Благодаря современной медицине с лекарствами, протестированными на животных, за последние 100 лет продолжительность жизни увеличилась!
Это ложный вывод. За последние 100 лет увеличение продолжительности жизни произошло прежде всего благодаря возврату к гигиене и снижению детской смертности.
В 18 и 19 веках люди низкого социального положения жили в невообразимых условиях. Их квартиры были тесные, сырые, грязные без свежей воды и санитарных сооружений. Им приходилось выполнять трудную работу, и она не давала никаких социальных гарантий. Свой вклад вносило и плохое питание. В середине 19 века была выявлена связь между бедственными условиями жизни рабочего класса и эпидемиями туберкулеза, коклюша, дизентерии, холеры, дифтерии, тифа. К концу 19 века с введением гигиенических требований и улучшением условий жизни и работы произошел колоссальный спад инфекционных заболеваний, столь характерных для тогдашних времен.
Британский специалист в области социальной медицины Томас Маккеон (Thomas McKeown, 1911-1988) смог доказать, что уровень инфекционных заболеваний и, следовательно, смертность от них, снизились долго до разработки антибиотиков и вакцин36. О том, что эти положения соответствуют действительности, свидетельствуют регулярные вспышки инфекционных заболеваний в странах третьего мира и в зонах военных действий, невзирая на поставку современных лекарств. Детерминантами здоровья населения и продолжительности жизни являются окружающая среда и социальные факторы, а не медицинское обслуживание.
В течение десятилетий на работу с животными уходили огромные суммы денег, но ее результаты на сегодня ничтожны. Если бы исследования на животных действительно представляли такую ценность, почему до сих пор не существует лекарств от рака, вакцины от СПИДа, почему не произошло прорыва в лечении болезни Альцгеймера? Половина жителей Западной Европы умирает от сердечно-сосудистых заболеваний, четверть - от онкологических, и данная тенденция растет, а об эффективном лечении этих и других болезней цивилизации в ближайшее время говорить не приходится.
Разумеется, отдельные успехи есть. Но они несопоставимы с расходами на протяжении десятилетий. Прежде всего, они не обязательно связаны с опытами на животных. Здоровье людей улучшилось бы гораздо значительнее, если бы финансирование в том же объеме выделялось на исследования, не требующие животных, а также на массовую профилактику. В частности, онкологические заболевания в двух третях случаев можно предотвратить с помощью профилактических мер37. Если бы не было опытов на животных, мы бы избежали многих катастроф, связанных с приемом лекарственных препаратов. Опыты на животных создают иллюзию безопасности, которой на самом деле нет.
Тератогенные свойства талидомида (контергана) проявились лишь впоследствии и у двух видов животных - у новозеландского кролика и одного вида обезьян. И это происходило при очень высоких дозировках. У всех остальных животных, начиная от мыши, свиней и хорьков-альбиносов и кончая броненосцами, не наблюдалось нарушений в формировании конечностей. Было бы абсурдно делать из этой истории вывод, что каждый медикамент надо тестировать на максимально возможном количестве видов. Откуда мы знаем, отреагирует ли человек так же, как мышь, новозеландский кролик, или же как ни один из названных видов? Будет ли реакция человека на доселе не принимавшуюся им субстанцию такой же, как у определенного вида животных, выясняется лишь после введения этого вещества человеку. Причины низкой эффективности экспериментов на животных определяются биологическими различиями между человеком и экспериментальными животными. Животные могут по-разному реагировать на один и тот же лекарственный препарат. Например, морфий оказывает угнетающее действие на организм человека, крыс и собак, но возбуждает кошек, коз и лошадей, аспирин ядовит для кошек, а пенициллин для морских свинок.
Болеутоляющее и противоревматическое средство беноксапрофен, которое пришлось изъять с рынка из-за серьезных побочных эффектов, при тестировании на обезьянах не вызывало сомнений. У животных вещество расщепляется значительно быстрее38. В этом случае у крыс и мышей реакция гораздо более сходная с человеком, чем у обезьян, наших ближайших родственников. Разумеется, это выяснилось лишь тогда, когда лекарство дошло до людей. Результаты каких исследований на каких видах можно переносить на человека, а какие нельзя?
В 2001 году был изъят из продажи липобай, препарат для понижения холестерина в крови, потому что из-за его приема люди умирали по причине разрушения мускулов. В ходе исследований на животных, которые проводились раньше, собаки страдали от желудочных кровотечений и серьезных изменений глаз. При высоких дозах у собак, крыс, мышей и свиней наблюдалось незначительное разрушение клеток мышц. Вместе с тем, лекарство продвигали дальше. Лотерейный характер опытов на животных общеизвестен, и фармацевтическая индустрия извлекает пользу из него. Их результаты можно интерпретировать нужным образом. Если результаты исследования положительные, оно может продолжаться. А когда у животных наблюдается нежелательное действие, переносимость результатов на человека ставят под сомнение, но лекарство также выходит на следующую ступень испытаний. Главной причиной этого служат огромные средства, которые уже вложены в разработку нового препарата. На создание только одного медикамента уходит до миллиарда долларов39. Эти затраты должны принести выгоду производителю. Поэтому результаты иногда приукрашиваются, а опасности игнорируются
Сегодняшняя система медицины создает иллюзию, что при наличии достаточного количества денег и животных сможет все вылечить и при необходимости заменить износившиеся части тела. Но особенно незначительный прогресс медицина сделала в области болезней цивилизации. На их возникновение в значительной мере влияем мы сами и наше окружение, иногда эти факторы служат их непосредственной причиной. Треть всех случаев рака легких объясняется сигаретным дымом, еще треть - неправильным питанием37, следующие причины - алкоголь, избыточное пребывание на солнце и плохая экология. Факторами риска для сердечно-сосудистых заболеваний служат курение, питание мясными и жирными продуктами, лишний вес, недостаток движения, стресс. Более половины всех случаев инсульта можно предотвратить с помощью мер профилактики44. Другие массовые болезни, такие как ревматизм, аллергия, диабет и СПИД тоже в значительной мере подвластны нашему образу жизни.
Здоровых людей и пациентов превращают в хронически больных, которым требуется дорогостоящее обследование и лечение - и это вместо разговора о предотвратимости болезней. А выгоду получает фармацевтическая индустрия. Разъяснительная работа с населением и принятие на себя ответственности за свое здоровье приносят меньшую прибыль, но это единственный способ выйти из тупика.
Всемирная организация здравоохранения относит к необходимым лишь около 325 препаратов для лечения большинства сегодняшних заболеваний45. В западном мире это число оказывается увеличено во много раз. Немецкие фармацевтические предприятия предлагают более 60000 медикаментов. Столь огромное количество получается с одной стороны из-за множества совершенно нецелесообразных сочетаний веществ, с другой - вследствие того, что большинство лекарств выпускаются не в двух-трех версиях, а в сотнях. Например, антибиотик амоксициллин имеет 201 варианта, обезболивающий препарат ацетилцистеин - 42147.
Сегодня новые медикаменты представляют собой совершенно неведомый рынок даже для специалистов - в одной только Германии их число составляет около 2500 ежегодно. Большинство из них представляют интерес только с точки зрения прибыли, но не с позиции медицинского прогресса. Настоящая инновация бывает в среднем раз в два года49. Столь скудные результаты идут вразрез со стандартными заверениями сторонников исследований на животных, рисующими картину того, как при отказе от опытов произойдет закат медицины, и это будет иметь катастрофические последствия для здравоохранения. На самом деле, поток лекарственных препаратов наполняет только карманы фармацевтических концернов, но никак не способствует улучшению здоровья людей.
Обязана ли химическая индустрия проводить опыты на животных для получения новых продуктов?
Химические вещества - например, в текстиле, продуктах питания, пластмассе, краске, моющих средствах, клеях - неразрывно связаны с нашей жизнью. Законодательство о химикатах предписывает целый ряд опытов на животных для выпуска новых продуктов. Это призвано защитить потребителей и работников индустрии от вредного действия веществ. Но опыты на животных не обеспечивают защиты от опасных субстанций - наоборот. Результаты исследований на животных вновь и вновь приводили к тому, что опасность химиката оставалась неизвестна, или же о ней узнавали слишком поздно. Вот пример.
В течение десятилетий канцерогенные свойства асбеста отрицались, потому что крысы переносят его гораздо лучше, чем люди. В ходе одного из исследований выяснилось, что люди в 300 раз чувствительнее к асбесту, чем крысы. В другом исследовании крысам требовалась в 100 раз большая концентрация асбеста, чем людям, для развития рака легких, и в 1000 раз большая для появления рака желудка и плевры. А хомяки еще менее чувствительны к асбесту69. В результате, канцерогенное действие асбеста было выявлено при наблюдениях за человеком, прежде всего в области производственной медицины. Если бы и дальше полагались на работу с животным и, возможно, до сегодняшнего дня ничего не было бы известно об опасных для здоровья свойствах этого вещества.
То, что закон до сих пор предписывает опыты на животных для допуска новых химических веществ, не оправдывает их проведение. Законы можно и необходимо принимать в соответствии с их ценностью для науки и общества. Правда, этот процесс происходит очень медленно, так как на него влияет мощное лобби в лице экспериментаторов. Современные методы без животных бывает гораздо сложнее узаконить
