Английский язык с Грэмом Грином 12 страница

"Is it far?" But the driver paid him no attention at all. At least, Martins thought, I am not under arrest: they have not sent a guard; I am being invited, wasn't that the word they used? to visit the station to make a statement.

The car drew up and the driver led the way up two nights of stairs: he rang the bell of a great double door, and Martins was aware beyond it of many voices. He turned sharply to the driver and said, "Where the hell...?" but the driver was already halfway down the stairs, and already the door was opening. His eyes were dazzled from the darkness by the lights inside: he heard but he could hardly see the advance of Crabbin. "Oh, Mr. Dexter, we have been so anxious, but better late than never. Let me introduce you to Miss Wilbraham and the Gräfin von Meyersdorf."

A buffet laden with coffee cups: an urn steamed: a woman's face shiny with exertion: two young men with the happy intelligent faces of sixth formers, and huddled in the background, like faces in a family album, a multitude of the old-fashioned, the dingy, the earnest and cheery features of constant readers. Martins looked behind him, but the door had closed.

 

He said desperately to Mr. Crabbin (он сказал отчаянно = в отчаянии мистеру Крэббину), "I'm sorry (извините: «я сожалею»), but (но)..."

"Don't think any more about it (не думайте сколько-нибудь больше об этом)," Mr. Crabbin said. "One cup of coffee (одна чашка кофе) and then let's go on to the discussion (и затем давайте перейдем: «пойдем дальше» к дискуссии). We have a very good gathering tonight (у нас сегодня вечером очень хорошее собрание). They'll put you on your mettle, Mr. Dexter (они вас воодушевят, мистер Декстер; mettle — темперамент, характер; пыл; отвага, храбрость)." One of the young men placed a cup in his hand (один из молодых людей вложил чашку в его руку; to place — помещать), the other shovelled in sugar before he could say he preferred his coffee unsweetened (другой насыпал внутрь сахар, прежде чем он смог сказать, что он предпочитал свой кофе неподслащенным). The youngest man breathed into his ear (самый молодой человек продышал в его ухо), "Afterwards would you mind signing one of your books, Mr. Dexter (потом вы бы не возражали подписать одну из ваших книг, мистер Декстер)?" A large woman in black silk bore down upon him and said (большая женщина в черном шелке набросилась на него и сказала; to bear down — набрасываться), "I don't mind if the Gräfin does hear me, Mr. Dexter (я не возражаю, если графиня все-таки услышит меня, мистер Декстер), but I don't like your books (но я не люблю ваши книги), I don't approve of them (я не одобряю их). I think a novel should tell a good story (я думаю, роман должен рассказывать хорошую историю)."

"So do I (я тоже /так думаю/)," Martins said hopelessly (сказал Мартинс безнадежно).

"Now Mrs. Bannock, wait for question time (ну, миссис Бэннок, подождите времени для вопросов)."

"I know I'm downright (я знаю, что я откровенна; downright — прямой, открытый, честный; определенный; /уст./ направленный вниз; идущий строго вниз), but I'm sure Mr. Dexter values honest criticism (но я уверена, что мистер Декстер ценит честную критику)."

An old lady, who he supposed was the Gräfin (старая дама, которая, как он подозревал, была графиней; to suppose — предполагать), said (сказала), "I do not read many English books, Mr. Dexter (я не читаю много английских книг, мистер Декстер), but I am told that yours (но мне говорили, что ваши)..."

"Do you mind drinking up (вы не возражаете против того, чтобы выпить; to drink up — выпить до дна)?" Crabbin said and hustled him through into an inner room (сказал Крэббин и протолкал его во внутреннюю комнату) where a number of elderly people were sitting on a semi-circle of chairs with an air of sad patience (где некоторое число престарелых людей сидело на полукруге стульев с видом грустного терпения).

Martins was not able to tell me very much about the meeting (Мартинс не был способен рассказать мне очень много о встрече): his mind was still dazed with the death (его разум был все еще затуманен смертью): when he looked up he expected to see at any moment the child Hänsel (когда он поднимал глаза, он ожидал увидеть в любой момент ребенка Хензеля) and hear that persistent informative refrain (и услышать этот настойчивый информативный рефрен), "Papa, Papa." Apparently Crabbin opened the proceedings (очевидно, Крэббин открывал заседание), and knowing Crabbin I am sure (и, зная Крэббина, я уверен) that it was a very lucid, very fair and unbiased picture of the contemporary English novel (что это была очень ясная, очень справедливая и беспристрастная картина современного английского романа; bias — наклон, покатость, склон, уклон; to bias — склонять; оказывать влияние /обыкн. плохое/; настраивать to bias against — настраивать против кого-л.; unbiased — беспристрастный, объективный, непредубежденный). I have heard him give that talk so often (я так часто слышал, как он произносит эту речь), varied only by the emphasis given to the work of the particular English visitor (изменяемую только особым упором на работу: «данным работе» конкретного английского посетителя). He would have touched lightly on various problems of technique (он касался легко разнообразных проблем техники)—the point of view (точки зрения), the passage of time (течения времени), and then he would have declared the meeting open for questions and discussions (а затем он объявлял собрание открытым для вопросов и обсуждений).

 

desperate ['desp(q)rqt], gather ['gxDq], shovel [SAvl], sugar ['Sugq], prefer [prI'fq:], breathe [bri:D], approve [q'pru:v], circle [sq:kl], persistent [pq'sIst(q)nt], informative [In'fO:mqtIv], proceeding [prq'si:dIN], unbiased ['An'baIqst], emphasis ['emfqsIs], particular [pq'tIkjulq]

 

He said desperately to Mr. Crabbin, "I'm sorry, but..."

"Don't think any more about it," Mr. Crabbin said. "One cup of coffee and then let's go on to the discussion. We have a very good gathering tonight. They'll put you on your mettle, Mr. Dexter." One of the young men placed a cup in his hand, the other shovelled in sugar before he could say he preferred his coffee unsweetened. The youngest man breathed into his ear, "Afterwards would you mind signing one of your books, Mr. Dexter?" A large woman in black silk bore down upon him and said, "I don't mind if the Gräfin does hear me, Mr. Dexter, but I don't like your books, I don't approve of them. I think a novel should tell a good story."

"So do I," Martins said hopelessly.

"Now Mrs. Bannock, wait for question time."

"I know I'm downright, but I'm sure Mr. Dexter values honest criticism."

An old lady, who he supposed was the Gräfin, said, "I do not read many English books, Mr. Dexter, but I am told that yours..."

"Do you mind drinking up?" Crabbin said and hustled him through into an inner room where a number of elderly people were sitting on a semi-circle of chairs with an air of sad patience.

Martins was not able to tell me very much about the meeting: his mind was still dazed with the death: when he looked up he expected to see at any moment the child Hänsel and hear that persistent informative refrain, "Papa, Papa." Apparently Crabbin opened the proceedings, and knowing Crabbin I am sure that it was a very lucid, very fair and unbiased picture of the contemporary English novel. I have heard him give that talk so often, varied only by the emphasis given to the work of the particular English visitor. He would have touched lightly on various problems of technique—the point of view, the passage of time, and then he would have declared the meeting open for questions and discussions.

 

Martins missed the first question altogether (Мартинс пропустил первый вопрос совершенно), but luckily Crabbin filled the gap (но к счастью: «счастливо» Крэббин заполнил лакуну) and answered it satisfactorily (и ответил на него удовлетворительно). A woman wearing a brown hat and a piece of fur round her throat (женщина, носившая коричневую шляпу и кусок меха вокруг своего горла = женщина, на которой были…) said with passionate interest (сказала со страстным интересом): "May I ask Mr. Dexter if he is engaged on a new work (могу я спросить мистера Декстера, занят ли он новой работой)?"

"Oh yes... Yes."

"May I ask the title (могу я спросить заглавие)?"

"The Third Man («Третий человек»)," Martins said and gained a spurious confidence as the result of taking that hurdle (сказал Мартинс и обрел иллюзорную уверенность /в себе/ как результат взятия этого барьера; spurious — поддельный; подложный, фальшивый, фиктивный; ложный, иллюзорный).

"Mr. Dexter, could you tell us what author has chiefly influenced you (мистер Декстер, могли бы вы сказать нам, какой автор главным образом повлиял на вас)?"

Martins without thinking said (Мартинс без раздумий сказал), "Grey (Грей)." He meant of course the author of Riders of the Purple Sage (он подразумевал, конечно, автора «Всадников пурпурной полыни»), and he was pleased to find his reply gave general satisfaction (и был обрадован, когда обнаружил, что его ответ дал = вызвал всеобщее удовлетворение)—to all save an elderly Austrian who asked (у всех, кроме престарелого австрийца, который спросил), "Grey. What Grey (Грей, какой Грей)? I do not know the name (я не знаю этого имени)."

Martins felt he was safe now and said (Мартинс почувствовал, что он был теперь в безопасности, и сказал; safe — сохранный, находящийся в безопасности), "Zane Grey—I don't know any other (Зейн Грей — я не знаю какого-либо другого)," and was mystified at the low subservient laughter from the English colony (и был озадачен тихим угодливым смехом из английской колонии; subservient — подчиненный, зависимый; рабский, раболепный).

Crabbin interposed quickly for the sake of the Austrians (Крэббин вмешался быстро ради: «для блага» австрийцев): "That is a little joke of Mr. Dexter's (это маленькая шутка мистера Декстера). He meant the poet Gray (он подразумевал поэта Грея)—a gentle, mild subtle genius (нежного, мягкого, тонкого гения; subtle — нежный; утонченный, изысканный)—one can see the affinity (можно увидеть родственность; affinity — сходство, близость /на основе связей, строения и т. п./; близость, сходство /характера, интересов; with, between, to/)."

"And he is called Zane Grey (и его зовут Зейн Грей)?"

"That was Mr. Dexter's joke (это была шутка мистера Декстера). Zane Grey wrote what we call Westerns (Зейн Грей писал то, что мы называем вестернами)—cheap popular novelettes about bandits and cowboys (дешевые популярные романчики о бандитах и ковбоях)."

"He is not a greater writer (он не великий писатель)?"

"No, no. Far from it (далеко от этого)," Mr. Crabbin said. "In the strict sense I would not call him a writer at all (в строгом смысле я бы не назвал его писателем вообще)." Martins told me that he felt the first stirrings of revolt at that statement (Мартинс сказал мне, что он почувствовал первые колыхания протеста при этом заявлении; to stir — шевелить/ся/; двигать/ся/; мешать, помешивать; stirring — взбалтывание, помешивание; движение; побуждение, стимул, толчок). He had never regarded himself before as a writer (он никогда не рассматривал себя прежде как писателя), but Crabbin's self-confidence irritated him (но самоуверенность Крэббина раздражала его)—even the way the light flashed back from Crabbin's spectacles seemed an added cause of vexation (даже способ, каким свет отражался: «сверкал назад» от очков Крэббина, казался дополнительной причиной досады; to add — прибавлять, присоединять). Crabbin said, "He was just a popular entertainer (он был просто популярным развлекателем; to entertain — занимать, развлекать)."

"Why the hell not (почему бы, черт возьми, и нет; hell — ад)?" Martins said fiercely (сказал яростно Мартинс).

"Oh well, I merely meant... (о, ладно, я просто имел в виду…)"

"What was Shakespeare (что был Шекспир = а чем, по-вашему, был Шекспир)?"

Somebody with great daring said (кто-то с = обладающий большой отвагой сказал), "A poet (поэт)."

"Have you ever read Zane Grey (вы когда-либо читали Зейна Грея)?"

"No, I can't say (нет, я не могу сказать)..."

"Then you don't know what you are talking about (тогда вы не знаете, о чем вы говорите)."

One of the young men tried to come to Crabbin's rescue (один из молодых людей попытался прийти Крэббину на помощь; rescue — спасение). "And James Joyce, where would you put James Joyce, Mr. Dexter (а Джеймс Джойс, куда бы вы поставили Джеймса Джойса, мистер Декстер)?"

"What do you mean put (что вы имеете в виду «поставил бы»)? I don't want to put anybody anywhere (я не хочу ставить кого-либо куда-либо)," Martins said. It had been a very full day (это был очень наполненный день): he had drunk too much with Cooler (он выпил слишком много с Кулером): he had fallen in love (он влюбился): a man had been murdered (был убит человек)—and now he had the quite unjust feeling (а теперь у него было совершенно несправедливое чувство) that he was being got at (что над ним смеялись; to get at — смеяться над: «добраться до»). Zane Grey was one of his heroes (Зейн Грей был одним из его героев = кумиров): he was damned if he was going to stand any nonsense (он был бы проклят, если он собирался выслушивать: «выдерживать» какую-либо чушь).

"I mean would you put him among the really great (я имею в виду, вы бы поместили его среди действительно великих)?"

"If you want to know, I've never heard of him (если вы хотите знать, я никогда не слышал о нем). What did he write (что он писал)?"

 

wear ['weq], fur ['fq:], passionate ['pxSqnIt], spurious ['spjuqrIqs], confidence ['kOnfId(q)ns], author ['O:Tq], general ['Gen(q)r(q)l], satisfaction ["sxtIs'fxkS(q)n], mystify ['mIstIfaI], subservient [sqb'sq:vjent], colony ['kOlqnI], mild ['maIld], subtle [sAtl] genius ['Gi:nIqs], affinity [q'fInItI], popular ['pOpjulq], bandit ['bxndIt], revolt [rI'vqult], regard [rI'gRd], spectacles ['spektqklz], entertainer ["entq'teInq], rescue ['reskju:], hero ['hIqrqu], damn [dxm]

 

Martins missed the first question altogether, but luckily Crabbin filled the gap and answered it satisfactorily. A woman wearing a brown hat and a piece of fur round her throat said with passionate interest: "May I ask Mr. Dexter if he is engaged on a new work?"

"Oh yes... Yes."

"May I ask the title?"

"The Third Man," Martins said and gained a spurious confidence as the result of taking that hurdle.

"Mr. Dexter, could you tell us what author has chiefly influenced you?"

Martins without thinking said, "Grey." He meant of course the author of Riders of the Purple Sage, and he was pleased to find his reply gave general satisfaction—to all save an elderly Austrian who asked, "Grey. What Grey? I do not know the name."

Martins felt he was safe now and said, "Zane Grey—I don't know any other," and was mystified at the low subservient laughter from the English colony.

Crabbin interposed quickly for the sake of the Austrians: "That is a little joke of Mr. Dexter's. He meant the poet Gray—a gentle, mild subtle genius—one can see the affinity."

"And he is called Zane Grey?"

"That was Mr. Dexter's joke. Zane Grey wrote what we call Westerns—cheap popular novelettes about bandits and cowboys."

"He is not a greater writer?"

"No, no. Far from it," Mr. Crabbin said. "In the strict sense I would not call him a writer at all." Martins told me that he felt the first stirrings of revolt at that statement. He had never regarded himself before as a writer, but Crabbin's self-confidence irritated him—even the way the light flashed back from Crabbin's spectacles seemed an added cause of vexation. Crabbin said, "He was just a popular entertainer."

"Why the hell not?" Martins said fiercely.

"Oh well, I merely meant..."

"What was Shakespeare?"

Somebody with great daring said, "A poet."

"Have you ever read Zane Grey?"

"No, I can't say..."

"Then you don't know what you are talking about."

One of the young men tried to come to Crabbin's rescue. "And James Joyce, where would you put James Joyce, Mr. Dexter?"

"What do you mean put? I don't want to put anybody anywhere," Martins said. It had been a very full day: he had drunk too much with Cooler: he had fallen in love: a man had been murdered—and now he had the quite unjust feeling that he was being got at. Zane Grey was one of his heroes: he was damned if he was going to stand any nonsense.

"I mean would you put him among the really great?"

"If you want to know, I've never heard of him. What did he write?"

 

He didn't realise it (он не сознавал этого), but he was making an enormous impression (но он производил огромное впечатление). Only a great writer could have taken so arrogant, so original a line (только великий писатель мог взять такой высокомерный, такой оригинальный тон: «линию»): several people wrote Zane Grey's name on the backs of envelopes (несколько людей написали имя Зейна Грея на оборотах конвертов) and the Gräfin whispered hoarsely to Crabbin (а графия прошептала хрипло Крэббину), "How do you spell Zane (как пишется «Зейн»)?"

"To tell you the truth (сказать вам правду), I'm not quite sure (я не вполне уверен)." A number of names were simultaneously flung at Martins (некоторое число имен были одновременно брошены в Мартинса; to fling — швырять)—little sharp pointed names like Stein (маленькие, острые, отточенные имена, такие как Стайн), round pebbles like Woolf (круглые камешки, как Вулф). A young Austrian with an ardent intellectual black forelock called out "Daphne du Maurier," (молодой австриец с романтичной интеллектуальной черной прядью прокричал «Дафна дю Морье») and Mr. Crabbin winced and looked sideways at Martins (и мистер Крэббин вздрогнул и посмотрел искоса на Мартинса; to wince — вздрагивать, морщиться /напр., от боли/). He said in an undertone (он сказал вполголоса), "Be kind to them (будьте милостивы к ним)."

A gentle kind faced woman in a hand-knitted jumper said wistfully (тихая, с добрым лицом, женщина в рукодельном: «рукой связанном» джемпере сказала задумчиво; wistful — тоскующий; томящийся, горящий желанием; задумчивый /о взгляде, улыбке/), "Don't you agree, Mr. Dexter (не согласитесь ли вы, мистер Декстер), that no one, no one has written about feelings so poetically as Virginia Woolf (что никто, никто не написал о чувствах столь поэтично, как Вирджиния Вулф)? in prose I mean (в прозе, я имею в виду)."

Crabbin whispered (Крэббин прошептал), "You might say something about the stream of consciousness (вы могли бы сказать что-нибудь о потоке сознания)."

"Stream of what (поток чего)?"

A note of despair came into Crabbin's voice (нота отчаяния появилась в голосе Крэббина), "Please, Mr. Dexter, these people are your genuine admirers (пожалуйста, мистер Декстер, эти люди — ваши настоящие поклонники). They want to hear your views (они хотят услышать ваши взгляды). If you knew how they have besieged the Society (если бы вы знали, как они осаждали Общество; siege — осада; to besiege — блокировать, окружить /воен./; осаждать /просьбами, вопросами/)."

An elderly Austrian said (престарелый австриец сказал), "Is there any writer in England today of the stature of the late John Galsworthy (есть ли какой-нибудь писатель в Англии сегодня масштаба покойного Джона Голсуорси)?"

There was an outburst of angry twittering (был = произошел взрыв негодующего гомона; twittering — щебетание; to twitter — щебетать) in which the names of Du Maurier, Priestley and somebody called Layman were flung to and fro (в котором имена Дю Морье, Пристли и кого-то по имени Лэйман были кидаемы туда-сюда). Martins sat gloomily back (Мартинс сел = откинулся хмуро назад; gloom — мрак; темнота; сумрак, тьма; депрессия, мрачность; уныние) and saw again the snow, the stretcher, the desperate face of Frau Koch (и увидел снова снег, носилки, отчаянное лицо фрау Кох). He thought (он подумал): if I had never returned (если бы я так и не вернулся), if I had never asked questions (если бы я так и не задавал вопросы), would that little man still be alive (был ли бы этот маленький человек все еще жив)? How had he benefited Harry (как он помог Гарри) by supplying another victim (добавив еще одну жертву; to supply — поставлять)—a victim to assuage the fear of whom (жертву, чтобы успокоить страх кого; to assuage — успокаивать /гнев и т. п./; облегчать, смягчать /горе, боль/), Herr Kurtz (герра Куртца), Cooler (Кулера) (he could not believe that (он не мог поверить в это), Dr. Winkler (доктора Винклера)? Not one of them seemed adequate to the drab gruesome crime in the basement (ни один из них не казался подходящим для унылого жестокого преступления в подвале; drab — тускло-коричневый; желтовато-серый; темный, темного оттенка; гнетущий, мрачный, неинтересный, однообразный, пресный, серый, скучный): he could hear the child saying (он мог слышать, как ребенок говорит): "I saw the blood on the coke (я видел кровь на коксе)," and somebody turned towards him a blank face without features (и кто-то повернул к нему пустое лицо без черт), a grey plasticine egg (серое пластилиновое яйцо), the third man (третий человек).

Martins could not have said how he got through the rest of the discussion (Мартинс не мог бы сказать, как он пробрался через остаток дискуссии): perhaps Crabbin took the brunt (возможно, Крэббин принял основной удар; brunt — нападение, напор, натиск; сила, главный удар /атаки, нападения/): perhaps he was helped by some of the audience (возможно, ему помогли некоторые из аудитории: «он был поддержан некоторыми из аудитории») who got into an animated discussion about the film version of a popular American novel (которые вступили в оживленную дискуссию об экранизации: «фильмовой версии» популярного американского романа). He remembered very little more (он помнил очень мало больше = еще) before Crabbin was making a final speech in his honour (прежде чем Крэббин говорил финальную речь в его честь). Then one of the young men led him to a table stacked with books (тогда один из молодых людей подвел его к столу, заваленному книгами; stack — омет, скирда, стог /о сене/; груда, куча; to stack — складывать в стог и пр., скирдовать; загромождать, заставлять /чем-л./) and asked him to sign them (и попросил его подписать их). "We have only allowed each member one book (мы позволили каждому члену только одну книгу)."

"What have I got to do (что я должен делать)?"

"Just a signature (просто подпись). That's all they expect (это все, что они ожидают). This is my copy of The Curved Prow (это мой экземпляр Изогнутой ладьи). I would be so grateful (я был бы так благодарен) if you'd just write a little something (если бы вы просто написали немного чего-нибудь)..."

 

enormous [In'O:mqs], arrogant ['xrqugqnt], envelope ['envqlqup], hoarse [hO:s], ardent ['Rd(q)nt], intellectual ["Int(q)'lektjuql], despair [dI'speq], besiege [bI'si:G], adequate ['xdIkwIt], gruesome ['gru:sqm], plasticine ['plxstI"si:n], audience ['O:djqns], animated ['xnImeItId]

 

He didn't realise it, but he was making an enormous impression. Only a great writer could have taken so arrogant, so original a line: several people wrote Zane Grey's name on the backs of envelopes and the Gräfin whispered hoarsely to Crabbin, "How do you spell Zane?"

"To tell you the truth, I'm not quite sure." A number of names were simultaneously flung at Martins—little sharp pointed names like Stein, round pebbles like Woolf. A young Austrian with an ardent intellectual black forelock called out "Daphne du Maurier," and Mr. Crabbin winced and looked sideways at Martins. He said in an undertone, "Be kind to them."

A gentle kind faced woman in a hand-knitted jumper said wistfully, "Don't you agree, Mr. Dexter, that no one, no one has written about feelings so poetically as Virginia Woolf? in prose I mean."

Crabbin whispered, "You might say something about the stream of consciousness."

"Stream of what?"

A note of despair came into Crabbin's voice, "Please, Mr. Dexter, these people are your genuine admirers. They want to hear your views. If you knew how they have besieged the Society."

An elderly Austrian said, "Is there any writer in England today of the stature of the late John Galsworthy?"

There was an outburst of angry twittering in which the names of Du Maurier, Priestley and somebody called Layman were flung to and fro. Martins sat gloomily back and saw again the snow, the stretcher, the desperate face of Frau Koch. He thought: if I had never returned, if I had never asked questions, would that little man still be alive? How had he benefited Harry by supplying another victim—a victim to assuage the fear of whom, Herr Kurtz, Cooler (he could not believe that), Dr. Winkler? Not one of them seemed adequate to the drab gruesome crime in the basement: he could hear the child saying: "I saw the blood on the coke," and somebody turned towards him a blank face without features, a grey plasticine egg, the third man.

Martins could not have said how he got through the rest of the discussion: perhaps Crabbin took the brunt: perhaps he was helped by some of the audience who got into an animated discussion about the film version of a popular American novel. He remembered very little more before Crabbin was making a final speech in his honour. Then one of the young men led him to a table stacked with books and asked him to sign them. "We have only allowed each member one book."

"What have I got to do?"

"Just a signature. That's all they expect. This is my copy of The Curved Prow. I would be so grateful if you'd just write a little something..."

 

Martins took his pen and wrote (Мартинс взял свою ручку и написал): "From B. Dexter (от Б. Декстера), author of The Lone Rider of Santa Fé (автора «Одинокого всадника из Санта-Фе»)," and the young man read the sentence (и молодой человек прочитал предложение) and blotted it with a puzzled expression (и промокнул его с озадаченным выражением /лица/). As Martins sat down and started signing Benjamin Dexter's title pages (когда Мартинс сел и начал подписывать титульные листы Бенджамина Декстера), he could see in a mirror the young man showing the inscription to Crabbin (он мог видеть в зеркале молодого человека, показывающего надпись Крэббину). Crabbin smiled weakly and stroked his chin (Крэббин слабо улыбнулся и погладил свой подбородок), up and down, up and down (вверх и вниз). "B. Dexter, B. Dexter, B. Dexter." Martins wrote rapidly (Мартинс писал быстро)—it was not after all a lie (это не было, в конце концов, ложью). One by one the books were collected by their owners (одна за одной книги были собраны их владельцами): little half sentences of delight and compliment were dropped like curtseys (маленькие полупредложения радости и любезности были обронены, равно как поклоны)—was this what it was to be a writer (неужели именно это и значило быть писателем)? Martins began to feel distinct irritation towards Benjamin Dexter (Мартинс начал испытывать явное раздражение по отношению к Бенджамину Декстеру). The complacent tiring pompous ass (самодовольный, утомительный = занудный, напыщенный осел), he thought (подумал он), signing the twenty-seventh copy of The Curved Prow (подписывая двадцать седьмой экземпляр «Изогнутой ладьи»; prow — нос корабля). Every time he looked up and took another book (каждый раз, когда он поднимал взгляд и брал еще одну: «другую» книгу) he saw Crabbin's worried speculative gaze (он видел обеспокоенный задумчивый взгляд Крэббина). The members of the Institute were beginning to go home with their spoils (члены Института начинали расходиться домой со своими трофеями): the room was emptying (комната пустела). Suddenly in the mirror Martins saw a military policeman (внезапно в зеркале Мартинс увидел военного полицейского). He seemed to be having an argument with one of Crabbin's young henchmen (он, казался, имел спор = спорил о чем-то с одним из юных приспешников Крэббина; henchman — последователь, "правая рука", поборник, сторонник; приспешник). Martins thought he caught the sound of his own name (Мартинс подумал = ему показалось, что он уловил звук его собственного имени). It was then he lost his nerve (это было тогда, что = именно тогда он потерял самообладание: «свой нерв») and with it any relic of commonsense (и с ним какой-либо остаток здравого смысла). There was only one book left to sign (оставалась подписать только одну книгу): he dashed off a last "B. Dexter" (он нацарапал последнего «Б. Декстера»; to dash off — набросать, быстро написать; to dash — наносить сокрушающий удар, разбивать вдребезги, расколачивать; бросить, швырнуть; делать набросок, эскиз /любого произведения/) and made for the door (и направился к двери). The young man, Crabbin and the policeman stood together at the entrance (молодой человек, Крэббин и полицейский стояли вместе у входа).