Часть вторая 4 страница

Во Франции мы бы сочли, что жизнь и свобода человека находятся в опасности, если мы доверим какому-то государственному чиновнику, каким бы он ни был, реализовывать столь опасное право.

А в Новой Англии те же блюстители закона могут вывесить в кабаре списки пьяниц и запретить продавать им вино, а в случае нарушения облагать лиц, продавших вино, штрафом⁴.

Подобное публичное осуждение возмутило бы народ в стране самой что ни на есть абсолютной монархии; здесь же народ без труда этому подчиняется.

Ни при одном режиме закон не предоставляет такой свободы беззаконию, как при полновластной демократии, потому что в демократических республиках беззаконие, кажется, не вызывает страха. Можно даже сказать, что блюститель закона там становится свободнее, по мере того как избирательное право все чаще дает возможность попасть на этот пост представителям самых низших слоев общества, а срок пребывания в должности становится все ограниченнее.

Отсюда следует, что демократической республике перерасти в монархическое государство чрезвычайно трудно. Блюститель закона, переставая быть выборным, сохраняет обычно все права и привычки избираемого лица. Таким образом, наступает деспотический режим.

Только при ограниченной монархии закон, с одной стороны, очерчивает круг деятельности государственных чиновников, с другой — берет на себя заботу руководить каждым их шагом в этих пределах.

Причину этого легко объяснить.

В ограниченных монархиях власть разделена между народом и монархом. И тот и другой заинтересованы в том, чтобы положение блюстителей закона было стабильным.

Монарх не хочет вручать судьбу своих чиновников народу из опасения, что те нанесут ущерб его власти, народ же со своей стороны боится, что если блюстители закона будут в абсолютной зависимости от монарха, то они станут ущемлять свободу; таким образом, блюстителей закона не ставят в полную зависимость ни от одного, ни от другого.

Одна и та же причина приводит монарха и народ к мысли о независимости государственных чиновников и к поиску гарантий, обеспечивающих невозможность злоупотребления этой независимостью — дабы не обернулась она против власти монарха или против свободы народа. Обе стороны приходят к соглашению, что необходимо заранее определить круг деятельности и линию поведения государственных чиновников, и в соответствии с интересами обеих сторон вырабатываются правила, от которых чиновники не должны отступать.

См. Закон от 27 февраля 1813 года. — Общий свод законов штата Массачусетс, с. 331. Следует добавить, что далее по процедуре тянули жребий, следуя списку кандидатур присяжных. Так по жребию определяли их состав.

Закон от 28 февраля 1787 года. — См. Общий свод законов штата Массачусетс, с. 302: «Выборные лица от каждой общины вывешивают в каждой лавке, в каждом кабаре, постоялом дворе списки людей, известных как пьяницы, игроки, которые теряют и свое время, свое состояние в этих заведениях, я предупреждают всех розничных торговцев и хозяев означенных заведений, что, если они будут подавать или продавать выпивку оным лицам либо позволять им играть и распивать спиртное в своих заведениях, на них будет наложен штраф».

АДМИНИСТРАТИВНАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

В Америке нередко общественные акции оставляют гораздо меньший след, нежели деятельность какой-нибудь семьи. — Газеты —единственные памятники истории. — Каким образом крайняя административная нестабильность вредит государственному правлению.

Государственные чиновники недолго находятся у власти; оставив свои посты, они теряются в толпе себе подобных, которая и сама постоянно меняется. Вследствие этого в Америке общественные акции часто оставляют меньший след, чем деятельность какой-нибудь простой семьи. Государственное управление в этой стране осуществляется по традиции устно, то есть ничего не пишется, а если порою и пишется, то тут же и улетучивается, подобно листьям Сивиллы, от ветра разлетающимся в разные стороны.

Единственными историческими памятниками в Соединенных Штатах являются газеты. Если внезапно исчезает один номер, цепь времен как бы прерывается: настоящее и прошлое не соединяются. Я не сомневаюсь, что через пятьдесят лет собрать подлинные документы, рассказывающие о подробностях общественного бытия американцев в наше время, будет не легче, чем найти документы о государственном правлении во Франции в средние века. А если представить себе, что на Соединенные Штаты внезапно напали варвары и захватили их, то, чтобы что-нибудь узнать о народе, ныне населяющем Соединенные Штаты, придется обращаться к истории других наций.

Нестабильность в государственном управлении становится привычной; я мог бы почти с уверенностью сказать, что сегодня здесь каждый в конце концов принял эту нестабильность как должную. Никто не беспокоится по поводу того, что делалось до него его предшественником. Никто не перенимает ничьих методов руководства, не составляет сводов правил, не собирает документов и тогда, когда сделать это не составляет большого труда. Даже когда случайно они оказываются в наличии, им не придают никакого значения, не видя в том ценности. В моих бумагах имеются подлинные документы, которые мне были даны в государственном управлении как ответ на некоторые из моих вопросов. Создается впечатление, что американское общество живет одним днем, как армия в военном походе. А между тем искусство государственного правления — это, без сомнения, целая наука. И как все науки, чтобы успешно развиваться, оно нуждается в обобщении открытий разных поколений. Один человек в короткий период своей жизни обращает внимание на какое-то явление, у другого рождается идея; этот открыл какой-то способ, а тот составил формулу. Человечество, идя по жизни, собирает различные плоды индивидуального опыта, так создаются науки. То, что американские государственные деятели ничего не перенимают друг у друга, вносит сложности в управление обществом. В итоге их деятельность основывается на тех знаниях, которые они черпают в самом обществе, а в действительности они должны обладать собственными знаниями и ими руководствоваться. Таким образом, демократия, доведенная до крайней грани своего развития, вредит успешному развитию искусства управления государством. Исходя из этого, можно сказать, что демократия больше подходит тому народу, административное образование которого уже завершено, а не народу, который является новичком в государственных делах.

Кстати, это относится не только к науке управления. Демократическое правительство, деятельность которого основывается на такой простой и такой естественной идее, всегда предполагает, что общество, которым оно будет управлять, должно быть высокоразвитым, цивилизованным, в котором и уровень образования, и уровень наук высоки ⁵.

При первом взгляде на эту проблему кажется, что демократическое правление должно было появиться с первых шагов человеческого общества на земле; более пристальный взгляд открывает, что оно должно появиться последним, то есть при достижении обществом высокого уровня развития.

Излишне говорить, что здесь я имею в виду демократическое правительство применительно к какому-либо народу, а не к маленькому племени.

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ НАЛОГИ ПРИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОМ ПРАВЛЕНИИ В АМЕРИКЕ

В любом обществе люди делятся на классы. — Как влияет каждый из этих классов на финансовое упрощение в государстве. — Почему при народном правлении государственные расходы имеют тенденцию возрастать. — Что делает издержки, демократии не такими опасными в Америке. — Использование государственных доходов демократическим правительством.

Демократическое правительство — экономно ли оно? Но мы прежде должны решить, с каким другим правительством мы собираемся его сравнивать.

Нетрудно было бы ответить на поставленный вопрос, если бы мы захотели провести параллель между демократической республикой и абсолютной монархией. В этом случае мы бы обнаружили, что общественные, то есть государственные, расходы з первой несравненно выше, чем во второй. Но то же самое можно сказать обо всех свободных государствах в сравнении с теми, которые таковыми не являются. Совершенно очевидно, что деспотизм разоряет людей, не давая им производить, не говоря уже о том, что он отбирает у них плоды производства; с почтением относясь к достигнутому богатству, он истощает сам источник богатства. Свобода же, напротив, создает в тысячу раз больше благ, чем разрушает. И у свободных наций народные средства возрастают значительно быстрее, чем налоги.

Для меня важно сравнить между собой свободные народы и, проведя это сравнение, определить, какое влияние оказывает демократия на государственные финансы.

Общество, как и любая организованная группа людей, в своем становлении следует фиксированным правилам, отступать от которых оно не может. Правила эти включают в себя ряд элементов, которые являются незыблемыми во все времена и во всех точках земли.

Всегда будет легко идеально разделить любое общество на три класса.

Первый — это класс богатых. Второй включает в себя всех тех, кто, хотя и не является богатым, живет в полном довольстве. В третий класс входят те, кто владеет небольшой собственностью или вовсе ее не имеет и живет в основном той работой, которую ему предоставляют два первых класса.

Количество индивидуумов, входящих в эти три общественные категории, может быть большим или меньшим в зависимости от социального устройства, но вы ничего не сможете сделать, чтобы сами эти категории перестали существовать.

Конечно же, каждый из этих классов внесет в управление финансами государства что-то свое, только ему свойственное.

Представьте себе, что только первый класс — класс богатых — будет заниматься составлением законов: вероятно, он будет мало озабочен экономией государственных средств, поскольку налог, которым облагается большое состояние, изымает лишь излишек и поэтому он малочувствителен для представителей этого класса.'

Теперь допустим, что составлением законов занимаются только средние классы. Можно рассчитывать на то, что они не станут злоупотреблять налогами, потому что нет ничего разорительное крупных сборов, которыми облагают маленькие состояния.

Правительство средних классов, мне кажется, должно быть среди других свободных правительств, не скажу, самым просвещенным, знающим, ни тем более самым щедрым, но самым экономным. Наконец, я могу предположить, что составлять законы поручено целиком третьему классу. И по моему мнению, многое говорит за то, что налоги возрастут, вместо того чтобы уменьшиться. И тому я вижу две причины.

Прежде всего большая часть тех, кто принимает законы, не имеет такой собственности, которая облагается налогом, и поэтому им кажется, что все деньги, которые идут на общество, приносят им выгоду, а ни в коем случае не вред. И те, которые имеют небольшую собственность, умело находят способ принять такой налог, которым бы облагались только богатые и который приносил бы выгоду только бедным. Это то, что никогда не сумели бы сделать богатые, будь они у власти.

В странах, где исключительно бедным* было бы дано право принимать законы, нельзя ожидать большой экономии в государственных расходах: эти расходы всегда будут значительными либо потому, что налоги не заденут тех, кто за них голосует/либо

* Понятно, что слово «бедный» имеет здесь относительный, а не абсолютный смысл. Бедные в Америке по сравнению с бедными в Европе чаще сошли бы за богатых. Однако их можно назвать бедными, если провести сравнение с их согражданами, с теми, кто еще богаче.

потому что люди, принимающие закон, недосягаемы. Иначе говоря, демократическое правительство — это единственное правительство, где тот, кто принимает законы о налогах, может избежать их уплаты.

Мне возразят, и напрасно, что оберегать состояние богатых — это в интересах народа и что в противном случае в стране незамедлительно наступит финансовое затруднение. Разве не в интересах королей сделать своих подданных счастливыми и не в интересах ли знати, способствуя этому, открыть доступ в свои ряды? Если бы интерес, обращенный в далекое будущее, мог бы осилить страсти и потребности текущего дня, на свете никогда не было бы ни монархов-тиранов, ни высшей аристократии.

Мне снова возразят, говоря: а кто, собственно, предполагал поручать составление законов бедным, без участия других? Кто? Те, кто ввел закон о всеобщем избирательном праве. А кто принимает законы, большинство или меньшинство? Конечно, большинство. И если я свидетельствую, что бедные всегда составляют большинство в стране, то разве я не прав, утверждая, что в странах, где им доверено голосовать, именно они и принимают законы?

Итак, известно, что до сегодняшнего дня большинство нации составляют те, у кого нет собственности, или те, у кого собственность так невелика, что они не имеют возможности жить в достатке не работая. Всеобщее избирательное право, таким образом, реально дает обществу правительство для бедных.

Даже в некоторых демократических республиках древности мы находим свидетельства досадного влияния, оказываемого народной властью на государственные финансы, когда государственная казна истощалась оттого, что средства из нее тратились на помощь неимущим гражданам или на устройство зрелищ с играми и спектаклей для народа.

Правда, следует сказать, что в древности была практически неизвестна система представительства в государственном правлении. А в наше время не так явно проявляют себя в государственных делах народные страсти; можно рассчитывать, что со временем избранное лицо в конце концов будет соответствовать своим избирателям и станет разделять их вкусы и защищать их интересы.

Издержки демократии, впрочем, вызывают меньше опасений по мере того, как народ становится собственником, потому что тогда народ, с одной стороны, менее нуждается в деньгах богатых слоев, а с другой — он сталкивается с большими трудностями при принятии такого закона о налогах, который бы его меньше ущемлял. С этой точки зрения всеобщее избирательное право менее опасно для Франции, чем для Англии, где собственность, облагаемая налогом, сосредоточена в руках нескольких семей. Америка же, где преимущественное большинство граждан являются владельцами собственности, находится в более благоприятных условиях по сравнению с Францией.

Есть и другие причины, которые могут способствовать увеличению государственных расходов при демократическом режиме.

Когда верховная власть в стране находится в руках аристократии, люди, непосредственно занимающиеся государственными делами в силу своего происхождения, не испытывают ни в чем нужды, и, довольные своей судьбой, они стремятся главным образом сделать страну мощной и принести ей славу. Поставленные над темной толпой сограждан, они не всегда ясно понимают, каким образом всеобщее благосостояние должно способствовать их собственному величию. Дело вовсе не в том, что они безжалостны и равнодушно взирают на страдания народа, просто они не в состоянии почувствовать бедственность его положения так, как если бы они пережили это сами. Лишь бы казалось, что народ доволен своей судьбой, и они будут чувствовать себя удовлетворенными и убежденными в том, что ничего другого и не требуется от государственного управления. Аристократия больше думает о поддержании, сохранении существующего, чем о его совершенствовании, улучшении.

Когда же, напротив, государственная власть находится в руках народа, ее высший орган стремится повсюду внести усовершенствования, иначе ему не по себе.

Дух усовершенствования распространяется на тысячу разных вещей; он охватывает бесчисленные мелочи, становится неуемным, особенно если речь идет о таких усовершенствованиях, которые повлекут за собой деньги. Ведь дело в том, что нужно улучшать условия жизни бедняков, которые сами себе помочь не могут.

Кроме того, демократические общества всегда находятся в каком-то движении, не имеющем конкретной цели, их словно постоянно лихорадит; в итоге все это оборачивается каким-нибудь нововведением, а нововведения почти всегда дорогостоящи.

При монархии и при аристократическом правлении карьеристы поощряют естественную склонность монарха к славе и власти и таким образом часто подталкивают его к большим расходам.

При демократическом правлении высший государственный правитель неимущ. Его благосклонности можно добиться только путем увеличения его благосостояния, а достичь этого, как известно, всегда можно только с помощью денег.

Более того, когда народ сам начинает размышлять о своем положении, у него рождается миллион потребностей, о которых раньше он и не помышлял и удовлетворить которые можно, лишь прибегая к государственным ресурсам. Из всего этого следует, что, как правило, государственные расходы увеличиваются с развитием цивилизации, а налоги повышаются по мере распространения просвещения.

И наконец, есть еще одна, последняя, причина, из-за которой демократическое правительство нередко стоит дороже, чем любое другое. Иногда и демократическое правительство хочет навести экономию в своих средствах, однако оно не может этого сделать, потому что не владеет искусством экономии.

Так как демократия часто меняет свои намерения и еще чаще меняет своих субъектов действия, случается, что задуманные дела ведутся плохо, а то и вовсе остаются незавершенными. В первом случае государство вовлекается в расходы, непропорциональные величине поставленной цели, во втором — оно делает непроизводительные расходы.

КАКИМ ОБРАЗОМ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО АМЕРИКИ УСТАНАВЛИВАЕТ ЖАЛОВАНЬЕ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЧИНОВНИКАМ

В демократических странах те, кто устанавливает высокое жалованье, сами не могут воспользоваться им. — Тенденция к повышению жалованья второстепенным государственным служащим и понижению его высшим государственным чиновникам. — Почему так происходит. — Сравнительная таблица, жалованья, получаемого государственными служащими в Соединенных Штатах и во Франции.

Есть серьезная причина, вынуждающая демократические правительства, как правило, экономить на государственных служащих.

В демократических странах те, кто утверждает уровень заработной платы, весьма многочисленны, и поэтому у них мало шансов когда бы то ни было самим ее получать.

При аристократическом правлении, напротив, те, кто утверждает высокую заработную плату, всегда смутно надеются воспользоваться плодами этого. Дело в том, что таким образом они создают себе капиталы или по крайней мере готовят источники доходов для своих детей.

Впрочем, нужно признать, что демократическое правительство столь скупо ведет себя только по отношению к высшим государственным деятелям.

В Америке, например, второстепенные служащие имеют значительно более высокую заработную плату, чем государственные чиновники высокого ранга.

Одна и та же причина породила противоположные следствия. В обоих случаях народ устанавливает заработную плату государственным служащим, при этом он размышляет о своих собственных нуждах, сравнивает, и это сравнение приводит его к определенному решению. Поскольку сам народ живет в полном достатке, то он считает совершенно естественным, чтобы и те, чьими услугами он пользуется, тоже жили бы в довольстве ⁷. Когда же очередь доходит до установления жалованья высшим государственным чиновникам, то тут он как бы теряется, его обычный подход не срабатывает, и он действует наугад.

Обеспеченность второстепенных государственных чиновников в Соединенных Штатах связана еще и с другой причиной, не вписывающейся в основные черты демократия: любая частная карьера высоко оплачивается; государство не найдет для своих служб второстепенных чиновников, если не согласятся им хорошо платить. Оно оказывается в положении коммерческого предприятия, вынужденного, независимо от своих экономических пристрастий, поддерживать обременительную конкуренцию.

Бедный не задумывается над тем, какие потребности могут быть у высших классов общества. То, что для богатого всего лишь скромная сумма, бедному, который вполне удовлетворяется необходимым, она покажется огромной; и он считает, что правитель штата, имея свои две тысячи экю, должен чувствовать себя счастливым я даже вызывать зависть*.

Ну а если вы станете ему объяснять, что официальный представитель столь великой нации должен быть окружен определенным великолепием в глазах иностранцев, он вас поймет, но только в момент объяснения. Вернувшись же мысленно к своему простому жилищу и скромным плодам своего труда, он тотчас прикинет, что он сам мог бы сделать, имей он такие деньги, которые вы считаете недостаточными, и в миг поразится и даже испугается, лишь представив себе эти богатства.

Прибавьте к этому, что второстепенный государственный чиновник близок к народу, он почти на его уровне, тогда как высшие государственные деятели — высоко, они над ним. И если первый еще может внушать ему симпатию, то уж другие, высокого ранга, начинают вызывать у него зависть.

Это очень хорошо видно на примере Соединенных Штатов, где по мере повышения ранга государственного чиновника его жалованье в определенном смысле уменьшается⁹.

При правлении аристократии все как раз наоборот: крупные чиновники получают очень большое жалованье, тогда как у мелких порой едва есть на что жить. Все это легко объяснить причинами, аналогичными тем, которые указывались выше.

Если демократия не может постичь удовольствий богатого человека или завидует им, то и аристократия в свою очередь не понимает нужд бедного человека или, точнее, не знает о них. Бедный человек в буквальном смысле слова не похож на богатого человека, это как бы существо иного порядка. Аристократия не очень озабочена судьбой своих подчиненных из низших слоев общества. Она повышает им жалованье только в случае отказа обслуживать ее за очень низкую плату.

Демократическому правительству приписываются большие экономические способности, которых у него нет. А происходит это из-за тенденции, связанной с демократическим правлением: экономить на содержании высших государственных деятелей.

Действительно, демократия дает тем, кто управляет государством, такое жалованье, на которое едва можно честно жить, и вместе с тем расходуются огромные суммы на

Например, правитель штата Огайо, насчитывающего миллион жителей, получает 1200 долларов, или 6504 франка.

Чтобы представить себе это наглядно, достаточно проанализировать денежное содержание некоторых должностных лиц федерального правительства. Я счел также необходимым представить таблицу оплаты труда чиновников, выполняющих аналогичные функции во Франции, дабы читатель, проведя сравнение, мог получить правильное представление об этом.

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ

Министерство финансов (финансовый департамент) Технический служащий (курьер) 3 734 фр. Служащий, наименее оплачиваемый 5 420 Служащий, наиболее оплачиваемый 8 672 Генеральный секретарь (управляющий) 10 840 Министр (государственный секретарь) 32 520 Глава правительства (президент) 135 000

ФРАНЦИЯ Министерство финансов

Технический служащий при министре 1 500 фр. Служащий, наименее оплачиваемый от 1000 до 1800 Служащий, наиболее оплачиваемый от 3 200 до 3 600 Генеральный секретарь 20 000 Министр 80000 Глава правительства (король) 12 000000.

Возможно, я не прав, беря для сравнения Францию. Во Франция демократические настроения с каждым днем асе больше проникают в правительство, в связи с чем уже заметна появляющаяся в парламенте тенденция повышать жалованье малооплачиваемым, в особенности — понижать высокооплачиваемым. Так, министр финансов, который в 1834 году получает 80 000 франков, во времена Империи получал 160 000; генеральные директора, управляющие финансами, получающие 20 000, получил в то время 50 000.

удовлетворение нужд народа и на организацию народных гуляний. Это — лучшее использование дохода от налога, но не экономия.

Вообще говоря, демократическое правление мало дает правителям и много тем, кем правят. Совсем противоположное мы наблюдаем при аристократах, когда государственные деньги приносят пользу в основном тому классу, который правит.

ТРУДНОСТИ, СВЯЗАННЫЕ С ОПРЕДЕЛЕНИЕМ ПРИЧИН. СКЛОНЯЮЩИХ АМЕРИКАНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО К ЭКОНОМИИ

Серьезные ошибки ожидают того, кто пытается, основываясь на фактах, определить реальное воздействие, оказываемое законами на судьбу человечества, ибо нет ничего труднее, чем оценить факт.

Один народ от природы легкомысленный н восторженный, другой — склонный к размышлениям и расчетливый. Это зависит от физической конституции людей или от иных причин, уходящих в далекое прошлое, которые мне неизвестны.

Есть народы, любящие представления, зрелища, шум, веселье, они не будут сожалеть о миллионе, выброшенном на ветер.

Но есть другие народы, предпочитающие развлечения в уединенном месте, они стыдятся открытой радости.

В некоторых странах очень ценят красоту зданий. А в других не видят ни малейшей ценности в предметах искусства, презирая все, что не дает никакого дохода. Наконец, в одних странах предпочитают доброе имя, известность, в других же прежде всего ценятся деньги.

Вне зависимости от законов все эти причины очень мощно действуют на управление государственными финансами.

Если американским властям никогда не приходилось расходовать деньги народа на народные праздники, то это не столько потому, что в этой стране народ утверждает налог, сколько потому, что народ здесь не любит веселиться.

Если американцы отказываются от украшений в архитектуре своих зданий и ценят только расчет и материальные преимущества, то это не столько потому, что они представляют демократическую нацию, сколько потому, что это народ-коммерсант.

Привычки, сложившиеся в частной жизни, находят свое отражение в жизни общественной. И поэтому в американском обществе нужно различать экономию, зависящую от государственных учреждений, и экономию, заложенную в привычках и нравах.

МОЖНО ЛИ СРАВНИВАТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ РАСХОДЫ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ АМЕРИКИ И ВО ФРАНЦИИ

Чтобы оценить размеры государственных расходов, нужно установить, каковы национальные богатства и налог в стране. — Богатство и расходы Франции точно неизвестны. — Причины, мешающие узнать, каковы богатство и расходы Союза. — Исследования, предпринятые автором, чтобы узнать общую сумму налогов в Пенсильвании. — Общие признаки, позволяющие определить размеры расходов того или иного народа. — Каков результат этого исследования для Союза.

В последнее время у нас большое внимание уделяется сравнению государственных расходов в Соединенных Штатах и во Франции. Все предпринятые труды в этом направлении результатов не дали, и, я думаю, не следует тратить много слов на то, чтобы доказать, что так и должно было быть.

Чтобы иметь возможность оценить размеры государственных расходов какого-нибудь народа, необходимо выяснить два момента: прежде всего узнать, каковы богатства этого народа, а затем — какую часть этих богатств он выделяет на государственные

¹⁰ Обратите внимание, сколько в американском бюджете отводится на содержание неимущих и на бесплатное образование.

В 1831 году в Штате Нью-Йорк на содержание неимущих было израсходовано 1 290 000 франков. А сумма, выделяемая на народное образование, доходит по меньшей мере до 5 420 000 франков Уильяме. Ежегодный справочник по Нью-Йорку, 1832, с. 205, 243).

Штат Нью-Йорк насчитывал в 1830 году всего 1 900 000 жителей, это меньше половины по сравнению с количеством жителей Северного департамента.

расходы. Тот, кто определил бы общую сумму налогов, не обнаружив, какое количество средств должно их покрывать, проделал бы бесполезную работу, так как интересно знать не расходы как таковые, а отношение расходов к прибыли.

Один и тот же налог по-разному переносится богатым и бедным налогоплательщиками: он может не затрагивать серьезно финансовых интересов богатого, а бедного может довести до нищеты.

Национальные богатства включают в себя ряд компонентов: первое — это земля и ее сокровища, второе — это все блага, созданные народом. Сложно определить площадь, природную или приобретенную ценность плодородных земель, принадлежащих той или иной нации. Еще сложнее оценить те блага, те сокровища, которые созданы самой нацией. Они так разнообразны, и число их так значительно, что любые попытки провести исследование и постараться определить ценность накопленных богатств, как правило, ни к чему не приводят. Поэтому мы видим, что даже те европейские нации, которые прошли длительный путь цивилизации и во главе которых стоит централизованное правительство, до сих пор не установили точно состояние своих национальных богатств.

А в Америке и идея-то такая не появлялась. И могло ли быть иначе в этой новой стране? Могла ли она добиться успеха в этом направлении, если общество еще не стабилизировалось, не определилось, а правительство в отличие от нашего не располагает множеством подчиненных, которыми оно могло бы распоряжаться и чью деятельность могло бы координировать; если, наконец, в этой стране отсутствует статистика, поскольку здесь вы не встретите человек который был бы способен собрать документы и имел бы время их просмотреть?

Таким образом, нет возможности получить необходимые составляющие для проведения нужных подсчетов. Мы не можем сравнивать достояние Франции и Союза, ибо богатства Франции еще не известны, а в Союзе еще не выработаны способы их определения.

Однако я готов на данном этапе отбросить необходимый член сравнения, то есть я отказываюсь от информации, касающейся отношения налога к доходу, и ограничусь установлением величины самого налога. Читатель должен будет признать, что, сократив круг моих изысканий, я не облегчил своей задачи. Я уверен, что французское правительство, подключив к работе всех своих чиновников, не сможет установить точную сумму всех прямых и косвенных налогов, лежащих бременем на французских гражданах. Частное лицо не может проделать такую работу, а французское правительство, которое взялось за нее, не довело ее до конца, точнее, не опубликовало ее результатов. Мы знаем, каковы расходы центрального правительства, нам известна сумма расходов по департаментам; мы не знаем, что происходит в коммунах, никто, следовательно, сегодня не может сказать, какой суммы достигают во Франции государственные расходы.