НОРМАЛЬНЫЕ ГЕРОИ ВСЕГДА ИДУТ В ОБХОД

 

 

Учись, сынок, а то так и будешь

всю жизнь ключи подавать.

Анекдоты про сантехников. Учпедгиз, 1962

 

Пендальф с прежней настойчивостью искал способы открыть дверь – теперь он с бубном в руках прыгал на одной ноге по кругу, закатывая глаза и подвывая что-то несуразное. Неподалеку уже валялись сломанный штопор, порванная надвое книжка «Взлом паролей для чайников» и большой ключ с биркой «женская раздевалка».

Аккуратно обойдя беснующегося мага, Мерин Гек принялся гвоздем выцарапывать на каменной стене матерное словцо. Гранитная стена плохо поддавалась. Порядочно затупив гвоздь и так и не добившись своего, Гек поднял с земли булыжник поувесистее и принялся выдалбливать вечнозеленое слово-бестселлер, отчаянно колошматя по шляпке гвоздя своим новым орудием труда.

Задремавший было Агроном недовольно поморщился:

– Не шуми, дебил!

– Мне бы киянку резиновую,– откликнулся Гек.

– Резиной если и можно было делу помочь, то гораздо раньше! Твоим родителям, даун! – Агроном повернулся поудобнее и снова захрапел.

Пендальф тем временем впал в какой-то полунаркотический транс, медитируя перед неприступной дверью в позе лотоса. Подошедший Фёдор коснулся его плеча, старик распахнул веки, обнажив белки глаз. Глазные яблоки его закатились, он мотнул головой, возвращая их на место, шлепнул себя по уху и виновато признался:

– Чё-та я затупил.

– В что это такое? Типа, шахтёрский ребус, что ли? Сколько букв по горизонтали? – Фёдор подошел к двери, пытаясь прочесть таинственную надпись. Он поводил пальцем по рунам, шевеля губами и наконец огласил результат:

– Так тут все просто: «Скажи пароль и проходи». А как по-эльфийски будет «пароль»?

Пендальф покосился на карапуза, пытаясь уловить, в чем подвох, и ответил:

– Der Parol.

 

Дверь с визгом отворилась, чуть не зашибив Фёдора и обрывая наросты мха. Пендальф вскочил на ноги и бросился внутрь, взмахом руки призывая следовать за ним. Бойцы отряда потянулись в открывшийся темный провал со всем своим нехитрым скарбом. Внутри их ожидала кромешная тьма, перемежаемая неясными шорохами и тенями, тянувшимися от фигур, появляющихся в белеющем проеме входа.

Шагнувший в темноту одним из последних, Гиви обратился к сгрудившимся недалеко от входа соратникам:

– Скора, пацаны, отдохнем! Жаль, мабылы нет а то я бы брата прэдупрэдыл. Сходым в банку, водачки попьём, дэвок вызовем! Эта рядом. Зыдес мой брат живёт, Балын-акя.

Он пошарил по карманам и чиркнул спичкой, ослепляя окружающих. Подкурив папироску, гном с наслаждением затянулся – тлеющий огонек немного разогнал темноту вокруг. Гиви оглянулся и недовольно хмыкнул:

– И это аны называют подвалом? Это же падзы-мелье!

Баралгин уже освоился в темноте, поэтому откликнулся моментально:

– Ни фига себе, подземелье! Может, здесь тайное захоронение жертв репрессий?

В этот момент кто-то грубо закрыл ему рот рукой с такой уверенностью, что Баралгин счел благоразумным не дергаться.

Откуда-то из темноты до затаившихся в темноте бойцов доносилась неразборчивая речь. Постепенно голоса приближались, складываясь в трёхэтажный мат.

– Гопники! – прошипел откуда-то справа Лагавас.

– Говорил я вам, в обход нужно было идтить, хоть там и крюк километров сорок. Уходим отсюда. Уходим.– С этими словами Баралгин ломанулся куда-то по уходившему в глубину коридору, за ним кинулись остальные.

Фёдор соображал дольше всех, да и бежал гораздо медленнее, поэтому бросившиеся на шум преследователи, гораздо лучше ориентировавшиеся в местных катакомбах, быстро догнали беглецов и первыми настигли именно его. Он еще успел заметить краем глаза, что вся погоня – это два алкаша в майках, тренировочных штанах и кирзовых сапогах, когда его схватили за рукав.

Оглянувшийся было Агроном окрикнул его, пытаясь различить, что там происходит в темноте, ни на мгновение не снижая скорости бега:

– Фёдор!

Карапуз истерично отбивался от схватившего его алкаша, вопя во всю глотку:

– Спасите! Бомж! Помогите!

Ему удалось вывернуться из объятий алконавта, оставив тому только курточку. Алкаш попробовал натянуть добычу на себя, но куртка с треском лопнуло по швам, и ханыги снова бросились вдогонку за беглецами.

 

G

 

Пендальф первым закончил дистанцию, уперевшись в глухую стену. Подземный коридор заканчивался тупиком. Один за одним подтягивались взмыленные бойцы, едва успевая затормозить у стены. Пендальф сделал несколько шагов в сторону, чтобы ненароком не быть сшибленным каким-нибудь особо ретивым бегуном, и чуть было не провалился в открытый люк, из которого тянуло канализацией. Старик моментально скомандовал:

– За мной в колонну по одному! – И собственным примером показал, как грамотно воспользоваться предоставленным маршрутом – вдохнув поглубже и зажав нос пальцами, он прыгнул в колодец солдатиком.

Баралгин, оказавшийся в самом конце очереди, дернул за плечо уже занесшего над люком ногу эльфа:

– Лагавас, прикрой! – и сам сиганул в шахту.

Пинком отправив в люк замешкавшегося Мерина Гека, Лагавас ринулся за ним следом и плюхнулся в зловонную жижу. Где-то наверху небольшим светлым пятном выделялся люк колодца. В проеме нарисовались две пропитые хари. Один из преследователей рубанул что-то жутко матерное в темноту, другой смачно плюнул, после чего раздался металлический скрежет, и пятно света поглотила тьма. Стало ясно, что алконавты наглухо задраили люк крышкой.

Агроном пошарил по стенам и выругался:

– Замуровали, демоны!

Пендальф взобрался на какой-то выступ и обратился к бойцам:

– Граждане, обратной дороги нет. Придется пробираться через калоотстойники и мочеотводы!

Он чиркнул зажигалкой, оглядел перепачканное с ног до головы и стоящее по пояс в дерьме сборище и продолжил:

– Только поосторожнее. Урки гадят где попало, можно крупно вляпаться. Жаль, еды у нас маловато. Ну, ничего! В крайнем случае сожрём одного карапуза. Их у нас трое лишних…

В неверном свете зажигалки компания принялась медленно продвигаться по коллектору всё дальше и дальше. Хлюпала бурая жижа, с потолка беспрестанно капало. Агроном шел, зажав нос платочком, украшенным причудливо вышитыми инициалами «К. Б. Т.». Внезапно он остановился, налетев на Пендальфа, чье внимание привлекла надпись на стене. Старик прищурился и прочел ее вслух:

– Ося и Киса были здесь.

Пендальф оглядел груду пустых консервных банок, валявшихся под самой надписью, покачал головой и добавил:

– И, похоже, задержались.

Он двинулся дальше и вышел на сушу, что-то хрустнуло у него под ногами. Наклонившись, он разглядел человеческие кости и поставил жирную точку в своих умозаключениях:

– Надолго задержались.

Он подал знак Агроному – чтобы тот подождал всех остальных. Когда весь отряд доковылял до горки костей, Пендальф обратился к Гиви:

– Ты бы сказал своему брату, чтобы он не экономил на электричестве.

Гиви виновато развел руками:

– Гидэ дэнги, брат?

Пендальф вынужден был согласиться:

– Тоже верно. Ну, хоть бы дорожную разметку сделали, знаки поставили… Небось налоги за дороги исправно собираете?

Он махнул рукой в темноту, и отряд двинулся дольше, свернув за поворот.

Десятью минутами позже Лагавас остановился посереди дороги и крикнул так, чтобы услышали все:

– Братва! Если кому туалет по пути попадется – скажите мне, а то я уже больше терпеть не могу!

Пендальф смачно выругался:

– Вот, блин, интеллигенция занюханная!!! Мы, тебе чисто для справки сообщаю – целиком и полностью в туалете!!!

В этот момент ковылявший в темноте Мерин Гек споткнулся обо что-то, что с железным грохотом отскочило от его ноги и впечаталось в спину Чуку. Тот подскочил, как ужаленный:

– Мерин тупорылый!

Пендальф повернулся к карапузам и посветил под ноги Геку. Неподалеку в луже плавала пустая консервная банка. Пендальф поднял зажигалку, поднеся ее к стене.

В колыхающемся пламени гордо красовалась надпись про Осю и Кису. Пендальф оглянулся на сгрудившихся вокруг него бойцов:

– Кажись, здесь мы уже были.

Пендальф присел на торчащий из стены кусок ар-матурины и задумчиво наморщил лоб.

Позже всех пришлепавший по лужам Баралгин поставил вопрос ребром:

– Мы что, заблудились? – Глазки его бегали. Агроном кивнул, зло кивнув в сторону Пендальфа:

– Похоже. Тоже мне, Иван Сусанин.

Фёдор, почуяв, что пахнет жареным, протиснулся между бомжом и стариканом, растолкав всех собравшихся, и выпалил:

– Тихо! Чапай думать будет.

 

Агроном сжал кулаки, но все же отступил на несколько шагов, тем не менее оставаясь в круге света, которую отбрасывала зажигалка Пендальфа. Остальные бойцы тоже расположились неподалеку, ожидая, когда Пендальф выйдет из задумчивого транса.

Первым это ожидание наскучило Чуку, который пихнул в бок своего кореша:

– Гек!

– Чё?

– Жрать охота, чё! – Чук тотчас начал шарить по карманам в поисках завалявшейся где-то сушки.

Фёдор укоризненно оглянулся на них, хотя, сказать по правде, он сам подыхал от скуки и голода. Он отступил на несколько шагов назад. Темнота накрыла его с головой, и он уже принялся расстегивать ширинку, когда в нескольких метрах от себя услышал мерное сопение. Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от света, он прижался к Пендальфу:

– Там в темноте кто-то шарится!

Пендальф с сомнением оглядел карапуза с ног до головы, взгляд его остановился на расстегнутой ширинке, после чего он поднял голову и спокойно ответил:

– Это Голый.

Фёдор не на шутку перепугался:

– Голый?

Пендальф кивнул и подтвердил:

– Да он всю дорогу идет за нами.

Гек оглянулся в темноту за плечом и спросил:

– А чего ему надо?

Пендальфа, казалось, совершенно не волновало происходящее у них за спинами, с таким олимпийским спокойствием он отвечал на вопросы карапузов.

– Жрать хочет. Голодный. Будет ходить кругами, пока не найдет самого больного… или старого… или вкусного.– Гоготнув, он ткнул Сеню в живот указательным пальцем и продолжил: – Потом отобьет от стаи, порвет, как грелку, и сожрёт. Санитар подземелий!

Он нашарил за пазухой записную книжку и принялся ее листать.

– На самом деле Шмыга его фамилия. Хохол, раньше в Чернобыле работал. Потом облысел, да и с потенцией проблемы. Нелегально к нам перебрался.

Фёдор оглянулся в темноту, боязливо передернул плечами и, придвинувшись поближе к Пендальфу, посетовал:

– Жалко, Бульба не замочил его в сортире.

Пендальф укоризненно покачал головой:

– Не скажи, Фёдор Михалыч. Знаешь, в чем сила, брат? Сила в добре. А добро можно делать только с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. Слышал про такое, Фёдор? Я тебе лишь бы мочить. Не мочить надо, а ставить на путь исправления и сотрудничества с администрацией. Десять лет на строгом режиме для этого вполне достаточно, такое моё мнение. Добро всегда побеждает зло. Уголовный кодекс надо читать, там добро всегда побеждает.

– Что же твое добро побеждает, побеждает, а победить никак не может? – с сомнением в голосе спросил Фёдор.

– Произошла типичная подмена понятий. Ты не путай теплое с мягким. Добро победит в перспективе, в отдаленном светлом будущем. И вот тогда настанет гармония и полная умиротворенность, и пока бери шашку, сынок, и рубай всю эту сволочь налево-направо безо всякой жалости. По-моему, это я красиво загнул!

Пендальф резко поднялся, глядя куда-то в темноту:

– О! Нам, кажись, туда.

Мерин Гек как всегда встрял со своими дурацкими вопросами:

– Типа вспомнил?

Пендальф не собирался отчитываться перед зеле-норотым и хамоватым карапузом и отплатил ему той же монетой:

– Нет, просто там не так смердит от твоих немытых лап. Знаешь что, паренек? Мой лапы почаще.

Он оглядел бойцов и скомандовал:

– Подъем, выходи строиться!!!

 

G

 

Кряхтя и сопя, ошалевшие от темноты карапузы и их спутники поднялись на ноги и побрели за Пендальфом. Но уже через какой-то десяток шагов тот остановился и запрокинув голову, уставился куда-то вверх. Там на черном фоне резко выделялось светлое пятно открытого колодца.

Пендальф прищурился, поднес к глазам сложенную черпаком ладонь и на секунду замер.

– Что это там черненькое белеется?

Высоко вверх по всей длине шахты уходили вбитые в стену штольни проржавевшие скобы. Пендальф ухватился за нижнюю, неожиданно легко подтянулся на ней, словно испытывая на прочность, и с ловкостью заправского юнги полез к свету. Остальные, неуклюже цепляясь за холодный металл, поползли за предводителем, не желая оставаться в вонючем коллекторе.

Добравшись до люка, Пендальф по пояс высунулся из шахты, огляделся – глаза с трудом привыкали к свету, но когда привыкли, увиденное настолько поразило старика, что он, свесившись обратно в лаз, воодушевленно проорал, словно старался подбодрить своих спутников, с трудом цеплявшихся за скользкие скобы:

– Б-а-а-а-тюшки, это же подземный город коротышек.