невоз­можно: в этом ты можешь увериться от аввы Дорофея, когда говорит он — для чего должно половину времени быть в келлии, а прочее употреблять на посещение братии. Также св. Иоанн Лествичник и св. Кассиан пишут, что безмолвие неискусных повреж­дает (II, 97,148—149).

 

Не победив страсти, не успокоишься

 

Вы жалуетесь на суету и молву и блажите безмя­тежную жизнь; как же не ублажать оную? Да только страсти наши лишают нас наслаждаться оною; ибо не борясь со страстьми и не победив их, нельзя иметь истинного покоя в безмолвии; а нас беспокоят стра­сти: тщеславие, славолюбие, сластолюбие и сребролю­бие, — от них же весь собор страстей ополчается на нас бедных... (IV, 180, 445).

 

Покой наш — победа над страстьми и почитие от оных. Где только явится возмущение сердца, то уже это и есть подвигнувшаяся наша страсть, а нисколько не виновен в оном ближний наш, показавший нам смотрением Божиим, чтоб мы постарались об исцелении оной; а если разобрать, какие более господ­ствующие наши страсти, то найдем, что это — самолюбие, славолюбие и честолюбие, совокупляющиеся от одного корня гордости, от которой и все прочие проис­ходят: зависть, ярость, гнев, злоба, ненависть и вся злая. Смирение одно сильно противоратовать, истреб­лять все страсти; о сем мы довольно знаем; только надобно понудить себя к деланию; и Господь пошлет Свою помощь (V, 85,156).

 

Не унывай от действия страстей, их претерпели все, желающие спастись

 

Паки повторяю тебе, не унывай от стужения страстей; не одна ты, но и все мы, и прежде бывшие нас отцы и матери, прошли сей тернистый путь стра­стных прилогов, многажды падений; и по восстании смиряли свое мудрование. Св. Нил в предисловии о молитве к просившему его о сем, пишет: «жегома мя пламенем нечистых страстей, благоприязненне про­хладил еси, прикосновением боголюбивых твоих пи­саний изнемогающий мой ум в срамнейших утешив» (Ш, 121, 242).

 

Доколе будем увлекаться страстьми?

 

...Горе нам, страсти наши помрачают наши ум, сердце и чувства; а мы, вместо того чтобы подвижни­чески стать противу их, волею предаемся в их рабство и не только не искореняем страсти, но ниже противляемся им. При каком-либо возмущении против ближ­него не укоряем себя за то, что подвигнулись страсти в нашем сердце, но виним его; забываем, что оскорбив­ший нас показал нам нашу гнилость и должно благодарить его и пещись о исцелении страсти. Само­любие и гордость не попускают сего исполнить, а бедному смирению недоступно к нашему сердцу; но когда бы допустили его, то оно обогатило бы нас. Доколе тако будем? Начнем отселе, и рех: ныне ночах, и сие не нашею силою, и сие — измена десницы Вышняго (Пс. 76, 11) (IV, 71,175).

 

Для того было и Господне пришествие, чтобы мир даровать нам, но мы оный погубляем своими страстями, действуя оными против естества; и знаем, что должно подвизаться против них, но при случае все в сторо­ну,— и разум помрачается, и сила изнемогает врагу возмущающу, а помощь Божия не действует за гор­дость и возношение наше. Зачем же мы и вышли из мира, как не для того, чтобы очищать сердца от стра­стей и входить чистотою в таинство оного мира; те­перь мы читаем чернила и букву, а тогда узрим в Писании дух его, и бываем, или можем быть превыше мира, как видим многих святых, достигавших таковых устроений, в различных степенях. Потецем, братия и сестры, не будем тратить данного нам времени на приобретение вечного блаженства; доколе будем увле­каться страстьми? Я уже не говорю о телесных по­требах и немощи в служении; это есть немощь те­лесная, хотя и оная должна нас смирять; но о душев­ных страстях гордости, тщеславия, от коих рождаются ярость, злоба, зависть, смущение, неустроение и разо­рение всякого порядка и благого устроения. Вот ка­ков этот диавольский недуг! сколько же мы имеем, против оного врачевства? Но увы! туне оставляем и не прилагаем благовременно к язвам нашим (IV, 126, 320).

 

СТРАХ

 

Страхи твои не что иное суть, как последствия прелести. Когда познаешь свою немощь и смиришься, то и они исчезнут (VI, 83, 136).

 

С таким крепким упованием христианским и ве­рою не надобно иметь страха. Страх причиняет боль­ший вред: тело расслабляется от упадка духа и лишения спокойствия, и без болезни болезнь приклю­чается (I, 150, 305).

 

СТЫД

 

Стыд при откровении помыслов - от диавола и гордости

 

Описываемые тобою действия твоего устроения требуют Божией помощи, которая ниспосылается по мере твоего смирения, когда себя понудишь к открове­нию. Сама видишь пользу от сего, то и должна неотложно исполнять то. Враг наносит тебе стыд и тяжесть, но это ведь ему стыдно, — потому он тебя этим и смущает; ведь он горд: а ты смирись, и побе­дишь его. Когда тебе нанесется стыд, а ты себя вмени землю и прах и хуже всех сочти, то и стыд отойдет; и вспомни оный стыд всенародный, которого избежать изобличением себя здесь постарайся (V, 435, 589).