Роль духовной культуры в жизни общества. Философские основы психолого-педагогической культуры.

Менталитет народа – интегральная характеристика его психологии, культуры. В зависимости от того, как в менталитете некоторого народа формируются представления о главной стороне во взаимоотношениях личности и общества, осмысленными или, наоборот, не вполне осмысленными оказываются, например, следующие вопросы: что ты сделал для общества, что общество сделало для тебя и т.п., и т.д.

Общественная психология как сфера общественного сознания включает в себя не только психологию больших, но и малых групп. В основе психологии малых групп лежит признание личностью своей зависимости от других членов группы. Одной из закономерностей психологии малой группы является доминирование в ней группы как целого над ее частями, что означает следующее – извне легче повлиять на поведение всей группы, чем на поведение ее отдельного члена. Важную роль в функционировании психологии группы играют ее цели, нормы, сплоченность, структура, особенности лидера и т.п.

Источником энергетики и больших и малых групп людей является человеческая душа и дух. В отличие от индивидуальной психики человека – душа и дух – характеристики его включенности и (или) исключенности из общественного сознания, идеальной жизни.

Согласно словарям русского языка, душа – это прежде всего то, что не является телом. Она в отличие от тела лишена плоти. В словаре В.И.Даля отмечается, что душа – явление более низкого порядка по сравнению с духом. В словаре русского языка также отмечается, что душа – явление сложноорганизованное, состоящее из разума и воли.

В современной психологической науке понятие «душа» либо не рассматривается вообще, либо, будучи соотнесенным с внутренним миром отдельного человека, считается понятием архаическим, выпавшим из активного языкового оборота. Это, по-видимому, не совсем справедливо, поскольку понятие души широко проникает во все сферы жизни человека и общества и, следовательно, определенным образом оно связано с общественным сознанием.

Душа человека формируется еще в утробе матери и особенно интенсивно развивается в первые месяцы и годы человеческой жизни. Ребенок, по каким-либо причинам лишенный материнской ласки и внимания в первые три года своей жизни, остается во многом душевно бедным существом на протяжении всей оставшейся жизни, поскольку его психика была сформирована как эмоционально закрытая и неприветливая для других людей территория. Как свидетельствуют мифы и сказки многих народов мира представления о душе столь же древни, как и сама мифология.

В известном смысле именно мифологическое мироощущение и мировосприятие человека, как генетически первый тип общественного сознания на ранних ступенях развития социума выполняло роль его своеобразной души. Неудивительно, что уже в поэмах Гомера можно найти понимание важной роли душевности человека – отзывчивости и приветливости людей в функционировании общественного сознания. Не случайно, по-видимому, что именно в уста Пенелопы – жены Одиссея и матери Телемаха - Гомер вкладывал мысли о том, насколько важно хорошо относиться к людям, быть с ними приветливыми, поскольку тем, кто неприветлив в поведении и мыслях, люди обычно желают всяческих бед.

Человеческая душа чаще всего постигается средствами обыденного сознания, а о глубине ее постижения в нем свидетельствуют следующие выражения – «он бездушный, т.е. черствый», «он – душка» и т.п.

Вместе с тем, душа может быть объектом и концептуального, теоретического анализа, который показывает ее ценностное содержание. Душа человека тесно связана с его эмоциями, начиная с отклика человека на те или иные события жизни и его настроения. В еще большей степени она связана с высшими эмоциями и чувствами человека – любовью, ненавистью и т.д.

Душевность, как показано в педагогической науке, тесно связана с умственными и практическими действиями человека, его самосознанием, потребностью в самосовершенствовании.

Душа – готовность человека строить эмоционально позитивные отношения с другими людьми, способность человека жить чувствами других, в том числе и незнакомых для него людей, совокупность коммуникативно позитивных качеств. Этими качествами, например, являются сострадание, самопожертвование, бескорыстность, мягкость, деликатность, любезность и т.п. Важнейшим показателем душевной развитости человека является его мораль и нравственность.

Душевность тесно связана с духовностью. Вопрос о содержании и роли духовности в бытии человека почти столь же стар, как и само человечество. В этом нас убеждают, прежде всего, произведения искусства. По крайней мере, именно виллендорфские Венеры (первые искусственно созданные образцы женской красоты, найденные в местечке Виллендорф), многочисленные мифы и предания разных народов о силе духа, а также знаменитое библейское: «Не хлебом единым жив человек» (Евангелие от Матфея: 4.4.) говорят об исключительной важности духовности в жизнедеятельности общества.

Применительно к древнейшим произведениям искусства (наскальным рисункам, статуэткам первобытных Венер и т.п.) вопрос о причинах и мотивах их создания до сих пор является открытым, поскольку относительно природы мифологии как особого типа мировоззрения в наши дни существует несколько десятков концепций.

Истоки духовности в соответствии с религиозными, в частности, христианскими представлениями более ясны. По словам апостола Матфея, человек жив «всяким словом, исходящим из уст Божиих». В Священном писании достаточно обстоятельно аргументировалась идея производности духовности человека от его веры, а также о ее осуществлении в виде Логоса, или по версии авторов русского синоидального перевода текста Библии – слова (переводчик текста Библии на белорусский язык В.Семуха аналогичным образом перевел слово «логос»: “На пачатку было Слова, і слова было ў Бога, і Слова было Богам” (Дабравесцьце Яна: 1.1)).

Акцентируя внимание на роли веры и языка в формировании и реализации человеческой духовности, нельзя забывать о следующем. Древнегреческое слово «логос» для создателей текста Библии, в отличии от его переводчиков на русский или белорусский языки, означало не только речь, слово, язык, но и мысль, учение, законы мыслей и вещей и мн. др. Об этом нам до сих пор недвусмысленно напоминают многие современные языковые выражения: «железная логика», «логика истории», а также название наук - о жизни – био логия, душе – психо логия и др. Несмотря на то, что в советский период своей истории Беларусь считалась по преимуществу нерелигиозной страной, и тогда, и в наши дни роль религии в понимании духовности и ее место в бытии современного белоруса переоценить трудно.

В соответствии с иудейско-христианской традицией именно духовность, прежде всего, вера, является основой человека. Она – и мера, и предпосылка в нем человеческого. Однако, не только в религии, но и в еще большей степени в философии были выработаны диалектические представления о соотношении души и духа, души и духа, душевности и духовности.

По мысли Аристотеля, душа – самый сложный для человеческого познания объект, знание о котором входит, как составная часть в любые разновидности знания о мире, человеке, месте человека в мире.

Философы древнего мира поставили вопрос о бессмертии души, или, выражаясь на современном языке, наличия у нее особых, отсутствующих у материальных вещей свойств. Даже доказывая тезис о бессмертии души, философы, однако, в соответствии со своей рациональной и критической установкой, своим рефлексивным подходом обычно продуцировали и новые сомнения в ее бессмертии. В средневековой философии, при обсуждении вопроса о тройственности бытия Бога, было сформировано представление о том, что душа является вторичной по отношению к Духу даже в том случае, если носителем духа является отдельный человек.

В трансформированном виде такая трактовка сути духа и духовности нашла воплощение в философии Нового времени, в первую очередь, в одном из наиболее глубоких учениях о нем – философии Г. Гегеля.

Немецкий философ, во-первых, различал субъективный дух, или реализацию Абсолютной идеи в виде человека и человечества. Им выделялся, во-вторых, объективный дух и, в-третьих, абсолютный дух. Согласно Гегелю, субъективный дух или душа – всего лишь первая ступень развития духа. Субъективный дух, или душа человека для него состояла как из чувств, так и из мышления. Субъективный дух наделялся как теоретической, так и практической активностью. Его ядром в первом случае оказывалась такая более высокая по сравнению с чувствами и рассудком познавательная способность, как разум, а во втором случае свобода воли. Следовательно, по Гегелю, высшее состояние души, или ее разумное и свободное индивидуальное состояние является одновременно низшей ступенью развития духа, духовной культуры человечества.

Второй ступенью развития духа, по гегелевскому учению, являлся объективный дух. Он рассматривался немецким философом уже в качестве надиндивидуальной души человека, или, выражаясь образно, души человечества, как череды сменяющих друг друга поколений людей.

Формами реализации объективного духа, согласно Гегелю, являлись право, мораль и нравственность, способами существования которой, в свою очередь, были семья, государство и гражданское общество. Высшей точкой развития нравственности, согласно Гегелю, является государство, которое объединяет субъективные и объективные стороны духа в субстанцию народного духа. Наивысшей формой духа и духовности, согласно Гегелю, был Абсолютный дух, ступенями развития которого считались искусство, религия и философия.

Субъективный дух, по Гегелю, жил за счет формирования и развития ценности свободы. Питательной средой объективного духа была уже рефлексивная способность и сознательность общества. В мире Абсолютной идеи свобода и сознательность Гегелем увязывались и дополнялись высшими смыслами и идеалами красоты, веры, а также исчерпывающего и глубокого научно-философского знания. Способом существования Абсолютного духа для Гегеля было идеальное, или, выражаясь современным языком, информация-знание, востребованная и человеком, и обществом, и человечеством.

Гегелевское учение о духе и ступенях его развития позволяет диалектически преодолеть неоправданное противопоставление души и духа, глубже понять точки их соприкосновения и взаимопроникновения друг в друга. Оно к тому же обращает наше внимание на сложную структурную организацию духа и духовности,их важнейшие функции.

Если мораль, нравственность являются наряду с правом, высшей ступенькой развития душевности и первой ступенью духовности общества, то ее другими формами духовности являются искусство, религия и философия. Это –в наши дни необходимые способы порождения и воспроизведения духовности.

Общественное сознание как сложное явление представляет собой совокупность различных типов, сфер, уровней и форм. Одни из них формируются по преимуществу стихийно в процессе человеческой жизнедеятельности (общественная психология), другие специально создаются обученными для этого людьми – профессионалами (идеология). Одни скользят по поверхности явлений общественной жизни (обыденное сознание), другие пытаются выразить ее глубинную суть (теоретическое общественное сознание). Одни ограничивают горизонты человеческого ума (доиндустриальное, аграрное сознание), другие раскрывают перед ним неизвестные ранее перспективы (индустриальное, постиндустриальное сознание). Одни рассматривают общественное бытие через призму добра и зла, другие – с позиций прекрасного и безобразного и т.д., и т.п.

Если в классической философии было убедительно доказано, что высокая духовность вне философских координат попросту невозможна, то в неклассической и постклассической философии ключевая роль философии в развитии духовности проявлялась по преимуществу в возрастании роли философской рефлексии над основаниями морали и нравственности, искусства, религии, словом, нефилософских форм духовности.

С другой стороны, в позитивистской и, шире, аналитической стратегии развития философии ХХ в. было достаточно убедительно обосновано представление о том, что цивилизация может существовать только на фундаменте строгого и точного конкретно-научного знания. Если роль и значение конкретных наук для сохранения и развития современной цивилизации сомнения и не вызывала, то в чем же мог состоять вклад науки вообще и естествознания, обществознания (социальных и гуманитарных наук), наук технических, а также логики и математики в сохранение и развитие современной культуры?

Философско-методологический анализ роли логики и математики в культуре человека и общества позволяет придти к следующему выводу. Математика является языком современной науки, а логика – ее методологической основой. И первая, и вторая на культуру влияют не сами по себе, а через изучающего и использующего их человека. В самом деле, как в прошлом, так и в наши дни пробелы и изъяны, например, в математической и логической культуре специалиста, творца современной цивилизации, обходятся обществу в сотни и десяти тысяч раз дороже, чем прежде. Дело заключается в том, что математика и логика являются интеллектуальным оплотом современной цивилизации, или важнейшим инструментом предотвращения ее преждевременной и (или) случайной гибели. Оплотом современной цивилизации являются и естественные, технические и социогуманитарные науки, научно-технический прогресс, поскольку от их успешного развития зависит во многом ее будущность.

Современный философ А. Макинтайр в работе с весьма показательным названием «После добродетели» (1981) поставил следующий мысленный эксперимент. Он предположил, что конкретно-научные открытия привели, добавим от себя, современную цивилизацию к различным катастрофам и обозленные обыватели, провозгласив лозунг: «За незнание!», казнили всех ученых. Если после этой казни в обществе все же наступит отрезвление, и люди захотят возродить науку, то возродить науку в целом они вряд ли смогут. Вполне реально для них будет лишь воссоздать какую-то часть науки, например, часть физики, химии т.п., однако, добавим от себя, только в том случае, если они сохранят принципы математики и логики.

С этой точки зрения, в третьем тысячелетии опасность изъятия принципов и законов логики и математики из фундамента цивилизации должна всеми не только хорошо осознаваться, но своевременно и эффективно устраняться, в том числе и с помощью их изучения.

В прошлом, например, первом и втором тысячелетии, люди находили оптимальные выходы из тяжелых последствий различных эпидемий, природных катастроф, войн и революций, используя арсенал традиционной логики. В третьем тысячелетии перед человечеством стоят во многом более сложные, чем прежде задачи, и для их решения уже недостаточно проверенной временем традиционной логики, т.к. требуется ее современное расширение. Такое расширение, или современная логика, по-видимому, и призвана помочь не только преодолевать беды, сваливающиеся на человечество, но и не допускать их. Именно на эти цели ориентированы в наши дни и методология глобального эволюционизма, и синергетический стиль мышления, а также другие междисциплинарные стратегии научного исследования.

Эти стратегии призваны также минимизировать противоречия между цивилизацией и культурой, естественными и социогумантираными науками. Если в классической философии функции минимизации конфликтов между цивилизацией и культурой брала на себя диалектика, то в наши дни ей на помощь пришли и глобальный эволюционизм, и системный подход, и кибернетика, и теория организации, и синергетика.

С помощью данных междисциплинарных стратегий современная философия смогла в значительной степени минимизировать социокультурные последствия дискредитации конкретной науки и идей разума в неклассической философии, особенно, ее иррационалистической версии, расширить современные горизонты духовности, связав их через бытие человека и общества и с естественными, и с социогумантираными, и с техническими науками. Современная философия позволила, однако, более глубоко осознать и другое важное обстоятельство.

Ограничение горизонтов современной духовности рамками какой-либо одной, не важной какой, конкретно – естественной или гуманитарной, а также социальной науки, хотя и не является в обычной жизни редкостью, вряд ли заслуживает философской поддержки. По крайней мере, любая современная трактовка духовности как чего-либо нового или сверхнового, например, физикализма или биологизма, социологизма или психологизма, экономизма или историцизма и т.п., будет нести на себе печать цивилизационной ограниченности («профессионального кретинизма» (К. Маркс)) и культурной легкомысленности.

Целям преодоления цивилизационной ограниченности и культурной легкомысленности в наши дни неплохо служит, например, идея диалога естественных и гуманитарных наук. Активной стороной в этом процессе должны быть социогуманитарные науки.

Социально-гуманитарные (гуманитарные) науки – дисциплины, которые изучают человека в сфере его духовной, в том числе, моральной, эстетической, религиозной и т.д. деятельности или, более широко, культуры. По объекту, предмету и методологии изучения они иногда отождествляются или пересекаются с общественными (социальными) науками, и в этом случае говорят о социально-гуманитарных науках. С другой стороны, до сих пор они неоправданно противопоставляются естественным наукам. В некоторых языках как бы для подчеркивания различия между естественными и социгуманитарными науками иногда используются даже разные понятия. Например, в английском языке естественные науки именуются «сайнс» (science), тогда как гуманитарные науки, в отличие от социальных и политических наук (social, political science) называются гуманистикой (humanities).

Английский писатель и учёный Ч.П. Сноу еще в середине XX в. данную ситуацию в науке обозначил, как существование "двух культур". Сноу подметил, как западное научное сообщество разделилось на две противоположные группы – гуманитариев и специалистов в области естественных и технических наук. Каждая из этих групп культивировала разные ценности и типы рациональности и обоснованности научного знания. Следствием этого стал не только барьер недопонимания между представителями разных наук, но и даже, подчас, их взаимное неприятие. Очевидно, что такая ситуация, и в этом с английским ученым нельзя не согласиться не может не тревожить, поскольку является пагубной не только для самих ученых, и изучающих науки, но и для общества в целом. Сноу усмотрел выход из создавшейся ситуации на путях разворачивания широкого диалога между представителями двух культур и преодоления в результате данного диалога границ своей «узкой специализации», «профессионального кретинизма». В наши дни преодоление противостояния естественных и гуманитарных наук предполагает также использование их представителями знаний о философских основаниях конкретно-научного знания, антропологических и социально-культурных измерениях науки как знания, деятельности и социального института. Не менее востребованными в культуре ХХI века оказываются связанные с идеей диалога коммуникативные стратегии в философии.

Эти стратегии еще в двадцатых годах ХХ в. на белорусской земле стали осваиваться проживавшим тогда в г. Витебске М.М. Бахтиным (1895–1975) – русским мыслителем, литературоведом. Особое значение в этом отношении имели его идеи о природе рациональности и диалога, которые в своей совокупности составили вполне оригинальную современную коммуникативную диалогическую стратегию развития философии.

Согласно Бахтину, рациональным является только тот человек, который участвует в непрекращающемся диалоге, т.е. в таком диалоге, в котором любой речевой акт является осмысленным только в качестве реплики диалога.

Всесторонне критикуя философию монологизма (т.е. мировоззрения, основанного на игнорировании фундаментальной роли диалога в жизни людей, трактовку жизни и культуры как одностороннего монолога) за ее от­рыв знания от коммуникации, общения людей, их ценностей, в том числе, субъекта познания от объекта, методологии от онтологии, теории от жизни, Бахтин создал новую философию диалогизма.

Ее богатое содержание стало полно раскрываться только в последнее десятилетие ХХ в. усилиями ученых из многих стран мира. В этом процессе свою роль сыграли и коммуникативные стратегии развития социальной философии, реализованные в творчестве Н. Лумана и Ю. Хабермаса.

Как бы уточняя идеи М.М. Бахтина, Ю. Хабермас доказывал, что фундаментом современной культуры призвана быть коммуникативная рациональность, которая должна реализовать себя не только в конкретных науках, но и в морали, в качестве соблюдения определенных правил поведения, и в искусстве, как требование его правдивости. Коммуникативная рациональность – фундамент коммуникативного действия, т.е. деятельности, основанной на взаимопонимании и консенсусе адресатов коммуникации, единстве истины, красоты и общественного блага.